Я перестал верить в себя, потому что запутался, в какой из обломков себя верить.
— Я привёл этого мудака. Он меня даже не слушал! — Сергей был до глубины души оскорблён. Антон плюхнулся в пластмассовый стул и сразу же пожалел — спина заболела жутко. Трудно быть старым, понимаете. — Ничего, котёнок, думаю он не специально. — Язвительно выплюнул Дима, но погладил по голове дующегося Матвиенко. Девушка за соседним столом поморщилась. Серёжа показал ей средний палец. — Ага, башка болит ужасно. Так зачем пудинг убрали? — Шаст взял в руки салфетку и начал разрывать её на мелкие кусочки. Успокаивает? Наверное. — Говорят, что он слишком сладкий. И я абсолютно согласен с этим. — Вася, с видом искренне довольного человека откинулся на стуле. — Кстати, привет, Тох. — Здарова. Вася Шакулин лучший друг и отличный товарищ Жени, поэтому периодически он встревает в разговоры и в их «идеальную компашку», разрушая атмосферу дружного общества лузеров. Он довольно популярен в школе, за то, что устраивает размашистые вечеринки у себя в квартире, но не более. Учится средне, по интеллекту скорее попадает под определение «Тупой качок». Никто до сих пор не понял, что в нём нашёл Калинкин. — Пудинг был восхитительным, хватит на него гнать! Я видел, как ты слизывал его со своих пальцев, извращенец! — Женя был рассержен и это жесть как удивило Антона. Да, эмоции, все дела, конечно бывает у каждого. Но Женя не просто злился. Женя злился на Шакулина. — Тоесть, запомнил это ты, а извращенец я, — Вася хмыкнул, — Да, ладно тебе, он не особо вкусный. — Не особо вкусный? — Стол начинал прогибаться под тяжестью ярости. — Я провёл детальный обзор этого чудесного пудинга в записях личного дневника, я показывал! И ты соглашался, тогда какого Курта* ты всё ещё утверждаешь обратное? — Парень был готов выть от негодования. Шакулин закатил глаза и уже поднял руку для «Женька-драматичная-принцесска» успокоительного прикосновения, как вдруг Антон вякнул: — Погоди, у тебя есть личный дневник? Все заткнулись и посмотрели на Шастуна. Сергей поднял голову и одними губами произнёс «Ты труп, парень». Дима некомфортно съежился, Васина рука застыла в воздухе. «Ух, мороз-моро-о-оз… Не морозь меня…» Если флешбекнуть, как это обычно делают перед битвами в аниме, то Женя выглядел мило почти всегда. Цветочки в длинющих волосах, которые девочки любили заплетать в косички, скромно пришпиленные значки «Hello kitty» на пиджаке. Если бы Шаста попросили описать Калинкина, он бы просто сказал «милый чудик». Но почему-то сам парень полностью отрицал свою милашечность. Может какая-то личная проблема? Антон не знал, но знал, что если хоть легонько задеть эту тему, то «бабочки-цветочки-Калинкин» превратится в… — ТЫ, СУКИН СЫН, ДА КАК ТЫ, КАК ТЫ, КАК ТЫ ПОСМЕЛ ВООБЩЕ… — П-прости, я не имел в виду, что ты милый, я просто даже удивился, что ты милый и вообще… Матвиенко удрученно стукнулся головой об стол. «ПИЗДЕЦ Я ДЕЛАЮ ТОЛЬКО ХУЖЕ» Люди начали поворачиваться на сладостный зов конфликта. Они уже тыкают пальцами, снимают, фотографируют, смеются, смеются. Сердце Антона ненормально бьётся, пульс будто хочет прорвать тонкую кожу. «Они все смотрят на меня. Они. Все. Смотрят. На. Меня.» — Жень, я имел в виду, что я… Просто как бы, ну… Салфетка превратилась в огромное количество бесформенных комочков. Парень впился ногтями в стол. Голова начинала гудеть, как поезд. «Томас никогда ещё не видел подобного говна!»