***
Спустя почти час весьма неприятного лечения от Хоэнгрота, Мэл наконец-то смогла говорить долго и громко, не чувствуя при этом противной саднящей боли и не применяя болеутоляющих заклинаний, от которых горло немело. Решив всё же заняться инспекцией Гонтлгрима, который всё-таки надо будет переименовать, когда он будет хоть немного отстроен, Мэл написала Рогроте и убедилась, что та занялась делом, куда более ей приятным, и в инспекции не заинтересована. Квеспу или маму она беспокоить не стала и решила отправиться самостоятельно. Вынырнув из портала над городом, она загнула плавную спираль, заходя на посадку и осматривая изменения, произошедшие за месяц её отсутствия. Стройка немного продвинулась, хотя и слишком мало — по плану прогресс должен быть больше. Но главным различием, которое Мэл обнаружила к своему громадному удивлению — это столь же громадную разъярённую толпу на центральной площади, которая требовала, судя по транспарантам, зарплат, безопасности на рабочих местах и справедливости. Заметив её, люди затихли, а она поняла, что надо было хоть кого-нибудь позвать. Но сейчас было уже поздно отступать — это уронит её авторитет перед людьми внизу. Поэтому она высмотрела внизу площадку и приземлилась на неё, сразу же трансформируясь. Закончив, она сделала несколько шагов к людям перед ней и громко сказала: — Вы хотели, чтобы вас услышали. Я здесь, слушаю и слышу вас. Подойдите ближе и говорите, что заставило вас потерять покой. Пожилой строитель с умными глазами осторожно приблизился и начал: — Уж простите мне мою прямоту, Ваше Величество, но последние две-три недели жизни нет совсем. Сначала зарплату стали задерживать. Каждую неделю — одно и то же — денег нет, подождите день-два. Потом они, бухгалтерия, в смысле, стали обещать дать две на следующей неделе, а потом и вовсе закрылись. И с тех пор от них ничего. Медленно кивнув и решив, что местных чиновников она, как минимум, пересажает, Мэл спросила: — Что ещё совершили виновные в ваших бедах? Скажите мне сейчас, чтобы я наказала их сразу за все преступления. К ним подошёл второй строитель, слегка похожий на первого, но помоложе, и добавил: — А спустя где-то неделю после первых задержек начали штрафовать не пойми за что. То за опоздание, хотя задержался только на минутку-другую, а то и вовсе у врача был. Я лично знаю человека, который в операционной был, а его всё равно оштрафовали. А ещё за отлучки, даже в туалет, и за другую разную ерунду. Тоже серьёзные просчёты, которые недопустимы. Не позволяя себе морщиться, Мэл хотела уже попросить людей ненадолго успокоиться, чтобы она могла решить проблему, но не успела — из окружавшего их плотного кольца людей вышли двое. Один держал в руках ржавую палку, а второй — гнилую доску. Они швырнули свою ношу ей под ноги, после чего первый сердито сообщил: — А вот это нам выдали вместо строительных лесов. Даже с земли было видно, что эти материалы ни на что не годились. Скрипнув зубами от сдерживаемого гнева, Мэл с фальшивым спокойствием сказала: — Спасибо за всю информацию, добрые люди. Обещаю, вы не пожалеете о своей откровенности. Нужно было вызвать сюда местную администрацию для форменного допроса, разноса, а затем — для публичной казни. А ещё надо разобраться с бухгалтерией — вся эта история с зарплатами и штрафами ей категорически не нравилась. Но сначала стоит успокоить этих людей, чтобы они не разнесли город в своём праведном гневе. Взмыв повыше, чтобы быть увиденной всеми, Мэл громко, усиливая голос магией, объявила: — Я увидела и услышала достаточно, чтобы понять, что и почему так вас разозлило. И я понимаю ваши чувства и обещаю во всём разобраться. Но прошу вас не продолжать эту забастовку. Вы можете даже не расходиться, но не крушите город, который так долго строили. Когда её слова не вызвали новой волны народного гнева, Мэл мысленно кивнула себе и рванула в сторону бухгалтерии — нужно сразу разобраться с деньгами. Если бунтующим начнут выдавать зарплаты и возвращать штрафы, это их успокоит. Приземлившись в здании строительного департамента, где и располагалась бухгалтерия, Мэл сразу позвонила Совету и попросила их