Мое имя — стёршийся Иероглиф, Мои одежды залатаны ветром, Что несу я в зажатых ладонях, Меня не спросят, и я не отвечу. И как перед битвой, решительной битвой, Стою у каждого перекрестка, На море асфальта я вижу свой берег, Свою голубую россыпь ветра… © Пикник «Иероглиф»
За оставшуюся половину дня далеко уйти не успели. Солнце в северных широтах к горизонту клонилось быстро, так что уже через несколько часов Снежные земли накрыла тихая звёздная ночь. Пришлось сделать привал среди высоких елей, одетых, подобно человеческим красавицам, в белоснежные пышные шубы. Они нашли полянку, окруженную несколькими высокими камнями, что защищали от ветра. Место было хорошо еще и тем, что невдалеке стояли высохшие на корню деревья без коры. Только такие могли дать сильный жар и не позволить замерзнуть путникам. Закончив с вырубкой сухостоя мужчины, занимавшиеся обустройством ночлега, разделили обязанности. Кощей перерубил небольшим топориком несколько деревцов на двухметровые жерди и кряжи, а Финист выкопал в снегу хорошую глубокую яму. Затем, они совместно уложили жерди параллельно друг другу, создавая ограничители, чтобы никто во время сна не свалился во внутрь, а между ними в центре положили дрова-кряжи. Получилась площадка со специальным долго горящим и тихо тлеющим огнем. Колдун щелкнул пальцами, ставя над облюбованным местом купол, не выпускающий наружу тепло костра. Теперь осталось только наломать побольше хвойных веток и настелить из них несколько толстых постелей по бокам, чтобы было удобно спать. Яга с Василисой занялись готовкой. Среди вещей разыскали небольшой котелок, набрали в него снега да поставили на костер. Из оставшихся в запасе трав и кореньев, разложенных по карманам и мешочкам, решили сделать горячий отвар, чтобы к утру у всех восстановились силы. Путь предстоял неблизкий. Варвару вместе с Колобком оставили присматривать за Иванной, которая лежала тихо, устремив невидящий взгляд в темные небеса и почти ни на что не реагируя. На все осторожные вопросы она или отмалчивалась, или отвечала довольно скупо. Говорить не хотелось. Совсем. Наконец, устав от всеобщего пристального внимания, она повернулась на бок и спряталась от жалящего, пока еще, холода с головой в меховой Кощеев плащ. Прикрыла глаза. Странно, но этот уже привычный запах, отдающий нагретым металлом и соцветием луговых трав, действовал на нее успокаивающе. Кощей же, совместно с Финистом, после обустройства кострища отправился подальше в чащу. Пусть лес здесь был не такой плотный и густой, как тот, что окружал Белогорье, но если постараться, то можно было отыскать следы разной живности. Свет от огня распространялся не слишком далеко, и вскоре мужчины оказались практически окутаны ночной темнотой. Однако колдун, в отличие от богатыря, в силу своих магических способностей видел округу довольно-таки четко. Именно он через несколько метров от места их стоянки обнаружил среди хлипких тонких кустов, сугробов и коряг длинный петляющий след зайца. Видимо, косой пробежал здесь совсем недавно, так как снег закончил идти минут шесть назад, а отпечатки маленьких лапок оказались не занесены, и их контур проглядывал на белом полотне достаточно четко. Кощей поднял руку, призывая Финиста остановиться, и указал на следы. — Я попробую найти его и словить, а ты за лапником иди. Договорились? — Договорились, — и они разбрелись в разные стороны. Финист шел медленно. Ноги утопали по колено в снегу, и он тихо ругался себе под нос каждый раз, когда проваливался в очередной сугроб. Однако это не сильно мешало ему осматривать встречающиеся по пути ели, стараясь при этом не терять из виду чуть заметный отблеск костра. Если попадались подходящие широкие ветки, то он дотягивался до них, срубая одним-двумя точными махами острого топора. В течение нескольких минут на снегу, около стволов деревьев, набралось несколько кучек с достаточно пушистой хвоей. Пришлось тащить все найденное в три захода. Зато лесных подстилок для