Ignite Me

Телефон делает щелчок и откладывается обратно на стол. Чанбин чуть сползает по спинке стула и старается сосредоточиться на лекции, но получается плохо. Слова плывут мимо и больше напоминают белый шум. Остаётся надеяться, что фотографий презентации ему хватит для того, чтобы понять, как нужно писать и оформлять выпускную работу. Глаза переходят с профессора в странной рубашке с жёлтыми клетками на скользящие по окну капли. Из-за ливня воздух влажный до невозможности, Чанбин чувствует, как крохотные молекулы воды парят вокруг и резонируют с клетками его тела. В дождь Водники всегда ощущают себя сильнее, живее, пальцы беспрестанно покалывает. Он водит ими по столешнице и наблюдает за тем, как капли соединяются в линии, вихляющие по стеклу. Взгляд переходит с окна в левую часть аудитории. Пшеничные волосы выхватываются сразу же. Алой полосы с этого ракурса правда не видно. Хёнджин смотрит на интерактивную доску, постукивая карандашом по тетради. Рядом с ним сидит Минхо, делающий быстрые пометки. Они пересеклись с ним у корпуса и тот вместо приветствия одарил Чанбина недоверчивым взглядом. Это казалось даже забавным. То, как он ревнует своего друга, как будто его могут отобрать. Чуть позже Чанбин всё-таки начинает задаваться вопросом, а действительно ли он ревнует или просто сам по себе вредный мудак. Потому что когда нудная лекция заканчивается и преподаватель великодушно отпускает их, Чанбин идёт не к выходу, а к столу Хёнджина и протягивает ему бумажку. - Вот мой номер. Звони, если захочется поболтать. - Дай посмотреть, - Минхо перехватывает её, щурится и в этот момент бумажка в его руке вспыхивает. – Упс. Из-за дождя сила барахлит. За пару секунд пламя поглощает её полностью и оставляет только чёрный пепел, рассыпающийся по столу. На лице Минхо, конечно же, ни капли сожаления. Подбородок гордо вздёрнут, взгляд острый. Чанбин со смешком выдыхает, несколько раз кивая. - Бывает. Как хорошо, что у меня их две. Он протягивает Хёнджину ещё одну бумажку, лежавшую до этого в кармане. Огневик прыскает, его губы растягиваются в кривой улыбке. - А ты забавный, - пальцы принимают записку. - Предусмотрительный, - поправляет Чанбин, довольно ухмыляясь. – Вас проводить до остановки? - Обойдёмся, - Минхо деловито постукивает зонтом по ладони. – У нас есть важный разговор. - Моё дело предложить. Ну, тогда увидимся. Был рад поболтать. - Пока. Выходя из корпуса, Чанбин наблюдает за отдаляющимися Огневиками. Он видит, как Минхо что-то усиленно талдычит, а Хёнджин закидывает голову и, кажется, закатывает глаза. Любопытная динамика. Минхо не похож на особо заботливого и чуткого друга, он выглядит довольно резковатым и грубым, но явно не желает подпускать кого-то к Хёнджину по тем или иным причинам. Но если бы он был излишне навязчивым, то Хёнджин вряд ли стал бы это терпеть, он не похож на ведомого. Значит, должна быть причина, что-то их крепко связывает. Идя домой под надёжным куполом, Чанбин думает об их разговоре. Он практически уверен в том, что контроль Хёнджина и правда страдает из-за его эмоционального состояния. Любой всплеск, как искры тут же прорываются на поверхность. Он говорит, что пытался справиться с этим, но у него ничего не вышло. Что на самом деле неудивительно. Ловить вещи из шкафа, где всё накидано друг на друга, сложно. Неважно, как ты откроешь дверь, если там царит погром, то всё так и будет вылетать из каждой щели. Пока он не наведёт внутри хотя бы относительный порядок, он вряд ли сможет совладать со своей силой. Чанбин и сам не до конца понимает, почему так зациклился на этом всём. Да, у Хёнджина проблемы с контролем, да, у него явно есть непростая жизненная история, но ему-то какое дело? Он и правда настолько любопытный, что упорно пытается влезть во что-то настолько личное? Дома стул подкатывается вплотную к столу, включается ноутбук. Возможно, во всём были виноваты его глаза. Отчаянно-бешеные в первую встречу и задумчиво-печальные в остальные две. Ему хотелось как-то помочь, а для этого нужно понять, что именно произошло и происходит сейчас. Колесо мышки бесконечно крутится, щёлкает клавиатура. Как оказалось, убийства происходили намного чаще, чем можно было подумать. За час Чанбин находит чуть менее тридцати нераскрытых случаев, когда Водник убивал Огневика. Он не знает ни примерного временного периода, ни места, ни обстоятельств, поэтому не может даже предположить, какой из случаев может являться историей Хёнджина. Это произошло год назад? Три? Десять? Был ли убит кто-то ещё? Чёрт знает. Полистав статьи, Чанбин решает не зацикливаться. Без дополнительной информации