Ignite Me

Порошок из кофе, сахара, сухих сливок и чёрт знает чего ещё с шелестом высыпается в кружку. Через минуту щёлкает чайник и кипяток ударяется о стенки, пуская пар. Чанбин вертит пальцем, запуская маленький водоворот, добавляет туда капсулу холодной воды и относит ещё дымящуюся чашку на стол. Схватившись за подпрыгнувший тост, он шипит и швыряет его на столешницу. Слегка подгоревшие кусочки отламываются и чёрными крошками разлетаются по всей поверхности. Чанбин мажет тост толстым слоем арахисового масла, облизывает ложку, убирает её в раковину и туда же смахивает ладонью крошки. Утро воскресенья наступило в обед, когда солнце уже висело над высотками вдали на ярко-лазурном небе. Чанбин переставляет стул так, чтобы лицо попадало в тень от здания и не приходилось постоянно щуриться. Тело обдаёт теплом. Он откусывает тост и запивает его кофе, поглядывая в окно. Голова немного ватная, но не болит, что уже радовало. Вчера после бара он пришёл домой в час и почти до четырёх смотрел всякий шлак на ютубе, потому что спать не хотелось. Нога закидывается на ногу и чуть покачивается. В голове всплывает образ Хёнджина, улыбающегося из-за звучащих за столом шуток. Расслабленный, отвлечённый от своих извечных мыслительных процессов. Пшеничные волосы плавно обрамляют правую часть лица, с левой же стороны они зачёсаны за ухо, мешаясь с алыми всполохами. На лбу сверкают капли пота, глаза изучающе скользят по окружению. Совсем не похож на себя в их первую встречу. Ему идёт улыбка, у него очень мягкие черты лица, когда оно не искажено отчаянием и яростью. Чанбин слизывает с пальца арахисовое масло. Он помнит напряжение, появившееся в Огневике во время игры в Ссыкло. Для такого маленького всполоха не нужно ни много силы, ни много контроля, но он всё равно боялся не справиться и навредить ему. Возможно, такое уже случалось раньше? Возможно, он случайно обжёг кого-то? Пусть даже так, он всё равно смог совладать со своим огнём. Значит, он и правда может, когда сосредотачивается и не даёт эмоциям вести себя. Главное, чтобы он сам в это поверил. Позавтракав, Чанбин нехотя решает прибраться в своей маленькой квартире. Разгребает бардак на столе, аккуратно развешивает вещи в шкафу, выбрасывает мусор и перебирает продукты в холодильнике. Он выливает немного воды на пол, добавляет туда очищающее средство и мановениями ладони моет имитирующий древесину ковролин. Отправив потемневшую жидкость в унитаз, он садится за статью, которую задали прочитать и перевести с английского. Вокруг пахнет цитрусами и это самую каплю освежает. Мысли время от времени возвращаются к Хёнджину. К его вкрадчивому голосу и озадаченному взгляду, которым тот одарил его перед тем, как скрыться за дверями автобуса. К его привычке зачесывать длинные волосы пальцами. О нём хочется знать больше и поделать с этим ничего не получается. Он украл его внимание. Однако встретиться с ним получается только во вторник – в понедельник они нигде так и не пересеклись, хотя Чанбин внимательно смотрел по сторонам, когда шёл по кампусу и обедал в столовой. Впрочем, выходит это случайно. Чанбин плетётся в университет, проходит через главные ворота, поднимается по склону и на дороге, идущей от другого входа, видит Хёнджина. Тот замечает его не сразу, будучи в своей манере задумчивым и слегка понурым. - Утра, Искорка. - Привет, - он, наконец, поднимает глаза, услышав голос рядом с собой. - Во что ты опять влип? На его правой скуле длинная бордовая царапина, проглядывающая через пшеничные пряди. - Случайно порезался. - Ну да. Такой ровный и такой длинный порез на самом краю лица, как будто ты не успел полностью увернуться, конечно же, случайный. - Да. Хёнджин отвечает коротко и поджимает пухлую нижнюю губу, на которой тоже был диагональный порез. Аккуратное тонкое рассечение, выглядящее знакомо. - Тому Воднику хорошо от тебя досталось? Его взгляд испытующе впивается в Чанбина, брови немного хмурятся. Кажется, что он не может решить раздражение ему испытывать или удивление. - Ты за мной следишь? - Я прекрасно знаю, как выглядят раны