ночлега хватило всем. Кощей же двигался чуть в стороне от заячьего следа и прислушивался к любому шороху. Аркана или любой другой ловушки у него с собой не было. Только меч, да собственная магия, которая, после пребывания в Нави, поддавалась ему чуть легче. Краем глаза он заметил какое-то движение с боку. Руки действовали быстрее головы. Заклинание оцепенения, сорвавшись с кончиков пальцев, в мгновение ока достигло своей цели, заставляя ту замереть прямо в прыжке, свалиться камнем и затеряться в густом снегу. Колдун поморщился, потёр место солнечного сплетения, где опять начинался раздражающий зуд, и пошел смотреть, кого он там поймал. Повезло. Это действительно оказался заяц. Причем довольно большой и упитанный. Тело его было покрыто белоснежной шерстью, за исключением длинных ушей сероватого оттенка. Черные глазки испуганно смотрели на охотника. — Ну, что ж, косой, не повезло тебе сегодня, — вздохнул чародей и одним слитным движением свернул пойманной тушке шею. Вот так. Надо найти еще такого же и у них появится нормальный скромный ужин. В первую очередь, в этом нуждалась Ваня, которую необходимо было побыстрее избавить от остаточных магических эманаций Навьего царства. Проще говоря, она должна была что-то съесть из пищи мира Яви, чтобы стать полноценной его частью. Вот только бы еще одного зайца найти. Мужчина перебросил мясистую тушку через плечо (где только этот ушастый так отъелся?) и пошел дальше в лес. Если есть один — должны быть и другие, верно?***
Когда Кощей вернулся, место для ночлега было уже окончательно готово. Яга разливала горячий отвар по деревянным маленьким кружкам. Финист, Василиса и Варвара сидели почти вплотную к костру, подставив холодные руки теплым языкам пламени. Говорили тихо, стараясь не разбудить Иванну, которая наконец-то беспокойно задремала в обнимку с Колобком. Увидев колдуна с уже выпотрошенными тушками двух зайцев в руках, девушки убрали с костра котелок, а богатырь быстро сообразил из двух больших рогатин стойки-держатели и вытащил из снега длинную ошкуренную ветку в обхват двух пальцев толщиной. Натерли добычу солью и некоторыми травами, надели на импровизированный вертел да повесили над огнем. Жариться. — Как она? — Тихо поинтересовался Кощей, благодарно принимая из рук Яги чашу с отваром и усаживаясь неподалеку от Варвары. Та лишь вздохнула, проводя ладонью по растрепанным волосам младшей сестры. — Почти все время молчала, пока сон не сморил её. Видно, Живая вода не до конца помогла, — она подняла голову, встречаясь с черными глазами колдуна. — Двигаться ей трудно. Больно. От каждого мало-мальского движения шипела, да ругалась не по-нашенски. — А я предупреждала, что сразу вылечить не получится, — покачала головой Яга. — Еще день, может два. Точно не скажу. — Я могу понести Ваню на руках, когда в путь отправимся! — Вскинулся Финист. — Дурень. Конь у нас теперь есть, али ты забыл? — Усмехнулся Кощей. — А может тебе просто хочется побыть героем? Показать девице-красавице удаль свою, доблесть и силу? — вопрос прозвучал лениво и с изрядной долей ехидства. Финист смутился и слегка покраснел, хотя этого и не было заметно на морозе. Василиса кинула недовольный взгляд на колдуна и вступилась за богатыря со столь героическим порывом. — Вообще-то, на спине коня ей может быть неудобно. А ну как свалится? Удержаться-то с больным плечом — дело трудное! — Пустое, — отмахнулся Кощей. — Он смирный, пойдет медленно. А Иванна всегда может прилечь, обняв Ноктиса за шею. Поверь, так будет намного лучше, нежели трястись у кого-то на руках. Пусть это и объятья самого славного богатыря Белогорья. Финист нахмурился. Вот и как с князем спорить? А еще смотрит так… — Кстати, насчёт Белогорья, — обратилась к Кощею Василиса. — Нам надо знать, как ты колдуна одолел. Своего учителя. — Да уж, будь добр, расскажи, а то поездочка за тысячу верст — это не прогулка по фруктовым садам батюшки. Удовольствия тут мало, — недовольно вздохнула Варвара, кутаясь