он всё равно ничего не сможет найти. Если он и узнает что-то полезное, то скорее всего только напрямую от самого Хёнджина, который явно не горел желанием распространяться о себе, что было вполне понимаемо. Трагедии всегда слишком личные, в них кого попало не пускают, если вообще пускают кого-нибудь. - Мне кажется, ты реально лезешь, куда не надо, - низкий голос Феликса перебивает гудящую в колонках музыку. - Да знаю я, но легче мне от этого не становится. Они сидят за столом в баре, который насквозь пропах закуской из кукурузы с сыром. Под дешёвой лампой в чёрных волосах Феликса ярко сияет серебристая полоса – метка Воздушников. - Ты вечно вцепишься во что-то и грызёшь это как собака, - Джисон покачивает стаканом пива, смотрит на пузыри и делает глоток. – Надо, не надо – неважно. Раз приспичило, значит, не отстанешь. Может, это что-то психическое? - Увлечённость не болезнь, слышь, - Чанбин толкает его кроссовкой. – Он просто интересный сам по себе. Он… - Симпатичный. - Нет. Ну, в смысле да, очень, но не в этом дело. У него много что крутится в голове, он как будто не даёт себе вздохнуть нормально и сам же из-за этого страдает. Я хочу разобраться в нём, увидеть, каким ещё он может быть. Короче, забейте, нахрен я вообще это всё рассказываю? - То же мне мать Тереза и Зигмунд Фрейд в одном лице. - Тебе точно не в туризме надо работать, а в какой-нибудь терапии, - посмеивается Феликс. - Кстати, насчёт работы. Что у тебя там? Воздушник заметно тускнеет, шумно выдыхает и откидывается на жёсткую спинку бордового кожаного диванчика. Руки скрещиваются на груди. - Как обычно. Ничего хорошего. - Зарплату-то дали? - Нет, - Феликс пожимает плечами. – Всё отмахиваются, говорят, что в бухгалтерии текучка, пересчёт налогов и ещё какая-то фигня. - Ну это уже вообще беспредел какой-то, - хмурит брови Чанбин. – Это не ваши проблемы, что в бухгалтерии текучка, блин, какая бухгалтерия, когда вы на стройке работаете по ставке. - Не знаю. - Иди до начальства докопайся, скажи, что ваш прораб оборзел в конец, - Джисон постукивает ребром ладони по столу. – Ты уже сколько без зарплаты? Два месяца? - Почти три. - Охренеть, тем более. Они права не имеют так делать. - Да без толку всё, - Феликс вздыхает, мотая головой. – Им плевать. Причём, корейцам-то дали вот недели две назад, а нам хрен там. - Это уже ни в какие ворота. Ты такой же кореец, просто в Сиднее родился, - твёрдо чеканит Чанбин. – Да даже если нет, то какая разница? Работают все одинаково. - А то ты не знаешь, как они к иностранцам относятся. - Короче шуруй к начальствуй и разбирайся, это не дело – столько пахать за ничего. Пока не толкнёшь, они и не зашевелятся. - Ладно, попробую. Феликс снова вздыхает, стучит ногтями по стакану и допивает свой коктейль с бренчащим внутри льдом. Начинается новый разговор, народу в баре становится всё больше и гул голосов смешивается с фоновой музыкой. На стенах горят развешенные под балками гирлянды из маленьких цветных лампочек, к запаху сырной закуски примешивается ещё что-то пряное с соседнего столика за тонким ограждением. - Бармен на тебя весь вечер пялится. Джисон заговорщически ухмыляется Феликсу и тот поворачивает голову. Он встречается глазами с парнем, у которого был чуть крупноватый нос, совершенно не портивший его, а в зачесанных назад волосах терялась алая прядь. Поймав его взгляд, он поначалу как будто теряется, а затем неловко улыбается, из-за чего на его правой щеке появляется ямочка. - А, Крис, - Феликс поворачивается обратно, тоже смущённо улыбаясь. - Это ведь он в прошлый раз тебе бесплатно коктейль подогнал? - играет бровями Чанбин. - Да. - Ты поэтому нас опять сюда притащил? - Ну… нет, просто место же хорошее, почему не прийти сюда ещё раз? - Ага, - Чанбин с Джисоном несколько раз кивают друг другу. - Серьёзно. - В этот раз их несколько работает, так что он вроде как не сильно занят. Иди поздоровайся, - подначивает его Джисон. - Да ладно, я же с вами пришёл отдохнуть. - Думаешь, мы не видим, как ты на него краем глаза поглядываешь? – насмешливо тянет Чанбин. – Ты прозрачный как воздух. - Не могу же я просто подойти и начать болтать с ним. - Можешь, почему нет? Вы же в прошлый раз разболтались, когда он тебе коктейль делал. Иди закажи какое-нибудь бухло, он точно что-нибудь скажет или спросит, а там уж пойдёт. - И сядь за стойку в процессе, а не сразу, чтобы не было видно, что ты подкатывать пришёл, ты же у нас скромный, - с видом знатока поучает Джисон. – Он точно у тебя номер стрельнёт, он прям глаз с тебя не сводит. Феликс одаривает друзей сомнительным взглядом, но его губы непроизвольно