***
— Нет. — Мэл, у тебя нет выбора. Или это, или постельный режим. — Ну должны же быть другие варианты! Трость? — Её надо держать в противоположной руке. В твоём случае это невозможно, так как левая рука ранена даже хуже ноги. И даже в правую я тебе запрещаю брать что-то тяжёлое — я лично вытащил из неё три пули. Мэл хотелось завыть от отчаяния, глядя на инвалидное кресло, которое предложили ей как единственное средство мобильности. Хоэн был прав — или так, или лежать, что уж точно неприемлемо для её планов. Сдавшись, она уточнила: — И долго мне в ней кататься? Немного подумав, Хоэнгрот неуверенно ответил: — Через неделю, когда твой организм немного восстановится, я вплотную займусь твоей ногой. А потом будет видно, когда ты пойдёшь, а я буду думать, что делать с рукой. Мэл покосилась на замотанную и сцепленную в странном сооружении руку — так было меньше риска пошевелить ею и снова почувствовать боль. С небольшой помощью двух санитаров она всё же пересела с края кровати на кресло. Это было почти унизительно — так нуждаться в чужой помощи после такой великой победы. Сразу после посадки её пристегнули к креслу, дополнительно закрепив раненые конечности, и порталом перенесли в холл королевских покоев. Ближайшие пару недель она проведёт здесь, никуда не высовываясь лишний раз — не надо никому видеть её нынешнее состояние. Докатив её до места во главе стола в кабинете, санитары отставили в сторону тщательно выбранное ею когда-то кресло, вкатили на его место её нынешний «трон на колёсах», после чего удалились за дверь, а Мэл тяжело вздохнула и спросила: — Итак, что вы успели натворить, пока я валялась без сознания? Фыркнув, Тургар проворчал: — Натворишь тут, когда ты запретила. Может, ты отменишь запрет? Мы же их в щепки разнесём за один день, а потом будем решать, кого «казнить нельзя помиловать». А давай мы просто напечатаем целый лист таких фраз — для каждого подсудимого — а потом просто запятые проставим? Шутка была забавной, но Мэл, помня совет Судьбы, покачала головой и ответила: — Кровопролитие не поможет нам в долгосрочной перспективе. Я думаю, что армию нужно будет использовать более… — она на секунду замялась, как бы не обидеть дядю, который всегда предлагал хорошие планы битв, но иногда слишком стремился их воплотить, и выкрутилась: — креативно и изворотливо. Тургар откинулся в кресле, но промолчал, а Мэл добавила: — Но терпеть этот рассадник врагов, по недоразумению зовущийся Аурадоном, я более не намерена. Я уничтожу их и приведу под свою власть, но не силой оружия. Это будет слишком жестоко к тем, кто ничего плохого не сделал, и не слишком выгодно в долгосрочной перспективе, как мне кажется. Рогрота вдруг предложила: — Мы могли бы использовать мои наработки плана «Джунгли» … Чем дольше она говорила, излагая все этапы грядущего разрушения целой страны, тем больше Мэл понимала — это оно. И она даже знала, как внедрить туда использование армии, чтобы немного ускорить события. Ей хотелось разделаться с этим до рождения ребёнка. В конце своей речи Рогрота добавила: — Агенты влияния, даже в самых высоких кругах, уже есть, сделают всё, что надо. Но нужно сделать две вещи — избавиться от верхушки власти и дать начальный толчок, с которого можно будет начать раскачивать обстановку. Не дожидаясь начала споров и предложений, Мэл сказала: — Отличный план. Готовимся его исполнять. Обезглавить Аурадон будет проще простого, хотя объяснить это будет немного сложнее. Но вот толчок… У меня есть идея. Бог Смерти После смерти брата и исчезновения угрозы с его стороны Аид, когда у него появились время и силы думать об этом, вдруг понял, что как-то незаметно был принят в семью, а если быть точнее — в стаю. Драконы, поначалу относившиеся к нему с лёгкой насторожённостью, после жертвоприношения и проявившихся его последствий, полностью доверились ему и приняли в свой круг. Старшие, Венфитар, Хоэнгрот и Гаррундар, всегда были готовы обсудить с ним души и то, как их использование влияет на магию. С остальными у него пока не слишком ладилось личное общение. Ровесники Сенты были слишком увлечены своими делами — политикой или войной, а молодёжь больше тусовалась в своём