…Власть — не простое слово,
Выше она законов,
Все перед нею ниц готовы пасть.
Сила свергать основы
И создавать их снова —
Вмиг сокрушит любого
Только власть…
© Павел Пламенев, рок-опера «Орфей» — «Власть»
Правь. Ирий сад. Небесное царство младших богов, устроенное в самой кроне великого мирового древа. Здесь, на благодатной земле, растут невиданные цветы, поют разноголосыми трелями птицы, которых не встретишь ни в Яви, ни на золотых полях Слави. Пение их то сливается в единый стройный лад, то звучит наперебой, путаясь в шелестящих от теплого ветра кронах деревьев. И порою оно настолько прекрасно, что даже боги, услаждая им слух, забывают о течении времени в подведомственном им мире Яви. Но не сегодня… Казалось, коридоры дворца, освещенные лучами рукотворного солнца, были бесконечны. По обеим сторонам, насколько хватало взгляда, тянулись стены с резными узорчатыми дверями. Абсолютно одинаковыми, на какую ни глянь. Но то была лишь иллюзия закольцованного пространства — одна из вечных шуточек Квасура. И Финист прекрасно видел это, но был абсолютно не рад попасться в столь глупую и несвоевременную «ловушку», так как жутко опаздывал! Поплутав еще несколько минут, страж-таки нашел нужную дверь в главный зал, где уже давно началось очередное собрание. Финист думал, что главной темой вновь станет подтачиваемый много лет Купол, однако через небольшую щель до него донесся обрывок ранее начатого разговора, и в мысли закралось нехорошее предчувствие — сегодня все будет немного иначе: — … Нет-нет-нет, мы пробовали! Не получилось, — выкрикнул со своего места раздраженный Руевит. — Не получилось сдержать обитателей тёмной Нави? — нахмурилась Макошь, показав возвысившимся тоном весь скептицизм и недовольство по поводу слов собрата. Волнение её было понятно, ведь Темный лес находился рядом со Славью — владениями богини — и граничил одновременно с Явью и Правью. Ежели нечисть из Нави вырвется, то так все три мира пострадать могут! — Да, — произнес задумчиво Перун. Взглянул на своих воинов, что расположились около стены, потом на Сварога, — сильны они больно. Мы их выжигаем, а они по новой лезут. И не ясно даже — откуда их столько новых народилось, — грузно вздохнул, покачал головой, — словно из воздуха берутся. Может в Яви война или мор настал? — Даже мои морозы не помогают, — вклинился звонкий голос, — устойчива к ним нечисть стала. Эх. Только если в лёд обращать сразу, да и то не на долго, — скривившись, отмахнулся Хорс, показывая этим свое отношение к происходящему. Дотронулся до щеки, накрутил льдисто-голубую прядь волос на палец. Проговорил тягуче, — но знаете, мне кажется, их что-то влечет со всей округи, при чем не к Калиновому мосту, а именно к границам Яви. Что-то инородное, но понять… — он толкнул сидящего рядом собрата, — я прав, Чес? — Верно, — буркнул тот, — только у меня из-за этого меча, что Морана запрятала в тайне от нас, голова до сих пор раскалывается. Предвиденье сбилось. Поэтому не знаю я, кто так с навьями поиграться решил, да позвать. Но уж точно не к добру это. — И с Мораной было плохо, и без нее плохо, — издали тихо вздохнул Переплут, но голос его штормовым гулом донесся до всех в зале. Досадуя на то, что все-таки услышан, он вынужден был продолжить с негодованием, — Все речные цари жалуются мне, что нечисть в Славь забралась. Поля златые, да реки отравлять повадилась. Я против них… Только на зов приду, расправлюсь, так скоро уж новая лезет. Тьфу! Никто уж их не может удержать в узде… — Но я держу… — тихонько вклинился в диалог богов Финист, хотя и сам прекрасно понимал, что помощь его в этом деле ничтожна. — Держал бы, — заметил ему Сварог, — но ты не правитель, и сам это понимаешь. Видишь же, навьи тебя не бояться, не слушаются. — Они и к Мосту-то лезут с таким упорством, словно им там медом мазано, — пропыхтело из угла скрутившееся калачиком Чудо-Юдо, которое до сих пор не могло протереть двенадцать слезящихся, от магии дэва, пар глаз. — Это начало конца! — рявкнул Даждьбог, — коли в Явь вырвутся, так все под собой погребут. — У нас есть оружие Возмездия, — напомнил всем собравшимся Индра, — могу в ход пустить… — И создать из трех миров один большой могильник? Нам прошлого раза хватило! Забыл, что с Белобогом стало? — Как хотите, я просто предложил. — Нет, тут что-то другое надобно, — задумчиво пробормотал Сварог и