Карамель с шоколадом

Долгие приготовления наконец закончились. Как и полагалось, Песнь была исполнена, и в невероятных гаммах и аккордах голосов мириад Айнур родилась Музыка Музык, Песнь Песней, породившая новый, прекрасный мир, не виданный никем прежде. Даже в своем первозданном и пустом виде, Эа был великолепен и удивителен, а главное — давал огромный простор для фантазии творцов. Разумеется, в пределах замысла демиурга.

 Правда, обиды Мелькора, даже уже повзрослевшего и успевшего познать силу юности, были все такими же детскими и непосредственными. Он гневался на отца за несправедливость и холодность, его сердце сжималось от горечи за судьбу Ауле и за свою собственную, которая была давно предписана и переменам не подлежала. Он всем сердцем не хотел отпускать его к этой Йаванне, понимая, что когда всё начнется, они уже не смогут как раньше вляпываться в истории и проводить столько времени вместе.

 И всю боль истерзанного молодого сердца он вложил в свои ноты. Всю тяжесть и гнев, что наполняли его и стали самой его сутью.

 Ауле всегда был на его стороне. Он не разделял методов друга, но видел искренность во всех его намерениях, пусть иногда и жестоких. Видел он и силу, и красоту его голоса, который мог бы сделать Арду прекраснейшим и светлейшим миром. Но стоило Песни подступить к крещендо, его разум словно перестал ему принадлежать. Рослый рыжий юноша, с возрастом ставший только крупнее и могущественнее, потерял контроль над своей Мелодией и, сам того не заметив, оказался возле доселе ненавистной ему Йаванны, усиливая ее тихий и трепетный тенор своим глубоким и проникновенным басом.

 Мелькор заметил это. Напев он не прервал, но, толь от ухода одного из ведущих голосов, толь от потери почвы под ногами, его идея стала ослабевать, пока не оказалась полностью раздавленной мощью голоса его брата Манвэ. 

И когда Музыка завершилась, хмурый брюнет скрылся в Пустоте, в которую обещал никогда не соваться.

 Позже, придя в себя, Ауле почувствовал на себе объятия и ласку Кементари, прижимавшейся губами к губам назначенного супруга. Только, вместе с негой исчезла и любая иллюзия того, что эта девушка может хоть как-то быть ему близка. Отстранившись от нее, он быстро почувствовал, куда отправился его друг и, пробравшись через толпы рукоплещущих новорожденной Арде Айнур, рванулся в самый мрак.

 Долго плутал Ауле в пустоте, опасаясь, что совсем заблудится, звал друга по имени и едва сам не провалился в клокочущую ужасом бездну. Наконец, его поиски завершились, и он оказался прямо напротив старого товарища, разделенный с ним огромной бескрайней трещиной.

 — Ты… ты меня предал… Мелькор повернулся к рыжему Айну лицом и никак не скрывал своей горечи и досады.
 — А ты меня обманул — мужчина горько улыбнулся и стал медленно подходить к пропасти — Сам же обещал, что никогда сюда больше не сунешься.

 — А куда мне еще деваться? — от Старшего Айну всегда веяло каким-то холодом, но теперь мрак из его души едва ли не обретал плоть, обволакивая все окружающее пространство — Ведь единственный, хоть сколько-то близкий мне… Тот, кому я смог довериться и открыться, бросил меня в самый ответственный момент! Теперь я не то, что не могу править с тобой этим миром в открытую, так еще и не исполню свое обещание отменить твой брак! Хотя похоже, тебе это больше и не нужно. 

— Если ты все еще можешь мне верить. — Ауле перескочил через пропасть, словно это была небольшая трещина в полу чертогов — То ты поймешь, что сам я бы никогда не стал тебя подставлять. Мне словно… Сам отец забрался в разум и… Рыжий Айну дотронулся до своих губ, все еще горящих от нежных поцелуев назначенной жены. — …заставил делать, что должно.

 Приблизившись к старом товарищу, мужчину обдало неживым хладом. Испуг отпечатался на его лице, но это не замедлило его шаг. 

— Я не хочу подчиняться его воле. Не могу быть с этой женщиной. Мелькор, дорогой мой друг, я хочу помочь тебе. Не могу я смотреть, как он снова и снова издевается над тобой, да и надо мной тоже. Холод отступал перед горящими ладонями рыжего Айну, что дотронулись темных плеч еще не совсем павшего Мелькора.

 — Ты же понимаешь, что он не позволит? Что он снова заставит тебя вернуться к шайке-лейке, и делать всё, как предписано? 

— Если эти предписания причиняют тебе боль, я не стану его слушаться. Насколько смогу. Тебя он не смог сломить, а выходит, если я буду держаться рядом, то и мне его иллюзии будут нипочем!

 Темнеющий улыбнулся и посмотрел в глаза собрата, сияющие ярким пламенем, взглянул в его искреннюю и непосредственную улыбку. Даже обретя силу и точность Короля Умельцев, он все еще остался тем же, кем в детстве.

 Свет его огня рассеивал тьму, сгустившуюся вокруг Старшего Айну, и тот крепко прижал к себе друга, и, поддавшись зову еще живого сердца, наклонился и коснулся его губ.

 Поцелуй был короток, но для них он был долог, как сама вечность. Словно всё то, что произошло во время исполнения Музыки, исчезло — и Йаванна, и Манвэ, даже сам Эру. Все это казалось далеким, как старый ночной кошмар. Остались только теплые и искренние прикосновения губ, смыкавшихся в порыве, по гармоничности не уступавшему Песни. Мелькор слегка отстранился, поправив растрепавшиеся, когда-то рыжие волосы. Впитав часть мрака от возлюбленного, золотисто-ржавые пряди обрели благородный темно-кленовый оттенок. 

— В таком случае, буду ждать встречи в новом мире… — Старший Айну нежно поцеловал Ауле в висок — Возвращайся, а то твоя жёнушка-матрёнушка совсем изведется. Я приду позже, когда старик закончит читать нотации.

 Преисполненный новыми чувствами, Огненный Айну кивнул, и, на прощание еще раз поцеловав Тёмного, перепрыгнул через пропасть, отправляясь к остальным. Мелькор же помахал рукой вслед, чувствуя, как непривычно сжимается его сердце, в котором крепко поселилась надежда.

 — До встречи в новом мире, мой самый близкий друг.