ХХХ
Улыбнувшись неожиданной идее, Иви оставила дразнящий поцелуй на чужих губах и, легко, хотя и не без сожаления, вывернувшись из тёплых объятий, медленно спустилась к поясу Мэл, оставив след своих губ на полоске кожи под задравшейся футболкой, и потянула за резинку пижамные штаны. Облизнувшись, Мэл торопливо стянула с себя и их, и нижнее бельё разом, выпуская на волю уже твёрдый член. Игриво подмигнув ей, Иви нежно взяла его, касаясь только кончиками пальцев, и поддразнила языком головку. В её волосы влезла горячая рука, мягко подталкивающая её сделать больше. Прежде, чем пойти дальше, Иви посмотрела в зелёные глаза Мэл, зрачки которых были настолько расширены от возбуждения, что казались человечески круглыми. Они смотрели на неё с желанием, смешанным с восхищением. Не отрывая взгляда, Иви медленно облизнула губы, увлажняя их, после чего так же медленно взяла член в рот, втягивая его в себя до тех пор, пока головка не упёрлась ей в горло. Потом она медленно подняла голову, оставляя след из слюны, а затем снова опустилась. Она продолжала эти медленные движения, пока Мэл не издала тихий, хриплый стон: — Сейчас. Обычно её девушка в постели звучала лишь чуть громче вздохов, но когда Иви оказывала ей подобные ласки, Мэл всегда предупреждала. Услышав это, Иви втянула в себя уже начинающий пульсировать член с ещё большей силой. Уже через мгновение в её рот несколькими всплесками излилась немалая порция сладковатой спермы. Вероятно, накопилось за время воздержания. Проглотив всё без особых затруднений, Иви поднялась, садясь на кровати, откинула мешающиеся волосы и улыбнулась. Несколько секунд они молчали, глядя в глаза друг другу, а потом Мэл вдруг рывком села и властно притянула её к себе, разворачивая спиной, и помогла сесть к ней на колени. Как только Иви опёрлась затылком о тёплое плечо, она прошептала, обдавая ухо жаром: — Раздвинь ноги. Я хочу вернуть должок. Застонав от зубов, нежно прикусивших мочку уха, Иви всё же смогла подчиниться, хотя от возбуждения всё тело размякало, подобно желе. Чтобы ноги не сжались обратно, она закинула их на удобно расставленные колени Мэл, которая уже успела запустить руку в её штаны, под термобельё и в трусики, начав широкими движениями ладони массировать, но не доходя до самого желанного места, лишь дразня. Издав стон одобрения, Иви вслепую нашла свободную руку Мэл и переплела свои пальцы с её. Тем временем другие пальцы, ловкие и опытные, уже скользили по её влажным складкам, но всё ещё не касались тех мест, где Иви действительно хотела почувствовать их. Издав высокий стон, она проскулила: — Пожалуйста! Мэл оставила горячий, требовательный поцелуй на её шее и послушалась. Её пальцы, скользкие от естественной смазки, затанцевали на клиторе, искусно поднимая её всё выше и выше — к пику блаженства. Почувствовав его приближение, Иви напряглась, будто сжатая пружина, и застонала ещё громче, а Мэл вдруг сменила плавные поглаживания на резкие круговые движения, что отправило Иви в новую спираль экстаза. Очнувшись от блаженства, Иви открыла глаза и заметила, что Мэл крепко прижимает её к себе свободной рукой, второй всё ещё водя ленивые круги по её клитору, и окружает крыльями. Согретая её теплом снаружи и собственной разогнавшейся кровью изнутри, Иви с удовлетворением выдохнула и перевернулась, чтобы подремать ещё немного. Мэл, судя по чмокающему звуку, облизнула пальцы, после чего накинула на неё отброшенное когда-то одеяло, плотнее обхватила крыльями и поцеловала в макушку.ХХХ