вопросительно взглянул на притихшего Финиста, который стоял рядом с Семарглом, — и где же твой хранитель Границы? Куда девался? Почему не предупредил никого, что оставит свой пост? — Ну, это… — перед глазами у него так и встала эта странная девчонка в красном кафтане… — Он обязан об этом узнать, слышишь?! — в голосе небесного кузнеца зазвучал гром. Тяжёлый кулак опустился на деревянный стол, — коли взялся за работу эту, так пусть исполняет её, как должно. Своим присутствием. Его-то духа, как я помню, навьи бояться уж поболе твоего, Финист. Помимо того, он причину должен знать: куда, почему и зачем навьи идут. Так где он?! — гневно прогрохотало под сводами зала. — Будто после всего случившегося он захочет знаться с нами! — разъярился вдруг со своего места Змей, — да и дитя Старших чуть мост в труху не развеял, а вы их обратно вернуть хотите?! — Не хотим, — потемнел лицом Перун, — нам только этот хранитель и нужен, что б на границу вернулся, да быт там свой обустроил, как было. — Уж и не знаю, — пробасил Симаргл, — но по тому, как разгулялись Навьи, боюсь, что не вернётся княжич туда вновь. Девчонка ведь его странная, лишняя, одним своим существованием менять поток истории этого мира может. Сколько вариантов событиям есть? — спросил он, не требуя ответа, но некоторые задумались, — а она и их изломать умеет! Я понял это, только ее завидя. И Умеа убедить пытался, что присутствие ее здесь опасно! Но заупрямился дэв. Чуть очами не поджарил! Важна ему от чего-то эта человечка, — крылатый пёс перевел дух и продолжил под внимательными взглядами богов, — и ведь предупреждал я его, в какое дело он втягивает этим и себя, и нас! Но нет, упрямец! Все сам, да сам. — Отличники, — пыхнуло в углу двенадцать голов. — Схлопнется Навь, Явь да Правь, — как-то жутко проговорила Макошь, — нельзя так менять предначертанное! Да уже поздно. — Подожди! — жестом осадил её Сварог. Обернулся к двум стражам Нави, — Вы полетите в Явь и вернёте Кощея, чтоб порядок навел. Ясно? Откажется — заставьте. Не мне Вас учить. Финист и Симаргл, понурив головы, кивнули. Зал наполнили довольные шепотки, но вдруг… По пространству, непонятно откуда, теплой волной прошелся лёгкий ветерок, а в воздухе прогремело спокойное: — Не советую. Все присутствующие обернулись на посмевшего вклиниться в разговор, и тут же безропотно пали ниц, приветствуя гостя. — Всех благ Вам, Род! — низко поклонился Сварог. Тонкие губы Ваяра дрогнули в подобии улыбки. Здесь его знали под этим именем. Удачно же он решил полюбопытствовать, как продвигается сотворение истории у одного из младших детей. Босые ноги осторожно ступали по прохладному каменному полу. На поясе, в такт шагам, покачивался широкий меч в дивных ножнах. — Встаньте. Негоже гостя сидя на полу встречать, — прошелестело множество низких голосов. Боги этого мира поднялись на ноги и начали изумленно переглядываться меж собой. Рода все видели лишь второй раз в их долгой жизни. И это было удивительно! Ведь общеизвестно, что Старшие так просто в созданные ими миры не спускаются. Особенно это касалось Всевышнего, который предпочитал следить за всем издалека. — Для нас огромная честь видеть Вас в сих скромных чертогах, но… — Сварог запнулся, не зная, как спросить. — Зачем я к Вам пожаловал? — улыбка Ваяра стала такой ласковой, что многие сглотнули, предчувствуя неприятности. — Вы своим отношением поставили все три мира на грань, и не только их, — прозвучало совсем тихо. Чудо-Юдо сжалось в уголке, молясь, чтобы гнев миновал его. Он же пропустил небесного ребенка и девчонку на Мост… — М-мы? — заикнулся Волх откуда-то сзади. — Вы, — чуть склонив голову, прикрыл глаза Ваяр. Пальцы слегка постукивали по рукояти меча, отсчитывая секунды. — Но… Он поднял веки и всех присутствующих сковала инородная могучая сила, лишая возможности даже вздохнуть. — Что Вам мешало воззвать ко мне, когда один из Вас начал стремительно меняться? — звук щелчка — словно пощечина, — что Вам мешало призвать меня или создателя Вашего мира, когда купол, охраняющий границы Нави и Ирия начал разрушаться? — слова давили, ввинчивались в подсознание. — Вы забыли о своих обязанностях… — он обернулся к дрогнувшему Змею, — да? Страж Калинова Моста, который не соизволил сообщить мне, Отцу, куда подалось его несчастное дитя. — Но… Вы же все и так видите, — пискнули три головы и рухнули