от водных хлыстов, - Чанбин беззлобно усмехается и выжидательно посматривает на него. – Так что? Ты его отмудохал? - Может быть. - Скромничаешь. Не зря хоть мудохал? Узнал что-нибудь? - Да. - Это хорошо. По сочной траве на газонах проходится рябь. Ветер тёплый, приятный. Солнце иногда прячется за облаками, пуская по земле рваные тени, но погода хорошая. Не слишком душно и не слишком зябко. Поднявшись по холму, они шагают под аркой из сплетённых веток, проходя мимо первых корпусов. - Голова не болела после бара? - Нет. - У меня тоже, - Чанбин хлопает ладонью по шее и стряхивает раздавленного комара. – Кстати, хотел узнать. Минхо свободен? - А? – Хёнджин недоумённо поворачивается к нему, после чего его простреливает озарение и он посмеивается, кривя губами. – Почву для своего дружка прощупываешь. - Надо же узнать, что да как. - Он никого себе не ищет, пусть даже не надеется. - Значит, он свободен, - удовлетворённо кивает Чанбин. - Это ничего не меняет. - Ну, номер он свой дал. - Чего? – голос Хёнджина сквозит откровенным скептицизмом. - Ага. Причём, номер настоящий, Джисон уже с ним переписывался, - Водник лукаво улыбается. - Мы с ним ещё не виделись, так что я не в курсе, но… - Хёнджин заметно озадачен. – Как он умудрился вообще? Он даже не в его вкусе. - Джисон выиграл в Ссыкло. Он поспорил на номер и, как видишь, выехал на упрямстве. Огневик вскидывает брови и заинтересованно хмыкает, о чём-то думая. Он зачёсывает растрепавшиеся очередным порывом тёплого ветра волосы и чуть покачивает головой. - Ну, тогда, в принципе, понятно. Минхо уважает целеустремлённость. - Джисон хороший, я тебе отвечаю. Иногда его может заносить и он эмоциональный сам по себе, но он честный и верный. Если его кто-то интересует, то он будет вертеться только около этого человека и обхаживать его, как может. - Ты его пиар-менеджер? - Я его друг и я отлично его знаю. Хотел бы пиаром заняться, пошёл бы Минхо на мозги капать. - Ему на мозги не покапаешь, он сам кому хочешь их выест, - хмыкает Хёнджин. - По нему видно. Не знаю, что в нём Джисон нашёл. - Он называет его горячим. - Только из-за этого он не стал бы заморачиваться. Джисон он… не ищет лёгких путей, - Чанбин водит руками, подбирая слова. – Ему нужно, чтобы всегда был какой-то нюанс. Вот знаешь, открываешь ты коробку с подарком, а там ещё одна. А потом ещё и с каким-нибудь скотчем или с обмотанной сто раз верёвкой. Обычно это всех бесит, но он от такого в восторге. Ему нужно, чтобы интерес постоянно чем-то поддерживался. - Короче он достигатор. - Ну типа. Кроссовки глухо ступают по маленькому деревянному мостику, когда они переходят тонкий ручей, разрезающий кампус на две части. За кустами чубушника появляется жёлтый корпус с большой буквой D наверху. Хёнджин начинает замедляться, подходя к лестнице, ведущей ко входу. - У меня пары в G, - Чанбин останавливается. – Хорошего дня. И зови, если надо кому-то напинать. - С чего это? - Вдвоём безопаснее. Хёнджин слегка щурится, изучая его. Видно, что эти слова заставили его растеряться. - Зачем тебе ходить бить морды людям? - Это же плохие люди, так? Они это заслужили? - А ты борец за справедливость, что ли? Надоела спокойная жизнь? - Искорка, я может и спокойный, но это не значит, что я святой, - Чанбин кривит губами, многозначительно смотря ему в глаза. – Бывало всякое, так что имей в виду. Давай пока. Отсалютовав рукой, Водник разворачивается и идёт дальше по дороге, провожаемый испытующим взглядом. Настроение значительно подскочило. Он был рад встретиться с Хёнджином, послушать его вкрадчивый голос. Была у него привычка говорить, как будто почти не двигая челюстью, из-за чего звуки были закрытые, не слишком звенящие. Чанбин сталкивается с такой манерой впервые, поэтому она тоже кажется занимательной. В нём на удивление много каких-то уникальных нюансов, которые интересно подмечать. Пара по регионоведению выходит такой нудной, что невольно активизируется навык спать с открытыми глазами. Настолько уныло рассказывать про разведение коз где-то в Чолла-Намдо – это определённо был своеобразный