Когда они вернутся домой, Иви не выпустит её из постели несколько дней. Королева Драконов Спускаясь к завтраку, Мэл не могла сдержать довольной улыбки. Возможно, её выражение лица даст всем понять, что произошло, но не улыбаться она не могла. У неё уже несколько дней не было такого хорошего утра, что нужно было ставить полог тишины на спальню. Войдя в кухню, Мэл махнула рукой Карлосу, сидевшему за столом в гордом одиночестве, быстро проверила чайник и щёлкнула переключателем — холодноват. К тому времени, когда чайник зашумел, в помещение вошла Иви, сразу прижавшись к ней. Глядя на них, Карлос негромко пробормотал: — Кролик ты, Мэл, а не дракон. На эту шутку Иви прыснула от сдерживаемого смеха, а Мэл закатила глаза, но ничего не сказала, занявшись кофе. Не успев толком сосредоточиться, она неожиданно даже для себя, повинуясь какому-то инстинкту, отпрыгнула от ряда кухонных шкафов. Спустя секунду дверца, висящая прямо над её головой, упала на пол, сопровождаемая градом кухонной утвари. Всё это с громоподобным грохотом упало в точности туда, где она стояла буквально только что. А на одной из старых сковородок валялся увесистый молоток для отбивания мяса.***
Прибежавшим на шум она сказала, что неудачно открыла дверцу, перепутав её с той, где хранился чай. Иви и Карлос подтвердили её историю, но явно понимали, что случилось что-то большее. Подняв попадавшее телекинезом, Мэл убрала всё по местам, насколько смогла, плотно закрыла дверцу, после чего задумалась. Происходило нечто крайне странное. Сначала черепица, казавшаяся ей надёжной — а она после потрёпанных крыш Острова в этом смыслила немало — подвела её. Теперь это падение. А ведь дверцы шкафчиков не открываются просто так! Поломав мозг над этой загадкой, Мэл пришла к выводу, что этот дом, вероятно, разваливается на части, но всё равно велела Иви и Карлосу активировать защитные амулеты, сделала то же самое для себя и накинула щиты на остальных. Предосторожность не помешает. Но странное предчувствие, скребущее внутри, не давало ей покоя. Что-то тут явно не так. Побратим Иногда, когда Карлос замечал за собой какие-то островные привычки, мешающие ему спокойно жить, он с невесёлой ухмылкой думал, когда же сможет избавиться от них. Но некоторые из них стоило сохранить на всю жизнь, ведь они не только не мешали, но и помогали в работе. Одной из самых полезных привычек он считал постоянную слежку за происходящим вокруг него. Выражения лиц людей, их поступки, жесты и интонации, звучание их голосов — ничто не ускользало от него. На Острове это помогало понимать, когда торговаться, когда угрожать, а когда бежать, а за его пределами это помогало выискивать ложь и отличать её от правды. Его подчинённые, когда-то помогавшие уничтожать видео, а сейчас занимавшиеся неизвестно чем, не были обучены скрывать эмоции. Но бдительнее всего он следил за драконами. С тех далёких времён, когда Мэл пригласила его в свой дом, от этих крылатых ящеров зависело очень и очень многое в его жизни. А теперь драконы задавали тон мировой политики, так что хотя бы догадываться об их мыслях стоило. Поэтому когда во время готовки еды для рождественского ужина телефон Мэл разразился звонком, Карлос заметил рабочий рингтон, а его подруга вышла, на ходу отвечая. Раз потревожили в нерабочее время, значит произошло нечто очень важное. Как бы не пришлось мчаться обратно в Огненный Чертог. Когда Мэл вернулась, явно чем-то встревоженная, Белль с неподдельным интересом спросила: — Что-то случилось? Вероятно, беспокоится, как бы они не уехали раньше времени. Она ещё не всех со всеми перемирила. Учтиво, но совершенно неискренне улыбнувшись, Мэл спокойно ответила: — Обычный рабочий звонок, ничего особенного. Явная ложь, в чём Карлос убедился ещё сильнее, когда она вдруг спросила: — А где Бен? Что-то он от работы отлынивает. Пойду найду его и заставлю помогать. Мэл быстро вышла, Белль пожала плечами, а Карлос переглянулся с Иви, которая тоже явно догадалась, что дело нечисто, и быстро кивнула в сторону выхода. Болтнув что-то хозяйке дома, они довольно скоро нашли обоих монархов. Мэл утаскивала Бена в сторону для какого-то разговора секретного характера. Иви потянула его за рукав, быстро найдя им подходящее укрытие для подслушивания. Надо будет признаться в этом грехе сразу — тогда Мэл не станет даже сердиться на них за любопытство. А может, что она и так знает, но не возражает. Так или иначе, как только они устроились для подслушивания, разговор