В объятьях Дракона

Нежеланный Он шёл по этой безгранично чёрной пустоши уже несколько недель. Запасы пищи подходили к концу, а последний оазис был неделю назад, и вода из него почти закончилась, но маны в артефакте телепортации было достаточно, чтобы вернуться в город, так что он мог не беспокоиться. Граница пустыни потерялась из виду ещё на первой неделе пути, а никаких отличительных особенностей он не видел за всё время нахождения в пустоши. Она была однообразно черна везде, где бы он не проходил. Идя к своей цели, он мечтал о глотке свежего воздуха. Пустынная пыль не заставляла его задыхаться и не убивала, как убила множество путников до него, но воняло здесь сильнее, чем где бы то ни было. Интересно, это дым, впитавшийся здесь в каждую пылинку, или запах горелого мяса? Он предпочитал не думать об этом. Небо у горизонта начало светлеть. Нужно было как можно скорее разложить лагерь. Днём эта пустыня превращалась в огромную сковородку. Возможно, жар от нагревшегося чёрного песка и не убил бы его, но ощущения были не самыми приятными. Повезло — на небольшом расстоянии от него показался оазис. Если в обычных пустынях вокруг оазиса расцветали растения, то здесь это были просто озёра разной величины — ничто не могло прорасти на этой бесплодной земле. Добравшись до чёрного, как и всё вокруг, берега, он первым делом расставил фильтр. Нужно было пополнить запасы воды прежде, чем она вскипит, нагревшись от чёрного дна. Наполнив верхнюю ёмкость водой с тёмно-серым осадком, он принялся за палатку. Маленькая, но крепкая палатка для защиты от ветра и режущей пыли и несколько слоёв для теплоизоляции, светоотражения и всего, что могло бы помочь ему пережить ещё один день. Когда фильтр справился с первой порцией воды, он наполнил половину фляг и убрал фильтр. Лагерь уже был готов, а солнце уже полностью поднялось над линией горизонта, обещая затопить здесь всё нестерпимой жарой. Оттряхнув от пыли одежду и громадный рюкзак, он втащил все свои вещи в палатку, разделся догола, выпил воды и лёг, вытащив из рюкзака небольшой баллон с жидким азотом — достать их было нелегко, тащить тяжеловато, но в особо знойные дни их наличие буквально спасало его. Перед сном он удостоверился, что его часы с термометром работают нормально. Они должны были разбудить его в нужное время или если температура поднимется выше пятидесяти градусов. Всё было в порядке — цифры светились ровным белым светом, показывая время — пять утра — и температуру, уже приближавшуюся к тридцати градусам. Порой ему хотелось бросить всё и всё-таки попробовать перейти к нормальной жизни, но у него никогда не было нормальной жизни. Он вырос в приюте, отличающийся от других, ежедневно избиваемый более сильными сверстниками и мечтавший однажды стать сильным. Увы, но он был лишь высоким, а не сильным или ловким. Приют закончился — пришла взрослая жизнь, хотя разница была лишь в том, что теперь рядом не было воспитателей, а убежать было значительно проще. Глядя на своих бывших одногруппников, он решил назло всему и вся не попасть в тюрьму и не связаться с наркотиками, а наладить свою жизнь. Первым вариантом вытянуть счастливый билет оказалась магия — он пошёл учиться в одну из школ. Он прошёл по силе дара, но не смог пройти по знаниям. Многие из его конкурентов имели возможность изучать теорию годами, а некоторые происходили из семей потомственных магов и обращались с магией на соответствующем уровне. «Извините, но мест слишком мало» — так сказали ему. Однажды, идя по улице от первой работы на вторую, он наткнулся