Дождь в отражении изумруда

      Глаза открываются медленно, веки, кажется, абсолютно забыли, что им необходимо двигаться. По голове будто тарабанили кувалдой. Горло сушит, а самого Драко знобит. Парень медленно, мучительно медленно открывает дождливые глаза и натыкается на Забини. Мулат лежал прямо в одежде, лицом вниз. Как он ещё не задохнулся одному Мерлину известно. Малфой коротко взмахнул пальцами, призывая палочку. Драко глядит на пол и глупо моргает. На полу лежит тело и совершенно не двигается… А нет, двигается, дышит… Драко присмотрелся, предварительно свесившись с кровати верхней половиной тела… И имя этому телу — Теодор Нотт… Кудрявые волосы, одежда с преобладанием зелёного, прибитый вздох — все признаки налицо. Слизеринец покачал головой и откинулся обратно на спину, закидывая руки за голову. Виски сжимало каким-то невидимым прессом, но это заставляло почувствовать себя обычным, забыть о чёрной метке на предплечье. Да, она сейчас оставалась не более чем переплетением чернил под кожей, но менее паскудно не становилось. Год назад вдребезги разбились все жизненные устои и принципы Малфоя, когда проиграл Тёмный Лорд, когда умер Люциус, который до сих пор умудряется влиять на сына. И сейчас знак на предплечье был напоминанием о собственной слабости. Короткий ленивый взгляд на часы. Ровно семь утра. Слизеринец всегда просыпался рано, по многолетней привычке. Первой парой трансфигурация с пуффендуем, потом зелья с гриффиндором, защита от тёмный искусств, магловедение и прорицания. Видит Мерлин, в этом году желание получить Аваду в лоб значительно выше, чем в прошлом. Драко поворачивается на бок и кидает подушку в соседа по комнате, Забини поднимает руку и оттопыривает средний палец. Тихий хриплый смех неприятно колышет тишину комнаты. Теодор неудачно дёргается на полу и врезается носом в ножку стула. Слизеринеw тихо взвыл, разразившись гневной матерной тирадой. Забини тихо что-то буркнул в подушку и поднял голову. Н-да видок тот ещё, конечно. Рубашка на горле в следах красной помады Гринграсс. В ней же и губы парня, что выглядит достаточно курьезно. Блейз сползает, почти стекает, с кровати и делает шаг к шкафу, но спотыкается об однокурсника и падает. Истерический смех рождается где-то в глотке и вырывается наружу громким хриплым хохотом. Забини садится на задницу и вздыхает. — И тебе доброе утро, дружок, — съязвил Тео, потирая плечо. — Заглохни, Нотт, мне и так паскудно, — простонал Забини.       Драко махнул палочкой, и ему в руки прилетело антипохмельное зелье. Парень ехидно усмехнулся однокурсникам и залпом выпил бурого цвета зелье. Горло обожгло, по венам стал разбегаться холод, унося головную боль и онемение пальцев. На какое-то мгновение показалось, что антипохмельное по вкусу напоминает малину, хотя он точно знал, что обычно подобные зелья больше похожи на скисшее молоко. Малфой встал с кровати и кинул слизеринцам зелье, по пузырьку каждому. Забини выпил залпом и даже не поморщился, Нотт тихо ругнулся, занюхивая рукавом. — Пожалуйста, — бросил через плечо блондин, выходя из спальни.       В коридорах вяло ползали ученики, многие с лицами зеленоватого оттенка, прямо под цвет галстуков. Слизеринец зашёл в ванную комнату и плеснул на лицо воды. Со вчерашнего вечера его буквально жёг вкус малины и лимона на языке, он варился на медленном огне в омуте собственных мыслей.          Драко накидывает запирающие чары на дверь и встаёт под струи воды. Мышцы тянет, а платиновые волосы липнут к лицу. Прохладная вода отрезвляет, дарит способность здраво мыслить. Он запустил руки в волосы, откидывая голову назад. Он так её ненавидит. Чёртова самовлюбленная дура. Ничтожество. Чёртовы длинные волосы со смоляными прядями и молочным отливом. Такие странные и необычные локоны. Чёртовы губы, такие мягкие и жестокие одновременно. Такие… малиново-лимонные, такие… Вкусные. Эти изумрудные глаза, до отвращения спокойные, властные и одновременно бесконечно послушные. Какой бешенный контраст. Она сама — один сплошной контраст, такой явный, что удивительно, как она ещё не раскололась на части. Так хочется её разорвать на части, заставить отбросить уверенность и уравновешенность и одновременно просто сидеть рядом в тишине и смотреть, как подрагивают ресницы Цирцеи. "Вот он, ебаный пиздец, Драко!" Это ведь она настолько противоречива, а раздирает грудную клетку почему-то ему. Прохладные пальцы проходятся по нижней губе и натыкаются на след от укуса. Он почему-то не свёл его вчера… Ведь след сам сойдёт через пару дней. Видит Мерлин, он вчера полчаса полоскал рот и чистил зубы в попытках избавиться от привкуса малины и лимона на корне языка, а в итоге просто смирился и лёг спать. Как же Сэнтери раздражает. До судорог пальцев и разбитых коленей, до желания сбивать руки в кровь. Малфой опирается лбом на стенку и выдыхает, очищая мысли. "Она не достойна места в моей голове…" Парень вышел из душа и быстро оделся, предварительно высушившись чарами. Драко было не суждено спокойно дойти до спальни, его снесла лавина по имени Пэнси Паркинсон. Брюнетка встала на носочки и впилась ему в губы, правильно, предусмотрительно не касаясь руками. Пэнси была удобной. Она знала, что его нельзя касаться руками, любила когда он вёл себя с ней грубо, не считаясь с её интересами. Но сейчас её приторно сладкие губы не вызвали ничего. То есть абсолютно ничего, даже мимолётного желания. "Драко, это охерительно соблазнительные губы Пэнси Паркинсон, одумайся!" — отчаянно завопил голос разума, но Малфой уже отстранился и нырнул в комнату, не удостоив однокурсницу даже простым приветствием.         