получше в тулуп. Она вообще холод не любила, а уж то, что ей пришлось идти туда, где практически круглый год все снегом заметено… Но у девушки был строгий наказ отца: присматривать за младшей. Так что хочешь — не хочешь, а бежать из дома пришлось. Сейчас же даже такой костер не давал ей полностью согреться. Поэтому настроение было, мягко говоря, пасмурным. Кощей устремил взгляд на танцующие языки пламени и задумался. Давно это было. Очень давно. Чуть больше тысячи лет назад… — Одолел я Белогора камнем заговоренным. Осколком, вывороченным с самого верха древней чародейской башни. В городе тот и по сей день находится. Вряд ли кто-то решил его себе забрать. Такую-то громадину и трое богатырей не утащат. Вот только, за тридцать лет, пока я в темнице был заточен, у вас, поди, люди дома новые построили? Город расширили. Так что на словах объяснить дорогу к камню не смогу. Только показать. — Значит, возвращаемся. Вот и надо нам было куда-то ходить, а? — Пробурчала Варвара. — Все же в двух шагах было. У нас и на площади огромный камень имеется. Может быть он? — Этот поход нужен был Иванне, — шикнула на неё Яга. — Или ты хотела, чтобы сестра твоя так и угасала из-за ложного чувства вины, своих переживаний и подавляемых эмоций? М? — Погоди, — Василиса с Варей переглянулись и уставились на старушку, — так она что, пошла в Навье царство именно за Кощеем? Просто, чтобы его вытащить, а не чтобы узнать, как с этой шипастой нечистью бороться? — Обе девушки смерили колдуна подозрительными взглядами. Тот, словно и не замечая их пристального внимания, спокойно сидел около огня, подбрасывал изредка ветки в костер и проверял готовность зайцев. Кажется, они почти дожарились. — Может и так, а может и эдак. Вам-то это зачем знать? — Мы, вообще-то, волнуемся, — нахмурилась Варвара. — Дела душевные — это личное, и других они касаться не должны, — пожала плечами Яга. — Оставьте Иванну в покое. Захочет девка, все вам расскажет, — а сама, насмешливо так прищурившись, посмотрела на Кощея, — верно ли я говорю, старый? — Верно то, верно, только прекращайте лясы точить. Ужинать надо, да спать. Мясо готово.***
Поели достаточно быстро. Правда, пришлось разбудить Иванну, которая сначала долго не хотела просыпаться, а потом лишь тихо вздыхала, нарвавшись своей равнодушной физиономией и словами «Я не голодная» на краткую лекцию Кощея о важности древних ритуалов при переходе из мира в мир. Сведения были интересные, но слушать сейчас их не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Такое странное состояние, словно выкачали из тела всю энергию, а новая не успевает пополняться, исчезая куда-то… Однако колдун добился своего, и Ваня предложенный кусочек все же съела. — Спасибо. Вкусно, — произнесла она и, тихо шипя, улеглась обратно на хвойный настил. Закуталась. Спать хотелось немилосердно, так что девушка почти сразу провалилась в объятия Морфея, едва голова коснулась импровизированной подушки, сделанной из зеленоватой шапки. — На здоровье, — проговорил Кощей. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, но буквально через секунду он нахмурился. Что-то с девушкой было не так. И дело тут не в яде. В чем-то другом… — Все, спать ложимся, завтра вставать рано, — прокряхтела Яга, укладываясь на постель из лапника и подсовывая под голову сложенные лодочной ладони. Девушки поблагодарили за ужин и разошлись по своим местам. Они тоже устали. — Я могу посторожить первую половину ночи, — предложил Финист Кощею. Тот покачал головой. — Лучше ложись. Завтра сила твоя может понадобиться. Но если вдруг что, я тебя разбужу, договорились? Богатырь кивнул и тоже ушел спать, оставляя князя наедине с потрескивающим и тихо горящим костром. Воздух в куполе постепенно нагрелся до комнатной температуры, из-за чего всем участникам похода теперь было вполне комфортно. Можно было не бояться простудиться. Мужчина задумчиво опустил голову. В черных, будто обсидиан, глазах отражались танцующие язычки