Синдзю

      Я не хочу, чтобы кто-то ещё умер из-за меня.

      Антон достал из рюкзака контейнер. Сидеть на крыше было холодно и неудобно, а края куртки постоянно залезали в еду, но Шастун успокаивал себя тем, что тут безопасно.       На самом деле, про выход на «крышу», а точнее в маленькую башенку, с которой открывается вид на небольшой двор, футбольное поле и ветхие здания за воротами, знали многие. Но чердак не особо пользовался популярностью, чем и пользовался* Антон.       — Вставай, яйца отморозишь.       «Когда я вообще успел подумать, что спрятаться здесь, это хорошая, блять идея»       Ситуация дерьмовая — бежать некуда. Разве, что он попытается спрыгнуть с башни, но потом люди будут ставить вонючие цветы возле его фотографии и печатать статьи на тему «суицид — не выход».       Парень оглянулся. За спиной стоял Сергей.       — Чего сидим-пердим? — Матвиенко ткнул Шаста в плечо. — Тебя так Димка напугал? Ты как-будто испарился.       «Спасибо, я старался»       — Просто уроки, а телефон вырубился. — Антон засунул в рот картофель, показывая, что не желает разговаривать — Забфей.       Молчание. Сергей не забил. Дерьмо.       — Как ты меня нашёл? — перевёл тему.       Матвиенко непонимающе посмотрел на Шастуна.       — Чувак, ты же в курсе, что тебя видно? Типа… пиздец, как хорошо видно?       «Твою ж мать…»       — Конечно понимаю. Просто не думал, что ты смотришь куда-то кроме члена Позова.       «Сам налажал — сам выкрутился. Идеальный баланс»       Парень рассмеялся.       — А ты стендапер.       Сергей сел рядом и положил голову Антону на плечо.       «Ты знаешь, что такое личное пространство или мне начать издавать звуки сигнализации?»       — Мне кажется, что ты расстроился из-за утреннего инцидента.       «Воу, мегамозг, как ты догадался»       — Нет, ни капли, забей.       — Фу, воняет пиздежом.       Шаст хмыкнул.       — Это просто от тебя воняет, прекрати винить всех вокруг, сходи к психологу.       Серый показал язык.       — Сэр Зануда, вместо того, чтобы ебать мне мозг, рассказывай, что за мутки у вас с соседом.       Антон ничего не ответил, засунув в рот вилку.       — Ответь.       — Нет.       — Отве-еть.       — Не-ет.       — Тебе когда-нибудь говорили, что ты душнила?       — А тебе когда-нибудь говорили, что ты инфантильный персонаж?       Пауза.       — Прости, Серёж…       — Да ничего. Я ведь и в самом деле такой странный. — Матвиенко улыбнулся. — Пиу-пиу, приходи к нам с Позовым вечером. Поболтаем.       — Нет, мне правда жаль и… — Шастун не хотел терять редкий момент взаимопонимания, но Сергей настойчиво улыбался.       — Всё в порядке. У меня самооценка выше члена, ты чё. — Подмигнул. — Лучше поговори с соседом.       Сказав, Матвиенко побежал вниз по ступенькам. Антон остался один.       Сердце странно сжало, но к подобным нападкам парень привык — он же самый неинтересный среди сверстников. Как там говорится? Ты бы охуела даже от одной, а он вот своего рода профессионал в самокопании и блаженном принятии нападок со стороны.       Просто он всегда ужасный занудный противный скучный занят, как не быть одиночкой в такой ситуации?       Скоро усталость дала о себе знать — задумавшись о смысле своего существования, парень не заметил, как провалился в сон.