Блейз уже был одет и выглядел подозрительно свежим. Теодора куда-то сдуло, наверняка в свою комнату. Драко подошёл к шкафу и потянулся за рубашкой. Забини притянул к себе рюкзак и стал наскоро скидывать туда книги, зелья против головной боли и пергаменты с перьями. Малфой усмехнулся и надел рубашку. Прохладная ткань белого цвета была почти под цвет волос. Зелёный галстук сегодня казался удавкой. Блейз явно был не в настроении. Как это проявлялось? Мулат со всего маху шарахнул кулаком по стене, когда не смог завязать галстук с первой попытки. Драко вопросительно поднял бровь, накидывая на плечи мантию. Забини лишь закатил глаза и покинул спальню. Поругались с Гринграсс…          По дороге в большой зал навстречу к Драко выпорхнула Пэнси и повисла на его локте. От брюнетки пахло чересчур сладко. Типичный запах барби из рекламы магловских кукол. Блондин уселся на излюбленное место в углу и расслабленно развалился на стуле. Паркинсон почти легла ему на колени, отпивая какао из бокала. Малфой вгрызся в тост и тут же поморщился — и тут малина, чёрт её дери. Забини всё ещё был зол и вяло ковырялся вилкой в тарелке с кашей. Нотта, старшей Гринграсс и Сэнтери в зале пока не наблюдалось. А нет… Легки на помине… Дафна Гринграсс влетела в зал мрачнее тучи и лишь изредка улыбалась шуткам Теодора, идущего рядом. Цирцея в который раз откинула эти-свои-отвратительные-длинные волосы за спину и присела по диагонали от него, рядом с Тео. Как же хотелось вчера запустить пальцы в эти тёмные, живые пряди, оттянуть, почувствовать дрожь и увидеть, как спадёт маска уверенности. Но рука парня так идеально легла на её талию, до боли правильно… Вздёрнутый подбородок, расправленные плечи, болезненно прямая спина и это отвратительное прохладное спокойствие на лице. Вот она усмехается, складывает руки в замок и облизывает губы. До сих пор опухшие губы… Только сейчас он обратил внимание на её стиль одежды. Короткая юбка в зелёную клетку, высокие тёмные чулки и закрытая белая блузка. Длинные рукава, высокая горловина и правильно завязанный зелёный галстук. Даже через ткань выпирает острая линия ключиц. Длинная коса спадает на плечо, когда слизеринка смеётся. А в Драко начинает бурлить злость. Лютая, сжигающая изнутри ярость. Какой отвратительный холод. Будто не она вчера обиженно кусалась и дышала как загнанная лошадь после марафона. Вдруг Дафна села рядом с Цирцеей и приступила к еде, будто ничего и не случилось. Малфой скосил глаза на друга и хмыкнул. Забини так и замер с открытым ртом и куском ветчины на вилке. Мулат кинул колкий взгляд на Дафну и сжал кулаки. "Как приятно, что всё ужасно не только у меня…" Вот к столу подходит Поттер с мелкой Уизли, зовёт Сэнтери, и она приветливо улыбается. О, да, вот и повод! Ярость подкатила к горлу, требуя выхода наружу. Шрамоголовый что-то  серьёзно спрашивает у брюнетки, а Малфой уже громко фыркает, пробуждая всеобщее любопытство. Забини тоже отшвыривает вилку и обращает на Гарри внимание. Паркинсон расплывается в масляной улыбке, а слизеринцы заинтересованно наблюдают, не отвлекаясь от еды. Блондин скрестил руки на груди и сжал челюсть, ещё чуть-чуть — и раздастся противный хруст. Парень отмечает, как выдыхает Теодор, и опирается лбом на кулаки. — Опять тянешь всякий сброд к нашему столу, ничтожество? — Малфой скрещивает руки на груди и вздёргивает подбородок.         Цирцея коротко выдыхает, откидывает чёрную косу за спину и поднимает на него изумрудные, до одури спокойные и такие неповторимые глаза…         Цирцея Сэнтери проснулась сама и первым, что она услышала, был грохот падающих на пол книг. Голова болела так, будто ей всю ночь вкручивали шурупы в виски и в затылок. Вкручивали медленно и очень неосторожно, почти небрежно. Девушка открыла глаза и заметила Гринграсс, ползающую по полу. Дафна собирала книги и выглядела не лучшим образом. Заплаканные голубые глаза, опухшие губы, растрёпанные светлые волосы, которые хаотично распластались по спине и плечам. Движения какие-то резкие, отчаянные и усталые. Цирцея медленно поднимается, игнорируя мигнувший в глазах свет и плывущее изображение. Коротким движением пальцев призывает два пузырька с зельями. Брюнетка вздыхает, откидывает волосы за спину и опускается на пол. Даф нервно поправляет волосы и шмыгает покрасневшим от слёз носом. Сэнтери со вздохом отдаёт одну склянку соседке, а вторую залпом опустошает сама. Антипохмельное зелье плюхается в пустой желудок как горсть камней и отдаётся в голове очередной порцией боли и холодком по коже. Дафна тоже выпивает противную жидкость и прикрывает рот, чтобы не взвизгнуть. В голове заметно проясняется, и это не может не радовать, а вот то, что первой парой трансфигурация — не может радовать. Цирцея коротким взмахом палочки поднимает книги и отправляет их в сумку Гринграсс. Дафна склоняет голову и вздыхает. Да не день, а чёртово чудо. — Даф, что случилось? — Цея берёт блондинку за руку и ловит голубые глаза изумрудными.        Дафна судорожно мотает головой и тихо всхлипывает. Цея пододвинулась ближе и коротко протёрла соседке щёки подушечкой большого пальца. Гринграсс глубоко вздыхает и прикрывает глаза. Только сейчас Сэнтери заметила чёрные дорожки от туши под глазами. — Ве… Вечером… — брюнетка кивнула и палочкой подала форму соседке.       А дальше произошёл истинно женский феномен. Через двадцать минут Гринграсс выглядела безупречно и повседневно замазывала багровые следы на шее, стоя перед зеркалом с самым беззаботным лицом. Сэнтери наконец доплела косу, отнюдь не с первой попытки, и теперь поправляла зелёный галстук. "Что за мания к удавкам? У директора явно какая-то нездоровая любовь к различного вида удушью. И что за нелюбовь к красно-золотым? Зелья, да со Слизерином, им можно только посочувствовать. О, Мерлин, я назвала гриффиндорцев красно-золотыми?! Всё, это конечная, Сэнтери!" Цирцея поправила галстук и покрутилась перед зеркалом. Девушка совершенно не привыкла к галстукам, на Шармбатоне их не было, даже у мальчиков. Сэнтери облизнула губы и отметила, что они всё ещё нездорово пульсируют. Это не был первый поцелуй, да и слишком необычный тоже. Это просто было по-другому, немного вкуснее, чем раньше, как-то острее, жарче. Не исключено, что из-за нехилого количества алкоголя в крови… Брюнетка закусила губу и откинула волосы за спину, закинула сумку на плечо. Слизеринки покинули спальню одновременно, а на пороге заметили Теодора. Нотт стоял и делал тщетные попытки привести собственные волосы в порядок. На лице такая искренняя детская разочарованность, что хочется смеяться, на лице неосознанно расцветает улыбка. Цея коротко поправляет у него на шее галстук, и внутренний перфекционист вновь ликует. Тео окидывает девушек оценивающим взглядом и завистливо вздыхает. — Выглядишь как… — начала Дафна с язвительной улыбкой. — …Как человек, который лёг в пять утра… — продолжила за подругу Цея, душа ссору ещё в зародыше. — …И у которого первая пара — трансфигурация с высокоморальными беспросветно тупыми баранами, — закончил Тео, который несмотря ни на что был в прекрасном настроении.         