начался. Мэл тоном, подразумевающим сдерживаемую ярость, начала: — Ты знаешь, что это такое, Бенджамин? Бен пару секунд молчал, после чего ответил: — Фотография, а на ней — Святые Шипы. А что не так? — А то, что она сделана в почти трёх тысячах километров на север от самой северной официальной их базы. Далековато, не находишь? От их расположения до границы, спасибо, если есть пятьдесят километров. Новая пауза была гораздо дольше предыдущей — Бен явно не знал, что сказать. А Мэл, сердито порыкивая, продолжила: — Я не знаю, какие ты можешь предложить объяснения, можешь ли предложить их вообще, да и знать не хочу — мне это неинтересно. Но если они не уйдут, я приму меры. Даю тебе время до отъезда, чтобы подумать, а потом неделю, чтобы с кем-то поговорить или что-то сделать. Делай что хочешь, но предупреждаю — мой ответ тебе не понравится. Бен снова промолчал, а Мэл, судя по хлопку двери, ушла. Поняв, что разговор окончен, Карлос задумался об услышанном, укладывая его в голове, но Иви вырвала его из мыслей, снова дёрнув за рукав, и шепнула: — Пошли признаваться. Он хотел немного подождать, не желая показываться уже раздражённому дракону на глаза и рисковать разъярить его ещё больше, но Иви уже вошла в их с Мэл спальню, так что Карлосу осталось только пойти следом за ней. К его удивлению, Мэл не порыкивала от гнева, фыркая дымом из ноздрей, но задумчиво рассматривала карту континента, вероятно, обдумывая ответ на угрозу. Быстро глянув на них, она вернула взгляд к карте и, констатируя факт, сказала: — Значит, у вас есть вопросы о подслушанном. Задавайте. Карлос вздохнул с облегчением, а Иви, немного подумав, сказала: — Я хотела бы увидеть фотографии и… Что ты собираешься с этим делать? Мэл передала им телефон с открытыми снимками. На них действительно были Святые Шипы в своей форме, занимающиеся чем-то, что сложно было опознать. Не то учения, не то разведка, не то вообще подготовка к атаке. То, что Шипы были отнюдь не «патриотическим клубом» было известно давно. Их подготовка и обучение указывали на совсем иные цели, нежели шествования на парадах и разгон преступников. Но ещё больше на их принадлежность к армии указывали засекреченные склады с оружием, которого как раз хватит на их вооружение. Дождавшись, пока они рассмотрят фото, Мэл забрала телефон и рассказала: — В целом, я планирую ответить соразмерно. Аурадон наращивает приграничную группировку сил — я сделаю то же самое. Иви с явной осторожностью усомнилась: — А это не станет началом войны? Я понимаю, что в данной ситуации у тебя не остаётся выбора, кроме ответа, но… Может, что-то ещё можно сделать? Карлос не стал вмешиваться в этот разговор. Он мало понимал в политике и ещё меньше — в войне. Но даже он понимал, что Мэл не имеет права не ответить. Если Бен сумеет увести Шипов обратно на юг, то всё уладится, но если же нет… Подумав некоторое время, Мэл покачала головой и ответила: — Боюсь, что если Бен не заставит Шипов уйти или не объяснит мне, зачем они там, то мне придётся ответить. Я не собираюсь нападать на Аурадон — это мне и не нужно, но есть и другие способы. Тем более, местность благоволит мне. — Она провела пальцем по длинному горному хребту, пересекающему материк как раз возле границы, и добавила. — Горы и крепости на них, Фроувер и Вроувер, создадут сильную оборонительную позицию. Если Шипы рискнут пойти в атаку, то умоются кровью, а потом ею же и захлебнутся. В её глазах сверкнуло что-то пугающее. Карлос поёжился и отвёл взгляд. Может, Мэл и не причинила бы ему вреда, но смотреть в глаза Смерти всегда пугающе. Будущая Королева Возможно, её попытка привлечь Белль на свою сторону и не удалась, но бывшая королева дала ей неплохую подсказку, пусть и не очень приятную. Все её проблемы начались из-за того, что Бен любит свою семью. Это была очаровательная черта, одна из её любимых в нём, но как же она мешала в данный момент! Решение было почти спонтанным, следующим смутному проблеску плана. Если бы только у её