талант. Выйдя обратно на улицу, Чанбин с наслаждением втягивает в себя воздух, разгоняя образовавшуюся в голове дымку. Он садится на высокую ступень огромной деревянной лестницы около корпуса, где обычно отдыхали студенты, и потягивает холодный американо из магазина. Через пару минут к нему присоединяется Феликс, с которым следующий предмет у них был общий. - Ну что, как у вас там с Крисом? - Нормально, - Воздушник улыбается. – Мы пошли гулять после бара, купили в Макдаке картошку с наггетсами и ели их на ходу. Он проводил меня до дома и взял номер, мы в воскресенье и вчера до ночи переписывались. - Просто проводил? Даже чмок с тебя не взял за всю алкашку? - Он не такой, - Феликс закатывает глаза. - А какой? - Он… очень внимательный. В плане, в субботу он сказал, что если я не хочу с ним гулять или мне некомфортно, то всё в порядке и он не будет настаивать. Насчёт номера тоже сказал, что я могу не делиться личной информацией, если не хочу. С ним очень легко общаться, он не наседает, не намекает, он реально слушает и потом делится своими мыслями. Рядом с ним спокойно. - О-о-о, - тянет Чанбин, ухмыляясь. – Да ты по самые помидоры. - Да нифига, - Феликс неловко отмахивается. - Ты весь светишься как кастрюля надраенная. - Ну, просто… Крис тоже из Сиднея, нам есть о чём поговорить. Он приятный. - Короче всё понятно с вами, - Водник взмахивает рукой. У подножья лестницы находится парковка, следом за которой шло огороженное высокой сеткой спортивное поле. По ней носятся студенты, играющие в футбол и перекрикивающиеся друг с другом. Ветер приносит запах скошенной травы с раскиданных по всему кампусу газонов. Чанбин потряхивает стаканом, где клацает лёд, и делает несколько глотков. - Как вы в итоге с Хёнджином разъехались? - Нормально. Поболтали на остановке, пока не приехал его автобус. Сегодня утром тоже пересеклись. - Он и правда необычный. - В плане? - Задумчивый. Причём одну минуту он задумчивый, потом смеётся, а потом снова как будто уходит в свою голову. И я первый раз вижу, чтобы кто-то боялся своей силы. - Теперь понимаешь, почему он меня так интересует? - На самом деле нет, - Феликс посмеивается, чуть хмурясь. – Он кажется закрытым и с тараканами, а от такого обычно уходят. Типа зачем через всё это прорываться? Но ты такое любишь, так что. - Это да, - Чанбин легко улыбается. – Хотя я даже не знаю, как это объяснить. Он… не пустой? Многие ведь такие пустые, есть только оболочка, либо какие-то тонкие детали внутри, а он как будто полон всего подряд. И хорошее, и плохое, и непонятное. Столько всего. - Ты тоже ему интересен. - С чего ты взял? - Он смотрел на тебя. Я бы даже сказал наблюдал, особенно после той штуки с огнём. Мне кажется, он привык, что все на автомате шарахаются от огня, поэтому ты для него – это прямо что-то новое. - Ну, может быть. Чанбин качает головой, посмеиваясь себе под нос. На самом деле он слегка переживает, что слишком надоедает ему, ведь это может заставить его закрыться ещё сильнее. Нужно знать, когда лучше остановиться, внимание не должно перерасти в наседание. Но если Хёнджину он тоже хотя бы немного интересен, то он рад. Не то чтобы в нём было что-то особенное, но, возможно, какие-то положительные качества всё же есть. Спустя несколько часов занудные пары, наконец, заканчиваются. Морально выжатый Чанбин тащится домой, по пути заходя в магазин за майонезом. Он выкуривает сигарету у забора администрации района, где весь асфальт был покрыт бычками, как снегом, и возвращается в свою квартиру. Переодевшись и умывшись, он ставит рис греться в микроволновку, а сам выковыривает из жестянки консервированного тунца с овощами и мешает его с майонезом в глубокой тарелке. Затем он вбрасывает туда дымящийся рис и растекается на стуле перед ноутбуком, лениво жуя простой ужин и потягивая из бутылки литр кофе, купленный по акции. Передохнув, Водник убирает посуду в раковину и приступает к работе. Время от времени он делает за других презентации в качестве несложной подработки, чтобы иметь свободные карманные деньги и в особо удачные периоды даже