***
Лавли тоже не слышала собственного душераздирающего крика. Не видела, как, очнувшись, разорвавший веревки Даян кинулся освобождать Мэг. Не видела отца и Асмодея, которые, наконец сняв защитный купол, стремились к ней, попутно отрывая головы всем участникам заговора, предпринимающим даже маломальские попытки сопротивляться или сбежать. Мир вокруг померк, исчезли краски, оттенки и цвета, пропали звуки. Душа и разум погрузились в холодное оцепенение. Казалось, даже время замедлило свой бег. Единственными яркими пятнами в ставшем черно-серым мире были только рубиновые глаза, которые стекленели по мере того, как их покидала жизнь. И это была её вина. Наивность и доверчивость глупого ангела стала причиной гибели её возлюбленного, её сердца, её души. Неправильное решение, неправильный человек, неправильные действия и последствия, тяжёлой вакуумной тьмой внезапно обрушившиеся на её голову. С самой первой встречи, как увидела эти глаза, она знала, что их обладатель принадлежит ей, а она ему. Она чувствовала его одиночество, боль и надежду. Иногда ей было грустно от этих ощущений, но она точно знала, что все это пройдет, как только они смогут быть вместе. Но когда он отказался от их будущего, сдался, отступил, она запаниковала и совершила ошибку. Захотела все исправить сейчас, сию секунду. И в результате сделала только хуже, вынужденная теперь беспомощно наблюдать, как отправляется в небытие её любовь. Нет! Она не даст этому произойти! Не зря она дочь Хранителей, самых могущественных существ этого мира, потенциально самый сильный ангел, она ещё поборется со смертью за своего Люцифера. Потому что прожить хотя бы одну минуту в мире, в котором нет ее демона, она не способна. Лавли подобрала валяющийся в луже крови кинжал, развернула остриём к себе и, вложив в движение всю имеющуюся силу, вонзила его в грудь. С мягким хрустом разрезаемых хрящей лезвие вошло прямо в сердце. Взяв любимого за остывающую ладонь, в которой по прежнему лежали янтарные четки, Лавли улыбнулась. Она не оставит Люцифера. Если не получится его вернуть, она пойдет за ним в небытие.***
Мальбонте подскочил к дочери, ловя её падающую голову в нескольких сантиметрах от пола. Слишком поздно он понял, что собирается сделать Лавли. — Что же ты наделала, малышка? — спросил он, зажимая кровоточащую рану. — Прости папа, я должна… — Тсс, — приложил отец палец к её губам, — береги силы, я сейчас всё исправлю. — Нет, папа, — она попыталась качнуть головой, но, повернув её на бок, потеряла сознание. — Асмодей! — рыкнул Мальбонте, крепче сжимая дочь, а едва тот подлетел к ним, спросил с трудом скрывая в голосе отчаяние. — Она умирает, что делать? Скалоподобный демон, чья сила, ум и мощь не единожды выручали Хранителя, в этот раз молча смотрел на воспитанника, так как не мог дать ему действенного совета. — Отец, у меня есть идея, — подлетел к ним Даян, не выпуская из рук свою дрожащую подругу, — Лавли ведь является сосудом для моей силы. Что, если я волью её сейчас, может быть это поможет? — Действуй, — ответил за Асмодея Мальбонте. Даян извиняюще улыбнулся Мэг, отпуская её из объятий, и наклонился к ангелу, прикладывая к её вискам пальцы, через которые в тело девушки полилась серебристо-сиреневая энергия. Все замерли в ожидании. Несколько мгновений ничего не происходило. А затем они увидели, что эта энергия вытекает из тела девушки, впитываясь в пол. Даян убрал руки. — Мне жаль. Мальбонте схватил его за грудки. — Что значит жаль? — прорычал он почти отчаянно. — Она не хочет жить. — ответил тот, опустив взгляд в пол.***