***

      — Спящая красавица, подъём. — Незнакомый голос будил, а руки трясли плечи. — Про-сы-пай-ся!       Антон вскочил и чуть не свалился — он всё ещё был в башне.       — Пиздец!       — Согласен. Ты не отвечал на звонки, поэтому я решил спросить у знакомых, не видели ли тебя. Прости, я немного волновался.       Шастун обернулся на неловко стоящего Арсения.       «Как долго он меня будил?»       — Сколько времени?       — Оу, — Попов посмотрел на часы. — Ну, сейчас порядка… Семи вечера.       «Пиздец»       — Пиздец.       Арсений улыбнулся (ты ебанутый?). Шастун хотел плакать.       — И многое я пропустил?       — Ага. Приезжала королева Виктория, а местный барыга бесплатно раздавал кокаин. — Повседневным тоном протараторил Попов. — К тому же на завтра нам с тобой дали совместный проект на создание опросника по теме «Ягодный мус для домохозяек — боль или счастье?».       Антон верил каждому слову.       — Какой кошмар… — Осознание. — ДА ТЫ Ж ПИЗДАБОЛ!       Шастун треснул Арсения по плечу и тут же пожалел.       «С чего именно он здесь?»       — А почему пришёл ты?       «Остальные настолько меня ненавидят?»       — Да так, я же всё-таки виноват перед тобой, краб. — Арсений подмигнул. — У меня окр*, думаю поэтому я так остро отреагировал… Словом — извини.       «А делом?»       — Всё в порядке. — Замялся. — Спасибо, что разбудил. Тут должно быть холодно.       Арсений покраснел.       — На счёт этого… На самом деле я увидел, как ты спишь ещё днём, но не знал будить ли тебя и в целом…       Антон заметил на полу цветной шерстяной плед.       — Ну, твоя попытка укрыть была удачнее моей.       Попов рассмеялся.       — Ох, милейший, это уж точно.       «И когда мы начали так мило общаться?»       — Кстати, на счёт совместного задания — правда. И на счёт барыги с кокаином тоже. — Усмехнулся.       — Еба…       Шастун резко остановился.       «Почему при нём так неловко материться?»       — Да, я не особо хороший помощник, но сделаю все что будет в моих силах. Нам нужно будет нарисовать плакат, краски и кисточки я уже забрал. — Арсений поднял плед. — Можем встретиться после отбоя или раньше, и сделать. Урок послезавтра.       «Нихуя ты ответственный. Я бы сделал за пять минут до урока. Написал бы «ЕБИСЬ КОНЁМ» и ФИО в конце плаката»       — Ого, а ты ответственный. — Задумался. — А чё за предмет, собственно?       — Литература. А тему расскажу, когда вернёшься обратно в комнату. — Арсений усмехнулся. — Будет авансом, что ты точно придёшь.       — Сделка с дьяволом?       — Можно и так сказать.       Парень намотал плед на руку и пошёл в сторону ступенек.       — Ты идёшь?       «А почему не краб? Уже недостаточно красный для тебя?»       — Спускаюсь, мистер Арсений.