подруги детства хватило ума… Заметив, что Иви направилась на кухню, а Мэл осталась на своём месте, Одри быстро последовала за падшей принцессой. Без тлетворного присутствия этого дьявола им будет проще поговорить. Жестом попросив её остаться, Одри сглотнула, чувствуя, словно проглатывает свою гордость, и сказала: — Послушай, Иви… Я хотела бы… Извиниться перед тобой. Я была неправа. Ей с трудом дались эти слова. Не из-за угрызений совести, которых не было и в помине, а из-за сдерживаемой гордости. Куда катится этот мир, если будущая Королева вынуждена извиняться перед шлюхой неизвестного происхождения, пусть та и звалась когда-то принцессой? Её бывшая подруга смерила её взглядом и посмотрела ей в глаза, будто бы разрезая её разум и рассматривая содержимое. Не выдержав этого взгляда, Одри отвела глаза, а Иви тихо хмыкнула и с заметным холодком в голосе сказала: — Я бы подумала над этим, если бы ты притворялась хоть капельку лучше. Или начала чуть-чуть раньше — в начале поездки было бы наиболее правдоподобно. Якобы ты за те несколько месяцев, что мы не виделись, всё осознала и раскаялась. Но ты начала прикидываться именно сейчас. Значит, что-то заставило тебя. Даже знать не хочу, что именно. Забыв свои слабые надежды на примирение, Одри, уязвлённая разоблачением, прошипела, пытаясь задеть собеседницу: — Да, заставило. Бен и твоя мать так сильно привязаны к тебе — даже ссорятся со мной. Я надеялась, что хотя бы понимание ситуации заставит тебя принять мои извинения, хотя приносить их должна именно ты. Но ты даже ещё более испорченная, чем о тебе говорят. Она ожидала вспышку ярости или гневный крик. Любую реакцию, которая потом показала бы Бену, кого он называет сестрой, а Белль — кого она воспитала. Но Иви лишь слабо рассмеялась неприятным, самодовольным смехом, и ответила: — Одри, запомни одну вещь. Не всё в мире вращается вокруг меня. Бен и мама терпят тебя сквозь зубовный скрежет, потому что ты двуличная сука. Сколько лет ты щебетала, что я твоя лучшая подруга? С тех пор как тебя обручили с Беном или ещё дольше? А потом ты шустро сменила пластинку и присоединилась к публичному поливанию меня дерьмом. Или ты думаешь, что они идиоты, которым невдомёк заметить разницу? Она смотрела на неё, как на неразумную маленькую девочку, которой нужно втолковать очевидные истины этого мира. Раздражённая этим взглядом и пренебрежительным тоном, Одри не выдержала и потребовала: — Не смей так на меня смотреть, так со мной разговаривать и уж тем более называть меня такими словами. Я стану Королевой, а тебе никогда не вернуться из роли вечной любовницы, в которой ты сейчас находишься. Несколько секунд Иви молча смотрела на неё с недоверием, а потом вдруг засмеялась, словно Одри только что сказала смешнейшую в мире шутку. Этот смех неприятно бил по ушам, продолжаясь почти минуту, после чего Иви утёрла из уголка глаза выступившую слезу и сказала, всё ещё улыбаясь: — Ты действительно думаешь, что после свадьбы Бен посмотрит на тебя иначе? Он не доверяет тебе, хочет с тобой порвать и порвал бы, будь у него возможность и выбор. Что же до меня… Поверь, я в гораздо более крепкой позиции. Гневно скривив лицо, Одри бросила, в последний момент выбрав слово получше: — Да, в позиции постельной игрушки. Снисходительно улыбнувшись, Иви покачала головой и сказала: — Ты можешь придумывать любые эвфемизмы для секса, которые только пожелаешь, но мои отношения с Мэл простираются далеко за пределы постели. Она доверяет мне, многое рассказывает, прислушивается к моим советам и просьбам. Я даже знаю, что обсуждается на её секретных разговорах с Беном, хотя он мне никогда не рассказывал. Я могла бы поинтересоваться и другими встречами, но пока не хочу. Вспомнив свой бессильный гнев, когда Бен сначала отошёл поговорить с этим дьяволом на привале, а потом ушёл на его зов в одну из комнат дома сегодня, Одри недоверчиво покачала головой и сказала: — Ты врёшь. Этого просто не может быть. Равнодушно пожав плечами, Иви сказала: — Ты узнаешь, что я сказала правду, когда Бен максимум в течение недели после возвращения встретится с твоим отцом. Возможно, он договорится о встрече уже сегодня. Эта драконья шлюха ошиблась лишь на час. Бен уже договорился. Одри тогда подумала, что речь пойдёт о свадьбе, но у Бена был подозрительно недовольный голос. Вероятно, заметив изменения в её лице, Иви тихо добавила: — Значит, уже договорился. Быстрее, чем я думала. В попытке хоть немного уязвить её, Одри бросила: — Может, я и не буду таким доверенным лицом, но я стану Королевой! Я сяду на трон рядом с ним, надену корону и рожу Бену сына, который унаследует трон. А какое будущее есть у тебя, когда твоему дьяволу надоест с тобой играть? Холодный, сдерживаемый гнев, явно проступивший на лице Иви, был первой эмоцией, кроме смеха, которую она показала. Презрительно поджав губы на секунду, она отчеканила: — Возможно, что меня и не ждут корона и трон. Вот только мне не надо переживать, что найдётся партия получше. Если бы Мэл не любила меня, она бы уже нашла кого-то ещё. От меня она не может получить ничего, кроме моей любви. Но ей этого хватает. Одри хотела рассмеяться этим наивным словам — как можно отбросить в сторону честь и достоинство ради воображаемой любви? Но Иви шагнула ближе, слишком близко, по мнению Одри, снова пронзила её взглядом и пустила самую страшную стрелу: — А хватит ли Бену только твоей любви, если ты потеряешь всё остальное? Одри вздрогнула, словно бы кто-то ударил её по лицу. Ей вдруг пришла в голову странная и одновременно пугающая мысль. Если отец вдруг лишится влияния, Бен оставит её — он сам так говорил. Она попыталась изгнать эту мысль. Бен слишком благороден, чтобы так поступить. Но мысль не уходила, словно бы её нашёптывал какой-то жестокий голос. Король должен думать об интересах государства. И Бен уже доказал, что не откажется от жёстких мер. Возможно, он позаботится о ней после разрыва, извинится и даже будет чувствовать себя виноватым. Вот только ни благородство, ни сожаление, ни доброта, ни вина не удержат его от поиска другой невесты, более выгодной. Забыв, что произошло только в её мыслях, Одри сбивчиво прошептала, мотая головой и пытаясь изгнать наваждение: — Это невозможно. Отец не падёт — он ведь Король! Иви, глянув на неё пугающе понимающим взглядом, ответила: — Посмотри вокруг. Если бы кто-то сказал тебе о том, что это произойдёт, ещё хотя бы год назад, ты бы поверила? Одри на секунду испугалась, что она может читать её мысли, но усилием воли успокоила себя. Это невозможно, а она лишь угадала. Но Иви вдруг снова улыбнулась торжествующей улыбкой. Ей хотелось возразить, хотелось сказать, что это всё ложь — однажды Бен обязательно поймёт, как сильно она его любит, и полюбит её в ответ. Недаром же в её детских снах он спасал её от драконов. Но глядя в эти спокойные, даже слегка смеющиеся глаза, Одри не могла выдавить из себя ничего. Драконья Ставленница Закончив с поздним, но весьма сытным обедом, Иви хотела было подняться к себе и переодеться перед прогулкой, но тяжёлая, хотя и знакомая, рука легла ей на плечо, останавливая. За спиной раздался негромкий голос отца: — Подожди. Давай поговорим. Не оборачиваясь, Иви дёрнула плечом, вырываясь, и тяжело вздохнула. У неё уже был сегодня один тяжёлый разговор, пропитанный взаимной неприязнью и её собственной магией. Ещё один, даже тяжелее первого, не входил в её планы. Но её отношения с отцом, выражавшиеся последние полгода в абсолютном и взаимном игнорировании, нужно было хоть как-то довести хоть до чего-то. Поэтому она всё же обернулась и неохотно кивнула: — Ладно. Расположившись на опустевшей кухне, они некоторое время смотрели друг на друга. Иви не собиралась начинать первой — не она решила отбросить в сторону их семейные узы ради сиюминутного выигрыша и не она начала этот колючий разговор. Наконец, взглянув ей в глаза, Адам с явным трудом сказал: — Я сожалею, что всё так вышло. Говорил он, в отличие от Одри, вполне искренне. Вот