без сознания. — Обязанностей Ваших это не отменяет, — пол и стены зала начали покрываться тонкими морозными узорами. — Мы поняли, Владыка, — упал на колени перед Творцом Сварог, а с ним и остальные, — все сделаем! Накажи нас! Но только не губи. Прошу! — Я же сказал Встать! — прозвучало властно. Церемониться с наместниками Ваяр не собирался. — Вы уже наказаны за свое бездействие, а я пришел не за этим. Он махнул рукой, и над столом возникла прозрачная сфера. Нечто черно-фиолетовое, ужасно бесформенное, то с появляющимися, то с исчезающими дырами, но явно живое и очень голодное билось о её стенки. Разило такой духовной гнилью, что сморщились даже те, кто стоял у самых дальних стен. — Что это? — выдохнул Велес, с ужасом и отвращением взирая на инородное, искривлённое существо, природа которого отравляла само пространство вокруг. — То, что влечет навьев за пределы их мира. Паразитическая Тьма, — ответил Ваяр, оглядывая сферу. — Но… Откуда она здесь? — нервно обхватил рукоять меча Индра. — Мы выяснили, что её к Вам протащил один из Асур по недосмотру Лаэрто. — Да ведь… Ей только волю дай — поглотит всех и вся! И… Это сейчас в Яви? — прозвучало потеряно. Со всех сторон послышались потрясенные вздохи. Ваяр кивнул. — Так спасите нас! — выкрикнул какой-то богатырь из дружины Перуна. На него злобно зашикали остальные, но он не послушал, — Вам же достаточно пальцами щелкнуть и все вернется на круги своя! — Ой, дурень, — тихо простонал Сварог, опасливо косясь в сторону Ваяра. Перечить или указывать Создателю… — Этот мир находится сейчас во всеведении Рамаэля, — с расстановкой проговорил Ваяр, — надо же ему опыта набираться — пусть сам этим и занимается. — Да этот юнец нас всех погубит! — возмутился мужчина и тут же остался посреди зала один. Все остальные боги отошли подальше. Мало ли… — что он может? Ребенок-то? По слухам — самый слабейший из… — Довольно! — в тихо загудевшем воздухе из тысячи сегментов сложился бело-золотой зубчатый диск, — я терпелив, но о детях моих такое говорить не позволю, — Ваяр развернулся. Взгляд его полыхнул. Крикун задрожал, понимая, что переступил черту и сейчас его ждёт расплата за неосторожные слова. Упал на колени, уткнулся лбом в холодные плиты пола. — Я… Прошу… Прощения, Род. Я… Не хотел грубить… Я просто… — Но ты сделал это, — чуть склонил голову Ваяр. — Слова имеют огромную силу в нашем мире. Они могут как возвысить, так и уничтожить. Ты выбрал последнее, — диск сорвался с места и, коснувшись тела наглеца, заставил то мгновенно раствориться в воздухе. Зал на несколько секунд накрыла давящая тишина… — Всевышний? — произнес, наконец, Стрибог,в голосе которого сквозили нотки страха. — Он сам виноват. Совсем не знает правил приличия. Будет Номшо и его туманам новая история. — Но… А что нам-то делать? — тихо спросил Финист. Вот так вот. Встретили, называется, небесного ребенка… — Ждать, — усмехнулся Ваяр, оборачиваясь к стражу, — и чтобы я ни одного из Вас в Яви рядом с людьми не видел! — он обвел внимательным взглядом всех присутствующих, — не послушаетесь — с вами случиться то же самое, — прошелестели голоса, заставляя спины богов покрыться мурашками. — Сейчас там своя история творится. Я не желаю, чтобы кто-либо помешал этому. Имейте терпение и ваш хранитель Границы сам вернётся аккурат к нужному моменту. Вот только будьте с ним поосторожнее. Он не тот — кем кажется… Ваяр исчез, оставив младших богов недоуменно переглядываться… Похоже они все крупно влипли.***
Сегодня в Белогорье шел третий заключительный день ярмарки. Приезжие купцы, торговцы и ремесленники как из окрестных городов и деревень, так и из заморских стран — собрались последний раз, чтобы продать свой товар, да на чужой поглядеть. Стоял жуткий шум, гам, смех, слышались крики выставленных на продажу животных. То тут, то там лоточники выкрикивали свои складные стишки, вручая подбегавшим к ним детям за небольшую моменту бублики и сахарные кренделя. Мимо прохаживались и смешили людей различными шутками-прибаутками скоморохи. Завлекалы рассказывали о достоинствах того или иного товара, приглашая взглянуть самолично. В закрытых палатках сидели ремесленники, что продавали настоящие шедевры своего мастерства. Ох, чего тут только не было! Прекрасные изделия из металла и драгоценных камней; плетеные корзины, поделки из бересты и тонких прутиков