на очередную банду отморозков и привычно побежал, рассчитывая оторваться от преследователей, но те, как выяснилось потом, искали не лёгких денег. Они искали жертву. Вторая группа отсекла ему путь к побегу. У его горла уже был кинжал, когда он в отчаянии схватился за руку своего убийцы и услышал вопль боли — на руке убийцы чернел ожог в форме его руки. Он воспользовался их секундным замешательством и сбежал. До этого у него никогда не было опыта нахождения вблизи смерти. В приюте его били, но он всегда знал, что серьёзного вреда никто не причинит. Приют находился под патронажем драконов, а они могли заинтересоваться смертью воспитанника или попаданием в больницу. Такие случаи уже были, а реакция на них избавила большинство задир от излишней жестокости. Узнать, что же на самом деле произошло, было невероятно сложно, но он смог, несмотря на все закрытые двери и рты. Осознав, кто он на самом деле такой, он захотел было побежать к своей настоящей семье. У него есть семья! Но уже спустя секунду он вспомнил о годах в приюте и понял, что они бы точно вернули его, если бы захотели. Значит, они просто бросили его. Долгие поиски привели его в эту пустыню. Он ходил по ней уже несколько лет, ища средство своего отмщения. Каждый раз, видя фиолетового дракона, пролетавшего над пустыней где-то далеко, он мысленно радовался. Значит, его цель всё ещё где-то здесь. Хотя присутствие более могущественного и быстрого конкурента его напрягало. Увлёкшись воспоминаниями, он уснул. Ему приснилось одно из воспоминаний прошлого.

***

Билл, мальчишка на два года старше его, необычно крупный для своего возраста, редко оставлял его в покое. Вот и сейчас Билл со своей бандой припёр его к стенке и точно собирался поколотить. Он извивался и просил отпустить, но Билл лишь издевался над ним, называя нежеланным. Это было правдой — он был подкидышем, когда практически все остальные — сиротами. А те, от кого отказались, были сиротами из бедных семей, чьи родственники иногда навещали их. Он был единственным у кого не было родных — живых или мёртвых. «Никому ненужный ублюдок.» — эти слова были последней каплей. Он прыгнул на Билла с яростным рёвом и попытался ударить его, но тот лишь швырнул его на пол и принялся пинать. Остальные присоединились, а вскоре он потерял сознание от боли. Он очнулся в неизвестном, но очень светлом месте, где пахло лекарствами, как в медпункте, но гораздо сильнее. До него доносился разговор. Он попытался разлепить глаза, но они не желали слушаться, отдаваясь болью даже при мысли о движении. Дышать было ещё больнее. А вот подслушивать беседу людей, явно думающих, что он всё ещё без сознания, ему было не больно. Директриса приюта уверяла кого-то, что он просто упал с лестницы. Властный мужской голос в какой-то момент ответил ей, что оплатит лечение вне зависимости от причины, и потребовал разобраться. Директриса с необычным раболепием заверила его, что во всём разберётся, после чего раздались гулкие шаги. Видимо, мужчина ушёл. Директриса подошла ближе, судя по усилившемуся звуку каблуков, и прошипела: — Зачем же ты, ублюдок, в драку полез?! Теперь будешь валяться тут со сломанным ребром. Хорошо хоть платить за тебя не пришлось, а то ты бы такие условия не увидел. Но я всё равно не понимаю, зачем на вас столько денег тратить. Всё равно станете преступниками, наркоманами и шлюхами. Он всё-таки смог преодолеть боль и приоткрыть один глаз. На лице директрисы всегда было выражение недовольства, но сейчас она смотрела с таким презрением, будто видела перед собой червя.