* Воздух становится едким и кажется, что ещё немного и… Шастун перенервничал и чихнул. Салфетка грациозно влетела в рот пыхтящему Жене. Повисло молчание. Вся, прежде галдевшая, столовая замолчала. «Ебануться-объебаться, дайте время мне съебаться… » Завещание? Оно готово, и Дима прекрасно знает, где оно записано: в заметках, пароль к которым «Серый лох». Надо предупредить родителей о кончине, и попросить Калинкина ни за что не винить себя в этом. На похоронах все должны быть в жёлтом и поливать Антона грязью, иначе он вылезет из гроба и начнёт длинный монолог на тему «Почему я был так ужасен для этого мира». Разбушевавшиеся мысли Шастуна прервал Позов — он сориентировался первым и, выдернув, нелепо сидящего Антона, уволок в угол столовой. — В норме? — Парень глянул на ссутулившегося виновника. — Придурок. Вздох. Позов закатывает глаза. — Не ссы, всё путём. — Похлопал по плечу. — Об этом забудут через недельку. «Как всегда, понял без слов» — Ну ты чего? Антон был занят самокопанием и не мог раскрыть рта. «Если я заговорю из моего рта полезут пауки и мухи»* — Правда не парься. Руки в ноги, и беги в общежитие. Женя побесится и перестанет, ты же знаешь. Или хочешь тут до утра проторчать? — Дима улыбнулся. — Фу, повторяешь дебильные шутки своего парня? — Он не мой парень! — Позов покраснел. — Мой друг. И мы не в той части жизни, где гомофобия отсутсвует. — Да, ладно тебе… — Шастун смутился. — В любом случае спасибо, что выручил. — Спасать твою задницу моя работа, как друга. — Ох-о, так у тебя повышение сегодня! Удар. — Окей, я заслужил. — Антон осмотрелся. — Я тогда пойду? — Ага, беги, рюкзак занесу позже. — Спасибо… Ноги подкашивались, голова продолжала болеть. Если подумать, увидеть Арсения в комнате было так же страшно, как вернуться к Жене в столовую. «С каких пор я стал таким конфликтным?» Надо покурить. На территории школы есть только одно место, в котором можно повдыхать никотина не спеша — подсобка, возле склада. На дворе уже темно и дико холодно, ветер воет в пустые трубы. Шумная столовая осталась позади, там же и остался злой Женя, довольный Шакулин, уставший Матвиенко и вечнозаебанный Дима. Шастун потупил взгляд. Придурок. Все же вокруг смотрели, да? Теперь он взвалил на Позова свою тяжелую ношу бытия лузером. «Над ним будут издеваться… Над ним будут издеваться! Ты облажался. Тебе поручили держать небо на плечах, а у тебя сломались кости, ты всё просрал. Теперь страдают другие. Ты хочешь плакать. Лох. И да, с такими метафорами, тебе только песни или книги писать! Даже романы. Получается ты у нас ещё и педик. Чувствительный педик. Тот парень голубоглазка был прав — ты сентиментальный гей.» Сердце ёкнуло. «Почему я снова вспомнил про него?..» — О, привет. Ты тоже курить? Из мыслей вырвал голос. — Привет-привет! Ты меня слышишь? Я спрашиваю — ты тоже курить? Шастун кивнул. — О, отлично. Меня зовут Саша Ваш. Но для тебя я просто твой. От неожиданности, Антон расхохотался. — Отлично, мой. Меня зовут Антон Шастун. — Парень протянул руку. — И да, я курить. — Фух, ты не немой. А я уж подумал. «Мне кажется или у меня дежавю?» — В любом случае, — Саша схватил Антона за локоть, — сегодня сигареты за мой счёт. В честь знакомства, как говорится. Без кнопки, правда. Будешь или тебе принципиально с кнопкой? Задумался. — Если честно, то без кнопки я не пробовал. — ЧУВАК, ТЫ ТАКОЕ УПУСКАЕШЬ, ЩА… Ваш достал помятую пачку из внутреннего кармана пиджака и протянул сигарету. — Не бойся, останется привкус