Примерно в эту же минуту на лужайке возле особняка Хранителей под тревожный крик жены Асмодея неожиданно упала в обморок только что вернувшаяся после посещения старшей дочери Виктория. Она оказалась вне времени и пространства. Вокруг была лишь бескрайняя сверкающая голубая гладь моря, встречающаяся на далёком горизонте с таким же необъятным, умиротворяющим полотном неба. Что-то в этом пейзаже было Вики знакомо, правда она никак не могла понять что. Вдруг откуда-то появился седовласый старец в коричневом балахоне, идущий прямо по воде по направлению к ней с приветливой улыбкой на лице. Вики посмотрела себе под ноги, с удивительным равнодушием обнаружив, что тоже стоит на воде. — Здравствуй, Виктория. Прогуляемся, — сказал приблизившийся старец, подставляя ей свой локоть. От него не исходило ни опасности, ни угрозы, лишь в уголках морщинистых глаз и губ пряталась лукавая улыбка. «Ну, что ж, пройдемся», — взяла его под руку Вики, со всё тем же почти патологическим безразличием. Некоторое время они шли в молчании, а потом старец вновь заговорил. — Ты ведь меня не узнала, верно? — спросил он, глядя вдаль. Вики пристально посмотрела на профиль старца. Его черты были смутно знакомы, но вспомнить, кто он, по-прежнему не выходило. — Честно говоря, нет, — искренне призналась Вики. — Неужели всего лишь двадцать лет разлуки полностью стёрли мой образ из твоей памяти? — с притворным возмущением спросил старец. — Не может быть. Шепфа? — хоть Вики, наконец, угадала, кто перед ней, но не испытала по этому поводу ни удивления, ни восторга, ни благоговения, почти равнодушно задав логичный вопрос. — Но Вы ведь ушли из нашего мира навсегда? Почему мы с Вами разговариваем? — Ну уйти-то я ушел. Но присматривать за своими детьми мне никто запретить не может. Тем более, когда они тут таких делов натворили. — Мы вроде бы ничего не натворили, — меланхолично ответила Вики, — всё идёт своим чередом. — А как же твое предчувствие, которое не давало тебе даже нормально спать последнее время, из-за чего твой муж отправил тебя во внеплановый отпуск? Вики задумалась. И, действительно, последнее время её постоянно мучали жуткие кошмары которые сейчас казались просто глупой беспочвенной тревогой, вызванной разбушевавшимися гормонами. — Забыл сказать, — прервал её размышления старец, — я приглушил твои эмоции. То, о чем я должен тебе поведать может быть очень травмирующим, а лишние истерики мне ни к чему, да и для малыша они вредны. Вики механически погладила живот. — В общем, не буду растекаться мыслью по древу. Твоя дочь, Лавли, умерла. Даже сквозь туман безразличия Вики ощутила, как сердце кольнуло острой иголкой. Она остановилась, внимательно разглядывая старца, лицо которого покинула усмешка, делая его немного хмурым и сосредоточенным. — Этого не может быть. Моя дочь одна из сильнейших существ этого мира, её почти невозможно убить. — Если убийцей не выступит кто-то столь же сильный, — поправил её старец. — Кто из сильнейших может желать моей дочери смерти? — вслух подумала Вики, но никто на ум не приходил. Лавли любили все. Её размышления вновь прервал собеседник. — Например, она сама. Это высказывание невольно вызвало у Вики опасение, что Создатель, возможно в силу возраста, тронулся умом. На свете не было никого, кто любил и ценил жизнь во всех ее проявлениях сильнее, чем её дочь, не зря же она постоянно спасала всех убогих существ, которых находила. — В этом отчасти есть и моя вина, — нахмурившись продолжил Шепфа, — я связал ее душу с душой демона, не подумав, что вы, имея соответствующие знания и силу, решите создать для неё ещё одного потенциального соулмейта. А девочка, не желая вас огорчать, будет следовать установленным правилам, до последнего не выдавая своей тайны. — Значит, Люцифер, действительно, её истинная пара? — не вопрос, скорее озвучивание факта. — Да. И он, наконец-то, принял это. Но, к сожалению, погиб. А Лавли отправилась за ним. Только вот у нее ещё нет той силы, которая способна вернуть её и демона из небытия, — старец тяжело вздохнул, повернув голову к Вики, — поэтому тебе как Хранительнице Равновесия придется отправится за ними. Меланхолично Вики подумала, что ей не привыкать. — Тебе придется действовать довольно быстро, — продолжил давать наставления Шепфа, — нерожденному ребенку нельзя долго находится в небытие. Как только поможешь дочери найти демона, сразу назад. По возвращении тебе придется исправить нашу с вами оплошность. — Какую оплошность? — не сразу сообразила Вики, стараясь тщательно запомнить всё, что говорил старец. — Сосуды, — пояснил он, — негоже супруге Сатаны быть сосудом для другого. Поэтому вы с мужем проведёте ритуал по обмену силами между твоей