***

Проснувшись от писка часов, он потянулся и посмотрел на время. Вечер. Осторожно высунувшись из палатки, он убедился, что солнце уже село, хотя чёрный песок всё ещё пылал, нагревшись за день. Он вытащил на берег фильтр и залил в него новую порцию воды, чтобы наполнить оставшиеся фляги, и занялся складыванием лагеря. Когда он закончил, уже начинало темнеть — сумерки подходили к концу. Наступала ночь. Собрав все вещи и убедившись, что он ничего не оставил, он пошёл дальше. Снова долгие часы пути от одного конца пустыни до другого. Он проходил так десятки раз и исходил уже половину пустыни, но всё ещё не терял надежды. К тому же, в этот раз он приближался к тому месту, где когда-то была столица и где всё и произошло. Впрочем, он не имел никаких надежд на то, что он сможет отличить пепел столицы от другого пепла. Поэтому искал так же, как и всегда. Бдительно осматривая всё вокруг него. Но глаза подвели его, а вот ноги — нет. Он наступил на очередную кучу пепла, которая, осыпавшись, открыла ему гладкую поверхность, с которой он соскользнул и упал. Присмотревшись к причине своего падения, он с удивлением обнаружил, что она не чёрного цвета, а фиолетового. Сбиваясь с дыхания от надежды, он смахнул с этой поверхности больше пепла и вытащил фонарь. Под светом обнаружилась гладкая металлическая поверхность тёмно-фиолетового цвета с узором в виде чешуи. Он едва смог сдержаться от радостного крика. Наконец-то нашёл! Молодая дракона Ближе к вечеру, примерно за час до назначенного времени, Мэл телепортировалась в Огненный Чертог, чтобы подготовиться к ужину. На кровати в её спальне уже была аккуратно разложена её одежда для сегодняшнего мероприятия: костюм, несколько более нарядный, кристально белая рубашка и тёмно-фиолетовая бабочка с вышитым зелёными нитками узором, напоминающим пламя. Из аксессуаров была брошь с их фамильным гербом из фиолетового обсидиана, украшенная изумрудами, и пояс с ножнами для Клыка, которые тоже были отделаны этими минералами. Взяв в руки эти, несомненно, парадные ножны, Мэл гордо улыбнулась. Ношение оружия на публике — прямое указание на статус воина. Это означало признание верным её Танца Стихий, пройденного под надзором матери. Она сомневалась, что его зачтут, и думала, что придётся проходить снова. Осталось лишь пройти Вирк, после чего она будет считаться полностью дееспособной и готовой занять своё место. Внутри Стаи существовали три негласно разделённые группы: воины, учёные и политики. Мэл собиралась присоединиться к первым. Воины существовали всегда — они отвечали за безопасность — защищали Стаю и отвоёвывали новые территории. Учёные начали двигать прогресс после появления науки — они развивали инструментарий и повышали уровень жизни. Сейчас они были учёными магами, оттачивающими новые формы магических искусств. Политики появились последними — ими могли быть как воины, так и учёные. Они сражались словами и хитростями и использовали стратегии в кабинетах. Они и были, по сути, воинами и учёными в одном лице. Фактическое испытание, через которое можно было считаться полноправной частью группы, было лишь у воинов — Танец Стихий, определяющий уровень владения стихийной магией. Учёные и политики просто учились, набирались опыта и со временем могли практиковаться сами, а потом и учить других. Мэл переоделась, прикрепила к поясу ножны, вложила в них Клык, приколола к карману на груди брошь и неожиданно для себя засмотрелась в зеркало на своё отражение. Раньше она не замечала за собой такой тяги к самолюбованию. На Острове дракона больше внимания обращала на удобство, чем на то, как это «удобство» в конечном итоге выглядит. Закончив с осматриванием себя, она сделала глубокий вздох и вышла из комнаты. Пришло время идти на ужин и, Мэл надеялась, решить все проблемы. Принц Аурадона Бен нервно поправил галстук уже в десятый раз. Он пытался успокоить себя мыслью