неприятный, но зато вштыривает покруче кнопочных. Пачка была увестистая — его собственные сигареты тонкие, а пачка всегда словно полупустая. — Ого, а у тебя они… Большие. — Вот такой вот я. Какой член, такие и сигареты. Мигнул. — Я шучу, расслабься. — Саша сел на ступеньки возле склада. — Запаха не останется, если что дам тебе еловую веточку. Шастун присел рядом. Как будто весь груз сегодняшнего дня куда-то свалился. — Ты не разговорчивый совсем. Что-то случилось? Или… — Ваш задумался. — Это потому что ты многого обо мне наслышан? «Только не говори, что ты серийный убийца» — Я просто серийный убийца, знаешь ли. — Саша усмехнулся. — Чёрт, ты знатно напрягся, ой. Не волнуйся, правда. Или… — Нет-нет, всё в порядке. — Парень поджёг сигарету. — На самом деле, я лишь слышал, что о тебе по школе гуляют дикие слухи. Ваш кивнул. — Не сказал бы я, что это враньё… Но знаешь ли… Всё так приукрашено, что ебануться можно. «Ебануться можно и без этого. Погодите, это сосед Калинкина?» — Ты сосед моего друга, кажется. — А… Жени Калинкина? Ага. — Затянулся. — Он очень симпатичный, но не в моё вкусе, так что не волнуйся. Шастун вопросительно поднял бровь. — Точно, ты же не в курсе… — Выдохнул. — Я гей. «А я дрочу на порнуху с Финесом и Фербом. Погодите, что?» — Что? — Ну знаешь, пропустил в детстве разговор с матерью про пестик и тычинку, и всё напутал теперь. — Он пошутил, но лицо помрачнело. — Мне без разницы принимаешь ты меня или нет. Если хочешь — просто уходи, я не обижусь. — После, шёпотом добавил. — Ты не первый. Молчание. «А мне до лампочки, ла-ла-ла-ла-ла, пока ты …» — Чувак, я не сказал бы, что гей, но ничего не имею против тебя. Если ты не крыса, конечно. — Ой, крыса ещё какая. — Ваш улыбнулся. — Спасибо, что не ушёл в истерике, Антон Шастун. «Антон Шастун» покраснел, как будто его похвалили. — Не за что. — Пауза. — Ой, ну в смысле… Саша рассмеялся. — А ты забавный. Не думал идти в юмор? — Ты просто издеваешься над тем, что я неловкий! — Лёгкий удар в плечо. — Пошёл нахуй, знаешь. — Разве что на твой. — Подмигнул. — Где-то икает любой мастер плохих подкатов. — Антон поправил свой браслет, единственный на руке. — Ладно, мне пора. — Ох, а как же оставить номер новой проститутке? — О, точно. Парни обменялись номерами. — Напиши, окей? — Отправлю фотографию своего большого члена. — Я сразу же кину тебя в чс, Александр. — Антон сделал максимально серьёзную моську. — Понял-понял, отправлю фотографию чужого большого члена. Шастун недовольно фыркнул, и попрощавшись, почапал в сторону общежития.***
Время отбоя. Все уже разбрелись по своим комнатам. «Просто зайди внутрь. Просто, блять, зайди внутрь» Тем временем, Антон Шастун стоит перед дверью в комнату 21 уже пятнадцать минут. «Придурок, постучи в грёбанную дверь» Помолившись всем Богам (хотя хотелось только покурить в честь Бога Шивы), он постучал. За дверью послышалось тихое «блять» и шуршание. — Э-эм, всё в порядке? Мат. Грохот. Молчание. Шастун не выдержал и рывком открыл дверь. На полу лежал голый Арсений. Антон вышел и закрыл дверь. «Ну нахер». Через пару мгновений выбежал голубоглазый. — Простите, милейший, я просто думал, что вы уже не придёте и я… Погоди, Антон? Шастун посмотрел, на уже одетого парня, взглядом «ты-долбаеб-не-приближайся-ко-мне» и вошёл внутрь. Парня чуть не хватил инфаркт. От радости или удивления — сказать сложно. Комната выглядела идеально вылизанной, возле кровати (которая у Арсения была, почему-то, перевёрнута) стоял