приехать — ей понадобятся здесь дополнительные надёжные лапы. Пока они собирали нужных людей и выдвигались, Мэл выследила главного бухгалтера и припёрла его к стенке своими вопросами и сердитым взглядом: — Какого дьявола здесь творится?! Откуда штрафы и задержки зарплат?! Где деньги?! Перепуганный до мертвенной бледности снежный эльф пискнул: — Это распоряжение главы строительного департамента. Я ничего не знаю! Мэл, разозлённая до невозможности, хотела свернуть этому ничтожеству шею прямо в этот самый момент, но с кровожадных мыслей её сбил сосредоточенный, спокойный голос: — Мы выдавали зарплаты, как только для этого появлялись средства — от этого и задержки. А недавно деньги вообще перестали выдавать — пришлось закрыться, чтобы не случилось погрома. Обернувшись, Мэл увидела женщину, старше её лет на семь-восемь, с планшетом в руках. Протянув его ей, она продолжила: — Что же касается штрафов, Ваше Величество, то они были распоряжением главы департамента. Я говорила ему, что решение непопулярно и весьма опасно, но он от меня лишь отмахнулся. Я пыталась поговорить об этом с мэром, но тот меня даже не принял. Я даже написала письмо на Ваш официальный адрес, которое Вы, судя по неосведомлённости, не получили. Опасаясь брать в руки планшет своими, наверняка, почти горящими пальцами, Мэл кивнула на него и спросила: — А там что? — Записи обо всех случившихся штрафах и не выданных зарплатах. Если учесть, что главу департамента никто не видел уже третий день, предположу, что он сбежал с деньгами. Я смогла высчитать точную сумму украденного. Я прилагала эти данные к письму, но передам вам и сейчас. Коротко глянув на прижавшегося к стенке главного бухгалтера и заставив его вздрогнуть и пискнуть, Мэл сорвала с него бейджик, передала его более полезной сотруднице и сообщила: — Держи. Теперь ты здесь главный бухгалтер. Эдриэль Фиелла, как Мэл прочла на собственном бейдже свеженазначенной, слегка поклонилась, а Мэл начала выдавать указания: — Собери работников — скоро нужно будет выдавать людям деньги. Как только прибудет инкассация, начинайте. И отправь мне краткую сводку по своему отчёту вот на этот адрес. А я пошла — дел много. Оставив новоиспечённой начальнице кучу заданий и свою визитку для таких случаев, Мэл направилась к выходу — в окне она видела крылатые силуэты.***
После короткого совещания было решено отправить сюда ещё денег, а потом вернуть украденные. Для последнего по немногочисленным следам была выслана погоня. Изучение весьма подробного отчёта Эдриэль показало, что глава проворовался ещё давным-давно. Когда была озвучена сумма украденного, Квеспа стыдливо опустила голову и сказала: — Мне очень стыдно, что я допустила такого человека на столь важный пост. Я готова понести ответственность, если это необходимо. Мэл на это лишь отмахнулась: — Ты не виновата — не ты же подбила его воровать. Найди нового — получше, и твой просчёт прощён. Как только прибыл груз с деньгами, Мэл приказала начать выдачу зарплат, совмещённую с возвращением штрафов. Во избежание погромов и беспорядков возле касс выставили охрану. Это, вкупе с обещанием найти и покарать виновных, успокоило людей окончательно. Когда уже закончилась подготовка, вернулись все кассиры, выдававшие зарплату, а возле окошек собрались многокилометровые очереди, посланные в погоню солдаты вернулись, притащив с собой обоих преступников. Капитан отряда, толкнув одного из них ногой в спину, с отвращением доложил: — Нашли в порту Бронта. Собирались бежать. Один — в Стриклас, второй — в Райгор. Наказание за казнокрадство, особенно в таких масштабах и с такими возможными последствиями, — смерть. Но одна вещь их всё же немного смущала. Высказала эту вещь мама: — Как деньги из них выбивать будем? Немного подумав, Мэл усмехнулась и сказала: — Сами всё отдадут. Дайте мне что-нибудь металлическое. Получив кочергу, она коротко объяснила свою идею драконам, которые её вполне оценили, после чего с голов задержанных сорвали мешки и пологи. Поигрывая кочергой в руке, Мэл степенно опустилась в кресло и спокойно сказала: — Вы, дорогие мои господа, казнокрады. За это, как вы знаете, полагается