пламени. Он вспоминал. Вспоминал то, что произошло там, в замке. Сейчас это казалось каким-то нереальным, иллюзорным, действительно похожим на неясный запутанный сон. И хотел бы князь признаться, что ему не понравилось, но… Пальцы сами коснулись губ. Послышался тихий вздох. Что же Иванна с ним сделала? Заворожила? Околдовала? А как? Ответов на эти вопросы не было. Кощей был древним существом. Он помнил, знал и понимал гораздо больше, чем обычный человек, и перед самим собой, по возможности, старался быть всегда честным. Поэтому, сопоставив все части мозаики под названием «чувства и эмоции» он безоговорочно признал, что влюбился. Влюбился до дрожи в эту странную, взбалмошную девчонку, влипающую в неприятности буквально на каждом шагу. Влюбился в её карие глаза с золотистыми отблесками, которые всегда смотрели приветливо и ласково. Без отвращения. Без пренебрежения. Без ненависти. Влюбился в её голос и в те песни, которые она пела под гитару, даря при этом всем слушающим теплоту, спокойствие и странную уверенность. Вот только нужен ли ей такой старик, как он? Вряд ли… Колдун положил в костер еще дров и поднял взгляд к небу. Здесь, в северных широтах, в окружении снежных пустошей и уснувших лесов очень удобно оказалось наблюдать за созвездиями, так как те были необычайно яркими. Вот Великий змей, вот Жар-птица, а вот бурый медведь — большая фигура из двенадцати сияющих точек… Кощей прожил под этими звездами слишком долго, но все же они до сих пор казались ему чужими. Воспоминания родом из далекого-далекого детства вновь окутали уставший разум, затягивая в канувшее в лету прошлое… …Ночь. Почти полный золотистый диск луны светит в небесах. Деревянная большая изба на окраине города. Крыша, застеленная соломой и сухими ветками. Из трубы идет слабый дымок, видимо хозяева постепенно гасят в печи огонь. И не мудрено. Спать пора. Но двое еще не спят, сбежав из дома и нарушив в очередной раз наказ своих родителей… Рядом с маленьким Кощеем сидит друг, мальчишка лет десяти, сын местного конюха. Босоногий, пухлощекий. Голова вся в коротких задорных пружинках-кудряшках, а в глазах всегда будто солнышко сияет. На губах играет проказливая улыбка. Он мотает ногами туда-сюда, тихо хихикая от щекотки прохладного ветра и, тыкая пальцем в темно-синее полотно небес, проговаривает названия созвездий, а затем рассказывает историю или легенду про каждое из них. «— Знаешь, там, на луне, живет серебристый медведь. Он каждую ночь читает звездам сказки, а те их запоминают. Если тебе повезет, и ты поймаешь такую звезду, тогда она расскажет тебе то, чего никто из взрослых не знает! Потому что сказки эти могут слышать лишь дети…» Легенды красивые. Каждая хранит какую-нибудь тайну. И мальчишка, задорно улыбаясь, обещает, что они вместе разгадают все секреты звезд в этой вселенной. Им только надо подрасти и набраться опыта. Кощей кивает. Он верит. Верит ему, что они отправятся странствовать, что создадут самый прекрасный заповедник сказочных существ. Верит, что друг всегда будет рядом, всегда поддержит его… Воспоминания, со временем, покрылись коркой пепла. Многое забылось. Но мужчина все еще помнил этот момент. Ведь то была последняя ночь, перед тем как… — Кощей, — донесся до него тихий голос, заставляя вынырнуть из собственных мыслей. — Ваня, ты чего не спишь? Тебе отдыхать нужно, — он придвинулся поближе и помог девушке сесть. — Я… Я слышу Рама. Его голос зовет меня… Туда, — она указала рукой в сторону лесной чащи. — Ты не слышишь? Кощей нахмурился. Нет, он ничего не слышал. Но может его раздумья этому помешали? — Мне нужно идти, — Иванна, стискивая зубы, поднялась на ноги, пытаясь унять боль, как учил её дэва. — Куда? Ты же ничего не видишь, к тому же очень слаба, — попытался образумить девушку Кощей. — Нет, — она упрямо качнула горловой. — Мне нужно с ним встретиться. Это важно, я чувствую. Поверь. Я не могу проигнорировать его зов. — Будь по твоему, — недовольно проворчал мужчина, скрещивая