искривляются. Он приподнимает свою ладонь и водит пальцами, закручивая небольшой вихрь, от которого его чёлка подскакивает, а лицо обдаёт прохладой. Кондиционеры не справлялись с большим количеством людей, поэтому приходилось освежаться и приводить себя в порядок собственными силами. - Волосы нормально лежат? - Дай-ка, - Чанбин перегибается через стол и поправляет выбившуюся прядь. – Всё, супер. Красавчик. - Давай, зажги этого костерка, - Джисон хлопает его по плечу. - Не позорьте меня только. Они наблюдают за тем, как Феликс пробирается через людей и подходит к стойке. Бармен приветствует его яркой улыбкой, на несколько мгновений останавливаясь с мадлером в руке и внимательно слушая. Затем он кивает, продолжает что-то давить в высоком железном стакане и говорит какую-то фразу, от которой Феликс чуть закидывает голову, смеясь. После того, как Крис отдаёт заказ предыдущему клиенту и приступает к новому, они начинают о чём-то говорить. - Спелись, птички, - посмеивается Чанбин. - Он в прошлый раз ещё с него долго вздыхал, так что я не удивлён. Чокнувшись стаканами с пивом, они переходят к обсуждению дурацкого анализа огромной статьи, который задали по экономике, и оставляют Феликса в покое. Посплетничать можно будет потом, когда что-нибудь закрутится. Поэтому они от души жалуются друг другу на бессмысленные задания и с чувством матерят преподавателя, мучающего их просто так. Иметь негативные эмоции к одному и тому же человеку всегда приятно. - Какого хрена все решили именно в этот бар завалиться? - Надо было в Харбор идти. Тут полжопы даже пристроить негде. Знакомые голоса заставляют Чанбина поднять голову и осмотреться. В приглушённом свете лампы он замечает алую полосу в пшеничных волосах. - Эй, Искорка. Хёнджин не сразу понимает, откуда идёт голос, после чего всё-таки выцепляет его взглядом. - Как ты меня назвал? - Искорка, - Чанбин издаёт смешок. – Ты же как чуть что, так сразу искриться начинаешь. Добрый вечер. - Ты теперь везде за ним таскаться будешь? – с вызовом вскидывает брови Минхо. - Я тут с друзьями отдыхаю вообще-то. Это вы сюда только пришли. - Значит, отдыхай и не вякай. Пошли в Харбор, - Минхо направляется в сторону выхода. - Садитесь с нами, место как раз есть, - предлагает Чанбин, заставляя их остановиться. - Ты со мной ещё не наболтался? – Хёнджин хмыкает. - Тема для разговора всегда найдётся. Почему бы не отдохнуть в приятной компании? - Это ты про себя, что ли? – Минхо одаривает его усмешкой. - Про нас всех, - подключается Джисон. – Тебе бы не помешало пропустить по стаканчику и остыть, горячий парень. - Твои подкаты лучше не стали. - Но ты всё равно смотришь на них, как на подкаты, значит, опять сработало. - Слишком густая самоуверенность для такой жидкой белки. - Слишком горячий характер для таких холодных глаз, - тут же парирует Джисон, кривя губами, после чего спрашивает, как ни в чём не бывало. – Ну так что, по пиву? Огневики переглядываются. Минхо по-прежнему держит свой подбородок весьма высокомерно, не особо радуясь потенциальной компании. Однако вместе с этим он выглядит слегка заинтересованным одним конкретным Водником. - Мне лень тащиться в Харбор, там тоже народу до жопы будет, - в конце концов, Хёнджин вскидывает руки и опускается на свободный диванчик, продвигаясь к стене и садясь напротив Чанбина. - А ты, горячий парень? Пойдёшь дальше места искать? – Джисон склоняет голову, его лазурная полоса чуть треплется слабым кондиционером наверху. Минхо с шумом выдыхает через нос, поджимая губы. Он окидывает взглядом забитый зал, где даже высокие столы для стоячих посетителей были заняты. - Хрен с вами. Он опускается на диван рядом с Хёнджином, поправляя белую рубашку с короткими рукавами и мелкими ярко-жёлтыми звёздами. Весь его вид говорит о том, что он оказывает им великую услугу своим присутствием. - Ну вот и отлично. Подошедшая спустя минуту официантка принимает заказ и мгновенно исчезает в человеческом потоке. Неожиданно сформировавшаяся компания остаётся один на один в желтоватом свете лампы с играющей на фоне музыкой, пускающей по полу вибрации. - Рассказывайте. Чем на журфаке дрючат под конец семестра? – спрашивает Чанбин. - Статьями, чем ещё? – Хёнджин хмыкает и теребит браслет из чёрных бусин на левом запястье. – Нужно докопаться до какой-нибудь организации или заведения и выпросить у них интервью. - А потом умирать над оформлением и перефразированием, потому что профессор Чон дотошный говнюк, - едко выплёвывает Минхо. - Он вернул тебе интервью с ветеринарки? - Конечно, что он ещё мог сделать? Принять его со второго раза? Слишком щедро. - До