Цирцея невольно отметила ещё одну общую черту учеников её факультета. "У меня настроение говно, так испорчу же его остальным" — вот девиз большинства слизеринцев. Остальная дорога прошла за мирными подколами. Когда они вошли в Большой зал, брюнетка сразу поняла, что Малфой тут, хотя ни разу не посмотрела в ту сторону. Она как обычно села рядом с Тео, а вот Дафна сегодня не пошла к Забини, а села рядом с Сэнтери. Девушки переглянулись и без слов договорились обсудить всё вечером, с глазу на глаз, в тишине и в обнимку с подушками. Но на этом хрупкое спокойствие треснуло, окончательно и бесповоротно. К брюнетке вежливо подошёл Гарри с Джинни Уизли. Поттер выглядел абсолютно не выспавшимся и побитым жизнью. Цирцея невольно улыбнулась, вглядываясь в зелёные глаза, в которых светилось истинно детское непонимание и сонливость. Было слишком очевидно, что парень ещё спит с открытыми глазами. Мятая мантия, криво завязанный галстук, Джинни, к слову, выглядела примерно так же. Гриффиндорец просто спросил, выспалась ли она. Эта непривычная забота искренне умиляла брюнетку. У неё редко спрашивали что-то настолько простое и незначительное… — Опять тянешь всякий сброд к нашему столу, ничтожество? — громом среди ясного неба ударил по барабанным перепонкам голос Малфоя.       Видит Мерлин, у него талант портить ей настроение одним словом. Малфой выглядел так, будто это не он вчера хлестал огневиски только так, в одну харю. Острые скулы и колючие дождливо-серые глаза. Цирцея закидывает ногу на ногу и откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди. Девушка только сейчас заметила, что сидящий рядом с блондином Забини был зол. Крайне зол и обижен. — Малфой, не хочу тебя расстраивать, но ты поздно одумался, сброд уже обвивает тебя руками, — спокойно парировала Сэнтери.        Напряжение росло с каждой секундой. Ученики со всех факультетов стали оборачиваться, чтобы посмотреть шоу. Цирцея кинула быстрый скользящий взгляд на Гарри и поняла, что Драко сделал чудо и пробудил грифиндорца окончательно. У всех сегодня осеннее обострение? Какого чёрта он полез вообще? Вдруг в разговор встрял Блейз. — Говори, да не заговаривайся, Цирцея. Ваши с Драко тёрки её не касаются, — мулат презрительно оскалился и сложил руки на груди. — Как впрочем и тебя, Забини, — как бы мимоходом вставила Дафна, не отвлекаясь от еды. — Наши с ней тёрки? Мне противно видеть это ничтожество за этим столом, — громко фыркнул Малфой под одобрительный кивок Паркинсон. — Заткнись, Малфой, — заступился Гарри. — Катись отсюда калачиком, Поттер. Тебе здесь не рады, или до тебя ещё не дошло? — Малфой осклабился, играя светлыми бровями. — Послушай, Малфой… — начала Цирцея, глядя блондину в глаза, — здесь все равны и он… — короткий кивок на Поттера, — не хуже тебя. А что касается крови: это лишь формальность, за которой ты прячешься как обыкновенный трус, — Сэнтери вздёрнула подбородок, глядя абсолютно безэмоционально.       Над столами вдруг появились совы, скидывая почту. Малфой поймал конверт и сунул под мантию, даже не глянув. Цирцея тоже не отвлеклась, коротким взмахом пальцев убирая прилетевший пергамент в сумку. — Ты меня не знаешь, чтобы делать такие заявления. Да и твоё слово против моего — пустой звук… Отребье, — холодные глаза яростно сверлят её почти физически, а голос совершенно спокоен. — Видит Мерлин, ты смешон. Я — Цирцея Сэнтери, и моё слово по силе равно твоему, если не выше, — короткая ухмылка и громкие вздохи со всех сторон.        Завтра это будет главной сплетней, если уже не сегодня… Волшебники действительно отвлеклись от завтрака и напряжённо ловили каждое слово. Конечно, кому нужен какой-то там завтрак, когда сам Драко Малфой соизволил снизойти до кого-то кроме своей свиты. Вся ссора была больше похожа на интеллектуальное сражение. "Кто быстрее доведёт" называется. И пока оба выходили в ничью. — Не смей ставить себя на одну ступень со мной. Ты — ничтожество. Поттер и Уизли — вот твой предел, — Драко закинул ступню на колено, отпивая какао.        Как же бесит его высокомерие. Парень смотрит до дрожи презрительно. Но девушка почему-то уверена, что это лишь красиво приклеенная маска, а за ней прячется что-то живое и настоящее. — А бесхарактерные девушки лёгкого поведения — твой, — парировала брюнетка, якобы нечаянно глядя на Паркинсон. — Закрой пасть, Цирцея… — почти прошипел Блейз.        Мулат сжал вилку до такой степени, что прибор начал гнуться, медленно, но верно. Теодор едва заметно коснулся её колена, предупреждая. Тут уже Гринграсс перевела глаза на Забини, и парень явно потерял интерес к перепалке Сэнтери и Драко. У них с Дафной был свой бой, молчаливый. Они в который раз уничтожали друг друга глазами. — Ты станешь такой же, стоит мне только захотеть, — фыркнул Малфой, не отводя глаз. — Я быстрее прыгну с астрономической башни, чем лягу с тобой в одну постель, — огрызнулась Сэнтери, сохраняя холод и лишь сильнее поднимая подбородок. — Да Драко сам быстрее повесится, чем переспит с тобой, — визгнула Пэнси. — А ну-ка заткнулись все! — рявкнул Снейп, буквально материализуясь из воздуха.        