что-то откладывать. Он покусывает ноготь указательного пальца, пытаясь определиться, как лучше оформить таблицу, когда телефон на столе вибрирует и на экране загорается уведомление о новом сообщении. «Это Хёнджин. У меня есть предложение» Брови подскакивают, однако на губах появляется улыбка. Чанбин уже думал, что он выкинул его номер. «Я весь во внимании» «Я хочу чтобы ты дрался со мной. У меня полно опыта с Огневиками но почти никакого с Водниками. Мне нужно понять как вы работаете» Не то чтобы Чанбин удивлён, он чувствовал, что рано или поздно Хёнджин воспользуется тем, что у него есть знакомый Водник, который был относительно в курсе его ситуации. Однако он думал, что это ограничится расспросами и сбором информации. Полноценное сражение – это уже что-то намного более серьёзное. «Цену назначай сам,» - приходит вдогонку. «Ты знаешь мою цену» Отправив сообщение, Чанбин смотрит на экран, где ничего не меняется, в ожидании ответа. По затянувшейся паузе понятно, что на той стороне усиленно думают. Он делает несколько глотков кофе и возвращается к презентации, когда телефон снова вибрирует. «Это всё? Ты просто хочешь узнать что произошло?» «Да. Ну и перекусывать после тренировок было бы неплохо как думаешь?» На какое-то время наступает очередная пауза. Кликает мышка, перетаскивающая фигуры по листу. «Согласен» Внезапный разговор поменял планы на следующий день в определённо хорошую сторону. Чанбин направляется к бетонному полю, где они договорились встретиться, в приподнятом настроении. Лазурное небо идеально чистое, солнце приятно греет макушку. Сойдя с автобуса и выйдя за пределы района, он доходит до видавших виды каменных помещений, вывески которых зазывали в спортивные секции, и идёт вдоль забора, касаясь металлических звеньев пальцами. Пахнет клеёнкой, которой покрывали цветные маты. Обойдя территорию помещений, он выходит к бетонной площадке, где его уже ждал одетый в летящую белую футболку Хёнджин. - Привет, Искорка. - Привет, - Огневик кивает и вертит кистями, разминая запястья. - Как настрой? - Готов надрать тебе зад. - Отлично, - Чанбин смеётся. – Болтать за обедом будем? - Да. Вдруг от тебя никакого толку не будет. - Что ж, справедливо. Нас отсюда не погонят? - Нет, всем плевать, я всегда здесь тренируюсь. Хёнджин достаёт резинку и собирает волосы в низкий хвост, зачёсывая их пальцами. Он выглядит слегка нервным, но решительным. Глаза в своей манере вдумчивые. - Не сдерживайся, - просит он. – Нестрашно, если поранишь, я даю своё согласие. - Настолько всё серьёзно, да? Ну тогда аналогично. Жги. - Я не буду платить за больницу, только за еду. - Договорились. Они встают друг напротив друга на разных частях площадки. Хёнджин расставляет ноги, принимая устойчивую позицию, но не торопится атаковать. Он наблюдает, оценивая расстояние, глаза чуть прищурены. Затем его правая рука разрезает воздух, пуская стремительную полосу огня. Ждавший этого Чанбин без проблем отражает её взмахом водного щита. - Мне нападать или пока быть в защите? - Делай, что хочешь. В ответ на это Водник делает резкий выпад вперёд. Летящий в Хёнджина поток с шипением рассеивается выставленной огненной спиралью. Они оба делают несколько шагов в сторону, присматриваясь друг к другу. Первые атаки были едва ли не детскими, просто проверка противника. Пролетавшая над площадкой ворона испуганно дёргается, когда Хёнджин срывается с места, расставляя руки в стороны и выпуская яркие хлысты из неравномерно вьющегося пламени. Он сводит их, пытаясь зажать Чанбина в огне, однако тот чуть приседает, с нажимом поднимая раскрытые ладони и ограждая себя толстыми водяными стенами. От потушенного огня вьётся пар, который мгновенно разгоняется метнувшимся вперёд копьём воды. Хёнджин успевает увернуться, повернувшись боком. Тонкая пшеничная прядь выбивается из хвоста. Особо не медля, он сгибает пальцы и выпускает несколько вращающихся пламенных шаров, от которых во все стороны летят искры. Чанбин скрещивает перед собой руки, удерживая дребезжащий от ударов щит. Лицо обдаёт жар, однако через защиту огонь пробиться