кругу. Но на редких общих собраниях никто не проявлял ни пренебрежения, ни неуважения — его голос был важен, к нему прислушивались. Было даже странно вдруг получить то, чего он когда-то так хотел от своей родной семьи. Наверное, именно поэтому он предпочитал своё недолгое свободное время, не занятое бесчисленными заботами о Подземном Мире, не в своей башне, а в Огненном Чертоге. В очередной раз появившись на телепортационной площадке, от которой было легко ориентироваться по запутанным коридорам замка, Аид едва ли не столкнулся с посыльным, подбежавшим к нему. — Добрый вечер, Лорд Аид. Её Величество просила Вас зайти к ней, когда Вы прибудете. А вот это было чем-то необычным. Не став гадать, что могло так срочно понадобиться дочери, Аид кивнул и спокойным голосом — слуги здесь нервные — приказал: — Веди — я дорогу плохо знаю. По дороге к месту обитания Мэл он с лёгким неудовольствием замечал перешёптывания и осторожные взгляды в его сторону. Вероятно, слухи о его личности всё же проникли к персоналу замка. Дочь он нашёл в абсолютно пустой комнате, очень сосредоточенно разглядывающей чистую стену. Обернувшись на звук открывшейся двери, она развернула кресло поворотом небольшого рычажка и улыбнулась: — Привет, пап. Как думаешь, какой пейзаж будет смотреться на этой стене? Она показала ему два наброска в своём блокноте. Чарующий лес с озером среди колонн и входом в тёмную пещеру за ним. Луг с обрывом, за которым простиралось бесконечное небо из облаков. С сомнением глянув в окно, Аид указал: — Второй тут из окна виден. Тоже посмотрев на вид из окна, Мэл кивнула: — Да, ты прав — первый лучше. Но я не для того тебя сюда пригласила, чтобы ты мне с фреской в детскую помог — просто ты появился вовремя. Вообще-то у меня есть к тебе серьёзный разговор. Но для него нам надо переместиться в одно особое место. Заинтригованный, Аид последовал за дочерью, разогнавшейся на своей коляске с мотором. Когда она оторвалась, он крикнул: — Погоди! Не все же тут на колёсах и с моторчиком. Мэл рассмеялась и прибавила газу, хотя и не исчезала из виду. Ладно, пусть хоть так веселится — хватит с неё сурового мира. Впрочем, закрытая дверь её всё-таки остановила. Подбежавшие санитары, везде сопровождавшие её, открыли ей, но Мэл всё равно дождалась его, прежде чем перевалиться через порог. Войдя, Аид оказался в хорошо обставленных, хотя и явно необжитых покоях. Мэл же подкатилась к дивану и, указав на него, сказала: — Садись. Мы в правильном месте. Смутно подозревая, о чём пойдёт разговор, он сел прямо перед ней. Несколько секунд Мэл молчала, после чего неожиданно серьёзно попросила: — Переезжай сюда. К нам. Я никогда не была в Подземном Мире, хотя и прилечу туда, как только смогу летать, но по твоим рассказам это место не очень-то похоже на дом. И мне очень хочется, чтобы все мои близкие и родные были рядом. Ты — часть моей семьи, и мне бы очень хотелось, чтобы ты жил со мной в одном здании, а не в разных мирах. К тому же… Я знаю, что ты в курсе, не можешь этого не знать, но хочу сказать это лично. Мы с Иви ждём пополнение. Ты станешь дедом. Аид действительно уже знал это, но всё равно улыбнулся и сказал: — Поздравляю. А по поводу переезда… Мне нужно подумать. Ты права — Подземный Мир не самое… лёгкое для жизни местечко, но там у меня много обязанностей. Уверен, ты понимаешь. — Мэл кивнула, а он продолжил: — Давай так — сейчас переехать не могу, но через какое-то время, когда разберусь с тем завалом работы, который у меня сейчас есть, я всерьёз задумаюсь над этим. Мэл снова кивнула и ответила, неловко почёсывая затылок: — Я подозревала, что ты так ответишь. Но приглашение без срока давности, а покои останутся за тобой. Если тебе нужно поспать или принять ванну, то здесь ты можешь это сделать. Здесь тебе всегда рады. Аид улыбнулся и, слегка сжав её правое плечо, сказал: — Я никогда не говорил этого, но ты — лучшее, что со мной когда-либо случалось. Мэл растянулась в улыбке и вдруг попросила: — Помоги мне встать. Он нахмурился. — Зачем? — Я хочу обнять тебя.***
