Тени над водой кружат
Опусти свой взгляд и увидишь:
Тайны эти берега хранят,
Нет пути назад, ты здесь неслучайно.
© Андрей Лефлер «Спи и засыпай»
Проверив местность на наличие врагов и не найдя таковых, Кощей вернулся в избушку и замер на пороге, рассматривая Иванну, которая так и задремала на лавочке, прислонившись головой к стене. Лицо её было расслабленно, и она… Улыбалась? Губы слегка шевелились, словно девушка слышала что-то, ведомое ей одной, и пыталась подпевать, но разобрать самих слов колдун не смог. — Что, любуешься, старый? — поддела давнего друга Яга, протискиваясь мимо него внутрь дома и начиная греметь склянками с зельями. — Не бурчи, Яга. Что уж, и на гостью взглянуть нельзя? Все же не местная она. Видишь вон, как умаялась, — мужчина прошел к сундуку, что стоял около лавки, снял с него котел, открыл массивную тяжёлую крышку, кованую железом, и достал черный плащ, который когда-то заныкал сюда за ненадобностью. Теперь, вот, пригодился. Кощей взмахнул тканью и, укрыв хрупкую с виду девичью фигурку, поднял её на руки. Поймав на себе прищуренный взгляд старухи, устало вздохнул и пояснил: — На улице воздух чище, да и мне наблюдать за всеми сподручнее. А будить девку не хочется, все же доброе дело сделала. Ты не косись, не косись, а то косоглазие заработаешь. — Кто б говорил, — хмыкнула Яга, отворачиваясь, — лучше бы с котлом помог. Василиса уж огонь развела. Мужчина пожал плечами, вынес Иванну из избы, устроив недалеко от весело потрескивающего костерка, а потом вернулся в дом и вытащил большой черный котел, набрал воды из ручья, который находился не так уж и далеко, поставил на огонь. — Бабушка, тебе помочь? — поинтересовалась Василиса, перехватывая из рук старой женщины корзинку с картофелем, белыми грибами, луком и морковью. — Да, помощь не помешает, — Яга ткнула пальцем в Кощея. — Тебя тоже касается. Так быстрее будет. — Будь по твоему. Не ворчи, — мужчина пересел поближе и вместе с Василисой начал резать овощи в закипающую воду. Сама Яга перебирала склянки с какими-то цветными порошками и время от времени засыпала небольшое их количество в получающийся бульон. «Похлебка лесная, народная» — прокомментировала бы, наверное, процесс приготовления Иванна, но от переживаний, нервотрепки, бегства и спасения её окончательно сморило под ласковое пение Рамаэля, который, как и многие разы до этого, оберегал сон подопечной. Не всегда ему это удавалось, и безлунные ночи были самыми страшными для девушки, так как в это время кошмары — побочный результат от соседства с энтропийными туманами — набирали силу и заставляли Иванну просыпаться в поту, со страхом в глазах и полным отсутствием осознанности. Лунными ночами Рамаэль, помимо песен-заговоров, плёл над подопечной полог забвения из косых серебристых лучей света. Это уже вошло в их жизнь, как своеобразный ритуал. В этот раз дэва дождался, когда компания поужинает и разойдется спать. Потом, отсчитав положенное время, взял под контроль тело девушки, которая сама когда-то дала на это разрешение, и, не открывая глаз и прислушиваясь к каждому шороху, скрылся от дежурившего Кощея в лесной чаще, затуманив на время его сознание. Рамаэль нашел полянку, где лунные лучи пробивались сквозь густые кроны деревьев, расщепляясь и образуя подобие большого перевернутого веера. Дотронувшись пальцами до тонких сверкающих нитей он, улыбаясь, начал ловко перебрасывать их через друг друга так, словно они и вправду были материальны. Ладони порхали над мягко светящимся узорчатым полотном, которое казалось слишком нереальным, зыбким и призрачным. Наконец, резко дернув получившейся полог на себя, дэва в теле девушки поспешил обратно, стараясь не попасться на глаза одному темному колдуну. Ведь его заклинание в таком состоянии полувоплощения было слабым, но Рам надеялся, что успеет вернуться раньше, чем оно закончит свое действие. На полянке Кощея не чувствовалось. Ну и хорошо. Меньше объяснений. Дэва лег на прежнее место у тихонько потрескивающего костра и накинул на себя лунную шаль, завернулся обратно в черную накидку, после чего оставил Иванну в компании добрых, приятных сновидений, а сам вылетел обратно в астральный мир. У него еще были дела.***