ивы; кружевные платки, сотканные из легкой пряжи и украшенные изумительной вышивкой; прекрасные наряды из заморских тканей… Иногда на пути можно было встретить небольшие балаганчики, в которых показывал представление небезызвестный Петрушка. Вид он имел не слишком симпатичный, зато компенсировал это очень задорным и озорным характером. Вот и сейчас, на очередном помосте, пальчиковая кукла отыгрывала веселую сценку сватовства молодого князя к прекрасной девице. Шутки временами сыпались настолько скабрезные, что Петрушка не раз получал по своему длинному крючковатому носу, но все же продолжал смешить народ. — Вась, хватит смотреть, пойдем, — потянула подругу за собой Варвара. Они уже три часа ходили в этой толпе и княжна порядком устала. От шума вокруг начинала побаливать голова. — Ну сейчас, погоди! Интересно же! — Василиса во все глаза следила за действиями героев. Варя закатила на это глаза. — Я сказала — пойдем. И так все дни около балаганчиков крутишься. На сегодня тебе точно хватит. Нам еще подарок искать. — Да чего ты, — вздохнула девушка, но все же подчинилась «голосу разума» и пошла дальше вдоль лотков с товарами, — мы ж решили, что покупать будем. — А про подготовку к пиру ты не забыла? — поинтересовалась у сестры Варвара, — дело это не быстрое, да и Ваньку еще надо из избушки забрать, чтоб обрядить, как следует. — А она там? — удивилась Василиса. — Да. Пока ты следила за этим балагуром, — хмыкнула княжна, — я отца встретила. Он сказал, что к колдунам отпустил её. Подлечиться. Попросил приглядывать, — нахмурилась. Замолчала на несколько секунд, пробираясь через толпу, потом произнесла тихо. — Видела я тут, как Кощей с Ильей чуть не поругался. Ох, страшно это… У него ж глаза такие черные стали, тьмой заполненные, что все, думала, на бой вызовет отца за оскорбление нанесенное, — Варя покачала головой, пропустила рыжую девчонку с корзинкой грибов и пошла дальше. — И? — с любопытством спросила Василиса, которая эту сцену в княжеском тереме благополучно проспала. Все же уставшая была после боя с воинами Галины. — Усмехнулся как-то странно, развернулся и молча ушел. Сама удивлена была, — покосилась на подругу Варя. — Тебе не кажется, что после Нави он другой немного стал? Чуть сдержаннее, что ли, — пробормотала Василиса. — Вероятно. Я не знаю его так же, как ты. Так что сама суди. Но может… Это и к лучшему, что он изменился, — тихо проговорила, осматривая лежащие на прилавке всевозможные украшения и наряды. Было решено купить Ване бусы с серьгами и платье из заморского шелка, раз уж она традиционные сарафаны в пол на дух не признавала. — О чем ты? — взглянула на подругу Вася, — думаешь, что за старое больше не примется? — Нет. Я не об этом, — отмахнулась Варвара, отвязывая с пояса кошель с монетами, — завтра по утру должен княжич Велеслав к нам пожаловать. Помнишь, рассказывала? Отец хочет устроить смотрины. Все честь по чести. Девицы незамужние со всей округи ко двору приглашены. Только вот ширма это, как Ванька говорит. Массовка. На самом-то деле уже давно оговорено все, и Велеслав именно за сестрой приедет. Я боюсь, что если Иванна заартачится, а она заартачится, то… — Варвара выразительно замолчала. — Кощей не стерпит и вызовет князя на бой! — воскликнула Василиса, осознавая всю серьезность положения. — Да, только давай потише. Все же тут много лишних ушей, — кивнула Варвара. На этом разговор замялся. Девушки стали внимательно осматривать заморские наряды. Один был особо красив: белое платье из тонкой шелковистой ткани, длиною чуть ниже колен, было расшито изумительными золотыми цветами и завитками. Пышные рукава сужались в районе запястий и перехватывались плетеными косичками-ремешками. На груди имелся ряд из полудрагоценных камешков-пуговиц с одной стороны и широких петель с другой. На вороте виднелись узоры солнца. — Смотри. Тебе такое нравится? — поинтересовалась княжна у подруги. — Прекрасное, — умилилась Василиса, щупая воздушную ткань, — и под знак рода подходит. — Тогда его и берем, — произнесла Варвара, кивнув при этом утверждающе и купцу, — еще украшения подобрать надобно…***