Студенты действительно затихли и отвернули лица в тарелки. Малфой скривился и встал из-за стола, громко чиркнув железными ножками по полу. Парень кинул высокомерный взгляд на Северуса и направился куда-то в сторону кабинета трансфигурации. Цирцея вздохнула. Чёрт, ей действительно было смешно. Он был для неё неизвестной книгой, совершенно новой, необычной, какой-то слишком сложной, какой-то поломанной, но той, которую всё ещё можно склеить и понять. Малфой вёл себя странно, а память как бы ненароком обновила вкус черники в гортани… Мерлин свидетель, проклятое любопытство когда-нибудь сведёт Цею с ума. Снейп окинул всех испепеляющим взглядом и покинул зал. Сэнтери нехотя заметила, что настроение испортилось. "Грёбанный самовлюблённый кретин со своими чёртовыми скачками настроения. Мне только чужих эмоциональных качелей для полного счастья не хватало! Просто мечта!" Теодор справа выдохнул и кинул на неё настороженный взгляд. Цирцея глотнула воды, очищая мысли. Он не достоин места в её мыслях. Сейчас трансфигурация, а это куда важнее. Дафна сбоку выдохнула, наконец освободившись от зрительных цепей Блейза…        Трансфигурация с Макгонагалл прошла интересно. Дафна безапелляционно согнала Теодора со стула и села рядом с брюнеткой. Нотт явно хотел выразится не очень лестно, но был вынужден ретироваться по причине прихода преподавателя. Минерва не пощадила никого. Задание заключалось в следующем: — Сегодня мы проходим одну из самый сложных и скрупулёзных тем, — вещала женщина, — трансфигурация предмета в живое существо. Откройте страницу сто сорок три и начните отработку заклинания Авис…        Цирцея очень сомневалась, что куратор Гриффиндора не видела помятого состояния большинства учеников. Тем не менее Сэнтери справилась достаточно быстро и хорошо, даже успела пнуть Теодора в нужном направлении и помочь Гринграсс. Почти все Пуффендуйцы не справлялись совершенно, гнев и ядовитость Малфоя были направлены именно на них. Бедные ученики были не способны ответить, а Драко наслаждался чужой беспомощностью и растерянностью. Это изощрённое удовольствие было слишком явным... или она просто видела то, чего нет, вот такая очередная злая шутка сознания. Чёртов садист… но глаза красивые. "Пропади оно всё пропадом, но я поставлю его в такое же положение!" В это же время Блейз играл в гляделки с Дафной. Мулат был разозлён, а блондинка искренне расстроена. Как дети малые, ей-богу. В общем, первая пара прошла терпимо. Ни хорошо, ни плохо, просто… относительно нормально. А это только начало года. Видимо, ссоры — это неотъемлемая часть Хогвартса. Цирцея, жившая почти всю сознательную жизнь в замке во Франции, к такому не привыкла, но несмотря ни на что именно такая атмосфера была девушке ближе. Письмо в сумке манило, но Сэнтери отодвинула эту мысль на потом, решила открыть вечером в тишине и одиночестве.        Брюнетка спускается в подземелья, и лёгкие сразу обдаёт сыростью и холодом. Рядом идёт Гринграсс, нервно накручивая прядь светлых волос на палец, а с другой стороны — Теодор, всё ещё обиженный на то, что его лишили козырного места на трансфигурации. Брюнет задумчиво запустил руку в кудрявые волосы и бездумно уставился куда-то сквозь однокурсников. Гриффиндорцы подходили с другой стороны. В воздухе повисло напряжение, кажется, даже стало тяжелее дышать. Будто лёгкие вдруг наполовину закрыли, мешая нормально работать. Пэнси с кем-то разговаривала, "незаметно" тыкая пальцем в Сэнтери. Брюнетка откинула косу за спину и усмехнулась. Паркинсон вызывала жалость с толикой презрения. Цея всегда жалела и не понимала девушек, которые влюбляются в какого-нибудь козла и не могут его отпустить. Параклея всегда воспитывала дочь в этом отношении одной фразой: "Сама не люби никого, но пусть все любят тебя" — твердила мама, сидя вечером у камина со стопкой документов на коленях. Красно-золотые держались группками и изумрудные глаза почти сразу зацепились за очки Поттера. Парень коротко помахал ей и улыбнулся, она ограничилась коротким кивком в ответ. Астория Гринграсс закатила белёсые глаза и первой зашла в класс.        Кабинет зелий встретил учеников тишиной и запахом реактивов. Цирцея скинула с плеча сумку, села на стул и уронила голову на руки, скрываясь под тёмной косой. Тео сел рядом и напущенно грустно вздохнул. Цея взглянула на однокурсника и хохотнула. Вдруг сумка Нотта легко взмыла в воздух над столом и поплыла в сторону задней парты, за которой сидел Забини. Теодор скрестил руки на груди и вопросительно вскинул бровь, ища тёплыми глазами нарушителя личных границ. В класс впорхнула Гринграсс и положила свою сумку рядом с Сэнтери. Блондинка обворожительно улыбнулась и помахала Теодору. Нотт уже открыл рот, когда столкнулся с изумрудными глазами Цирцеи. Брюнетка прищурилась, подняла кулак в воздух, мол, спорить бесполезно, удачи. Тео изобразил страдание, скорчил Дафне гримасу и встал со стула. Гринграсс удовлетворённо кивнула и села на его место. Сэнтери обернулась. Нотт подошёл к Блейзу и наигранно счастливо развёл руки, мулат ответил такой же фальшивой улыбкой и подвинулся. — Я так соскучился, дорогой, не смог остаться в стороне! — воскликнул Тео, плюхаясь на стул. — О, я польщён, милый! — ахнул в ответ Блейз, смахивая слёзы. — Пошли они все в жопу, нам и так прекрасно! — как бы нечаянно кинул на девушек взгляд Нотт. — Да, любовь моя! — поддержал Забини.        