Иванну разбудила утренняя прохлада и ветерок, игриво треплющий русые волосы. Она поднялась, кутаясь в плащ, который, судя по цвету и знакомым когтистым нашивкам в районе плеч, принадлежал Кощею. Девушка хмыкнула и огляделась. Бабка с Василисой уже собрали с поляны все лишнее, убрав в кладовую, а колдун сидел на кривой коряге и точил непритязательного вида одноручный меч, который нашел все в том же сундуке. — Ну что, девица-красавица, выспалась? — поинтересовался он, поглядывая на Иванну как-то странно. — Д-да, выспалась, — пробормотала она, немного теряясь, но потом, сбросив наваждение, живо поинтересовалась, — а что раньше не разбудили? Я бы помогла. — Помогла бы, богатырша, — пробурчала Яга, подходя к Иванне и впихивая в руки тарелку. — На вот, поешь хоть. Вчера весь ужин пропустила. А худая какая, ух! Кожа да кости, — и она заковыляла в избушку. — Спасибо, — произнесла ей вдогонку Иванна и уселась рядом с Кощеем. Похлебка была вкусная, хоть и очень холодная. Девушка быстро покончила с завтраком и даже сбегала до ручейка, чтобы помыть посуду. Пребывание на свежем воздухе оказалось таким успокаивающим. В городе-то не найдешь столь пьянящей сказочно-лесной атмосферы. И идти никуда не хотелось, но враги бродили где-то поблизости, поэтому нужно было поторапливаться. — Так куда мы пойдем? — поинтересовалась Василиса, усаживаясь на соседнюю корягу. Рядом с ней, уставив руки в боки, замерла Яга, внимательно глядя на Кощея. Тот опустил Меч и кивнул в ту сторону, куда клонилось солнце, то есть на запад. — К Водяному нам надобно. В походе его помощь пригодится может… Раз надо, значит надо. Спорить никто не стал. Загрузились в избушку да поехали. Насколько Иванна помнила, в прошлом этот путь неспешным шагом по полям и лугам занял у их компании около трех дней. Получается, что в этот раз они должны добраться до одной зеленой пиявки, то есть Водяного, гораздо быстрее. Деревья за окном постепенно сменились открытой местностью. Избушка неслась вперед, перемахивая через небольшие реки и овраги. Проведя некоторое время в столь неудобном положении, компания очень устала от сильной тряски. — А может пешочком пройдемся? — не выдержав такого издевательства над собственным организмом, взвыла Иванна. Василиса молча посмотрела на нее, но в глазах отражалось полное согласие с поступившим предложением. — Поставьте избушку, там, не знаю, на автоматику. Пусть следом за нами двигает, а мы неспеша, своим ходом, а? Яга несколько минут что-то бурчала себе под нос, потом вздохнула, остановила дом. — Ладно, богатырша, уговорила. Вылазьте! Иванна с удовольствием спрыгнула с порога избы в душистую луговую траву. Рядом приземлилась Василиса. Спросила с сочувствием: — Что укачало? — Ага, есть немного, — девушка поморщилась, потерев грудь. Еще ей изжоги после такой поездочки не хватало. — А ты правда в другом мире жила? — вдруг поинтересовалась Василиса. — Правда, — Иванна улыбнулась, чувствуя, как тает между ними странная стена отчуждения. Ведь не знала же, с какой стороны вновь подступиться к лягушке. Подружиться. А это, кажется, само выйдет, — хочешь, я тебе расскажу? Девушка кивнула. — Ну, значится, начну с того, что нашли меня в лесу, недалеко от детского лагеря, это такое место, где летом отдыхают маленькие дети… Так они и шли. Василиса с интересом слушала повесть иномирной гостьи о нелегкой жизни в мегаполисе, а взамен иногда рассказывала, как люди живут в Белогорье. Кощей шагал чуть впереди, и видно не было, но он внимательно вслушивался в мелодичный девичий голос, который в красках пытался передать смешную историю поездки в Прагу. Баба-Яга летела позади всех в ступе, обмахиваясь лопухом наподобие веера и тоже следила за ходом повествования, иногда улыбаясь, а иногда грустно качая головой и повторяя тихое: «дуреха, ой, дуреха…» Иванна не заметила, как поле с длинными колосьями