Было уже около четырех часов по полудню. Кощей, глядя на запыхавшуюся Иванну, сделал себе пометку на будущее — гонять ученицу так почаще, ибо и результат имелся, и магия вполне себе успокаивалась от столь хорошей нагрузки. Однако сейчас им обоим действительно требовался отдых. Так что он поманил тяжело дышащую, но упрямо молчащую о своей усталости девицу под сень раскидистого дуба, коих вокруг было предостаточно. Расположились на небольшой полянке. Кощей улегся прямо в траву. Закинул одну руку за голову, другой — выдернул зеленую травинку, и, выныривая из каких-то своих мыслей, коснулся ею губ. Перевел взгляд на девушку. Та ходила кругами и срывала одуванчики. В течении нескольких минут в руках её собралась приличная золотая охапка. — И что это ты задумала, а, красна-девица? — прищурился князь, наблюдая, как Ваня садится рядом и скидывает собранные цветы себе на колени. — Как что? Венок. Всегда этим занималась, если в летний лагерь уезжала, — ответила она, выбирая те, где стебли подлиннее были. Пальцы хоть и болели, но двигаться более-менее могли. Так что Ваня довольно скоро наловчилась подцеплять одуванчики таким образом, чтобы руки не слишком щипало. — М, и кому же? — поинтересовался, следя за рваными, иногда неуклюжими движениями обмотанных ладоней. — Какая разница? — не отрываясь от своего занятия, пробормотала Иванна, — просто венок. — Хм, — он перевел взгляд на небо и парящие в нем пышные облака, — отдохнула бы. Все же сколько часов кряду занимались. Думал, умаялась, а ты и не приляжешь. — Да все нормально, — отмахнулась она. Потом остановила плетение, подняла голову, — ты-то как? Не болит ничего? Наверно, мое заклинание давно спало. Кощей обернулся. Тонкие губы дрогнули в улыбке. Он до сих пор не привык, что о нем кто-то может вот так просто заботится. — Не тревожь душу понапрасну. Мне намного легче. Над поляной на несколько минут повисла уютная тишина, нарушаемая лишь трелями птиц и стрекотом кузнечиков. Даже ветер стих. — Час здесь побудем, — вдруг тихо проговорил князь, — а там в город вернемся. Иначе Илья хватиться тебя может — тогда уж мне не сдобровать, — он точно специально сделал ударение на последнем слове. Хмыкнул. — Я вздремну, ежели ты не возражаешь. Разбуди, когда солнце к западу начнет клониться. — Как скажешь, — тихо пробормотала Ваня, наблюдая из-под свесившейся челки, как опускаются веки князя, как слегка склоняется голова, выравнивается дыхание. Сейчас он казался таким умиротворенным, простым. Точно не князем темным был, а обыкновенным Белогорским мужиком, которому ничего не стоило вот так вот запросто лечь в траву и подремать часок-другой. Девушка вздохнула и, отбросив лишние мысли, вернулась к плетению. У неё был ровно час, чтобы сделать подарок… Кощей проснулся от лёгкого прикосновения к руке. Еще не отойдя от тяжёлого и какого-то сумбурного сна, сел, внимательно осматривая округу. Вроде все спокойно: солнце еще не клонится к закату, небо все такое же чистое, — только Вани нет рядом. Решив, что она отошла, а за руку тронула перед уходом для предупреждения или для того, чтобы проснулся — принялся ждать, попутно прислушиваясь к себе. Странное слабое чувство шевелилось на краю сознания и покидать его упорно не хотело. Казалось, что со стороны будто кто-то наблюдает… Князь вскинул голову, надеясь обнаружить виновника своего беспокойства, и вдруг заметил мелькнувший среди деревьев знакомый серый тулуп. Мысли об отсутствующей Иванне, об оковах и наблюдающем за ним Светозаре — стянулись в сознании в неприятный комок.«Попался…»
Колдун, не раздумывая, поднялся и двинулся по пятам. Пусть он и держался на удалении, но все равно оказался замечен: шаг преследуемого заметно ускорился, а движения стали рваными. Дергаными. Он попытался запутать след, но Кощею было все равно. Волнение за девушку, нехорошие мысли и подстегиваемая ими ярость — гнали вперед, словно ищейку какую. Было стойкое чувство, что оказаться просто так рядом Светозар не мог, просто не мог. Ведь за все три дня бывший ученик на глаза ему попадаться отказывался. И тут такая удача… Наконец, плотная полоса деревьев кончилась, и князь оказался на опушке, близ окраины какой-то деревни, освещенной лучами чуть рыжего солнца. Светозар, поняв, что оторваться от погони не смог, нырнул за дверь небольшой покосившейся лачуги.«Ваня…»
Интересно, что же сейчас чувствовал маг, оставивший несчастной девушке не больше двадцати лет жизни? Раскаялся ли? Хотя… Судя по испуганному взгляду, Светозара заботила лишь собственная шкура.«И это после всего, что я для тебя сделал?! Ну и отплатил ты мне, ученик!..»