чего докопался? - До всего. Описания то мало, то много. Ответы перегружены, терминов много, а без терминов пусто. Мудак. - Подожди, Чон? – Джисон вскидывает ладонь. – Чон Юнхо? - Да, с челюстью ещё такой. - У-у-у, он вёл у нас СМИ в туризме. Лютый мужик. - Я ему две недели таскал описание автобусного турпакета, - Чанбин морщится, предаваясь воспоминаниям. – Вечно что-то не так, плюс ещё эта его любимая фраза. - «Больше вкуса, меньше приправ», - одновременно тянут все четверо, закатывая глаза. - Что это, блин, значит вообще? - То, что ему делать нехрен, - цыкает Хёнджин. – Гуру из себя строит. - Он сам кто вообще, чтобы так выпендриваться? – спрашивает Чанбин. - Вы даже этого не знаете? – Минхо насмешливо фыркает. – Он пятнадцать лет отработал на новостном портале «Ильбо», нарыл компромат на консервативную партию и с его подачки их начали топить. Но это всё равно не оправдывает то, что он нудный мудак. - О, так ты типа умный, - тянет Джисон с интересом. - Только дошло? К их столу подходит чуть покрасневшая от беготни официантка, которая всё равно выдавливает из себя вежливую улыбку и расставляет кружки с пивом вокруг огромной тарелки с креветочными чипсами. Уточнив, не нужно ли им ещё что-нибудь, она торопливо семенит обратно к кухне. - За встречу. Чанбин поднимает свою кружку. К нему присоединяются остальные, правда Минхо делает это с демонстративной неохотой. Однако он его не интересует. Чанбин смотрит на Хёнджина напротив. Тот делает несколько жадных глотков, шумно выдыхает, отставляя кружку на стол, и пятернёй зачёсывает волосы назад. Алое пламя мешается с пшеницей, распадаясь тонкими полосами. Он одет в чёрную футболку с круглым вырезом, на которую сверху накинута лёгкая белая рубашка в серо-голубую полоску. Ниже ключиц висит серебряный кулон в форме треугольника. - В итоге, ты прочитал статью Чонина? Это пробивает Огневика на смешок. - Пошёл он со своей статьёй. - Откуда ты знаешь Чонина? – сводит брови Минхо. - Пересеклись с ним в кафе, - Чанбин лукаво скалится. – Хёнджин великодушно напоил его помоями со стола и одежды, которые я собрал в стакан. Минхо закидывает голову, начиная хохотать. На его лице наконец-то появляется веселье, сменяющее царившее там презрение. - Так этой паскуде и надо, - со злорадством говорит он, отсмеявшись. - Я смотрю, тебе он тоже не особо не импонирует. - Кому эта крыса ментовская импонирует? Задрал выпендриваться. Надо было ещё нассать ему туда до кучи. - Кстати, мне надо в сортир, - Джисон встаёт. – А вы общайтесь. Он уходит, пробираясь через толпящихся людей, которые пытались выловить свободные места и стояли в проходе. Чем ближе к ночи, тем плотнее набивался бар. С одного из столов доносится гогот, в зале стоит жужжание голосов. - Ты, кстати, сказал, что с друзьями, а в итоге вы тут вдвоём кукуете, - Хёнджин обращается к Чанбину, отпив пива и закинув горсть креветочных чипсов в рот. - Воздушника за стойкой видишь? Это Феликс, он с нами. - С вами он бы тут сидел, а там он с барменом, - подмечает Минхо, понаблюдав за ним. - Это мы его выпнули, они с ним ещё с прошлого раза глазки друг другу строят, - усмешка. - В свах играете? - Дружеская помощь, его застенчивости иногда нужен пинок под зад. - Ну хоть у кого-то она есть, - подчёркивает Минхо. - Да уж, у нас с тобой её точно нет, - спокойно парирует Чанбин. Хёнджин прыскает, откидываясь на спинку дивана и поочерёдно смотря на них. Эта ситуация его явно забавляла. Сам он тоже относится к новому знакомому настороженно, но у них хотя бы была возможность нормально поговорить и немного привыкнуть друг к другу. - Музыка здесь ничего такая, - в конце концов, говорит он, чтобы разбавить атмосферу. - Да, хоть не попса, которая из каждого утюга играет, - Чанбин кивает, смотря на висящую в ближайшем углу зала колонку. – В прошлый раз тоже нормальная была. - Мы как-то ходили в Бродвей, который рядом с девятым выходом, там было какое-то рубилово, помнишь? – Хёнджин поворачивается к Минхо. - Лучше бы не помнил. Они откопали какой-то плейлист из 2010, причём с самым шлаком, под который только если блевать в дешёвом клубе. - У нас такое было только в этой… как её… - Чанбин щёлкает пальцами, вспоминая название. – Чёрная Жемчужина. Больше кружки не выдержали и сразу пошли в другое место. - Её, кстати, закрыли из-за скандала. - Что за скандал? - Бармены сливали накопившиеся капли пива с барного коврика в стаканы и потом толкали его клиентам, чтобы сэкономить, - рассказывает Минхо, ухмыляясь. – Я делал репортаж про это. - Фу, - Водник морщится. – Надеюсь, что нам попалось нормальное. Этот коврик же все руками