смерть. Это вы изменить не в силах. Но вы можете вернуть деньги и получить мою милость. А чтобы вы получше представляли себе, чего стоит избегать… Нагрев кочергу собственным огнём, она прижала сначала к щеке одного, а потом и второго. Бывший мэр взвыл и зарыдал, каясь в игромании и умоляя его простить. Он всё же отдал что-то, клятвенно заверяя, что проиграл всё остальное. А бывший глава департамента, придя в себя от боли, попросил его ноутбук, сразу начав переводить деньги со своих счетов на нужные. Как только деньги закончились, а сумма всё ещё не была достаточной, он взмолился, предлагая свои вещи в качестве оплаты: квартира с машиной, ноутбук, как только он закончит, некоторое количество ценных металлов, бумаг и акций. После всех операций денег всё равно не хватало, но эта сумма была не такой значительной, как изначальная сумма украденных денег, так что им «простили».***
Когда их обоих выволокли на помост перед площадью, бывший мэр взвыл: — Но вы обещали нас пощадить. Усмехнувшись, Мэл не стала ничего объяснять — скоро сам всё поймёт. Вместо этого она окинула всё ещё стоявшую там толпу, ожидавшую обещанной справедливости. Эти люди прибыли сюда из сотен тысяч мест, но теперь они — её подданные. И Мэл планировала одним движением сделать их своими без остатка и без возврата. Поэтому, когда всё необходимое было расположено, она подняла руки и, дождавшись относительной тишины, объявила: — Сегодня я вернулась в этот город после почти трёхмесячного отсутствия и нашла его в беспорядке и возмущении, когда оставляла в мире и гармонии. И вина за это лежит на этих людях. Жестом приказав подвести главного казнокрада, Мэл продолжила, указывая на него рукой: — Этот человек крал у вас деньги, называя это штрафами, а потом лишил вас законно заработанных денег, сбежав с украденным. Но его высшее преступление состоит в том, что он поставил свою жадность выше, чем ваши жизни. Люди молчали, слушая её, но их возмущение было почти ощутимым. Если бы обвиняемого столкнули сейчас к ним, они бы разорвали его в мгновение ока. Чувствуя, что настроение аудитории на её стороне, Мэл сделала ещё один быстрый жест, чтобы подвели бывшего мэра, и переключилась на него: — А этот человек ещё три месяца назад давал клятву беречь вверенный ему город. Мало того, что он не справился — он покрывал того, кто чуть не стал причиной ваших смертей. Эти слова вызвали большее возмущение. Люди зашумели, сердито переговариваясь, а Мэл, закончив с публичным обличением, объявила: — Наказание за эти преступления одно — смерть! Принесите мне их головы! Она хотела бы казнить их лично, чтобы показать, что не избегает грязной работы, но Совет, участвовавший в разработке спектакля, хором отговорил её — правителю не пристало мараться кровью преступников. Поэтому роль палача в чёрном плаще сыграл один из солдат. Когда первая голова покатилась, упав с помоста на площадь, помощник «палача» пнул в спину второго приговорённого, после чего голову отсекли и ему. Когда быстрая казнь закончилась, Мэл повернулась к Тиму, которого назначили мэром на время, и сказала: — В кабинете главы строительного департамента повесь декоративный топор. Так, чтобы его всегда было видно. И табличку — «Уже над твоей шеей». А когда найдём постоянного человека на должность мэра, сделаешь так же и в этом кабинете. Тим слегка усмехнулся и кивнул — ему явно понравилась шутка. Драконья Ставленница Когда хлопнула входная дверь, Иви вздохнула. Видимо, случилось что-то серьёзное. Когда Мэл протопала в комнату, не бросив на неё и взгляда, она в этом окончательно убедилась, но не стала нервничать — её девушка, а теперь уже невеста, могла злиться и рычать сколько угодно, но за пределы это никогда не выходило. Скоро успокоится и всё вернётся на круги своя. Четверть часа спустя она вышла из ванной уже более спокойная и одетая в пижаму. Иви, притянув её к себе для мягкого поцелуя, улыбнулась и сказала: — Привет. Устроившись рядом с ней, Мэл вздохнула и ответила: — Привет. Извини, я… Рассердилась. Уложив голову ей на плечо, Иви начала поглаживать её живот и тихо спросила: — Что случилось? Тяжело вздохнув, Мэл рассказала