Мысль о давнем предательстве, в одночасье заставившем потерять все, разлилась внутри жгучей яростью. Рука судорожно потянулась к рукояти меча, и довольная Тьма зашептала в сознании зло и многоголосо, вынуждая сделать шаг… Кощей не знал, что сделает, когда предстанет перед учеником, но тысячи голосов в голове нашептывали самые ужасные кары… Он покачнулся. Замер, прикрыв глаза и пытаясь угомонить жадную до чужой крови силу, но у него это плохо получилось. Сладостные речи туманили сознание. Решение вырисовывалось само, но…«Нет!» — одернул себя князь. — «Этому не бывать!»
Он просто спросит… Просто… В мир выдернул пронзительный скрип доски под сапогом, затем скрип двери. В домушке, в самом её углу копался в сундуке с вещами Светозар. Он то ли не заметил Кощея, то ли старательно делал вид… До определенного момента. — А, доброго дня Вам, наставник, — натянуто улыбнулся старичок, завидя стоящего на пороге князя, — какое дело привело в мою скромную обитель? — Ты на Иванну оковы мои наложил? — спросил Кощей тихо, спокойно, однако любой бы понял — таким голосом убивают. Сделал шаг внутрь комнаты, все еще пытаясь удержать Тьму в узде, но по предплечьям уже начали искривляться в дуги лиловые разряды. — Нет… — глаза Светозара вдруг стали подобны блюдцам. Понял он, что поздно уж отпираться. Княжич сильнее его во много раз и, конечно же, след от волшбы прочёл без труда, — но я… — он попытался оправдаться, — Вы же знаете, кто Ванькина мать? От неё всё! Чтобы девка подобной ей не стала! Не обратилась к Тьме! — И потому ты оставил девице всего двадцать жалких лет жизни? — рявкнул Кощей, взмахивая рукой. Дверь за спиной с грохотом захлопнулась, заставляя Светозара дернуться. Он понимал, что это конец. Заклятье ведь то запретное было! Наставник его пуще злата своего хранил. Другим никогда не давал знать о нем. Сам лишь по назначению и использовал. Да только Светозар, после пленения колдуна, нашел в его покоях старые записи и наброски. Вот и воспользовался ими при случае подвернувшемся… Маг судорожно поискал глазами лазейку: полуотворенное окно, щель между брёвен, но… Ничего. Ни вылететь птицей, ни обратиться пчелиным роем… — Я стерпел… Стерпел… — от задушенного гневного шепота по доскам за спиной Кощея начала расползаться чернота: густая, чуть подрагивающая, подобная плотному удушливому дыму, — когда ты меч мой умыкнул, лишив сил! — лезвие Кладенца ослепительно блеснуло. С грохотом разлетелся на части стол, — когда помог богатырям заковать меня в цепи и заморозить! — взмах, грохот, но разлетевшегося по левую руку было уже не видно сквозь густую пелену тьмы, — но отнять любимого человека я. Тебе. Не позволю. Кощей замер. Поднял на вжавшегося в стену ученика обсидиановый, тьмою наполненный взгляд. Старик похолодел. Сейчас перед ним стоял не князь, не учитель и даже не человек. Кто-то другой… Он сглотнул, почувствовав, как давит на плечи чужая сила. Упал на колени, ударился лбом об пол. — Не губите, наставник! Знаю. Плохое дело совершил, но не губите! — Так ты, значит, заговорил… Губы князя скривились в усмешке. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь этим пьянящим ощущением могущества и власти над чьей-то жизнью. Голоса в сознании захватили — он больше не сдерживал их. Тьма шептала довольное: «Враг».«Твой враг».
«Он лишит тебя всего».
«Всего!»«Так уничтожь его!»
«Уничтожь!»