дочерью и дочерью твоей подруги. — Мэг, — сразу поняла Вики, — но разве это не будет ошибкой навязывать подобный дар другому бессмертному? — Ну ты её спросишь, — резонно заметил Шепфа, — для приличия, конечно. Я не сомневаюсь, что оба юных создания будут не против. Ритуал переноса довольно прост. Вы с мужем без труда с ним справитесь. Когда Шепфа убедился, что Вики всё запомнила, добавил: — После того, как всё закончится, к тебе вернуться эмоции. Только Виктория, — он вновь лукаво усмехнулся, — постарайся в этот момент сдержаться и не покалечить своего супруга на месте. Ему ещё малыша нянчить. А затем отпустил руку Вики, останавливаясь. — Ну всё, девочка, тебе пора. Удачи. И не успела Вики моргнуть, как оказалась в небытие.***
Лавли пробиралась сквозь густой белёсый туман, нервно вздрагивая от каждого шороха, от каждой мелькнувшей тени. Они говорили с ней, звали, манили, молили. Их слова и мольбы проникали внутрь самого её существа, вызывая почти непреодолимое желание исполнить каждую просьбу. Но она отчаянно сопротивлялась, цепляясь за меркнущий с каждой секундой образ рубиновых глаз и имя, медленно растворяющиеся в омуте памяти. — Люцифер, Люцифер, Люцифер, — шептала она, пытаясь найти того, за кем сюда отправилась. Но это оказалось гораздо более сложной задачей, чем ей представлялось. Вдруг из марева вынырнул пугающий силуэт. Чтобы избежать столкновения, Лавли отпрыгнула и, споткнувшись, упала, роняя, как ей показалось, какой-то важный предмет. Она начала судорожно шарить руками по земле в попытке найти его, но не могла ни нащупать, ни даже вспомнить, что это. И вдруг с ужасом поняла, что не помнит, кто она и зачем вообще сюда пришла. Оглушающее чувство потери накрыло её и, свернувшись калачиком, девушка позволила себе горько разрыдаться. Она не знала, сколько пролежала вот так, обнимая колени и всхлипывая, как вдруг её внимание привлекла приближающаяся яркая светящаяся точка. Девушка даже привстала, всматриваясь в такой теплый и абсолютно чуждый здесь огонек. Он подплывал всё ближе, разгоняя окружающую мглу, а рядом с ним проступали очертания светлого силуэта, постепенно уплотняющегося, приобретающего краски и объемы, и вот наконец материализовавшегося в образ женщины, настолько величественной и прекрасной, что вызывал желание пасть ниц, приветствуя её. Незнакомка остановилась и, посмотрев прямо на Лавли, радостно бросилась ней. — Наконец-то я нашла тебя, — облегчённо выдохнула она, присаживаясь на корточки и гладя девушку по щеке. — Мама? — удивлённо сказала Лавли, к которой медленно начала возвращаться память. — Мамочка, прости меня, я совершила такую глупость! Ангел крепко обняла Хранительницу, вновь заливаясь слезами. Вики же пришла в голову мимолётная мысль, что говорить обо всём натворённом её дочерью за последние дни в единственном числе — преступление против математических законов. Впрочем она решила, что произносить это вслух сейчас будет лишним, и лишь погладила Лавли по волосам, успокаивая. А затем отстранилась и, взяв её лицо в ладони, улыбаясь, проговорила: — Солнышко, мы ещё успеем с тобой вдоволь наплакаться, наобниматься и наговориться. Сейчас есть дела поважнее: как можно скорее найти Люцифера и возвращаться назад. — Люцифер! — воскликнула девушка, вскакивая. На какой-то миг образ демона в её сознании померк, затерявшись во всепоглощающей мгле страха и сомнений в способности найти его. Но сейчас, когда рядом та, чей фонарь всегда осветит дорогу, её уверенность вернулась, став почти непоколебимой. — Сосредоточься на своих чувствах, на том месте в сердце, которое занял демон, — с подбадривающей улыбкой подсказала Вики, беря дочь за руку. Почувствовав обволакивающее тепло безусловной поддержки, Лавли закрыла глаза, в точности следуя совету матери.***