на груди руки, — но только я с тобой пойду. — Как скажешь, — пожала плечами Иванна и тихо зашипела от резко пронзившей рану боли. — Осторожней. Не делай резких движений, — колдун закутал девушку поплотнеё в свой плащ и вывел за пределы теплого купола. — Подожди меня тут. Я сейчас Финиста разбужу, чтобы посторожил лагерь. — Не надо. Лучше Колобка. Он, если что, тревогу поднимет. К тому же тайны хранить умеет. Я бы не хотела привлекать общее внимание к нашему уходу, к тому же это ненадолго. Я надеюсь, — тихо произнесла Иванна. Кощей неодобрительно покачал головой, но все же последовал девичьей просьбе и пошел будить их друга…***
Они пробирались сквозь ветки и стволы деревьев, зарываясь по колено в высокие сугробы. Иванна шла строго на слабый голос крылатого, а Кощей внимательно следил за тем, чтобы она не пропахала носом снег из-за очередной спрятанной коряги. Судя по направлению, шли назад к каменному стражу. Только мужчина хотел поинтересоваться, насколько далеко они уйдут от лагеря в противоположную сторону, как меж занесенных елей забрезжил очень слабый чуть голубоватый свет. — Вот он. Голос оттуда, Рамаэль…! — Иванна, было, кинулась вперед, но колдун обнял её, останавливая. — Погоди, — он вытащил меч из ножен, — я вперед пойду, а ты следом ступай и руку мою не отпускай, хорошо? Она кивнула, зарываясь носом поглубже в мех. Мороз сильно жалил незащищенную кожу. Кощей крепко сжал ладонь девушки и, осторожно заглядывая за каждое дерево, стал продвигаться все ближе к источнику света. Вот впереди исчезла последняя преграда в виде высоких скрюченных кустов. — Вы пришли… — тяжелый полузадушенный шелест тысяч голосов раздался со стороны поваленного в снег толстого ствола. — Рам! — Иванна вырвалась из хватки застывшего в удивлении колдуна, бросилась на голос и оказалась в объятиях дэва. Её окутал слабый аромат знакомой сирени. — Что, что с тобой случилось? — Моя хорошая, — он нежно провел ладонью по её щеке, — ты хоть отдохнула? — Он сильно закашлялся. — Выглядишь не очень, — в голосе намек на слабую улыбку. — Плечо сильно болит. Слабость. А ещё я ничего не вижу. Яга сказала, что это побочное действие яда. Должно пройти через несколько дней. — Да? Ну, давай я это ускорю. Негоже тебе без зрения ходить по моей вине, — одной рукой дэва коснулся глаз подопечной, а другую, слегка дрожащую, положил на место ранения. Иванна почувствовала, как по всему телу распространяется приятное тепло, забирающее с собой и боль, и усталость, и слепоту… — Я… Снова вижу! — Она моргнула. — Как это прекрасно! Спасибо, Рам! Рам? Рам, что с тобой? Рамаэль убрал пальцы, покачнулся и, прислонившись спиной к стволу, со стоном сполз по ребристой коре в снег. Ни ноги, ни крылья больше не могли удержать его. — Ранен твой хранитель, — тихо раздалось из-за спины. Иванна обернулась, встретившись с хмурым взглядом Кощея. — Ты видишь его? — Удивлённо произнесла она, но тут до нее дошел смысл сказанного. — Ранен?! — девушка испуганно посмотрела на тяжело дышащего Рамаэля. Глаза его были закрыты. По щекам текли капли жидкого света, падая в снег и растворяя его. На крыльях дымились жуткие обугленные раны. Кое-где были срезаны перья. Одежда в некоторых местах оказалась порвана. Особенно сильный порез виднелся в том месте, где у людей обычно находилось сердце. — Я. Пришел. Попрощаться. С тобой… — произнес он с невероятным усилием, приподнимая дрожащие ресницы. В глазницах, где обычно пылал яркий очищающий огонь, почти ничего не осталось. Только мелкие теплые язычки пламени еще тлели на самом дне. — Нет, не говори так. Не трать силы. Мы ведь сможем тебя как-то вылечить? — Иванна отняла шестипалую руку от лазурных шелковых одежд, — дэв опять тихонько застонал. Ваня вздрогнула. В груди хранителя была сквозная пробоина. Прямо в том месте, где должно находится сердце. Но его там не наблюдалось. Вместо этого всю рваную рану до краев наполнял яркий и чистый голубоватый свет. По белой коже пробегали змеящиеся