Подбитые железом подошвы сапог гулко стучали при каждом шаге. Острие Кладенца прочерчивало борозду по деревянным доскам пола… — Знаю, как проклятие Роголебово с меня спало…***
Черный туман, заполнивший собою лачугу, был слишком густой, вязкий. Он мешал дышать и казался живым: то хаотично двигался, то перетекал, то разрывался клочьями, тут же срастаясь в непроглядную пелену. На пути валялась, разломанная на части, редкая мебель: разрубленный надвое стол в окружении деревянной посуды, черепки от горшков, порубленный в щепки табурет. Посреди комнаты, в столбе белого света, стоял на коленях князь-чародей. С губ его слетали тихие непонятные слова. Шепот. — Кощей… Никакой реакции. — Кощей…! Испуганный девичий голос заставил очнуться. Веки, будто налитые свинцом дрогнули. — Ваня? Стоило девушке услышать свое имя, как липкая тьма в лачуге тут же расступилась. — Ваня… Тебе лучше? — прохрипел он задушенно, но со странной надеждой, оборачиваясь в сторону говорившей. Ведь то, что сотворил, должно было помочь… Лицо колдуна казалось мертвенно-бледно. Во взоре плескалась безумие. Иванна сделала несколько шагов к нему, но тут взгляд скользнул в дальний угол комнаты. Увиденное заставило взвыть от горя и ужаса. — Что ты наделал?! — она со страхом обернулась к мужчине. Карие глаза непонимающе бегали по такому родному, но в мгновение ставшему чужим лицу, ища объяснения… — Я… — и только сейчас Кощей понял, что не благодарна она. Не ждала от него ТАКОГО спасения. Князь с трудом поднялся, желая обнять её. Успокоить. Объяснить… Оковы должны были пасть без вреда для нее самой, а значит он всё сделал… Правильно? — Не подходи! — Иванна вывернулась, отскочила. Бросилась к лежащему вниз лицом магу, параллельно зажигая на пальцах золотые огоньки. Но было поздно… Нанесенные Кладенцом раны с трудом поддавались лечению… Кощей осоловело взглянул в мутное стекло.«Я… Я же не хотел этого… А вышло что? Нет… Снова все погубил. Сам. Своими руками! О, горе мне!»
Кладенец со звоном выпал из ослабевших пальцев. Колдун без сил привалился к стене, понимая: столь ужасным поступком он только что оттолкнул ту, которую истинно полюбил. Сейчас мысль о бессмертии вызвала лишь тупое отвращение. Зачем оно ему? Зачем вообще он вернулся из Нави, если своими действиями оказался недостоин даже второго шанса? Может просто уйти обратно? Добровольно. Чтобы больше никому не губить жизни. Ведь ничего не изменилось. Он по-прежнему… Чудовище. Из мыслей Кощея вырвал набирающий яркость свет за окном. Князь отшатнулся назад и лицо его перекосило от ужаса. Такого, которого, казалось, он никогда не знал! Мир за стеклом пропадал, поглощаемый идеально белым слепящим светом: исчезли уже и дальние холмы, и ближайший лес, летящие над ним птицы. Пропала опушка перед домом. Кощей закрыл глаза и склонил голову, принимая все увиденное, как кару. Он уже приготовился погибнуть, пропасть вместе со всем… Но вдруг до слуха донёсся легкий щелчок. — Ну что, княжич, понравилось тебе? — шелестяще прозвучали знакомые голоса. Кощей вздрогнул от неожиданности. — Рамаэль? — отступил назад, ища глазами бога и не находя, — Что…? Голоса из пустоты перебили: — Время Светозара ещё не пришло. Какое право ты имел обрывать нить его жизни? Тишина была богу ответом. — Или забыл ты, что мир ваш зыбок? — Я помочь хотел! Али ты сам не знаешь, что ученик мой сделал? — зло выдохнул Кощей, со странным счастьем понимая, что не погиб. Пока. Да, сорвался. Да, допустил огромную ошибку, позволив Ване это увидеть. Однако в содеянном он не раскаивался. Светозар должен был понести наказание за свой проступок. — Я знаю гораздо больше, чем можешь себе представить, — прозвучало спокойно. Отстраненно, — а вот ты, похоже, забыл мои слова, — плеча легко коснулись перья, но уши заполнил пронзительный лязг, будто провели по доспеху железными лезвиями. Кощей обернулся и замер. В нескольких шагах от него стоял Рамаэль. Подол лазурных одежд касался клубящийся белесой дымки. Лицо прикрывала знакомая черная повязка. Четыре крыла были широко раскрыты. Тысяча глаз устремила на человека свой пронзительный