Люцифер сидел на краю заснеженного плато и смотрел вдаль, любуясь бескрайней серебристой величественностью пейзажа. Не было ни сомнений, ни страхов, ни боли, ни радости, только умиротворяющий покой, слиться с которым полностью мешал иногда доносящийся с порывами ветра тихий шёпот: «Люцифер». Имя, когда-то принадлежавшее ему, сейчас вызывало лишь раздражение, назойливо разрушая идиллию созерцательной нирваны, поднимая в душе ил давно забытой тянущей тоски. Одна часть его отмахивалась от этого наваждения, другая же стремилась за ним всем своим существом. Внезапно звуковая иллюзия материализовалась рядом с ним в виде прекрасного крылатого пепельноволосого существа, которое кинулось к нему, с тоской заглядывая в лицо и роняя на белоснежное морозное покрывало горячие прозрачные капли, сплошным потоком льющиеся из дымчатых глаз. Он подхватил одну из них, с удивлением разглядывая чуждую этому месту диковинку. — Лавли, поцелуй его, иначе он не вспомнит, — сказало ещё одно возникшее видение, чьего появления он не заметил, засмотревшись на первое. Оно же растерло по бледным щекам влажные следы и вдруг приникло к нему горячими губами, закрывая глаза. На краткий миг он замер, как и мир вокруг, не понимая, что происходит, а затем ледяная корка его души покрылась сеточкой мелких трещин и с громким треском взорвалась, опадая осколками к их ногам, впуская сметающую все на своем пути лавину из звуков, красок, цветов, запахов и воспоминаний. Люцифер крепко прижал девушку к себе, боясь отпустить, покрывая поцелуями её губы, глаза, щеки, с несоизмеримой нежностью зарываясь в волосы. Две родственные души наконец нашли друг друга и больше не хотели расставаться, стремясь раствориться друг в друге. Но волшебное мгновение их единения было прервано словами. — Так, дорогие, я понимаю, что вы рады встрече, но нам пора возвращаться. — Куда? — спросил демон ещё сильнее прижав к себе свою радостно улыбающуюся ему в подмышку пару. — Домой, — ответила Хранительница, ярче разжигая фонарь.***
Испробовав все способы запустить остановившееся сердце дочери, Мальбонте перешёл к последнему — земному. Как вдруг рядом возникла серебристая воронка портала и из него вышла Хранительница, тут же опускаясь на колени рядом с отчаявшимся мужем. — Вики, я… Она приложила палец одной руки к его губам, а другой накрыла его ладони, покоящиеся на груди их дочери. — Тише, все хорошо, мы сейчас всё исправим, — сказала Вики мужу, и повернув голову, обратилась к стоящим в стороне понурившимся ребятам, — Мэг, Даян, подойдите сюда. Когда ребята приблизились, спросила. — Мэг, согласишься ли ты стать сосудом для силы Даяна, его верной подругой и соратником в будущем. — Ч-что? — ошарашенно уставилась на неё юная демоница, стирая со щёк слёзы. — Просто ответь, ты хотела бы быть продолжением Даяна или нет? На мгновение демоница задумалась, а потом, кивнув, уверенно ответила: — Да. В этот момент стоящий сзади и придерживающий подругу за плечи сын Асмодея еле заметно выдохнул с облегчением. — Хорошо, — заключила Вики, — тогда подойдите сюда и дайте свои руки. В этот момент все ангелы, демоны и субантры, собравшиеся по приказу хранителя а Аду возле детского развлекательного комплекса, имеющего форму огромной человеческой черепушки, увидели, как из её «темечка» вырвался сноп сиреневых искр. Как шустрые горящие точки соединились, образуя прозрачное невесомое полотно. Как оно расползлось, накрывая здание и всю округу. Почувствовали, как завибрировала земля под ногами. Услышали лёгкий хлопок, донесшийся изнутри помещения. Но только те, кто находились в этот момент на верхнем этаже здания, увидели, как сверху, минуя купол, спустились вниз два ярких «светлячка». Один из них проник в тело демона, заставляя остановившееся сердце вновь забиться, а лёгкие сделать живительный вдох, а другой прошел сквозь юную демоницу, изменил свой цвет и лишь тогда направился в тело ангела. Дочь Хранителей вздохнула, открывая глаза, а её подруга, вздрогнув словно от удара тока, потеряла сознание, падая в заботливые объятия своего друга. Юный полукровка бережно взял на руки драгоценную ношу и, взмыв в воздух, полетел на Небеса в сопровождении отца, держащего в каждой пятерне по паре заговорщиков. Хранителя утащила вниз для серьезного разговора (которому, судя по кислой мине, он явно был не рад) его супруга. А демон и ангел, оставшись наедине, прильнули друг к другу в поцелуе, осознавая, что им выпал ещё один шанс и упускать его они не собирались.