ей всё то, что обнаружила в Гонтлгриме. Закончив, она дёрнулась, будто хотела вскочить, но осталась на месте и добавила: — Я злюсь на этих двух ублюдков, но они мертвы — злиться больше не на кого. Но ещё больше я злюсь на себя — я допустила это. Немного подумав, Иви поинтересовалась, осторожно подталкивая её к новому взгляду на эти события: — А ты не думала, что произошедшее может оказаться к лучшему? То есть, ты поймала за руку казнокрада и коррупционера, после чего казнила их. Это станет предупреждением для сотен, если не тысяч чиновников. Несколько секунд Мэл удивлённо смотрела на неё, будто бы сама никогда не думала о подобном прочтении ситуации, после чего воскликнула: — Ты чёртов гений! Решив, что она устала от слов, Иви втянула её в поцелуй, долгий и страстный. Когда они всё же оторвались друг от друга, ведомые нехваткой кислорода, Иви сделала лишь пару вздохов, после чего вцепилась в воротник Мэл и потащила её на кровать. В этот раз они были до остервенения упорны в желании стащить друг с друга всю одежду, до которой только могли дотянуться их неподатливые из-за похоти пальцы. Иви это не беспокоило — пылавший между ними огонь более чем достаточно согревал её. Когда всё закончилось, они разделили ещё один поцелуй — более короткий, но более нежный, и развалились на кровати. И только после этого Иви вспомнила: — Я же хотела показать тебе книжку! Мэл, довольно улыбаясь, повернулась к ней и промурлыкала: — Книжку? Звучит очень интересно. Подарив ей «многообещающую» улыбку, Иви потянулась к прикроватной тумбочке, где всё ещё лежала та самая книжка, всё ещё в подарочной упаковке. Мэл, как они и договорились, не трогала её. Передав подарок невесте, Иви устроилась рядом и в очередной раз понадеялась, что эта её идея не обернётся проблемами. Мэл, осторожно разорвав бумагу, вскинула брови и прочла вслух название: — Азбука секса. Воплотим в реальность одну страничку сегодня? Пожав плечами, Иви ответила: — Зависит от страницы. Я её не открывала, так что давай сначала почитаем. Слегка кивнув, Мэл всё же открыла книгу и, прочитав название первой страницы — анальный секс, сразу сказала: — Давай вообще зачеркнём эту. Иви не сразу поняла, что значит название, но описание и несколько картинок ниже доходчиво объяснили ей все детали. Немного смутившись и сжавшись в определённом месте, она осторожно спросила: — А ты не хочешь попробовать это? Мэл, несколько секунд помолчав, со странной осторожностью ответила: — Не нахожу эту идею привлекательной. К тому же, я слышала, что это больно. Кивнув в знак согласия, Иви всё же сказала: — Ладно, тема закрыта. Но… Просто, чтобы сказать… Я знаю, что ты не сделала бы мне больно. Слабо улыбнувшись, Мэл поцеловала её, после чего они продолжили листать страницы. Как оказалось, книга оказалась полна неприятных вещей. Некоторые её даже немного пугали. От некоторых отказалась Мэл, по каким-то своим причинам. Что-то они уже практиковали. В итоге они оставили лишь полдюжины закладок, из которых только половина была по-настоящему интересна. Отложив книгу на свою тумбочку, Мэл сказала: — Если тебе захочется сделать что-нибудь новое, то всегда говори — я не против экспериментов. Улыбнувшись и чмокнув её в щёку, Иви ответила: — Ну, я пока не хочу говорить об… этом. Но есть одна вещь, которую я хочу с тобой обсудить — нашу свадьбу. Немного подумав, Мэл сказала: — Я не особо много понимаю в проведении праздников, но думаю, что нам стоит сначала определиться с примерным количеством гостей и предполагаемой датой. И нам нужно будет сначала написать клятвы — их должен одобрить Совет. Только так они не будут сильно возражать против нашего брака. Медленно кивнув и обдумав услышанное, Иви ответила: — С клятвами мы со временем разберёмся. Что же касается числа гостей… Я бы предпочла маленькую свадьбу, только для своих. Потому что иначе моя семья не сможет присутствовать именно как моя семья, а не как ещё несколько гостей. Когда ей прописывали биографию сироты, казалось, что так проще — никаких связей, которые можно отследить. Но сейчас выскочившие из ниоткуда родители и брат будут выглядеть максимально странно. Мэл