Теодор показал однокурсницам язык и перевёл внимание на Блейза. Дафна усмехнулась, раскладывая пергаменты. В кабинет влетел Снейп, и все звуки стихли. Кажется, что даже часы на стене остановились. Вслед за преподавателем вошла девушка, которой на вид было лет семнадцать, она была одета в форму слизерина. Сэнтери едва заметно вскинула бровь — она не помнила этой девушки. Да, Цирцея была невнимательна, но не до такой же степени. Как можно не заметить человека, который живёт с тобой в одном крыле и учится по тому же расписанию?! Нельзя, хотя… Цея изучила новоприбывшую, и, почему-то, на ум пришёл Блейз. Они были чем-то похожи. Короткие тёмные волосы, смуглая кожа, болотного цвета глаза и самоуверенный вид. "Если это ещё одна Паркинсон, я её задушу самым магловским способом". Девушка помахала рукой классу и пошла к задним партам: очевидно, её знали все, кроме брюнетки. Цирцея проводила вошедшую глазами и легонько ткнула Дафну локтем в бок. Блондинка отвлеклась, вопросительно приподнимая бровь. — Кто это, Даф? — едва слышно шепнула Цея. — Виттория Забини, двоюродная сестра Блейза. Она уезжала на год, в Италию по обмену, — блондинка пожала плечами, — теперь вернулась…        Цирцея кивнула и перевела глаза на профессора Снейпа. Мужчина был как обычно недоволен и презрителен. Пройдясь чёрным взглядом по рядам, он взмахнул палочкой. "Напиток живой смерти" — аккуратно показалось на доске. Северус хмыкнул, отмечая ужас на лицах многих учеников. Это действительно сложное зелье. Сэнтери усмехнулась, замечая на лице Гринграсс лютый ужас вперемежку с удивлением. Не нужно быть гением, чтобы понять, что блондинка, мягко говоря, не любит зельеварение. А если говорить совсем честно, она абсолютно не понимает этот предмет. А профессор Снейп выработает любому, даже самому стрессоустойчивому ученику, здоровую ненависть к предмету. Цирцея придерживалась нейтралитета, она вообще во многом предпочитала быть по середине. На Веритэ зельям уделялось много сил, внимания и времени. Сэнтери достаточно легко давался этот предмет. Брюнетке вообще легко давалось всё, что можно объяснить логически и понять. На доске стал вырисовываться рецепт и номер страницы. Шестьсот шестьдесят пять. Почти символично. Брюнетка откинула волосы за спину и задумчиво прикусила губу, наблюдая за появлением ингредиентов на столе. Настойка полыни, сок дремоносных бобов, корень валерианы и корень асфоделя. Профессор кивнул, давая разрешение начать. Цирцея вздохнула и скользнула глазами по тексту учебника. Ошибка в рецепте или приготовлении может привести к смерти выпившего зелье. Дафна побледнела как полотно и смотрела на Цею как на последний билет в счастливое будущие. Брюнетка откинула волосы за спину и взяла в руки палочку. Что-либо перепутать она не боялась: ранее уже приходилось готовить это зелье и девушка отлично помнила рецепт, а вот шуток любимых однокурсников опасаться стоило. Когда Цирцея начинала готовить зелья, для неё не существовало ничего. Брюнетка взмахнула палочкой, наливая в котёл воду и зажигая свечу под дном. Гринграсс невольно отодвигается и лишь наблюдает. Тонкие пальцы подхватили корень валерианы и кинули в кипящую воду. Короткий взмах палочки — и в эту же ёмкость капает три капли настойки полыни. Корень растворяется, а над котелком начинает подниматься голубо-серый пар. Снейп кидает короткий взгляд на слизеринку и удовлетворительно кивает. Девушка берётся за деревянную ложку и начинает мешать жидкость по часовой стрелке. Один. Два… Жидкость начинает пузыриться и темнеть. Вдруг тёмные непослушные волосы вновь сползают на плечо и виснут над котлом. Презрительный, уверенный голос Малфоя откуда-то сзади неприятно отдаётся в висках. — Если ты хочешь нас всех взорвать, это можно делать более незаметно, ничтожество.       Сзади послышались тихие сдавленные смешки. Брюнетка откинула волосы за спину и повернулась к сокурснику. Парень сидел на стуле, закинув ногу на ногу и мешая жидкость движением пальцев управляя ложкой. Цирцея глянула на него равнодушно, продолжая помешивать зелье, лишь бы не сбиться. — Если тебе нечем заняться, Малфой, ты можешь пойти погулять, а не лезть ко мне с очередным бредом, — Цея фыркнула и отвернулась, не опуская подбородка. — Тебе стоит научиться правильно готовить зелья или хотя бы делать вид, что знаешь, как правильно, — колко бросил Драко ей в спину. — Вы можете сесть с мисс Сэнтери, мистер Малфой, и самолично всё проконтролировать, — неожиданно влез куратор Слизерина с до дрожи суровым голосом.        Сэнтери обрадовалась, что не ела и не пила в этот момент, иначе захлебнулась бы моментально. Девушка сжала челюсти и кинула в зелье корень асфоделя. Видит Мерлин, брюнетка услышала хруст собственных позвонков. — Я не нуждаюсь в контроле, профессор, — холодно сказала девушка, пытаясь поймать взгляд Драко. — Мистер Малфой, я не шучу, — Северус просто проигнорировал слизеринку, — поменяйтесь местами с мисс Гринграсс, будьте добры, не задерживайте нас всех.        Малфой скрипнул зубами и встал из-за стола. По телу Цирцеи разлилось приятное злорадство. Дафна легонько сжала ладонь брюнетки и встала из-за парты. Гринграсс обошла Драко и опустилась на его место рядом с Пэнси. Даф не испытывала конкретных чувств к однокурснице. Блондинка не осуждала её, но и не поддерживала. Цирцея поймала удивлённый взгляд Нотта и коротко улыбнулась ему. Цирцея закинула ногу на ногу и вновь сконцентрировалась на котелке перед собой. Откуда-то справа послышался сочувствующий вздох Гарри, она была уверена, что это был именно Поттер. Девушка уменьшила огонь и добавила одну каплю сока дремоносных бобов в зелье. Стул слева отодвинулся, громко царапая половицы. Малфой сел за парту и нарочно громко плюхнул пергаменты на край стола, сверля зельевара светлыми глазами. Лёгких сразу коснулся запах черники и мороза. Снейп скривил верхнюю губу и Малфой отвёл глаза, очевидно не желая нарываться ещё больше. Блондин откинулся на стуле и положил ступню на колено другой ноги. Широкий разворот плеч, уложенные платиновые волосы и высокомерная мина. Бр-р-р. Цирцея буквально чувствовала волны злости и негодования, которые исходили от Драко. По телу разлилось тёплое ехидство и какое-то нездоровое веселье. Как иронично. Сам полез, сам получил. — Браво, Малфой! — брюнетка не смогла сдержать короткого смешка. — Заткнись, Сэнтери… Просто делай, что делала, — выдал слизеринец как-то неправильно… спокойно.        