взор. Шестипалая ладонь покоилась на золоченой рукояти длинного меча, спрятанного в узорчатых ножнах. — Повторяю, ваш мир зыбок. Сделай в нём что не так — и он развалится, — произнес дэв, чуть склоняя на бок голову. — Но Ваня… Она не заслужила такого! Ужели ты воспрещаешь мне спасти её?! — Я вижу — ты беспокоишься, — взмахнул рукой дэв, призывая князя остановиться и послушать, — это увлекло тебя. Заставило забыться… Знай же, что постоянно созерцая в своем уме объект чувств, человек развивает к нему привязанность. Из нее рождаются желания. В твоём случае — это желание спасти и защитить Иванну. Любой ценой, — на этих словах Кощею почудилась улыбка, а нотки в многоголосии не предвещали хорошего. — И пусть стремление то благое, но ты позволил себе потерять контроль… Поддался Тьме. А я ведь предупреждал, что могу и уни… — Но ты говорил, что в Нави она уснет, ослабнет, оставит меня в покое! — перебил, было, божество Кощей, однако прохладный палец, коснувшийся губ, ясно намекнул, что ему следует молчать. По спине прошлись колючки страха, но в то же время колдун испытал облегчение от того, что фразу дэв так и не закончил. — Говорил. А ты не пожелал понять меня. Неужто думал, что на этом все и закончится? Обряд «Прощения» очень сложен и, в твоём случае, включает в себя три этапа. Два из них ты выполнил. Отказался от бессмертия, изначально предназначенного не тебе — пересилив страх и ступив за грань. Искупил оставшиеся грехи, добровольно вручив Роголебу свою смерть. Проявив смирение, встал грудью на защиту друзей, и не первый раз, — послышался лёгкий смешок. Кощей отвернулся. Разве ж он их защитил? Позволил спеленать себя, как дитя малое. Стыд, да и только, — вот только, — продолжил Рамаэль, — в пылу битвы ты не почувствовал, как часть силы отделилась от Роголеба и влилась в тебя. Порождение Асур пыталось спастись, как могло. И у него это получилось, пусть и отчасти. Представь себя сосудом. Что будет, если его заполнить до верху, а потом долить еще немного? — Содержимое пойдет через край, — хмуро ответил Кощей, догадываясь, о чем ведёт речь хранитель. — Именно, — кивнул Рамаэль. Перышки на лице затрепетали. Белая с золотыми узорами ладонь легла поверх доспехов — аккурат напротив сердца. Князь почувствовал, как успокаивается, засыпает внутри неуёмная сила; как вновь возвращается бодрость и способность ясно мыслить. — Ядро заполнено Тьмой так, что ты уже не в состоянии её контролировать. Инородная сила вскоре изменит тебя не только физически, но и духовно. Это уже чрезвычайно опасно. Тогда ты истинно станешь чудовищем, что сможет погубить этот мир. Тянуть больше нельзя. Я поставлю печать, которая сдержит паразита, но это не на долго. Решительная мера необходима. Ты готов к последнему испытанию? — вопросил дэв, и Кощей даже через плотную ткань почувствовал отголоски обжигающего взгляда, — за тебя же… Беспокоятся, — он указал крылом на замершую в углу Иванну. Только сейчас Кощей заметил, что застыла не только она, но и пыль в воздухе, легкая черная дымка у стен, — или… Могу докончить фразу… — Не нужно, я, — он сглотнул, понимая, что испытание бога может быть во много раз опаснее, нежели прогулка в Навь. Но если… Это убережёт всех, если вернёт ему желанную свободу… — готов, — наконец твердо произнес он, сжимая пальцы в кулак. — Вот и славно, — прошелестели голоса. Рамаэль отстранился. Развернулся, мазнув длинными перьями по щеке мужчины, поднял к верху тонкие пальцы, — сегодня решится твоя судьба, человек. В полночь ты должен быть один в своих покоях. Запомнил? Опоздаешь хоть на минуту — и мне придется… — многозначительно замолчал. — Постой! — Кощей схватил дэва за длинный шелковый рукав, — а как же… Я ведь все испортил! Какова… — Какова цена ошибки? — довольно произнес дэв, видимо радуясь, что человек, наконец, хоть что-то усвоил. Однако не ответил. Выдернул свою руку из цепких пальцев и хлопнул в ладоши. Белый свет из окна дотянулся, стирая комнату, темную дымку, Иванну, Светозара. Все. Кощей зажмурился. До слуха долетели последние слова:«Я всего лишь предостерёг тебя… Будь осмотрительнее… Чародей».