слабо улыбнулась ей, но эта улыбка была печальной, будто бы горькой. Иви мгновенно поняла причину этой грусти и тихо прошептала: — Твой отец. — Да. Я хочу, чтобы он был здесь. Хочу, чтобы он присутствовал на нашей свадьбе. Но даже если удастся каким-то образом вытащить его с Острова незаметно, а в этом кроется громадное количество сложностей. Хотя бы тот факт, что потом его отсутствие наверняка заметят, а значит, ему придётся вернуться, что тоже непросто. Но больше всего меня беспокоит не это. Уже успев додуматься до этой проблемы, Иви сказала: — Придётся рассказать моей семье. Тяжело вздохнув, Мэл ответила: — Да! И если твои родители хоть как-то могут хранить секреты, то Бен продержится максимум неделю, а то и того меньше. Не из-за желания моей смерти от передозировки молний в организме, а просто от неумения врать. Я могу взять с него хоть десять кровных обетов, но это не изменит его сути. С этой проблемой разобраться было не так-то просто. Поломав голову об неё несколько минут, Иви предложила: — А если отложить свадьбу? Хотя бы на год. С недоумением посмотрев на неё, Мэл спросила: — А что изменится за этот год? Отвечая вопросом на вопрос, Иви сказала: — А что изменилось за последний год? Если бы кто-то год назад сказал мне, какой будет моя жизнь сейчас, я бы рассмеялась этому провидцу в лицо! Усмехнувшись, Мэл заметила: — Я бы шею свернула — явный безумец. Слегка кивнув на это выражение согласия, Иви продолжила: — Вот именно! А что изменится за этот год? Возможно, через год мы будем сидеть вместе и шумно удивляться, как сильно изменилась наша жизнь. Грустно улыбнувшись, Мэл ответила: — Возможно. Но одно я скажу тебе точно. Через год, через десять лет и даже через пятьдесят я не смогу назвать своего отца папой во всеуслышание. А он будет вечно заперт — сначала на Острове, а потом в Подземном Мире. Только смерть моего дяди освободит его… И меня. Мэл не сказала вслух, что бессмертие Зевса делает эту мечту несбыточной, но Иви и так это поняла и просто сжала её руку в своей в знак поддержки. Король Аурадона Разговаривать с Королём Филиппом всегда было трудно. Да, он приходился Бену будущим тестем и союзником, но это ни капельки не упрощало ведение диалога. Их ценности и убеждения слишком сильно различались. Поэтому сейчас Бен заранее принял успокоительное, готовясь к тяжёлому разговору, но эта встреча, к его огромному удивлению, прошла достаточно неплохо. Филипп признал, что завёл Шипы слишком далеко на север, но объяснил это преследованием крупной группы налётчиков нечеловеческого происхождения и гарантировал скорое возвращение частей домой. Бен не стал ковыряться в легенде о налётчиках, но её ложность подтверждала сама карта. Если это были напуганные в Гонтлгриме гоблины, а больше не кому, то им куда ближе нападать на гномов, земли Уайтов или даже его, Бена, собственный домен. Королевство Роузов было куда южнее — вряд ли налётчики зашли так далеко, никого не потревожив. Скорее всего, это была разведка, возможно, совмещённая с учениями. Впрочем, сейчас это не так уж важно. Главное, чтобы Шипы ушли, а остальное не имеет значения. Закончив с целью встречи, Бен позволил разговору погрузиться в свадебные планы. Времени хватало, а немного сгладить ситуацию стоило. Согласившись, в итоге упорного противостояния, на свадьбу этой весной, он даже не стал слишком возражать против идеи провести её в Пинкроузе. Подмахнув несколько соглашений о грядущих празднествах, они ещё раз пожали руки, после чего Филипп взял в руки Меч Истины, с которым появлялся везде, где только Бен его помнил. В музее была выставлена копия. Решив, что выдался удачный момент, Бен поинтересовался: — Давно хотел спросить. Почему Вы всегда носите при себе этот меч? То есть, я заметил, что Вы с ним не расстаётесь. Слегка усмехнувшись, Филипп положил клинок на стол, с явной любовью погладив, и рассказал: — Ни разу за последние двадцать лет я не упускал этот меч из поля зрения. Когда я сплю, он лежит у изголовья. Когда я моюсь, он стоит около ванны. Он покинет мою руку лишь в день моей смерти. Вежливо поддерживая разговор, Бен заметил: — Хороший клинок, я полагаю. Можно