трогают, плюют туда, блин. Аж затошнило. - Хозяина потом все по судам затаскали, там столько санитарных нарушений было, что он до конца жизни не отмоется. Сотрудники тоже получили, но не так жёстко, у них были записи, как он сам велит всем заниматься такой хернёй, чтобы расходы урезать. - Урезал, ага. Расходы на жизнь, в тюрьме-то теперь на чужие налоги сидит. Под конец разговора из-за угла появляется Джисон, который пробирается через людей как-то уж слишком осторожно. Обогнув компанию, бурно обсуждающую, в какой бар лучше пойти, чтобы были места, он возвращается за стол, тут же приковывая к себе взгляды сидящих за ним. - Это ещё что? – Чанбин кивает на прозрачный водяной шар, который тот держал перед собой, не касаясь его при этом руками. - Мартини, - гордо заявляет Джисон так, как будто всё было совершенно нормально. - У них бокалы закончились, что ли? – фыркает Хёнджин. - Насчёт бокалов не знаю, но бутылку без присмотра они оставили. - Твою мать, ты опять бухло стащил? – Чанбин возмущённо закидывает голову. - Сами виноваты, что оставили его. Не я, так другой кто-то стащит. Давайте допивайте и я налью. - Это так-то преступление, - Хёнджин смотрит на него с явным осуждением. - А по мне, так всё честно, - довольно скалится Минхо, залпом допивает пиво и пододвигает свой стакан. – Что-то здравое в тебе всё-таки есть. - Ого, я удостоился комплимента, - Джисон удовлетворённо улыбается, плавным движением вливая часть мартини и заглядывая ему в глаза. - Сильно не радуйся, это из-за мартини. - Так уж вышло, что сейчас мы с мартини идём комплектом, - наполнив стакан Минхо, а затем и свой, Джисон поднимает голову на двух парней у стены. – Так что, вы мораль свою пить будете или вам тоже налить? - Давай уж, раз принёс, - вздыхает Чанбин. - А тебе? - Лей, - Хёнджин взмахивает рукой, сдаваясь. - Вот это другое дело. А то ишь, правильных из себя строят. Надо брать, пока дают. Под мартини возобновляется беседа о барах, которая плавно перетекает в любимые и нелюбимые забегаловки. Тема простая, зато отлично помогает разговориться и втянуть в разговор каждого. Через четверть часа за стол возвращается Феликс, причём он приносит с собой целый поднос, заставленный полными рюмками. - Тебя у нас выкупили за, - Чанбин делает вид, что считает шоты. – Три бутылки соджу? - Просто подарок за счёт заведения, - Воздушник неловко посмеивается, опускаясь на диванчик рядом с Джисоном. – Народу стало много, Крис пока занят, но сказал, что проводит меня, когда смена закончится. - До своей спальни? – Джисон играет бровями. - Ты кем меня, сволочь, выставляешь? – Феликс толкает его, поглядывая на новых знакомых. - А что такого? Взрослые люди все. - Мы просто прогуляемся. - Окей-окей, не дуйся. Бегло познакомившись, они выпивают по рюмке, чтобы это отметить. Однако Джисону спокойно не сиделось и от обычных разговоров он устал, поэтому он предлагает сыграть в «Я никогда не», аргументируя это тем, что им было бы неплохо узнать друг друга получше. А что может быть лучше, чем какие-то рандомные факты и подставы? Лениво поворчав, остальные всё-таки соглашаются, договорившись идти по кругу. - Я никогда не напивался до отключки, - начинает Джисон. Его голова тут же поворачивается влево. Чанбин ловит его взгляд и вздыхает, берясь за рюмку. - Один раз было по неопытности, подумаешь, - он выпивает соджу и тянется за креветочными чипсами. – Дальше. - Я никогда не спал с кем-то на первом свидании, - теперь уже Феликс многозначительно смотрит на Джисона, отыгрываясь за недавний подкол. Однако помимо Водника рюмку опрокидывает ещё и Минхо. Он невозмутимо отставляет её обратно и закидывает локоть на спинку дивана. - Я никогда не лез знакомиться первым и не пропихивал свой номер. Его взгляд красноречиво устремлён на Чанбина, который насмешливо дёргает на это губой. Намёк естественно понят. При этом пьют оба Водника. - Я даже не удивлён, - хмыкает Минхо. - Хочешь мой номер? – тянет Джисон, обнажая зубы. - Обойдусь. Поехали дальше. - Я никогда не целовался с девушкой. После слов Хёнджина все начинают заинтересованно переглядываться. В конечном итоге, к стопке не притрагивается только Феликс, пожимая плечами, у него такого опыта тоже не было. Глаза присутствующих становятся ярче, банальная игра постепенно начинает их затягивать. - Я никогда не ревновал своих друзей. Чанбин с улыбкой смотрит на Минхо, нанося ему ответный удар. Он, конечно, не злопамятный и в какой-то степени может понять его позицию, но удержаться всё равно не получается. В конце концов, тот первый начал его поддевать. Огневик на это насмешливо цыкает, выдерживая взгляд, после