только стоило уточнить одну деталь, что Иви не преминула сделать: — Сожалеешь о том, что публично обвинил меня в собственном изнасиловании, или о том, что это не принесло тех плодов, на которые ты рассчитывал? Его глаза на секунду расширились в явном, но честном удивлении. Отец слегка нахмурился и вдруг сказал: — Я никогда не считал тебя хоть в чём-то виноватой. Да, я не наказал того, кто обесчестил тебя, но только потому, что не мог этого сделать, не начав войны. Если же ты и захотела бы его голову, то твоя ящерица с радостью одарила бы тебя. Слегка поморщившись, Иви призналась: — Голова меня бы не утешила. Но ты мог. Вместо этого ты, как и всегда, хлопотал о королевстве. Я могу это понять, но простить тебя за то, что ты даже не написал мне… Она не сразу поняла, что же её так сильно задело и ранило тогда, почти полгода назад. Не титул, пустое слово. Обвинение было болезненным, но не так, как-то, кто его произнёс. Позволив себе на секунду погрузиться в эту боль, Иви закрыла глаза. Боль не только причиняла страдания — она напоминала, что произошло, настаивала не прощать обидчиков. Но если она продолжит жить этой обидой, то разрушит не только свою семью, которую она, несмотря ни на что, всё ещё любила, но и саму себя. Тяжело вздохнув, Иви снова прогнала неприятные воспоминания в самые далёкие уголки сознания и открыла глаза. Отец, вероятно, дожидавшийся этого, ответил: — Поначалу я хотел дать тебе время, чтобы ты могла немного оправиться. Я знал, что у драконов тебя не тронут. Но потом, когда я понял, что нужно сделать, я не стал ничего писать, потому что знал, что ты не простишь меня, что бы я ни говорил. Иви вдруг вспомнила забавную драконью поговорку. Если бы да кабы олени прыгали в пасть сами. Слабо улыбнувшись, она сказала: — Мы можем долго думать, что было бы если бы, но сейчас это имеет мало смысла. Хотя… Она заколебалась, не решаясь спросить, были ли её давно истлевшие страхи напрасными. Впрочем, это может всё решить. Что он скажет и попытается ли солгать? Сосредоточившись на поиске малейших признаков лжи, Иви спросила: — Если бы ты узнал, что Чед изнасиловал меня, до истории с видео, что бы ты сделал? Адам слегка нахмурился, явно не ожидая этого вопроса. На пару минут он задумался, вперив взгляд в столешницу, но изредка всё же поглядывая на неё. Он пытался понять, какого ответа она ожидает. Всё же что-то решив, он осторожно, будто предупреждая, сказал: — Наказать его я бы не смог, если ты на это намекаешь. Иви с фальшивым равнодушием пожала плечами. Может, когда-то она и хотела отомстить Чеду со всей жестокостью, но не сейчас. Шрам казался ей достаточным наказанием. Немного помолчав, она сообщила: — Меня не это интересует. Он не сразу понял, что именно она хочет узнать, но когда до него дошло, он ответил прямо и резко, будто бы оскорбившись: — Я не позволил бы ему прикоснуться к тебе снова. И уж точно не отдал бы ему. — Немного подумав, он добавил: — Если бы он сам заявил о случившемся, было бы сложнее, но мы смогли бы что-нибудь придумать. В отце не было и капли магии, он не носил никаких амулетов и не разил зельями. Ничто не могло защитить его от взгляда Иви, искавшей ложь. Но лжи не было — только правда и честное, искреннее чувство вины, смешанное немного с возмущением — будто бы он никогда и не подумал бы такого. Немного обдумав услышанное и обнаруженное, Иви сказала: — Может, ты и не обвинял меня в случившемся, но ты пожертвовал мной, чтобы сохранить корону. Я вряд ли смогу простить тебя за это. Но я думаю, что мы сможем в будущем общаться более… мирно. Папа слабо улыбнулся и якобы шутливо заметил: — Было бы больше мира, если бы твоя девушка не смотрела на меня так, словно она сейчас дыхнёт огнём. Слегка наклонив голову, Иви решила всё же сделать маленький шаг навстречу и сказала: — Я поговорю с ней и попрошу быть помягче. Поднимаясь к себе, она впервые почувствовала такой сильный проблеск надежды на лучшее. Возможно, однажды они смогут снова стать одной семьёй.