не может. Он решает, что пора действовать. Ладони описывают в воздухе круг, левая рука выбрасывается вперёд. Это заставляет щит сдвинуться с места и понестись волной на противника. Хёнджину приходится поставить блок, а в этот момент Чанбин уже бежит по кругу к неприкрытой стороне. По бетону несётся похожий на стекло острый пласт, удар которым может спокойно рассечь кожу на несколько миллиметров вглубь. Прикрывающийся пламенем Хёнджин замечает его манёвр, только когда вода уже выпущена. Он едва успевает отскочить в сторону, сбрасывая защиту для лучшего контроля телом. Водяной пласт проносится в паре сантиметров от него и оставляет в траве чёткую линию. Растения выдраны, земля вспорота. - Хорошо уворачиваешься, - одобрительно тянет Чанбин, продолжая мелко шагать по бетонной площадке. - Жизнь научила, - Хёнджин тоже не останавливается, не теряя бдительности и внимательно за ним наблюдая. – Что за приём? - Слышал про шланги, которые пускают такую мощную струю воды, что та тупо выбивает грязь из тканей и даже камней? То же самое, только она сплющивается до толщины стекла. Чем тоньше лезвие, тем лучше режет. - И что с ней делать? - Избегать. Ты её не остановишь. Из-за того, что она такая миниатюрная, она очень быстро двигается, так что блок скорее всего не спасёт. - Понял. Хёнджин не сводит с него взгляда, готовый в любую секунду отразить удар. Они вышагивают по периметру, пытаясь подгадать удачный момент. Прядь колышется у аккуратного лица с заострившимися от напряжения чертами. Вокруг пальцев сверкают беспокойные искры, выскочившие из-под контроля. Наконец, он всё-таки бросается в атаку, оплетая руки огнём по локоть. Выпады чётко блокируются. Чанбин оказался в той же ситуации, что и в день их знакомства, только теперь он уже знал, с чем имеет дело. Руки отточенными движениями создают новые щиты взамен тем, что были иссушены пламенем. На четверть минуты Хёнджин отскакивает назад, восстанавливая энергию и пытаясь понять, как к нему лучше подобраться, после чего они снова сцепляются. Из хвоста вылетает ещё несколько прядей, которые парят вокруг лица из-за горячего воздуха. Алая полоса словно на самом деле горит. Челюсти Хёнджина плотно сжаты, глаза становятся всё уже от растущей внутри злости. Он начинает раздражаться из-за того, что не получается пробить оборону, но с упрямством продолжает атаку, вкладывая в удары больше сил, вены на его руках набухают. Чанбин делает шаг назад, водя кроссовкой по бетону. Щит становится тоньше, не успевая восстанавливаться из-за того, каким сильным был огненный напор. Через пару секунд он с шипением трескается и Водник отскакивает, оставаясь без защиты и оказываясь прижатым к концу площади. - Я победил, - скалится Хёнджин, успевая в последний момент сдержать стену огня и не обжечь его. - Посмотри на свою шею. Огневик не сразу понимает смысл фразы, он был слишком переполошен. Опустив взгляд, он видит, что вокруг его шеи несколько раз обвился водяной хлыст. Одно движение чужой руки и тот задушит его, либо прорежет кожу до глотки. - Ты… когда ты успел? Ты же держал блок. Вместо ответа Чанбин дёргает уголком губ и водит ногой по бетону. В такт его движениям хлыст распутывается и уползает обратно к хозяину, обвиваясь уже вокруг кроссовки. - Что за хрень? – глаза Хёнджина распахиваются, брови недоумённо изламываются. – Как ты это делаешь? Это невозможно. - Как видишь, возможно, - Чанбин ведёт плечом и сбрасывает с себя воду. – Весь секрет в концентрации. Если сконцентрироваться на силе, то можно свободно управлять ей хоть руками, хоть ногами, хоть пяткой. Она ведь часть тебя. Хёнджин, всё ещё шумно дышащий после затратившего большую часть ресурсов выброса, формирует в ладони пламя, которое дрожит и бьётся во все стороны, как будто пытаясь вырваться. Он смотрит на него, пытаясь сконцентрироваться, и ведёт ногой, но ничего не происходит и оно начинает виться лишь сильнее. Хёнджин с раздражением давит его пальцами, вызывая вспышку. - Не работает. - Вот в этом-то и твоя проблема. Ты злишься. Это не ты управляешь силой, это она управляет