синие искры и, с силой вырываясь в воздух, рассыпались звёздной пылью и растворялись в темноте. — Ничего. Не. Поможет. Я. Совершил ужасную ошибку… — Почему, что произошло? — Меч. Я. Победил. Морану. Но… Она. Пронзила меня. Мечом. Я, — он закрыл глаза и прислонился головой к заснеженному стволу, — умираю. Прости. Меня. — Рам, — Иванна крепко обняла хранителя. По щекам потекли злые горькие слезы. Почему у неё все не может быть так, как у обычных людей? Почему все не может быть хорошо? В голове всплыли слова дэвы: «…Ты же не думаешь, что в прошлый раз тебе Кощея просто так отдали? Нет. Ты принесла местным богам жертву. Ей стали твои чувства к отцу, твоя привязанность, мечта о нормальной семье. Если я его спасу сейчас, то в будущем мир может переклинить слишком сильно…» — Это все из-за меня, — она уткнулась ему в плечо. — Прости, пожалуйста, пожалуйста прости меня. Какая же я дура… — Нет. Ты сделала все… Правильно. Не беспокойся. Дальше ты справишься. Без меня, — он перевел тусклый взгляд на Кощея. — Подойди. Прошу. Мужчина послушно приблизился и опустился на колени перед Рамаэлем. Тот ледяными пальцами обхватил запястье его и Иванны, а потом соединил их ладони, переплетя пальцы меж собой. — Я. Не знаю. Почему ты… Видишь меня, — дэва перевел дыхание и угасающим голосом продолжил, — но на все воля Ваяра… Я поручаю… Иванну тебе. Пожалуйста… Оберегай её. Не. Давай. Делать… Глупостей. — Рам, прошу, не уходи… Не бросай меня, — Иванна всхлипнула, склонила голову, прижимая к щеке шестипалую ладонь с которой все чаще и чаще начинали сбегать искры, растворяясь песчинками на ветру. — Не. Могу. Мне надо вернуться. В… Дэва-Локка Пока еще… Есть возможность. Прости я. Был ужасным… Хранителем, — Он опустил веки, руки безвольно упали в снег. Крылья дрогнули последний раз, стряхивая с перьев остатки сожженной ангельской пыли и пепла. Тело Рамаэля постепенно изменилось, потеряв всякую видимую материальность и став чистейшим светом, который стремительно рванул вверх и затерялся где-то среди мерцающих звезд. — Рам…! — Иванна сидела на коленях, глядела в темное равнодушное небо, а из глаз её текли слезы и, падая в снег, превращались в холодные льдинки. Кощей не стал ей ничего говорить или как-то утешать. Прекрасно понимал, что этим может только ухудшить ситуацию. Он просто обнял её, позволив уткнуться лбом в чешуйчатый доспех и тихо всхлипывать, вдыхая морозный воздух. Так они и просидели несколько минут. Молча. Вокруг была тишина. Лишь из редких, едва заметных туч, время от времени начинал падать легкий снег. — Пойдем. Холодно тут. Ты простудиться можешь, — Иванна замотала головой, но это Кощея не остановило. Мужчина, закутав её получше, поднял на руки и пошел в обратную сторону, ориентируясь по еще не занесенным следам и зарубкам, которые он оставлял на деревьях ранее.***
Дэва-Локка — величественный город Старших богов. Та самая точка, откуда начинают свое существование любые вселенные, объединяющиеся в гигантский и бесконечный мультиверсум. Она существует везде одновременно и нигде совершенно. Она существует не в материальном мире, а в астральном. Все здесь состоит из особого рода энергии. Этот океан разлит везде. Простирается до самого горизонта и чем-то походит на воду. По ней можно ходить, в ней можно плавать. На её недвижимой глади и покоится древняя твердыня, созданная когда-то Ваяром. Здания здесь больше похожи на огромные льдисто-синие бутоны лотоса, уходящие своими вершинами в бледное, розовато-голубое небо без облаков. Вокруг них посажены прекрасные деревья, саженцы которых принесены дэвами-наблюдателями из разных миров и выращены для услады глаз. В кронах вьют свои гнезда певчие птицы, поэтому в Дэва-Локка не бывает безмолвия, а всегда играет природная живая музыка. Посредине города стоит обитель самого Ваяра. Там часто собирается Верховный совет, призванный найти решения в той или иной трудной, для определенного мира, ситуации. Вот и сейчас в стенах, сплетенных из