Но в его беззаботном и лёгком времени в Огненном Чертоге был один важный недостаток. Ему было вдвойне тошно возвращаться в пустой и холодный Подземный Мир. Вот и сейчас, сойдя с переправы, он тяжело вздохнул, «предвкушая» неделю работы без сна, еды и отдыха. Но, кроме этого, Аид вдруг почувствовал что-то ещё. Что-то было не так. — Боль! Паник! Его подручные поспешно прибежали под его гневный взгляд, после чего Боль пискнул: — Мойры здесь. Вот тебе и «что-то». Поднявшись в свою башню, он вежливо кивнул им в знак приветствия и спросил: — Что привело Вас сюда? Почти хором, отчего понять, кто говорит, было невозможно, они ответили: — Мы пришли предложить тебе сделку. Твоё бессмертие в обмен на свободу. Понимая, что он уже попал в их какой-то план, Аид прямо спросил: — Зачем это вам? — Боги уже давно стали лишними в этом мире. Люди перешли к науке и магии, позабыв старые обычаи и старых богов. Даже наше время пройдёт однажды, но до тех пор мы устроим всё так, чтобы и наше исчезновение стало для них незаметным. Медленно кивнув, он усмехнулся и сказал: — Я приму эту сделку, но сначала я хочу ответы на все свои вопросы и привести Подземный Мир в порядок. И я заберу Цербера, Боль и Паника, когда уйду. — Хорошо. Задавай свои вопросы. Кто-то другой, возможно, заподозрил бы подвох в выдаче информации так рано, но Аид знал — обманывать Мойр нельзя. Это никому не удавалось сделать безнаказанно. — Пророчество, которое вы дали мне. Это было для того, чтобы направить меня к попытке убийства мальчишки? — Да. Тебя нужно было отправить на тот остров, чтобы от твоей и драконьей крови на свет появилось существо, способное убивать богов. А ещё это был саботаж твоего долгоиграющего и тоже провального плана. Тебя бы убили, использовав то самое зелье. Слышать, что план, на который были потрачены столетия упорного труда, был бы провален, было немного обидно, но Аид проигнорировал это и продолжил: — Что вы сказали Зевсу, что тот так всполошился? Он даже за родного сына так не переживал, когда того сделали смертным. — От смерти с пламенью родится Дитя, что Тьмою назовут. От жути, что в глазах таится, Живые в страхе побегут. Темна душа, темны мотивы. И руки все в крови родной. Полна та Тьма столь страшной силы. Нет молний больше — ни одной. Погибнешь ты, погибнут боги От света, что клинок для Тьмы. Олимп покинут все тревоги. Руины мрачны и немы. Аиду хотелось расхохотаться, словно безумному. Всё это время Зевс знал всё, что было нужно, чтобы найти его ребёнка, но он не понимал этого, пока не стало слишком поздно. — Мы знали, что он не додумается до ответа сам, а когда узнает, то погибнет. Ты пытался его остановить, но случившееся было лучшим вариантом будущего из сотен и тысяч триллионов. — Значит, мир без богов — лучший вариант? — Из всех возможных. Зевс и Арес убиты, а когда люди узнают об этом — а твоя дочь расскажет им — они перестанут верить. Это лишит бессмертия всех, кроме тебя. Ты от него фактически отказался. Но и без нашей помощи ты бы додумался до этого. Ты слишком сильно хочешь иметь семью, которая тебя любит. Власть была лишь заглушкой для этой дыры. — Что будет с моей дочерью и её потомками? — Это нам неведомо. Драконы находятся вне нашей зоны влияния, под защитой своего божества, невидимого, но весьма могущественного. Мы сговаривались с ней лишь раз, когда подбрасывали одному принцу правильную мысль, но всегда чувствовали её, когда присматривали за твоей дочерью. — Присматривали? — Нам было нужно, чтобы она сделала то, для чего мы подстроили само её появление на свет. Потерять всю работу из-за какого-то уличного бандита или слишком глазастого моряка? Ну уж нет! — Я оставлю за собой право задать новые вопросы при следующей встрече. А сейчас я пойду — у меня много работы. Мойры исчезли, оставив его в одиночестве. Было крайне странно ощутить себя пешкой в чужой большой игре. Но Мойры не врут, хотя и могут скрывать что-то, как выяснилось. Если так будет лучше для всех, то пусть так. Тем более, что отказ от бессмертия действительно фигурировал в его редких и смелых мыслях — он не хотел хоронить одного за другим членов семьи, которую только-только обрёл. Уложив новые знания в голове, он встал и направился к выходу из башни. У него действительно было много работы. И стимул, чтобы с ней справиться.