тобой, а должно быть наоборот. Ты пускаешь её всю вперёд вместо того, чтобы распределять равномерно и управлять каждым участком. Она у тебя вся здесь, - Чанбин подходит и постукивает пальцем по его груди, после чего уже по виску. – А должна быть здесь. Ты должен диктовать ей куда идти, а не давать выливаться просто куда-то, лишь бы была. - Зато она мощная, когда идёт потоком, такое сложно блокировать. Я не в защите, я в атаке. Мне не нужны какие-то изящные струи. - Дело не в изящности. Да, она идёт мощным потоком, но этот поток нестабильный, он весь расползается и поэтому теряет свою разрушительную способность. Если бы он бил в одну точку, то пробивал бы любые блоки, вот в чём дело. А ещё в том, что я показал тебе только что, - Чанбин указывает подбородком на его шею. – Ты так поглощен своей злостью, что не замечаешь окружение, и это может очень дорого тебе обойтись. Да, ты в конце концов разрушил мой щит, но сам остался без защиты ещё раньше и даже не заметил этого. Ты уже ничего не сможешь поделать, если к тебе подберутся со стороны. Хёнджин с шумом выдыхает сквозь сжатые зубы. Его взгляд уныло опущен, щека с раздражением покусывается изнутри. Пальцы продолжают бесконтрольно искрить, у него не получается совладать с собой полностью и остатки ярости, смешанные с волной разочарования и отчаяния, только ослабляют контроль. Алая прядь колышется на ветру. - Я не знаю, как управлять огнём по-другому. Он всегда идёт от этого месива внутри, оно зажигает его. - Тебе нужно приучить себя успокаиваться. Хотя бы до уровня, когда эмоции не будут перекрывать тебе сознание. - Это нереально. - Реально. Ты просто должен дышать. - В смысле? - В прямом. Стой, - Чанбин обходит его и обхватывает правой рукой со спины, устраивая ладонь на его груди. - Ты чего делаешь? – Хёнджин дёргается от неожиданности. - Стой, говорю, - Водник хватает его левой рукой за плечо, удерживая на месте. – Дышать будем. - Я без тебя дышать, что ли, не умею? - Не умеешь. Давай, сосредоточься, - ладонь мягко похлопывает по груди. - Типа мне просто дышать надо? - Да. Закрой глаза и дыши со мной. Вдох. Крайне растерянный Хёнджин с сомнением закрывает глаза и делает вдох, втягивая в себя воздух, пахнущий подпалённой травой. - Не так резко, помедленнее. Чувствуешь, как я вдыхаю? - Чанбин делает неторопливый глубокий вдох, постепенно расширяя грудную клетку и прижимаясь к лопаткам Хёнджина плотнее. – Вот так. Потом так же медленно выдыхай. - Да фигня это всё. - Пробуй. Что ты теряешь? Огневик не отвечает. Он водит плечами, пытаясь отвлечься от эмоций, и начинает неторопливо вдыхать. - Да, правильно. Теперь выдыхай. Дыши со мной. Хёнджин протяжно выдыхает. Почувствовав, как грудная клетка Чанбина снова вздымается, он тоже начинает делать вдох, концентрируясь на ощущениях сзади. Когда лёгкие наполняются воздухом, он вновь медленно выдыхает. - Хорошо, давай ещё несколько раз. Продолжая держать глаза закрытыми, Хёнджин размеренно дышит, стараясь придерживаться их общего такта. Через половину минуты Чанбин чувствует, как его напряжённое тело становится мягче, свободнее. Плечи опадают, грудь уже не кажется такой скованной. Водник открывает глаза и отмечает, что искры вокруг его пальцев пропали, а сердце под ладонью уже не бежит. Пшеничные волосы щекочут нос, он чувствует лёгкий запах персикового шампуня. - Как ощущения? Только без сарказма. - Нормально, - голос Хёнджина кажется озадаченным, только теперь уже своим собственным состоянием. – Огонь улёгся. Он смотрит на свои ладони и сгибает пальцы. Кожа не горит. Непривычно. - Удерживай это состояние и сделай сферу. Не давай себе задумываться. Рука Чанбина соскальзывает с его груди и мягко обхватывает тыльную сторону ладони, как будто поддерживая руку на весу. Через мгновение в ней закручивается огненный шар. Он подрагивает, но не дёргается во все стороны, как было до этого. - Да ладно? – удивлённо хмыкает Хёнджин. - Видишь? Это потому что у тебя внутри нет пожара. В этот момент сфера начинает дрожать сильнее и плюется искрами. Хёнджину приходится её потушить, чтобы не