Цирцея фыркнула и откинула волосы за спину. Тонкие пальцы скользнули по бумаге учебника, сверяясь. Малфой капнул в собственный котёл настойку полыни, расслабленно помешивая. Девушка добавила ещё три капли дремоносного сока и откинулась на спинку стула. Бледные пальцы плавно двигались в воздухе, управляя деревянной ложкой. Зелье бурлило и пенилось: всё правильно, значит почти готово. Брюнетка закусила губу, отсчитывая количество поворотов ложки по часовой стрелке. Драко закатил глаза и цокнул языком. — Не так быстро, тупица, — буркнул он, сжимая челюсти. — Следи за собой, кретин, — не заставила ждать брюнетка. — Если будешь мешать медленнее, получится лучше… — процедил Малфой сквозь зубы, — а если продолжишь в том же духе, я утоплю тебя в этом самом вареве, — закончил слизеринец, ехидно скалясь. — Это ещё кто кого утопит, — хохотнула девушка, в который раз откидывая тёмные волосы с плеч.      Ей действительно было смешно. О, Салазар, её насмешила угроза быть утопленной в котле. Почему-то брюнетка была уверена, что он ничего ей не сделает. Она просто знала. А ведь её рука действительно замедлилась, а Малфой прищурился на её смех и закатил глаза. Нос приятно обжигал его тяжелый мускусный запах. Это было странно. Сидеть с ним рядом, без Паркинсон, Забини или даже Гринграсс. Это было как сидеть на пороховой бочке с зажжёной спичкой в руке. Адреналин так же бешено пульсирует в крови, мозг так же быстро соображает, а сознание так же ищет плюсы и причины посмеяться. Спустя пару минут настойка была готова, и Цирцея потушила пламя свечи под котелком. Аккуратным взмахом палочки Сэнтери перелила зелье в прозрачный пузырёк и закрыла маленькой деревянной крышечкой. Изумрудные глаза метнулись к часам: до конца пары три минуты и, значит, до конца бесконечной злости сбоку тоже. Цирцея сложила руки на груди, складывая учебники обратно в сумку. — Мистер Малфой, вы же не откажетесь и дальше контролировать мисс Сэнтери, ведь именно вы заметили её ошибку? — спросил Северус, собирая зелья учеников себе на стол чёткими движениями палочки. — Как я могу вам отказать, профессор? — брызгая сарказмом, ответил слизеринец. — Отлично, — кивнул зельевар, явно злорадствуя, — все свободны, — обратился Северус уже к классу. — Лучше бы тебе начать прогуливать зелья, отребье, — едва слышно прорычал Малфой, собирая пергаменты.       Цирцея встала из-за стола и накинула сумку на плечо. Сэнтери специально задела его плечом, проходя мимо, и затормозила. Брюнетка совсем чуть-чуть приподнялась на носочки, приближаясь к его уху и не опуская головы. Коротко усмехнулась и тихо уверенно сказала так, чтобы услышал только Драко: — Как печально, что зелья — мой любимый предмет, Драко. — короткий, фальшиво грустный вздох, — и тебе действительно стоит потренироваться на помидорах, Малфой…       Цея на секунду встретилась изумрудными омутами с дождливо-серыми безднами и по-кошачьи ухмыльнулась. Девушка просто пошла на выход, спокойно, будто ничего и не произошло, не дожидаясь ответа. Она попала в точку — она увидела это в его зрачках. Сердце запрыгало в истинно детском счастье. Она как чёртов наркоман питалась его отрицательными эмоциями. Он смешил её, хотя остальные ничего смешного явно не видели.        Брюнетка поймала Дафну и потянула к библиотеке. Если постараться и забить на обед, можно успеть сделать всё на завтра и тем самым освободить вечер. Блондинка послушно плелась следом, наивно хлопая пушистыми ресницами. Цирцея буквально втолкнула подругу меж стеллажей и достала книги. Гринграсс вздохнула, но послушно открыла учебник по астрономии. Сэнтери взялась за нумерологию. Технические предметы давались быстрее и легче всего. Девушки просидели в библиотеке больше часа, безнадёжно пропустили обед, но вечер действительно освободился. Дафна положила голову на руки и вздохнула. — О, Салазар, ты не с нашей планеты, Цея, — покачала головой блондинка. — Да вроде с вашей, — хохотнула брюнетка. — Неправда. Как ты это всё делаешь? Просто, Мерлин, как?         Дафна спросила прямо, искренне, но что-то внутри больно щёлкнуло по струнам души и воспоминаний. Цирцея улыбнулась и ничего не сказала, она никогда ничего не отвечала на подобные вопросы. Вот и сейчас она просто усмехнулась и накинула сумку на плечо. В памяти всё ещё слишком свежи были воспитательные работы мамы. Параклея никогда не была жалостливой и слишком мягкой. Девочка росла в ежовых рукавицах. Иногда казалось, что дочь получала намного больше строгости, чем посторонние люди. Она помнила всё. Ночи за отработкой заклинаний, часы за книгами и недели за музыкальными инструментами самых разных форм и размеров. Брюнетка потрепала подругу по волосам и задорно бросила что-то вроде: "Это генное", отшучиваясь. Дафна, сама того не заметив, задела одну из самых тонких и чувствительных струн души. Сэнтери вообще было сложно задеть, все слабые стороны были замурованы слишком глубоко. Они прятались в самом дальнем углу сознания, пылились в стеклянных колбах на самом дне души, были забиты гвоздями в грудной клетке. Цирцея не позволяла себя задевать, не позволяла себе такую слабость как слёзы. Вот и сейчас брюнетка с силой задвинула воспоминания туда, откуда они показали свои уродливые головы и противные длинные носы…        Пара по защите от тёмных искусств прошла отлично. Цирцея заработала пару десятков бонусных баллов своему факультету, играя в интеллектуальные догонялки с Гермионой. Грейнджер была сосредоточена. Нахмуренные брови, сосредоточенные шоколадные глаза и натянутые плечи. Сэнтери же была совершенно хладнокровна. Вежливая полуулыбка в омутах изумрудных глаз и до хруста прямая, напряжённая спина. Но это было другое напряжение. Это напряжение стало привычкой, потребностью, частью девушки. Оно пропитало её кожу ещё в глубоком детстве и не покинуло до сих пор, да и вряд ли когда-либо покинет. Оно сидит очень глубоко, почти на одном уровне с тёплыми родными руками Параклеи. Брюнетка была в классе и где-то очень далеко одновременно. Она отвечала