сменилось зеленым лугом. Краем глаза она уловила фиолетовые отблески и повернула голову, останавливаясь. Знакомые цветы. Очень знакомые… Кажется, в прошлый раз они понравились Василисе… Может и в этот раз их сорвать…? Чувство дежавю заставило девушку сойти с тропинки и протянуть руку к ароматно пахнущим бутонам насыщенно-сиреневого оттенка. Но не успела она схватить несколько светло-зеленых тугих стебельков, как запястья оплело множество тонких и крепких лиан. Они дернули на себя Иванну, заставляя упасть в цветной ковер, и опутали длинными живыми ветвями, словно паутиной. — Эй, кто-нибудь! Помогите! — девушка попробовала выпутаться сама, но у нее ничего не вышло. Словно не в цветочный кокон, а в кольца удава попала. Да еще и сами бутоны начали больно тыкаться в кожу. — Ах вы твари мелкие! — прорычала она, уворачиваясь от цветов. — Лежи ровно, не вертись, сейчас освобожу, — раздался с верху спокойный голос. Мимо просвистел меч, отрубая излишне ретивым растениям бутоны и лианы. Кощей приподнял несколько тонких травяных ветвей и перерезал их единым движением. Протянул руку, хватая Иванну и помогая ей подняться на ноги. — Спасибо, — вздохнула она, отряхиваясь и вытаскивая листья из волос. — Зря ты сюда пошла. Цветки эти путников красотой своей, да запахом заманивать любят, а потом, пока не наиграются с жертвой, не отпустят, — он покачал головой и двинулся обратно, отпуская ладонь девушки только тогда, когда они вышли обратно на тропинку. — Я тебе кричала, кричала, — укоризненно произнесла Василиса, приводя прическу подруги в порядок и снимая незамеченные ранее лепестки, — а тебя словно заворожили. Шла туда, к ведьминым цветам, и ничего не слышала. — Да? — Иванна удивленно оглядела луг, — ну спасибо, память, — пробормотала она задумчиво, но потом встрепенулась. — Не обращайте внимания на эту странность, просто чувство такое… — она снова посмотрела на фиолетовый ковер, — что это уже происходило… Очень давно, и в тоже время недавно… Не важно, не помню… Идем дальше.***
Заночевали они на холме под сенью нескольких диких яблонь. Сильно не торопились, так как завтра к полудню уже должны были прибыть на место. По крайней мере, Кощей сообщил, что до Водяного недолго осталось. Ночь в этот раз оказалась темная. Луну заслонили плотные тучи, из-за которых до земли не долетало ни единого серебряного лучика. Рамаэль сегодня был занят, поэтому оберегать свою подопечную у него не было возможности. Девушка ворочалась с боку на бок и тихонько стонала. Снилось же ей…Что идет по серому безжизненному берегу…
Земля расползается под ногами, смешиваясь с ветками и черной водой…
Она пытается найти любой сухой уголок, мечется, хочет выбраться…
Болото наползает, затягивает, не давая уцепиться за хоть какую-то корягу…
Да и нет их поблизости…
Тишину разрезает карканье…
Хриплое, громкое, троится, множится…
Она кричит, срывая голос, просит о помощи…
Но слышится ей почему-то слово, одно единственное, знакомое, печальное, зловещее…
Nevermore, nevermore, nevermore, nevermore… — «никогда», переводит мечущийся разум…
Со всех сторон окружает туман…
Белый, как молоко…
Обжигающе холодный, как северный ветер…
Бесстрастный…
Туман подступает ближе…
Облизывает руки пленницы, делая их вновь прозрачными…
Обнимает, скалится…
Окутывает с головой…
Заставляя потерять всякую надежду…
Заставляя отчаяться…
Заставляя смириться…
С равнодушием смотреть, как ничто поглощает все вокруг и её саму…
Её кто-то трясет, зовет, пытается разбудить…
Но зачем? Зачем? Если все, что происходит с ней — сон, а реальность — вот она…
Маленький кусочек болота, которое скоро скроет туман…
Ты лишняя… Лишняя… Лишняя…
Крик ворона…