странный прибор, на котором были понавешаны вешалки с костюмами. На тумбочку был повешен массивный замок («чувак, я не посягаюсь на твои презервативы, не бойся»), а стол по центру был строго разраничен непонятной дощечкой. Пол возле кровати голубоглазого был застелен небольшим пушистым ковром, рядом стояли аккуратные тапочки. — Вау. Сторона Антона выглядела иначе — кровать, не разобранный пыльный чемодан, новое постельное бельё и плакат «Криминальное чтиво» на стене. — Прости за такую приватность? — Арсений улыбнулся. — Никогда не знаешь, с кем придётся жить. Кстати, я ещё магнитофон притащил. У меня в шкафу. «Отлично. Надеюсь, ты будешь врубать его только когда меня не будет в комнате. А теперь мне можно просто поспать?» — Прекрасно. Антон сел на кровать. Скрипит. Пиздец. Парень вздохнул. Если бы сейчас ему предложили переселиться к Матвиенко, он бы с радостью согласился, хотя летом это обстоятельство бы напугало — это ведь надо будет жить рядом с вечно заряженным электровеником. — Какие планы? «Завтра занятия с утра. Какие нахер планы. Я хочу спать. Сон. Постелька. Отдых.» — Я наверное сейчас спать и… «Блять. Мой рюкзак» — Блять. Мой рюкзак. — Прости?.. Не успев ничего сказать, Антон пулей вылетел из комнаты. «Сука, где их комната?» Шастун затарабанил в дверь, с надеждой, что никто в комнате не ебется. — Да? — Дверь открыл уставший Позов. — Мне. Рюкзак. Срочно. — А. Прости, чувак, рюкзак у Калинкина. — КАКОГО ХУЯ ТЫ ХОТЬ… Дима рукой закрыл рот неугомонной дылды. — Будешь орать — цыганям отдам. Завтра заберёшь рюкзак и помиритесь. Идёт? Шастун убрал руку и нехотя кивнул. — Тебе это с рук сойдёт только потому что… — Сладенький?.. — Из комнаты послышался полумурчаший голос Матвиенко. Ничего не объясняя, Дима просто захлопнул дверь. «Ага. Ещё и друг называется. Друзей на сиськи не меняют! Ну или на чле…» — И куда ты намылился? Впереди Антон увидел слегка запыхавшегося Арсения. «Ого, даже волосы растрепались. А что, на самом деле выглядит даже мило» — Э… Н-ну, я п-просто… — Ты всегда заикаешься, когда разговариваешь? «А ещё подумал, что это уёбище милое?» — Только с тобой. Молчание. «Пиздец…» — Ого. Мне лестно, крабик. — Улыбка. Антон покраснел. — Я имел в виду, что ты единственный мне так сильно омерзителен. — А вот это было больновато. Оставшиеся мгновения до комнаты были неловкими. После того, как Антон плюхнулся на кровать, лицом в подушку, Арсений лишь пожал плечами, а-ля «не хочешь разговаривать, как хочешь». — Э-эм. Тогда я в душ? — Ага, валяй. — Антон хмыкнул. — Или у нас будет график посещения ванной, Шелдон? Ты, кстати, заранее мне сообщи, есть ли у тебя тут любимое место.* — Вообще-то я планировал. — Арсений потрепал уже и так лохматую голову. — А ты такой язвительный в своей среде обитания, краб. «Почему краб? Что за тупое прозвище? Или это намёк что ты хочешь меня сожрать?» — Ага. Крутотень. Заплюю ядом до смерти. Не задерживайся в ванной, пожалуйста. — Принято, капитан. Парень вытащил сумку с вещами, чёрт знает откуда, и удалился. Вода зашумела мгновенно. «Боже. Я его не вынесу. Может, типа, начать отсчитывать дни до конца года на стене? Добавлю арт-объект в свою скучную жизнь.» Шастун стащил с себя пиджак, расстегнул рубашку, повесил на вешалку. В чемодане нашлась футболка со стёртой эмблемой «Школа Абингтон». «Сука, зубная щётка и все мелочи в рюкзаке» Шастун расстелил постельное бельё, (смотрите далее в новостях «длинный поцан сцепился