огромного количества нитей астральной энергии, собрались тридцать два божества во главе с Отцом. Всего тридцать три. Речь на очередном собрании зашла о мире, который доставлял беспокойство всем присутствующим… -… Кто создал людей такими шебутными? Вы понимаете, что они в очередной раз сломали таймлайн? — Звук удара о поверхность стола. — Я тоже им поражаюсь. Такая тяга к изучению и одновременно разрушению… Ну если не знаешь, так не берись или берись, но осторожно! Нет, все надо разобрать, собрать и испортить. Мы ж любопытные! — Это ведь один из Бала сделал? — Ага. Но неужели он не понимает, что цельный волос — это здоровый волос. Здоровый мир. Если мы будем отсекать от и без того тонкого волоса все больше и больше частей… То что останется? Секущийся кончик, где все время перепутано, а неустойчивые параллельные миры переплетены и связаны в крепкий узел? Так пространство схлопнется от такого издевательства! — Я вам больше скажу, дорогие мои, не только Бала в этом виноват. Начали-то это люди. Дитя Асгарда лишь докончил начатое. Более того, сейчас некоторые маги из того, всё ещё основного мира, расщепляют свою ветку реальности без веской на то причины. Правда потом исправляют хотя бы часть… — Какие умнички! — едко, — а ничего, что нам потом приходится все штопать белыми нитками? Так ведь Мир не выдержит и развалится. Как нам потом такую разросшуюся махину собирать? Это не конструктор и не Ланиакея, у которой размеры соответствующие. Просто так исправить поломку не получится. Хоть Бид' ардралубдхака вызывай… Тут разговор прервался, так как в центре зала, в окружении длинных узких столов мелькнула вспышка и на пол без сил опустился Рамаэль. Дэвы, понявшие, в каком он состоянии, тут же повскакивали со своих мест и в мгновение ока оказались рядом с ним, поддерживая, делясь энергией, не давая провалиться в темноту собственного подсознания а потом исчезнуть… Впервые один из Умеа прерывал собрание, и они не знали, как быть. На ребенка страшно было смотреть. Весь в сильнейших темных ожогах и ранениях. Тело его распадалось. Энергетика расслаивалась, растворяясь в воздухе искрами, из-за чего привычная оболочка теряла всякую плотность, становясь прозрачной и неосязаемой. — Отец, — позвал Рамаэль хрипло. Он держался из последних сил. — Я здесь. Рядом. Почувствуй это. Дыши, — его обняли, восполняя энергию в теле, хотя это было бесполезно, так как все резервы были нарушены и пробиты одним точным ударом карающего меча. — Прости… Меня. Я нарушил Твои запреты… Я поддался зову сердца и души, взял мир и стал изменять его без разрешения, без права. Я… признаю свою ошибку и… И готов понести любое наказание, но прежде хочу… Хочу вернуть вот это, — Рамаэль вытянул дрожащую руку, с которой уже сплошным потоком срывались голубоватые искры, вперёд и проявил на прозрачной ладони матово-черный меч, поглощающий любую световую волну. Все дэвы, кроме Ваяра, отпрянул в стороны. Они знали это оружие и очень боялись его. Ведь только таким клинком любого Старшего бога (кроме Отца и Матери) можно было уничтожить окончательно. И под действие столь грозного оружия попало их Дитя? Немыслимо! — Глупый, непослушный Умеа. С тебя уже хватит. Свое наказание ты получил и, надеюсь, осознаешь его в полной мере. За меч спасибо. Думал, самому за ним спускаться придется. Индар, будь добр, выброси из моих покоев ту искусную подделку. Тошно уже на нее смотреть. — Да, Отец, — и один из дэв, больше похожий на крылатого гуманоидного льва, исчез из зала. — А мы с тобой пойдем к Весте. Придется сплетать тебе новое тело. Поспи пока. Я разбужу, когда все будет готово. И не переживай, твою дорогую Иванну и её друзей я не трону. Даже вмешиваться в события не буду. Сам все допишешь, когда очнешься. И помни, я не сержусь. Ну-ну, не надо плакать. Ты сильный, справишься. Засыпай, — Ваяр поднял Рамаэля на руки, крепко обнял и исчез из видимого пространства следом за Индаром, оставив остальных дэв недоуменно переглядываться.