обжечь Чанбина. - Дерьмо. - Нестрашно, это первый раз. Для всего нужна практика. Ты научился входить в это состояние, теперь будешь учиться удерживаться в нём. У меня тоже не сразу получилось несколько потоков контролировать. - То несколько, а это один. - Всё равно. Сегодня один, потом будет больше, - Чанбин подбадривающе улыбается и только сейчас отходит от него, делая шаг в сторону. – Так что, я заслужил обед? Какое-то время Хёнджин испытующе смотрит на него. Затем он ухмыляется, резко выдыхая сквозь зубы. - Пошли пожрём. Он идёт позади Чанбина, направляющегося к улице с заведениями, и сначала поглядывает на свои руки, после чего поднимает взгляд на него. Угольные волосы слегка подскакивают от шагов и ветра, чёрная футболка надувается, приподнимаясь на широких плечах. Даже со спины его походка сквозит какой-то спокойной уверенностью в себе и мире вокруг. Он кажется мягким в своём обращении с другими, но при этом сражается жёстко, заставляя бетон трескаться от своих ударов. Как вода, которая один момент плавно покачивается, а другой уже бросается на камни, стачивая их своим стабильным напором. Решив особо не заморачиваться с выбором забегаловки, они заходят в первую же доширачную, где на железных подносах приносили полноценный обед с наполнением на выбор. Помусолив пальцами скромное меню, Чанбин выбирает себе рис с сырным тонкасом, а Хёнджин с тунцом в майонезе. По стаканам разливается холодная вода из графина. В небольшом зале относительно пусто, заняты только два других столика. В окно видно внутренний сад, где рос зелёный лук. - Ждёшь душещипательную историю? – подаёт голос Хёнджин спустя минуту тишины. - Жду любую историю. - Не знаю, чего ты так в это вцепился, всё просто. Когда мне было тринадцать, к нам в дом ворвался Водник и убил отца у меня на глазах. Вернее, я прятался в шкафу и всё видел. Камеры проследили его до парка, а уже там он где-то исчез, так что копы ничего поделать не смогли. Конец истории. - Сразу видно, что ты с журфака. Коротко и по делу. - Хочешь слушать о том, как я ревел и как мне было больно? - Если ты посчитаешь это нужным, - Чанбин пожимает плечами. – Я хотел узнать, почему ты так серьёзно настроен убить этого человека, вот и всё. - Он отца моего убил, тут всё просто, - хмыкает Хёнджин, комкая пальцами салфетку. - Не все люди идут мстить. Особенно учитывая, какое за это наказание. - Мне плевать на наказание, я не дам ему жить. Когда родителя убивают у тебя на глазах, это не забывается. - А мама где? - Умерла во время родов, когда мне было пять. Я её почти не помню. - Мне жаль. - Да чего жалеть, всё уже прошло. Взгляд Хёнджина рассеянно вперен куда-то в светлый буковый стол, покрытый царапинами. Он рассказывает обо всём сдержанно, без каких-то вспышек эмоций, как о чём-то далёком, но Чанбин чувствует, что его это всё равно задевает. Он принял, но не отпустил. Иначе не стал бы так упорно гнаться за призраком прошлого, фактически наплевав на будущее. Ему проще делать вид, что всё в норме. Потому что это его норма. - Ты знаешь, за что он его убил? – спрашивает Чанбин, отпив из железного стакана. - Нет. Самому интересно. - Он что-нибудь стащил? - Нет. Ушёл сразу же, как закончил. Явно что-то личное. - Догадки? - Об этом мы не договаривались, - Хёнджин выразительно смотрит на него, поднимая голову; алая прядь выпадает из-за уха. – Ты хотел узнать, что произошло, ты узнал. Остальное – это уже моё дело. - Ну, с этим не поспоришь, - Чанбин посмеивается, разводя руки. – Могли бы вместе подумать. Свежий взгляд, все дела. - Это не та ситуация. - Хорошо. Захочешь рассказать, так расскажешь, я не наседаю. Как я и говорил: мне просто нужно было узнать причину. В конце концов, я тебе помогаю. - Насчёт этого. Никто не должен знать. Ни этот твой Джисон, ни Минхо. Мы просто с тобой гуляем, если кто спросит. - Почему? Я думал, вы с Минхо не разлей вода и всё друг о друге знаете. - Да, но это ему лучше не знать, он все мозги мне кончает. - Из-за чего? Он не хочет, чтобы ты нашёл убийцу, потому что переживает, что тебя повяжут? Он так сильно переживает