— Да очнись же ты! — её с силой встряхнули, заставляя открыть глаза и понять: она снова здесь, в реальности, в Белогорье. — Я… Настоящая? — Ваня равнодушно осмотрела собственные руки. Обычные для людей, но очень холодные. Подняла взгляд на мужчину, встречаясь с черными омутами. — Конечно настоящая, не призрак же, — вздохнул Кощей, помогая Иванне сесть. Девушка отвела со лба мокрые волосы. Оказалось, что Яга и Василиса сладко спят. Значит она не кричала, да? Это даже хорошо. Нечего заставлять их беспокоиться. — Что с тобой произошло? — потребовал объяснения произошедшему Бессмертный. — О чем ты? — спросила Иванна, но взгляд и голос у нее были совершенно пустыми. Тусклыми. Она сжалась, обняв руками колени. — Об этом! — тихо, но довольно грозно начал он. — Ты металась, молила о помощи, плакала. Кожа твоя побелела, мне почудилось даже, что прозрачной становиться начала. Я тебя будить пытался, а ты будто и слышать не желала. — А, это… — равнодушно откликнулась Иванна, — может сам догадаешься? — она уперлась подбородком в колени. Замерла. — Кошмары? — немного настороженно прозвучал ответ. — Если бы просто кошмары, — помотала головой, — это можно назвать наказанием или пыткой, как кому нравится. В дни, когда нет луны, без колыбельной я спать нормально не могу, — она прикрыла глаза. В груди пойманной птицей билось сердце. «Страшно… страшно», — вторило оно. — Что за наказание? — спросил Кощей, накинул на Иванну свой плащ и, подняв на руки, перенёс поближе к огню. — Да так… Нарушила кое-какие законы мироздания. В качестве побочного эффекта каждую ночь меня стали мучить кошмары. Кое-кто… Кое-кто меня от них защищает, но… Сегодня он не смог этого сделать, — она вздохнула, сильнее закутываясь в темную ткань, пахнущую травами и железом. Бессмертный заинтересовался странными словами, однако вызнавать, о ком говорит Иванна, не стал. Ежели сама не пояснила, значит и не нужно ему это. — Но тебе надобно отдохнуть. Путь завтра долгий предстоит. Может ещё раз попробуешь заснуть? Солнце не скоро из-за горизонта покажется. Иванна вздрогнула и, испуганно оглянувшись на него, замотала головой. — Н-нет, н-не х-хоч-чу! Н-не хочу. Кощей задумчиво посмотрел на заплаканную девушку, которой, судя по её состоянию, во снах отнюдь не суженные видятся, а нечто очень и очень ужасное. Но он не мог оставить её в таком состоянии. Просто не мог… — Колыбельная, говоришь, — пробормотал Бессмертный, потирая лоб, а потом коротко приказал, хлопая себя по коленям, — ложись. — Что? — Иванна даже немного вышла из заторможенного состояния. — Ложись, говорю, девица-красавица, — он слабо усмехнулся, — колдовать буду. Дрёму приятную на тебя нагонять. Ну? Девушка послушно улеглась у костра, удобно устроив голову на коленях князя. Поймала на себе внимательный взгляд черных омутов. — Закрой глаза, — Иванна выполнила его команду, не задумываясь. Она ему верила. — Теперь представь себе самое замечательное событие, которое произошло в твоей жизни. Тихий низкий голос с бархатистыми интонациями убаюкивал, заставлял сосредоточиться на словах колдуна и слушать только их. — Колыбельную, что ты услышишь, поют на ночь малым детям во всем Белогорье. «Колыбельная-оберег», так называют её люди, — он чуть склонился, неспеша перебирая темные русые пряди. Тихо, тихо ходит дрёма, Навевая сны свои. Нежно песенку запела, Спи ребенок, сладко спи. Лю-ли, лю-ли, ай-лю-ли, спи, ребенок, сладко спи. Месяц чистый и прекрасный, Охраняет небосвод. Колыбель поет он солнцу, Пусть оно передохнёт. Лю-ли, лю-ли, ай-лю-ли, пусть оно передохнет. И кошмары пусть отступят, Им не место в твоих снах. Тихо, тихо песнь поется, Прогоняя дрожь и страх. Лю-ли, лю-ли, ай-лю-ли, прогоняя дрожь и страх. Звёзды светят в чистом небе, Сказкой каждая полна. Ты прислушайся, наверно, Среди них есть и твоя. Лю-ли, лю-ли, ай-лю-ли, среди них есть и твоя. Тихо, тихо ночка ходит, Закрой глазки, отдохни. Песнь на струнах серебристых Навевает сладки сны. Лю-ли, лю-ли, ай-лю-ли, навевает сладки сны. Не прошло и пяти минут, как Иванна, наконец расслабившись, сладко задремала. Кощей по-доброму усмехнулся, переплетая тонкие русые пряди только в одном, известном ему порядке. Получился своеобразный ромбовидный узор, напоминающий ловчую сеть и покрывающий голову подобно платку. — Вот так, — эту ночь ты будешь спать спокойно, ну а там, может, и друг твой объявится. Крепких снов, девица-красавица.