чего опустошает рюмку. Он пасовать и убегать определённо не собирается, принимая вызов. - Я никогда не дрался, - говорит Джисон, немного подумав. К его удивлению, в этот раз выпить приходится всем. - А ты-то с кем? – он поворачивается к Феликсу. - Был в школе один придурок, который дразнил меня из-за веснушек. Ну я и швырнул его в воздух. Он начал кидаться в меня землёй, мы сцепились и мутузились, пока учитель нас не разнял. - Ого, я бы никогда не подумал, что ты так можешь. - Это был первый и последний раз. Он меня просто довёл, - Феликс покачивает головой и выпрямляется. – Кстати, раз уж моя очередь. Я никогда не делал кому-то больно намеренно. То есть, я этого не планировал. Над столом на какое-то время повисает тишина. Парни замирают, окидывая друг друга взглядами. Впрочем, те преимущественно сосредотачиваются на Хёнджине. Они ведь все были в курсе, в той или иной степени. Он быстро это понимает, шумно выдыхает через нос и выпивает стопку, не видя смысла отрицать очевидное. Но не только он получает порцию алкоголя. Чанбин тоже опрокидывает в себя рюмку. - Да ладно? – Хёнджин хмыкает. – Как же твоя лекция про спокойствие? - Я был спокоен, - он неопределённо ведёт плечом, с которого сползает джинсовая рубашка, надетая поверх чёрной майки. - И кому же ты так спокойно вмазал? - Хмырю, который издевался над Джисоном и называл его педиком. Пришлось выловить его после уроков и показать, что так делать нельзя. Чанбина собственные слова нисколько не беспокоят, он не раскаивается. Зато этот факт явно вызывает любопытство у Огневиков, которые вносили корректировки в свои мысленные заметки. Эта деталь о нём была неожиданной. - Да, это мой друган, - Джисон закидывает руку ему на плечи и потряхивает, гордо улыбаясь. – Ко мне никто потом больше не лез. - Я не фанат насилия, но некоторые люди реально заслуживают, чтобы из них выбили всё дерьмо, - Чанбин поправляет рубашку. – Так что лезть к своим я не позволю. Поехали дальше. Хёнджин поглядывает на него с ожившим интересом, чуть склонив голову. Алая прядь выпадает из-за уха и плавно загнутой к кончику лентой идёт у лица. Он смотрит на его руки, а затем на лазурные всполохи, теряющиеся за угольной чёлкой. Падающие тени делают лицо Чанбина слегка треугольным. - Я никогда не прогуливал занятия, - тем временем говорит Минхо. - Да ну, не верю, - тянет Джисон. – Ты не похож на заучку. - А что, только заучки могут быть с головой на плечах? - Уроки типа химии и алгебры максимально бесполезные, если ты не собираешься работать в связанных с ними областях. Я бы тронулся, если бы ходил на них все. - Да ты вообще по всем предметам получил столько прогулов, сколько позволяло не вылететь и не скатиться по оценкам до самого низа, - напоминает ему Чанбин. - Не болтай, не по всем. Я ни разу не пропустил Магику. - Потому что на Магике можно было ни хрена не делать. - А что у вас было на Магике? – спрашивает Феликс. - Первые занятия в семестре обычно были по управлению силой, типа там фигурки всякие из воды создавать, уметь делать так, чтобы она форму держала. Потом уже преподу было срать и мы играли. - Мне нравилось играть в Водяного Крокодила, - Чанбин с ностальгией откидывается на спинку и скрещивает руки на груди. – Когда нужно было показывать загаданные слова водой. - Вышибалы были лучше всего, - Джисон тут же активно качает головой. – Шар был из воды и выбывал тот, кто не успел выставить блок и облился. Вот мы ржали. - У нас был тир, - подключается Феликс. – Нужно было гири воздушными потоками сдувать. Чем тяжелее гиря и чем дальше стоит, тем больше очков. - А мы играли в Ссыкло, - с губ Минхо срывается усмешка. - Это как? – спрашивает Джисон. - Вот так. С секундной заминкой Минхо вдруг дёргает рукой вперёд и у самого носа Водника сверкает пламя, зажёгшееся на кончиках пальцев. Он отскакивает назад от неожиданности, чуть не подпрыгивая вместе со столом и на автомате выставляя вперед ладони для защиты. - Ссыкло, - довольно посмеивается Минхо. – Проиграл. - Твою мать, у меня чуть сердце не встало, - Джисон шумно выдыхает, надувая щёки, после чего тянется за рюмкой, чтобы успокоить себя. – Вы реально в это играли? - Ну да. Никто не хочет быть ссыклом. - Жесть. Давай ещё, - говорит он, выпив и слегка поморщившись. - Ты же только что чуть не пересрал. - Это было без предупреждения. Я не ссыкло, - Водник ставит локти на стол и подаётся вперёд. – Давай. Поначалу удивлённый Минхо издаёт смешок и поднимает руку. Тянутся напряжённые секунды, на фоне негромко играет что-то из дип хауса. Джисон сосредотачивается на его пальцах так, что линия челюсти чётко