за тебя? - Он был, когда… Неважно. Он не должен ни о чём знать, ясно? - Ясно, как скажешь. Это твоё дело, значит, тебе решать. Чанбин решает не докапываться. Он и так влез дальше положенного, получив-таки информацию, которая его интересовала. На самом деле он чувствует благодарность за то, что Хёнджин поделился с ним чем-то настолько личным, пусть даже это был всего лишь обмен за услугу. Он бы не стал этого делать, если ли бы не испытывал к нему хотя бы какое-то доверие, может даже уважение. Теперь их связывала общая тайна. Больше тема прошлого не поднимается. Обедая, они разговаривают о чём-то нейтральном, переходя с обсуждения университетских дел на фильмы, цены на мясо в маркетах, любимые сигареты. Чанбин замечает, что Огневик начал держаться рядом с ним чуть более расслабленно, он размышляет и делится мыслями, пару раз даже посмеивается над его шутками. Как будто до этого они не касались подготовки к убийству некого человека из прошлого. Доев, они расходятся, садясь на разные автобусы. Лазурное небо наливается вишней, когда время переступает порог вечера и шагает к ночи. Трава хрустит под подошвами кроссовок, Хёнджин пересекает газон недалеко от своего дома, входит в узкую аллею и останавливается, зайдя за каменную швейную мастерскую, которая уже закрылась. Здесь лежала оставшаяся от давнего ремонта плитка, стояли заляпанные краской вёдра и чернела покрытая цементом и кирпичами площадка. Его личное место для быстрых тренировок, когда ехать на площадку времени не было. Хёнджин пытается сохранить относительный покой в груди и закручивает в ладони сферу. Покой именно относительный, потому что полного никогда не было, его всегда что-то жрало изнутри. Особенно когда он приходил тренироваться, ведь тогда загоралось желание выложиться на полную, как будто перед ним стоит тот самый урод, который разрушил его жизнь. Сфера вихляет и дрожит, то и дело выплёвывая в стороны искры. Хёнджин сжимает челюсти и делает несколько вдохов-выдохов, чтобы унять закрутившееся внутри раздражение. От этого клубок пламени наоборот начинает распадаться. - Чёрт. Хёнджин со злостью шипит, швыряя его в стену. На кирпичах появляется очередное жжёное пятно. Наружу вырывается разочарованный вздох. Руки упираются в бока, голова опущена. Почему не получается? Что он делает не так? Неужели он настолько слаб? С каждой минутой переулок становится темнее, вишнёвое небо медленно засыпало. Вдали слышно смех беззаботных прохожих. Голова Хёнджина поднимается. Он оставляет руки висеть по бокам и закрывает глаза. Он вспоминает накрывшую спину тепло, когда Чанбин обхватил его. Внутри всплывает ощущение мерно вздымающейся груди, плотно прижатой к лопаткам. Он чувствовал каждый его вдох и выдох, следовал им. Сосредоточившись на них, получилось отгородиться от бушующих эмоций. Он чувствовал, как ладонь Чанбина на собственной груди поднималась каждый раз, как лёгкие наполнялись воздухом, пахнущим травой и нагретым бетоном. Они дышали вместе и тогда огонь затих, как будто тоже подстроившись под чужое дыхание. Медленный вдох, лопатки покалывает от невесомого тепла из воспоминаний. Такой же медленный выдох, очертания ладони чуть выше сердца ощущаются как настоящие. Вдох, отголоски мятного парфюма. Выдох, слегка сжавшиеся пальцы на плече. Почти целую минуту Хёнджин смирно стоит, просто дыша и держась за это ощущение чужого присутствия. Следуя за дыханием Чанбина. Ему было, на кого опираться. Глаза открываются. Ладонь раскрывается и в ней плавно закручивается янтарная сфера, покачивающаяся над кожей. Она парит, но не рассыпается, не трещит, не вихляет. Волнуется и качается, но не пытается вырваться. Пшеничные пряди чуть подлетают от идущего жара, лицо Хёнджина освещается в сумерках переулка. Глаза удивлённые, уголки губ дёргаются вверх на пару мгновений. Получилось. И хотя уже через несколько секунд сфера начинает волноваться сильнее, он чувствует незнакомый прилив уверенности. Это возможно. Он может входить в состояние покоя. Надо только концентрироваться на дыхании. Своём и чужом. Вдвоём дышать почему-то легче.