правильно, по привычке, как-то автоматически, а думала о другом. Почему-то хотелось, чтобы этот день поскорее кончился. Она устала, это так по-человечески. Так, как ей не нужно. И вот, девушка задвигает усталость в недра разума и идёт на магловедение. Это ведь один из самых лёгких предметов, так?.. Профессор Доритон — самый приятный сюрприз за день. Миловидная француженка средних лет с русыми волосами. Пару лет назад Маринет Доритон ушла из Шармбатона и куда-то уехала, с тех пор Цея о ней не слышала. И вот сейчас Сэнтери не поверила собственным глазам. Предмет теперь перестал казаться таким уж скучным. Профессор Доритон умела заинтересовать. Пара пролетела легко и незаметно. Цирцея хотела задержаться, но Нотт вовремя подцепил брюнетку под локоть и буквально поволок в сторону класса прорицаний, в верхнюю часть Северной башни…          Скорее это был не класс, а что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погружённой в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел, диванов и мягких пуфиков. Шторы на окнах задёрнуты, многочисленные лампы задрапированы тёмно-красным шёлком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжёлый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запылённые птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрёпанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек. Ученики стали медленно расползаться по столикам. Цирцея села между Дафной и Теодором. Нотт откинулся на спинку дивана, обнимая девушек руками за плечи с максимально довольной миной. Помимо слизерина тут снова были гриффиндорцы. Гарри пронзил Тео каким-то странным взглядом, но брюнетка не стала на этом задерживаться, просто закинула ногу на ногу, откидываясь другу на грудь. Гринграсс зевнула и обняла руку Нотта, как любила обнимать подушку перед сном. В кабинете стоял лёгкий полумрак и полудрёма. Вероятно, добрая половина слизеринцев считала этот предмет бредом, бессмысленным и ненужным. Сама Цирцея была на прорицаниях всего два раза в жизни. Первый раз это не привело совершенно ни к чему, а во второй раз девушка отключилась. То есть просто потеряла сознание.        Это было курсе на третьем-четвёртом. Ночью девочки с её факультета решили подурачиться, поиграть в предсказательниц, ну а Цея никогда не пропускала что-либо интересное. В тёмной комнате, которая освещалась лишь небольшой свечой, все по очереди касались большого сине-голубого шара, который принадлежал матери одной из учениц. Малия Гэнд и Элисон Брис ничего не увидели и не почувствовали. А вот когда Цирцея коснулась стеклянной поверхности шара, её будто ударило током, будто сквозь каждую клеточку тела пропустили сильный электрический заряд, на этом сознание отключилось. Возможно чуть позже, но этого брюнетка не знала, попросту не помнила. На следующее утро Сэнтери проснулась в больничном крыле, рядом с мисс Максим. Само собой, директриса сообщила матери. В тот же вечер в Шармбаттон примчалась Параклея, впервые наплевав на свою работу. Мама действительно волновалась за дочь, умоляла девушку всегда сначала думать, а потом делать…         Гриффиндорцы что-то обсуждали и делали вид, что их хоть сколько-нибудь интересует предмет, а слизеринцы плевать хотели на приличия и прорицания, поэтому многие растянулись на диванах и креслах и пребывали наполовину в царстве Морфея. В кабинет диким вихрем влетела Сивилла Трелони. Женщина поправила очки и взмахнула палочкой. На каждый из столов опустилось по одному шару. Брюнетка окинула скептичным взглядом странный предмет и вернулась взглядом к преподавателю. Сивилла прошлась глазами по столам и кивнула своим же мыслям, странная женщина. Цирцея вновь вернулась изумрудными глазами к шару. Обычная круглая штуковина из тёмного стекла. Пристально вглядываться в глубинную синеву предмета почему-то не хотелось. Нотт хмынкул и прикрыл глаза рукой, демонстрируя чудеса пофигизма. Дафна села ровнее и положила предплечья на стол. Блондинку вряд ли интересовал предмет, просто Гринграсс была слишком воспитанной. Профессор остановилась, откашлялась и начала излагать задание. — Итак, дорогие ученики! Сегодня вам предстоит попробовать заглянуть в прошлое или будущее, — заливалась Трелони, — перед вами на столах стоят шары. Вы по очереди коснётесь их и скажете, что увидите… — улыбнулась женщина, — если увидите, — как-то грустно добавила Сивилла, — приступайте!         Цирцея недоверчиво покосилась на шар. Гринграсс тоже явно не была уверена в полезности и необходимости этой затеи. Теодор фыркнул, взял стеклянный предмет в руку, подкинул. Шар потемнел, в глубокой синеве появились отблески изумрудного и фиолетового. Нотт выпятил губу и постучал ногтем по стеклянной поверхности. Брюнет покачал головой и вернул шар обратно на стол. Дафна усмехнулась и осторожно коснулась шара пальцами, затем ладонью: она будто боялась, что холодное стекло умеет кусаться. Блондинка взяла предмет в две руки и прикрыла глаза. Цирцею на мгновение откинуло в омут воспоминаний. На шармбаттоне было так же. Дафна хмурится, а шар под её кожей наливается нежно-клубничным цветом с отблесками молока. Блондинка смущенно улыбнулась и, покачав головой, вернула шар обратно на стол. Сэнтери скосила глаза на профессора. Трелони внимательно оглядывала столы, жадно впитывая реакции учеников. Цирцея вздохнула и потянулась к шару. Как только тонкие прохладные пальцы коснулись стеклянной поверхности, в голубой синеве шара потянулись тёплые полосы малинового цвета и холодные–лимонного. Сэнтери уже хотела покачать головой и закончить, но нет. Вдруг шар покрылся тёмно-бардовой плёнкой и девушка вцепилась в предмет. Это было неосознанно, просто будто пальцы вдруг приклеились.         