очерчивается. Остальные наблюдают за ними с поблескивающим в глазах весельем. Когда огонь на резко разрезавшей воздух руке всё же вспыхивает, Водник не пугается так, как это было в первый раз, но всё равно дёргается от неожиданности. Янтарное пламя отражается в медовой радужке. - Ссыкло, говорю же. - Это не считается, любой бы вздрогнул от такого, - гнёт Джисон, не желая признавать поражение. - Ссыкухи дёргаются, остальные нет. - Давай ещё. - Успокойся, а, - Чанбин толкает своего друга. – Просто признай, что ты ссыкло. - Вот сам попробуй тогда. Хёнджин, шугани его. - Лучше не надо, - говорит тот после небольшой паузы. - Да ладно, жалко, что ли? - Я… - Огневик мнётся, потирая пальцы. – Я могу его обжечь, а я этого не хочу. Только после этого Джисон вспоминает, что у него были проблемы с контролем. Слишком уж непривычно было сталкиваться с подобным, обычно никто об этом даже не задумывался. Минхо поворачивается к другу, изучая его состояние с какой-то за секунду вспыхнувшей озабоченностью. - Я не боюсь огня, - вдруг уверенно говорит Чанбин, выпрямляясь. – Попробуй. - В больницу захотел? – Хёнджин недоумённо хмурится. - Обожгусь, так обожгусь, сам виноват. - Ты в курсе, что у меня с контролем. - Да, поэтому над этим и надо работать. Это всего лишь маленький всплеск огня, ты знаешь, что можешь больше. - Давай без этой шушеры, а, - не выдерживает Минхо. – Не хватало потом ещё со всех углов слушать о том, что Огневик, якобы, намеренно навредил Воднику. Ему и без тебя тараканов в голове хватает. - Я сам прошу об этом, вы все свидетели. Да и не думаю я, что обожгусь, - Чанбин твёрдо смотрит на загруженного Хёнджина. – Не нервируй сам себя, сохраняй спокойствие, это просто один маленький хлыст. С одним маленьким хлыстом ты справишься, так ведь? Огневик явно мнётся, покусывая щёку изнутри. Затем он протяжно выдыхает через нос. - Поставь щит. Без щита не буду. - Мне не нужен щит. - Мне нужен, мне так будет спокойнее. Ты же говоришь, что надо спокойствие сохранять. Я не хочу тебя ранить. Выждав две секунды, Чанбин всё-таки кивает, принимая просьбу. Он ведёт ладонью, создавая перед своим лицом тонкую стену воды. Буквально миллиметр отделяет её от носа. Идея и правда рискованная, с бесконтрольным огнём может произойти всё что угодно. Но, возможно, алкоголь разжёг в Чанбине какую-то лёгкую форму нехарактерной безбашенности и лишь сильнее распалил его заинтересованность в чужой способности. Он твёрдо уверен, что контроль над силой можно иметь всегда, если стараться достаточно и не бояться самого себя. Эту мысль он хочет вдолбить и Хёнджину. Зажечь в нём уверенность. Тот, в свою очередь, кажется чрезмерно сосредоточенным. Его взгляд серьёзный, челюсти сжаты. Он выдыхает немного рвано, выдавая нервоз, и перебирает пальцами, готовясь. Минхо рядом с ним напряжён ничуть не меньше, его спесь спала. Если кто-то и знает, насколько эта тема щекотлива для Хёнджина, то только он. Он уж точно знает про него больше, чем все остальные. Ладонь с длинными худыми пальцами поднимается. Она едва заметно подрагивает от того, с каким напором её пытались контролировать. Со стороны этого, может, и не было видно, но Чанбин, перед которым она находилась вертикально, видел каждое мелкое колебание. Сердце начинает биться быстрее, здравый смысл как будто издалека напоминает, что занятие это дурацкое. Секунды тянутся, одна песня сменяет другую. Алая прядь подскакивает, когда рука плотно сомкнувшего губы Хёнджина всё-таки бросается вперёд разрезающим движением, а на кончиках пальцев вспыхивает неравномерный огонь, рассыпающийся искрами и подсвечивающий лазурь. Водяной щит слегка шипит, однако Чанбин даже не моргает. Он не сдвинулся ни на миллиметр и только после того, как пламя гаснет, растягивает губы в ухмылке. - Ну что, я не ссыкло? - Это потому что у тебя щит был, - Джисон обиженно куксится. - Я могу и без щита. - Нет, - тут же машет руками Хёнджин. – Я без щита не буду, делайте что хотите, мне плевать. - Всё хорошо, нет, так нет, - Чанбин на пару секунд перехватывает его за запястье, заставляя посмотреть в свои глаза. – Видишь? Ты можешь себя контролировать, если не психуешь. - Это был крошечный огонь. И то нестабильный. - Но он тебя слушался. Ты не думал, что он будет, но он слушался, понимаешь, к чему я это? Всё ты можешь. Хёнджин шумно втягивает в себя воздух, частично закатывая глаза и всем видом показывая, как его не впечатляет весь этот коучинг. Однако затем его взгляд вновь возвращается на Водника напротив, который тем временем предлагает остальным продолжить игру и тянется за чипсами. Взгляд на какое-то время