В объятьях Дракона

Король Аурадона Проснулся Бен от странного звука, не похожего на мелодию его будильника. Немного осознав себя и своё ближайшее окружение, он понял, что это рингтон для экстренных звонков, и поднял трубку. Голос директора музея панически сообщил: — Тот кейс, что вы отправили на хранение, опустошён! Содержимое украдено! Бену понадобилась лишь секунда, чтобы спросонья всё вспомнить. Осознав, в какой заднице он оказался, он вскочил, начав торопливо собираться. До встречи с Мэл, на которой он должен будет вернуть скипетр, осталось всего три часа. Если за это время он не найдёт вора и скипетр, то будет очень, очень плохо. В музей он практически ворвался. Подскочивший директор тут же начал докладывать все детали произошедшего. Вор проник, каким-то образом пройдя по всем слепым пятнам камер, не оставил ни единого отпечатка пальцев и не попался охранникам. Мысль о пугающей осведомлённости витала в воздухе. Бен приказал начать проверку сотрудников. Он уже хотел направиться на место происшествия, чтобы осмотреть его, но вдруг на весь зал заревела сирена. Музейная охрана в полном составе ринулась куда-то. Директор, глянув на экран, сообщил: — Тревога в зале с волшебной палочкой! Пропустив вперёд себя гвардию, Бен отправился туда, надеясь, что это тот же вор. Его сразу схватят, скипетр вернут на место, а Мэл ничего не узнает и не спустит с него шкуру. В зале, где держали палочку, он неожиданно для себя нашёл не просто вора. Нет, в круге из вооружённых охранников и полицейских стояла Ума. Удивлённый этой встречей, он несколько секунд молчал, после чего сказал: — Сдавайся, Ума. Ты вернёшься на Остров без причинённого вреда, а если будешь себя хорошо вести, то получишь хорошие условия после его расформирования. Ума не сдвинулась с места, а Бен негромко добавил, будто бы доверительно сообщая: — А я сообщу нашей общей знакомой, жаждущей зажарить тебя на вертеле, что ты вне её досягаемости. Бывшая капитан пиратов обнажила саблю и покачала головой: — Чёрта с два я сдамся. А ящерице передай, что я утоплю её. Бен тяжело вздохнул и хотел было отдать приказ о задержании, но где-то в коридоре хлопнула дверь. Он на секунду решил, что это прибыли вызванные им по дороге детективы, но эта секунда прошла. Слишком много людей, слишком тяжёлые шаги. Окончательно ощущение подступающей паники накрыло его после гневного, истинно драконьего рёва: — Где ваш король?! Мэл здесь. Не дав ему и нескольких секунд, она ворвалась в тот же зал, обвела взглядом присутствующих и вдруг усмехнулась этой знакомой опасной улыбкой, режущей, словно нож, после чего с фальшивым весельем в голосе сказала: — Отлично, Бенджамин, ты нашёл её. А теперь верни мне то, что принадлежит мне, и мы разойдёмся по-хорошему. Тяжело вздохнув, Бен признался: — Я не могу. Его украли сегодня ночью. Убит охранник. Хищные зелёные глаза опасно вспыхнули, а Мэл спокойным голосом приказала, указав на Уму: — Задержать воровку. Если окажет сопротивление, убить. Если местные попытаются помешать, пристрелите их. Выполнять. Бен возмутился: — Ты не можешь забрать её! Мы договорились! Мэл парировала: — В договоре был пункт о новых преступлениях. Она украла родовую реликвию моей семьи, что является преступлением против драконов, следовательно, договор более не имеет силы. Арестовать её! Ума подала голос: — Между прочим я сюда пришла за палочкой! А она тебе не принадлежит! Мэл, уже перейдя на рык, спросила: — К чёрту палочку! Где скипетр моей матери?! Пиратка, отступив от приближавшихся к ней со всех сторон солдат, крикнула: — У себя в заднице поищи! Я его в глаза не видела! Бен громко напомнил: — Нет доказательств, что она его украла! Мэл лишь отмахнулась: — Признание — главное доказательство. А остальные найдём. Бен хотел приказать своим людям не отдавать пленницу, но промолчал. С ним были лишь четверо гвардейцев, десять полицейских и полдюжины музейных охранников. В бою против полусотни вооружённых до зубов солдат они могли лишь бесславно погибнуть. А ещё есть сама Мэл, способная сжечь раза в три больше народа. Тихо кляня своё бессилие и не желая видеть несправедливую расправу, Бен отвернулся.