Спина прогнулась назад, а голова запрокинулась. Кажется, лопатки хрустнули от критического перенапряжения. Сквозь тело будто пропустили сильнейший электрический заряд. Внутренние органы зашевелились, будто стремительно менялись местами с соседями. Цирцея громко вдохнула и глаза закатились, будто девушка захотела посмотреть на собственный мозг. Вторая рука судорожно впилась в поверхность шара, а перед в глазах на мгновение потемнело. А дальше что-то разорвалось внутри, возможно сердце. Все внутренности как будто встряхнули, и на мгновение всё стихло. Все звуки, ощущения. Похожий эффект бывает в магловском кино. А потом перед глазами замельками картинки: чёткие, ясные и реальные. Табличка "Проспект слепого единорога четырнадцать". Дом, её дом. Была ночь. Небо злилось и стремилось лизнуть своими руками-молниями кирпичный дом. Дальше комната. Запах крови, гари и ещё чего-то горького, запах чёрной магии. Внутри мясорубка. Вот Параклея, гораздо моложе чем сейчас. Рядом какой-то мужчина, и почему-то его образ больно впивается в сердце. Тёмные волосы с переливами, широкий разворот плеч, острые ключицы и голубые глаза. Вот он хватает мать за руку и что-то говорит, приказывает и умоляет одновременно. Цирцея не слышит, она только видит, но от увиденного легче не становится. Параклея закрывает рот рукой, из глаз текут слёзы, но женщина кивает. Мама разворачивается и бежит вглубь дома, к спальням. Мужчина выдыхает и ныряет в самую гущу драки. Цирцея делает шаг за ним. Она вроде бы тут, а вроде бы и нет. На неё никто не обращает внимания, будто она призрак-невидимка. Изумрудные омуты скользят по дерущимся. Девушка абсолютно точно заметила семейство Блэк. Этот мужчина сражался с её дедушкой, бабушкой и тётей. Брюнетка видела их на семейных фотографиях в гостиной. "Но они ведь умерли много лет назад. Значит я в прошлом". Где-то за окном мелькнула женщина, примерно одного возраста с матерью. Чёрные с белым волосы лежали на плечах, она смотрит с ужасом и отчаянием, по бледным щекам бегут слёзы. Вот из комнаты выбегает Параклея с ребёнком на руках. "Со мной на руках". Мужчина смотрит на неё и кивает. Мама жмурится и призывает метлу, садится на неё и летит к окну. Вдруг она оборачивается и опять смотрит на брюнета. Он улыбается и ещё раз кивает. И есть что-то в этой сцене ужасное, отчаянное. Будто они оба понимают, что это их последняя встреча, и как раньше уже не будет никогда. Параклея отталкивается от пола ногами и выныривает в открытое окно, почти сразу исчезает в чёрном ночном небе. А битва становится ожесточённее. Внезапно справа полыхает ярко-зелёным, и крик замирает в груди девушки. Вспышка летит прямо в мужчину, он пытается откатиться в сторону, но не успевает. Девушка падает на пол. Грудь сводит, будто все рёбра вывернулись наружу за раз. Глаза щипают, будто в них плеснули кислотой. Цирцея точно уверена, что не знает его, никогда не видела или просто не помнила… Но в лёгких неприятно пульсирует, и она кричит. Так громко, но никто не слышит. Ещё один зелёный всполох неприятно режет глаза. Теперь уже тётя Маргарэт падает на пол замертво. Грудь пронзает заточенным кинжалом ужаса и боли. Больно… Но не физически, морально. Бабушка чертит невнятную руну в воздухе, и пожиратель напротив разлетается кучкой пепла. Этот символ замирает где-то на задворках сознания. Сэнтери прикрывает собственный рот рукой и ощущает что-то влажное, тёплое. Кровь из носа говорит, что скоро всё закончится. Последний взгляд на мужчину, провожавшего мать. Сознание тухнет, в лёгкие начинает просачиваться запах клубники, железа и трав. Изумрудные глаза закатываются, будто вновь стремясь прокрутиться сквозь черепную коробку…      Девушка открывает глаза и отрывает руки от стеклянной поверхности шара. Цирцея ловит на себе любопытные взгляды со всех сторон и лишь коротко откидывает волосы. Брюнетка касается лица под носом и чувствует кровь. Дафна протянула ей салфетку и вопросительно подняла светлую бровь. Цирцея сделала короткий жест, мол, всё в норме. Сэнтери одёрнула юбку и стёрла с лица кровь. К столу подлетела Сивилла Трелони с выражением крайнего любопытства на лице. Профессор прошлась глазами по лицу ученицы. Слизеринка в очередной раз поблагодарила маму за воспитание и мысленно поклонилась собственной выдержке. Вежливая улыбка, идеально прямая спина и расправленные плечи. Теодор пригладил тёмные волосы ладонями и ухмыльнулся. Цея запоздало подумала, что, возможно, заряд действительно был. А непослушные чёрные локоны всегда реагировали даже на самое маленькое колебание электричества. Брюнетка вопросительно приподняла бровь и закинула ногу на ногу. — Что ты увидела, милая? — спросила профессор, сверля её глазами. — Я видела отрывки из прошлого. — Сэнтери пожала плечами, — но ничего конкретного… Всё очень размыто, сплошные обрывки. — Насколько далёкое прошлое? — уточнила преподавательница, стремительно теряя интерес. — Лет двадцать назад, — девушка неопределённо качнула головой, и Трелони посеменила к другому столу.        Цирцея усмехнулась, косясь на часы. До конца пары минуты три, не больше. Брюнетка почему-то повернула голову направо. Видит Мерлин, она не знала зачем. Но изумрудные глаза столкнулись с дождливыми раньше, чем она успела всё продумать. Привычное высокомерное выражение лица, но оно не было злым. Он первый раз смотрел на неё не как на врага народа и всего магического Лондона. Цирцея так и не успела вычислить эмоцию, мелькнувшую в голубизне глаз блондина, Гринграсс с одной стороны, Теодор с другой подцепили слизеринку под локти и поволокли к большому залу. Есть действительно хотелось, и явно не только ей. Неожиданно на глаза попались нахмуренные брови Виты. Забини отмечала каждое движение, будто ожидая удара в спину. Сэнтери фыркнула и упустила из головы этот факт почти тут же. Сердце шарахнуло в кровь лошадиную дозу адреналина, и мозг работал чётко и быстро, почти истерически. К концу ужина Сэнтери с удовольствием отметила, что Дафна действительно повеселела. Тео почти сразу покинул слизеринок и побежал на очередную тренировку по квиддичу. А Цирцея вздохнула и поплелась в спальню, пытаясь как можно дальше отодвинуть момент обсуждения с Дафной…