о том, что драконы не так уж и хотят войны, если приняли приглашение, но эти увещевания помогали довольно слабо. Мэл сказала ему, что придут только четыре клана из пяти, что его несколько настораживало. Впрочем, присутствовать будут шесть драконов, а это более, чем достаточно для переговоров и примирения сторон. До назначенного времени осталось около двадцати минут, когда слуга возвестил о прибытии кланов Глаксхейм и Меротран. Бен, как хозяин и организатор мероприятия, должен был поприветствовать их первым. Он подошёл к ним и произнёс приветствие, надеясь, что он верно запомнил все имена: — Леди Глаксхейм, леди Делаяра, леди Нелтария. Рад поприветствовать вас в своём замке. Добро пожаловать. Рогрота просверлила его своими жутковатыми змеиными глазами цвета расплавленного золота, не выражающими ничего, и сказала: — Благодарю за приглашение. Надеюсь, что мы сможем достичь цели, для которой мы собрались здесь сегодня. Принц мысленно поморщился. Он надеялся на более дружелюбный обед, но, кажется, его надежды были напрасными. Леди Нелтария холодно посмотрела на него серебряными глазами и добавила: — И вам не стоит надеяться, что вы легко отделаетесь. Бен, тяжело вздохнув, проводил гостей в гостиную, познакомил со своей семьёй и непринуждённо сказал: — Признаться честно, я думал, что все драконы прибудут одновременно. Рогрота странно глянула на него и ответила: — Это неудобно. Пару минут стояла тишина. Драконы явно собирались ожидать прибытия остальных. Бен предпринял очередную попытку завязать хоть какую-то беседу: — Погода последнее время хорошая, не правда ли? Нелтария смерила его холодным взглядом и вдруг сказала: — Вам повезло. Судьба была к вам благосклонна. Бен напрягся. Он уже слышал про судьбу, но так и не смог узнать, что это такое. Поиски в интернете тоже не дали никаких результатов. Иви вырвала его из короткого транса, уронив вилку, и нервно пробормотала: — Прошу прощения. Она явно что-то знала, но не рассказывала. Надо будет поговорить с ней. В этот момент вошёл слуга и доложил о прибытии кланов Коркоран и Чарталат. Бен извинился и вышел в прихожую, чтобы поприветствовать гостей. Как Бен успел заметить, у всех драконьих кланов были свои цвета, которые они носили. У клана Глаксхейм это явно были золотой и оранжевый, у Меротранов — белый и серебряный, у Чарталатов — салатовый и травяной оттенки зелёного, у Кадаваров — оттенки красного, а у Коркоранов — фиолетовый и, что было необычно, зелёный. Поэтому он совершенно не удивился, спустившись в прихожую и увидев гостей. Поприветствовав гостей и проводив их в гостиную, Бен сел на своё место, осмотрел сидящих за столом и мысленно усмехнулся. Он сказал Одри, что не возьмёт её на этот ужин, потому что она женщина, но среди шестерых драконов единственным мужчиной был Венфитар. Как только все расселись по местам, полностью игнорируя этикет, Бен встал и привлёк всеобщее внимание, чтобы сказать речь. Прочистив горло, он произнёс: — Я приветствую всех сегодня в этой столовой и рад видеть всех моих гостей. Мне невероятно жаль, что мы собрались по такому неприятному поводу, но я уверяю, что готов пойти на всё, что угодно, чтобы загладить этот неприятный инцидент и направиться вместе в светлое будущее. Венфитар слегка поморщился и ответил: — Я говорил об условиях окончательного примирения. Войны не будет, так как Судьба оказалась на вашей стороне, но о том, чтобы, как вы выразились, «загладить инцидент», не будет и речи до тех пор, пока мы не получим извинения от зачинщиц скандала. Снова Судьба. Что это вообще значит? Мэл удивлённо посмотрела на деда, но ничего не сказала, и быстро переглянулась с Иви. Бен успел заметить этот обмен взглядами и сказал: — На самом деле, у меня есть их извинения, хотя и в письменной форме, потому что я подумал, что ещё одна встреча может быть неуместна. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака два запечатанных конверта и передал их лорду Коркорану, который сразу же отдал их внучке. Мэл быстро срезала верхушки конвертов и вытащила листы бумаги. Прочитав оба, она усмехнулась и едко сказала: — Они даже не удосужились поменять текст и подписать эти извинения вручную. Не очень-то видно их сожаление. Бен нервно сглотнул, готовя оправдание, но Мэл раздала письма другим драконам и добавила, уже гораздо более спокойным тоном: — Но так уж и быть. Я принимаю их извинения, но при условии, что таких скандалов больше не будет. Потому что в следующий раз я не буду столь миролюбива. Бен выдохнул и поспешил кивнуть. Эти условия его более чем устраивали, хотя то, что он так легко отделался, казалось несколько подозрительным. Словно ему этот скандал ещё аукнется. Принцесса Аурадона После решения о примирении ужин быстро стал более расслабленным и неформальным. Большинство собравшихся собрались в одной части стола, обсуждая политику серьёзными голосами. Иви, закончив свою порцию, с интересом слушала, как Бен пытается убедить хоть кого-нибудь из драконов встретиться с ним после коронации. Лёгкий ветерок, скользнувший по её лицу, заставил её обернуться в сторону Мэл, которая кивком указывала в сторону двери и явно предлагала уединиться. Иви кивнула и направилась следом за своей девушкой. Покинув столовую, они оказались в гостиной. Иви села в просторное кресло, достаточно большое для двоих, и с намёком похлопала по свободному пространству рядом с ней. Мэл устроилась рядом с ней, просунув крыло ей за спину и прижав её к себе. Иви не стала возражать — так было значительно теплее, а Мэл отлично обнималась. Плавно проведя пальцами по кожаным чешуйкам у Мэл на плече, Иви пробормотала: — Мне нравится, как ты выглядишь в таких нарядах. Конечно, в потёртых кожаных куртках, порванных штанах и берцах она тоже выглядела классно, но официальный наряд со всеми регалиями её положения был необычен и именно тем интересен. Мэл смущённо улыбнулась и тихо ответила: — Не знаю, я как-то неуютно чувствую себя в такой одежде. Но всё равно спасибо. Иви улыбнулась ей и с нежностью попыталась быстро поцеловать её в щёку. Мэл перехватила поцелуй и встретила её губы своими. Поцелуй длился несколько секунд, а когда он закончился, Иви спросила, посмотрев в зелёные глаза: — Ты пойдёшь со мной на коронацию? Мэл нервно улыбнулась, но кивнула и хотела что-то сказать, но её прервали. — Вы двое похожи на влюблённых в романтической комедии. Квеспа подошла к ним и опёрлась о спинку кресла, на котором они сидели. Иви смутилась от такого внезапного появления в такой интимный момент, а Мэл спросила: — Это плохо? — Нет, просто забавно. И мило, если честно. Иви улыбнулась и быстро поцеловала свою девушку в щёку, а Мэл смутилась и опустила голову. Принц Аурадона Уже после окончания вечера, раздеваясь, Бен нашёл в кармане своего пиджака записку. На ней каллиграфическим почерком было написано: Львёнок скоро получит корону. Он будет властвовать над всем лесом, и все его жители склонятся перед ним. Но если львёнок покинет лес, то окажется на земле змей, чья чешуя переливается золотом в лучах солнца. Змеи не любят тех, кто покушается на их добычу, поэтому они будут больно жалить львёнка. Не покидай свой лес, львёнок, и не охоться на чужую добычу. Бен с интересом осмотрел записку со всех сторон, но ничего кроме странной загадки не нашёл и начал думать. Герб его рода — лев, поэтому под львёнком явно подразумевался он сам. К тому же тут прямо указывается корона, а он уже завтра будет королём. Отсюда лес — Аурадон, его королевство. Но все эти аллегории со змеями его несколько запутали. В конечном итоге Бен предположил, что это намёк, чтобы он не покидал Аурадон и не вмешивался не в свои дела. Весьма угрожающий намёк, надо сказать. Принц глубоко вздохнул и убрал записку на стол. Он займётся всем этим позже, когда немного отдохнёт.