задерживается, пальцы теребят пуговицу на рукаве рубашки. Его замечает только Минхо, который поджимает губы, утаскивает себе с подноса рюмку и осушает её, тоже посматривая на Чанбина. Только теперь уже без презрительности, а скорее, изучающе. В баре они сидят ещё около часа. Становится слишком душно, да и люди вокруг начинают бубнить громче и развязнее, поэтому желание проветриться равномерно перерастает во всеобщее намерение разойтись по домам. Они в любом случае выбирались не развлекаться до упаду, а просто расслабиться и отвлечься от будничной рутины. Феликс единственный остаётся в баре, чтобы дождаться Криса, у которого смена кончалась после полуночи. Остальные выходят на улицу, выкуривают по сигарете за углом и расходятся. Минхо с Джисоном, оба живущие в Содэмуне, в одну сторону, а Чанбин и Хёнджин, у которых ночные автобусы уходили с одинаковой остановки, в другую. Прохладный ветер откидывает волосы с вспотевшего лба, приятно освежая. Вокруг ярко горят вывески, налепленные буквально друг на друга и зовущие в самые разные заведения. Несмотря на позднее время, людей достаточно много. Компании гуляют по барам и клубам, кто-то просто сидит на скамье с банками пива. Со всех сторон доносятся приглушенные отрывки песен, по каменной дорожке идут вибрации от мощных колонок внутри зданий, из ночных забегаловок тянет жареным мясом, чесноком и перцовой пастой. Пройдя по узкому переулку, где дым из кипящих работой забегаловок смешивался с дымом от сигарет тех, кто вышел на короткий перекур и нагло курил у самого входа, топчась на чужих бычках, они спускаются к дороге. Нечастые машины проносятся мимо, обдавая их холодными порывами. Сама по себе ночь выдалась тёплой, лужи после дневного ливня почти высохли. Впереди подсвечивается остановка и мелькает табло, оповещающее о том, что их автобусы прибудут через пять и восемь минут соответственно. - Это ожог, да? – немного погодя, подаёт голос Хёнджин, когда они опускаются на деревянную скамью. – У тебя на плече. - У тебя рентгеновское зрение? – Чанбин хмыкает со смешком. - Рубашка сползла, когда играли. Можешь не говорить. - Да в этом ничего такого нет, я не скрываю, - Чанбин спускает джинсовку, показывая плечо полностью. – Старый шрам. На коже виднеется не очень тёмная рубцовая ткань, идущая неравномерно. Причём в отличие от обычного бытового ожога она отображает чёткую пятерню. Не похоже на случайность. - Кто? – Хёнджин внимательно рассматривает багровый след, чуть нахмурив брови. - Мы как-то во дворе играли в футбол. Были разные элементники, мы никогда не разделялись в какие-то группы по цвету метки, какая разница? Счёт долго шёл равный, а потом я забил гол и наша команда выиграла. Ну мы наигрались, давай прощаться, кулаки там друг другу давать. И этот Огневик, у которого я увёл мяч, с гаденькой улыбкой на лице вжарил мне по плечу, типа по-товарищески давал пять, - Чанбин касается края шрама пальцем. – Потом говорил, что случайно, мол, устал и забылся, но мы все знали, что не случайно, он всю игру психовал и орал на своих. Да и рожа у него была радостная, когда он смотрел, как я дёргаюсь и мычу. - Вот ублюдок, - на лбу Хёнджина появляется складка от недовольства. – Такая сильная травма из-за какой-то дурацкой игры. Ему, надеюсь, всадили по первое число? - Семью штрафанули, заставили платить компенсацию, но по закону-то ему ничего не сделаешь, он же ещё совсем пацан был. - Урод. - Да уж. Больно было, капец. Кожа сначала слазила, потом затягивалась и чуть ли не рвалась от каждого движения, - Чанбин рассказывает с невозмутимой улыбкой на лице и жестикулирует, явно не воспринимая это, как что-то тяжёлое. – Поэтому я и сказал, что не боюсь огня. Я уже с ним знаком. - Ты наоборот должен быть с ним осторожнее, идиот. Мало было одного раза? - Всё заживает, - Водник похлопывает себя по плечу. – Так что раз я не боюсь твоего огня, то ты тем более не должен его бояться. - Я не боюсь. - Ты боишься того, что он может сделать. Хёнджин на это ничего не отвечает. Он сидит, прислонившись спиной к пластиковому ограждению, и смотрит на горящие вдали окна высоток. Через минуту из-за угла появляется синий автобус с пылающим в ночи оранжевым номером. Хёнджин поднимается и достаёт из кармана джинсов карту. - Эй, Искорка, - окликает его Чанбин, когда тот уже заступает одной ногой в салон. – Ты можешь контролировать огонь, если дашь себе расслабиться, как сегодня. Попытайся в это поверить. И спокойной ночи. - Пока. Немного помедлив, Хёнджин отворачивается, входит в автобус и прикладывает карту к аппарату. Двери закрываются, алая полоса мелькает в окнах, растворяясь вдали.