***

      — Ну ты даёшь, конечно! — Саша хохотал, ударяя всё, что попадалось под руку (Антона в том числе). — Пиздец у вас отношения.       — Нет, у нас никаких отношений! — Антон вскочил.       Ваш поднял бровь.       — Во-первых, интересная реакция. — Затянулся. — А во-вторых, отношения и дружеские бывают. Но ты такие с Арсением, видимо, не рассматриваешь.       Антон обречённо молчал.       — Да ладно тебе. — Саша похлопал по плечу. — Все мы когда-то влюбляемся в лучших…       — Не надо, хорошо? — Шастун вскочил. — Мне хватило любви с головой.       «Только шрамы и остались»       Ваш потушил сигарету.       — Я не знаю, что с тобой случилось, но…       — Вся школа об этом говорит! — Антон держался, чтобы не сорваться на крик. — Из каждых щелей обсуждают, как ты мог не знать?       — Я стараюсь не слушать, потому что про меня слухов тоже предостаточно.       Молчание.       Ваш достал пачку и протянул Антону.       — Я тоже стараюсь не слушать, так что… Прости.       — Прекращай извиняться, глупый. Я не твоя мамка (а вот про мать лишнее было). Лучше расскажи что-нибудь. — Саша затянулся.       — Например?       — Про прошлое, или будущее. Без разницы.       — Ну… — Замялся. — Я люблю собак. И кошек тоже люблю. Всегда ассоциировал себя с псом, а человека, который мне тогда нравился ассоциировал с котом.       «Почему я снова вспомнил, почему я его вспомнил?»       — Всё в порядке? Мы можем…       «Он заметил?»       — Нет-нет, все уже давно в прошлом, так что мне спокойно об этом говорить.       «Пиздишь, Антош»       Затянулся.       — У меня даже был брелочек с щеночком. — Улыбка. — Не знаю где сейчас.       «Сжёг»       — Мило.       — Я любил памятные вещи от близких. Физически ощущать.       «Избавляться легче»       — Какой же ты трогательный, Тош! А мне нравится, когда прозвища придумывают. Мой бывший вот, называл меня «Крым».       Шастун рассмеялся.       — Крым Ваш? *       — Ага. — Затянулся. — Он был гомофобной шпаной, что во дворе мотается и закладки ищет. От «милостей» его тошнило. Вот и выебнулся с придумыванием.       — Гопник-политик. Ну, хоть чувство юмора есть.       — Нацист ещё, к тому же. Постоянно говорил, что Крым — его. *       Ваш поник. Выдохнул дым. Фильтр тоже начинал скуриваться.       — А что с ним сейчас?       — Умер.       — Извини.       — Чего извиняешься, не ты же убил.       Антон заёрзал.       — Передозировка. — Добавил Саша. — Его последним сообщением было «живи спокойно, Крым». — Ухмыльнулся. — Не знаю даже, это политическая цитата или личное отношение.       «Может сказать?»       — Моя любовь тоже… — Сглотнул. — …умерла.       Птицы жутко громко верещали. Или ему уже казалось?       — Так мы с тобой близнецы. — Ваш ткнул Антона в плечо. — Союз вдовцов-молодцов!       Шастун кивнул. В противовес весёлым словам, рука Саши осталась на плече.       — Хочешь рассказать?       — Нет. Не могу. — Антон поджал губы. — Я не хочу, чтобы и ты был в это замешан.       Ваш кивнул.       — Я принимаю, но если тебе будет нужно, я не прочь и замешаться, знаешь ли. — Похлопал по спине. — В конце-концов это я встречался с торчком, и уж кому с речами нужно было быть осторожнее, так это мне.       Парень поднялся со ступенек.       — Если что пиши в любое время. Я гуляю вне школы до рассвета, так что не пропущу.       — И не страшно тебе? — Шастун воодушевился. — Пиздец смелый.       — Да что терять уже, малыш?       «Что было уже растеряли, ага?»       — И то верно.       — Целую в плечи, до скорой встречи!       «Разве не Женя так говорит?»       — Удачи!       Антон достал телефон.

Антон, 20.48: Привет

дебил сосед, 20.48: zdravstvuy       «Охуел вообще? Я твои иероглифы понимать должен?»

Антон, 20.49: На русском пиши, мы в России

дебил сосед, 20.49: u menya klaviatura perekluchat slojno ya zanyat nemnogo       «Блять, он в курсе, что я читаю его, как продавца арбузов на рынке?»

Антон, 20.50: Ко мне кто-то приходил?

дебил сосед, 20.50: da ochkarik       «Очкарик? Дима шоль?»