взглянуть на него вне ножен? Филипп слегка обнажил меч, оставляя большую его часть в ножнах, и предупредительно пояснил: — Больше не могу — очень острый. Продолжая разговор, Бен осторожно поинтересовался: — Недавно затачивали? — Точильный камень не касался этого клинка все двадцать лет, что он у меня. Немало удивлённый, Бен уважительно кивнул и принялся осматривать меч. Белый, до рези в глазах, материал странного происхождения — не похожий ни на металл, ни на минерал. Еле заметные пылинки серебра в белом лишь подчёркивали внеземную красоту лезвия, из-за них будто щедро осыпанного серебряной крошкой. Копия музея не воздавала должного красоте этого клинка. Ему не давало покоя ощущение узнавания этого материала. Настолько, что он не выдержал и, осторожно вытащив меч из ножен окончательно, сделал пару взмахов, поразившись его лёгкости, после чего вернул клинок явно довольному владельцу и с искренней завистью в голосе сказал: — Великолепное оружие. Из чего оно, если не секрет? Я никогда не видел подобного материала. В последнем Бен слегка лукавил, но вспомнить, где он видел подобную белизну и серебряные крупицы, никак не удавалось, поэтому ложь была несильной. Филипп усмехнулся, явно польщённый, и ответил, пожав плечами: — Не знаю. Мой тесть, который и передал мне меч, называл материал «костью дьявола», но что это значит, так и не сказал. Узнавание пронзило Бена, как раскалённая игла. Он видел такое же лезвие на кинжале Джея, который был сделан… из кости дракона. Из зуба, но всё же. Еле удержав на лице спокойное выражение лица, Бен вежливо кивнул, поблагодарил Филиппа за разрешение посмотреть на столь ценное оружие, после чего проводил гостя и погрузился в полные сомнений и подозрений размышления, сопровождаемые рекой воспоминаний. Этот меч явно был сделан из драконьей кости. Внешний облик материала, лёгкость и прочность (для меча — только по слухам), а ещё… Меч не затачивали минимум двадцать лет, а кинжал Джея… — А как его точить? — Выбрось точильный камень вообще — драконью кость не надо точить. Моему кинжалу уже почти сорок лет и ни разу не надо было точить. Хранителю Сердец, который тоже из драконьей кости, почти тысяча — тоже ни разу не точили. Значит, у Стефана в какой-то момент времени оказался кусок драконьей кости, достаточно большой для изготовления меча. Предположение, что это может быть просто более крупный зуб, Бен отмёл сразу — Мэл такая же крупная, как и её сородичи, а её зуба хватает только на кинжал. Кажется, она сама говорила об этом, когда рассказывала о своих подарках. — А почему форма такая… Изогнутая? — Материала слишком мало, пришлось изворачиваться. Это была кость крупнее зуба. Гораздо крупнее. А значит, какой-то дракон лишился немалой части тела. И это может объяснить появление Малефисенты в Аурадоне. Если она или кто-то из её сородичей был покалечен здесь, то её стремление отомстить понятно. У него было желание позвонить сестре и рассказать ей о своих находках и подозрениях, но… Она наверняка расскажет Мэл, а та захочет вернуть отобранное у её сородича, что приведёт к крупному конфликту. Так что пусть пока Филипп носит этот клинок при себе, только бы не пускал в ход. Но осталось слишком много вопросов. Чья кость стала основой для меча? Что этот несчастный дракон делал в землях Роузов? Что стало с ним потом? Отрастают ли у драконов отрубленные части тела или этот дракон уже умер? О калеках среди ящеров Бен не слышал. Несмотря на обилие вопросов, одну вещь Бен понимал абсолютно ясно. Между Роузами и драконами произошло нечто кровавое много лет назад. Меч — прямое доказательство этого. И последствия этого будут влиять на мир ещё долго. Тот покалеченный дракон и Стефан, потом Малефисента… Или это её кость? В этом было бы нечто невероятно ироничное — Малефисенту одолели, используя часть её же самой… Филипп и Аврора, закончившие, казалось, этот кровавый обмен, но теперь на сцену вышло новое поколение. Мэл, поддерживаемая своими сородичами, и Одри. Бен мог лишь надеяться, что эта вражда не закончится уничтожением одной из семей, потому что в эту бесконечную битву уже впуталась его собственная семья.