по пьяне с несчастной подушкой, и так каждый раз») и, переодев школьные брюки, завалился на кровати. Посмотрел на время — 00.30. Время подводить итоги. Дурацкая привычка, которая привязалась с самого детства. Ну что же. Итоги дня, хм, не радуют. Он почти покалечился, но хотя бы не вступил в секту, как в прошлом году. Так же была ужасно дискомфортная беседа с УЁБКОМ-СЛИШКОМ-ИДЕАЛЬНЫМ-МАТЬ-ТВОЮ соседом, который потрогал грязными руками комплекс бога, срач с Женей в столовой и дискомфортное вселение, которое показало, что парни тоже любят цветное нижнее бельё («блять, Арсений, я надеюсь это трусы не с утками»), но хорошо, что больше ничего не случилось. В любом случае, Антон знал, что его ждёт дальше. Гнобить его не будут — разве, что тихо недолюбливать. Его тень будет спокойно переплывать из класса в класс, каждый день он будет просыпаться, смотреть на серый потолок, вздыхать, ненавидеть себя за свою не очень хорошую успеваемость, одеваться, идти на урок, а потом снова возвращаться. Это цикл гусеницы, которая могла бы, но почему-то не превратится в бабочку. Ведь кокон так громко шуршит, привлекает так много внимания, а после и вовсе невозможно будет оторвать взгляд от тонких крыльев. Это всё слишком громко. Антон привык к тишине. Тишина его друг. Арсений наконец вышел. 00.53. Шастун поднялся, схватил вещи и поплёлся в ванную, игнорируя полуголого парня. Но проигнорировать не получилось. — Эм, слушай, можно я поставлю телефон на зарядку? — Голубоглазый стоял с зарядником в руке ожидая положительного ответа. «Ну, типа, да. Это твой телефон, придурок, делай, что хочешь.» — Ну. Ага? — Просто розетка возле твоей кровати. Если ты не против и если тебе не нужно, я бы вставил… «А, вон оно что.» — Да. Конечно. Зарядки на телефоне Шастуна ушло всего десять процентов. Да и вообще, жизненной энергии ушло куда больше, да и личный зарядник остался в рюкзаке. Поэтому единственным желанием Антона было — быстрее искупаться и лечь спать. Или, погодите, это два желания? Водные процедуры прошли быстро и без казусов (разве что тёплая вода отключилась и пришлось домывать ноги холодной). Выйдя из ванной, Шастун долго привыкал к темноте — телефон остался на тумбочке (посветить нечем), а шторы были плотно задвинуты. Споткнувшись об передвижной гардероб Арсения, Антон чуть было не полетел вниз, но успел ухваться за изголовье кровати. С этого ракурса он заметил, что на кровати мирно сопит Арсений. Без футболки, стыда и совести. «Заболеет и будет пиздец. Мне. Укрыть его может? Наверное, одеяло упало» Антон подошёл ближе и начал шарить по полу в поисках одеяла. Нащупав что-то мягкое, он попытался укрыть непутевого соседа. Одеяло было тяжеловатым, и Шастун приложил максимум усилий, чтобы всё прошло аккуратно и безшумно. «С тебя завтра точно какое-нибудь желание, ушлёпок. Милейший, блять. Краб, блять. Ух» Довольный собой и своим добрым делом для самого себя, парень плюхнулся на кровать. Уже почти пол второго ночи. Телефон Арса лежал подключенный к обклеенному скотчем заряднику. «Придурошный» Вдруг телефон загорелся. Читать чужие смс-ки некрасиво, но Антон сделал это автоматически. Ирина Кузнецова, вторая группа, пятый этаж, моя лп. 1.23: прости, что так поздно и............ чтООтоООотоТОТОТОТ??? 7 АРСЮША ТЕБЕ КТО-ТО ПОНРАВИЛСЯ? БЕЗ РОФЛЯНЧИКА? МИСТЕР-Я-НИКОГДА-НЕ-ВЛЮБЛЮСЬ, ВЛЮБИЛСЯ? омг завтра расскажешь мне всё. Сердце Антона, который раз за день предательски ёкнуло. Год обещает быть интересным.