Антон, 20.50: Я сейчас приду

      Положил телефон в карман и направился в сторону общежития.       В коридоре было непривычно пусто, учеников, как будто выкачали. Но оно неудивительно — на улице холодрыга, все сидят и греются по комнатам.       Шастун постучал. Дверь открыли не сразу.       — Привет… оу.       Перед взором Антона возник сосед по комнате, с кисточкой в зубах. На белоснежной майке (ему не холодно?) была размазана гуашь, лицо тоже было покрыто разноцветными брызгами. На полу расположился огромный ватман.       — Совместное задание?       Арсений угукнул.       Шастун заметил, что руки Попова заняты — в одной руке телефон, а в другой две баночки краски, красная и оранжевая.       Подойдя ближе, Антон вынул кисточку изо рта парня.       — Спасибо, краб.       «Блять, я уже покраснел? Его губы такие мягкие»       — Ты чего тут без меня шаманишь? Работа же парная.       — Искупляю вину. — Арс поставил всё на тумбочку. — Хочу придать фону ватмана персиковый оттенок.       — А что за тема?       Попов улыбнулся.       — Нам нужно представить выпавшую книгу. Плакаты развесят внизу и это на оценку. — Шепотом добавил. — И автомат за самый яркий плакат.       — НУ ТАК ЧЕГО ЖЕ МЫ ЖДЁМ, АРСЕНИЙ? — Антон бодро скинул рюкзак в угол комнаты. — СТРАСТИ ТОЛЬКО НАЧИНАЮТСЯ!       — Рад боевому настрою, коллега. Наша книга «Мастер и Маргарита».       «Ой, чёт спать захотелось»       — Вот невезуха, а. — Антон сделал максимально несчастное лицо. — Дерьмовая же книга, ну.       Молчание.       — Это моя любимая.       «Пиздец, приехали, паравозик Томас, можешь выходить на пенсию»       — Не знал, ого.       Глаза Попова горели.       — Ты понимаешь какой глубокий смысл туда внесён? Это же так волшебно! Бал Сатаны, Мастер и Маргарита, любовь и… — Арсения понесло и после второго предложения Шастун перестал понимать, что говорилось.       «Гиперфиксации — достоинства нестабильных людей»       — Хорошо, может я не прав. — Шастун боялся спорить с этим вихрем. — Значит фон сделаем персиковым? А ещё что нужно?       — Разденься!       «Я видел порнофильм, который начинался точно так же»       — Ой, ну я имею в виду… — Смутился. — Легче будет работать в футболке, я очень запачкал рубашку, когда пытался в ней.       — Не волнуйся, я аккуратный, мистер Арсений.       — Ну смотри, помогать отмывать гуашь не буду.       Шастун улыбнулся.       — Выкладывай план, мон амур.*       После бесконечного количества всплесков необузданного гения, по имени Арсений Попов, было выдавлена пара идей.       Во-первых, все будет в языках пламени, с отсылкой на то, что рукописи не говорят, во-вторых, будет куча чёрных пятен и теней, а текст реферата они найдут в интернете.       Возиться с плакатом было весело — Попов много рассказывал про историю СССР того времени, про отсылки на реальных личностей и в целом про Булгакова. Между слов, парни зашипперили Булгакова со Сталиным* (есть же за что!) и Арсений пообещал написать фанфик. На вопрос умеет ли он, голубоглазый промолчал.       Натянутая официальность улетела куда-то в угол комнаты и обещала не появляться больше никогда (но это не точно). Шастун посмотрел на Арсения — весь в родинках, такой красивый и такой серьёзный, человек, что всегда выглядит с иголочки и даст отпор любому, кто его тронет, перед Антоном, как на ладошке.       Такой беззащитный.       С растрёпанными от работы волосами, с фиолетовым носом (клянусь, я не пил, это краска!) и кучей брызг на щеках, в дурацкой белой майке с эмблемой и квадратными очками. Задумчиво грызет кисточку, и выпивает воду не из того стакана, оставляет разводы от локтей на ватмане и ругается, обливая телефон краской.       Ощущение, что довелось увидеть запрещённую картину.       Так приятно.       — Так, заканчиваем! — Арсений вскинул палец. — Давай финальный штрих?       — Что например?       Попов выковырял черную баночку в тарелку. Через мгновение, схватил Антона и окунул его руку в краску.       — Эй, ты чего творишь?       — Оставим отпечаток ладошек! — Арсений улыбнулся. — Мы же те ещё черти.       Шастун рассмеялся.       — Поэтому ты оставил столько свободного места в углу?       Кивнул.       Арсений отпечатал руку первым.       — Теперь ты!       Антон замешкался, в итоге приложил свою ладонь тоже.       «Можно считать, что мы держались за руки?»       От одной мысли почувствовалось, как пальцы похолодели, а уши покраснели. На ватмане остались изображения двух ладоней, а пальцы, словно предательски, были переплетены.       «Чёрт, надо было не накладывать сверху, а подальше чуть-чуть взять, пиздец я еблан»       — Отличная работа, краб! — Арсений постучал по плечу. — Нашу рукопись теперь точно не сожгут.       Антон улыбнулся.       — Погоди. А ты меня чистой рукой сейчас потрогал?       Молчание.       — Блять.