***
Эмир и Рустам находились в съёмной квартире, где жили вдвоём. Высокий шатен настривал «PLAYSTATION», пока другой сидел напротив, погрузившись в свои мысли: — Чё залип? — привлек его внимание к себе кабардинец, хмуря густые брови. Ребята хотели расслабиться, и грустить или еще что по-хуже в планы не входило, — Щас начнём, — он подал джойстики. — Просто задумался, — тяжело выдохнул он, снимая очки, кладя на столик. — О чём же наш великий ум задумался на этот раз, м? — О той ситуации в парке. Обоих кинуло в дрожь от воспоминаний слов и ощущений. Рептилойд потёр свою грудь, на которой появился синяк от сильного нажатия Щербакова. Честно сказать, он был зол на него и Нурлана. — Надо как-то… — «Загладить вину?» — грозный взгляд шатена устремился навстречу карим. — Перед той блондинкой я согласен, но перед той… — Стервозницей? — улыбка засияла на молодом лице. — Это могу сделать я. — Стервой, — исправил его Рус, — Валяй. Мне же легче, — пожал плечами комик, как резко прозрел, позабыв про игру на приставке, — Э-Эй! Да ты, я вижу, втюрился в эту сумашедшую! — Ч-что? — щеки залились розовой краской, а взгляд был отведен в сторону. — Нет, я бы не- — «…влюбился»? — закончил он и ядовито ухмыльнулся, — Могу тебе только посочувствовать, дружище! — смуглая рука пала на плечо собеседника.*
Следующие ночи Эмир не смог спать спокойно: он ворочился и устало стонал в подушку от настигшей его бессонницы, которой никогда не было из-за идеального режима, да и образа жизни в целом. Виной этого «сюрприза» стал пожар внутри него, образовашийся от мыслей о девушке, в которую обречённо влюбился, как подросток. — «Да что это со мной?!» — в очередную ночь очередной вопрос задаёт себе Кашоков, закусывать нижнюю губу. Рустам крепко спал, ничего не подозревая, пока кабардинец взял пачку запылившихся в ящике сигарет с зажигалкой и вышел на просторный балкон. Вдыхая лёгкими свежий и прохладный воздух, прикрывая красные от отсутствия сна глаза, в руках сжалась пачка табачного изделия. Кашоков до сих пор не сог поверить в тот факт, что влюбился в дочку влиятельных людей и своих коллег, с которыми не в очень доверительных отношениях… Бунтарной особе, как казалось ему, нравятся такие же сорви-головы. Поэтому он вскоре начал понимать, что не сможет как-то подцепить её. А правда, как? Своим мягким характером и осторожностью? Явно нет…***
Тем временем Ева сидела в своей комнате, уложил отцов спать в их комнату. В груди что-то неприятно кололо. Она обдумывала юношей, которые не давали покоя, чувствуя перед ними вину. За что? Да черт его знает! Шатенка сама не могла понять свои чувства, даже не хотела разбираться. А вот в личную жизнь Анастасии с удовольствием лезла, грубо говоря: за всё то коротенькое время, пока девушки и парни, вроде как, «враждовали» между собой, сладкая парочка Рептилойда и Макаровой тайно от всех ходили по ночным клубам и паркам. Если честно, это было не так уж и удивительно, учитывая тот факт, что блондинке хоть и западали в душу частенько всякие уроды, которых она усердно скрывала, но взгляд показывал все истинные чувства к какому-либо человеку, это могла быть и злость, и любовь, и заинтересованность. Всё. Абсолютно всё. В тот день, когда Анастасия увидела и заговорила о молодом новом комике, всё для всех стало ясно. Сабурова даже и не сомневалась в чувствах подруги к нему, она не была зла на её общение с ним, конечно нет, девушка же не бесчувственный монстр! Евангелина просто боялась, что подруга снова будет плакать из-за неудавшейся любви. Меньшего всего на этом чертовом свете Сабурова хочет испытать те бессонные ночи. Снова.«Снова…» — очень страшное слово, особенно когда осознаешь, что тебе приходится его проговаривать, возвращаться к нему или думать даже о нем в страшных и душераздерающих ситуациях, как с блондинкой.
Когда нахлынули эти воспоминания, Сабурову начали одолевать почти что панические атаки, задыхаясь от удушься. Казалось, что нервная система начала снова разрушаться, как тогда, в те дождливые вечера. В те вечера, когда, сидя в комнате у разноглазой с закрытой дверью, Макарова плакала. Хотя, нет — она рыдала, сдерживая истошные стоны и крики. Без понятия, хорошо ли, что она тогда не кричала — могла бы сорвать голос настолько, что восстановление заняло бы месяца. С нервной системой дело бы обстояло ничуть не лучше, а как раз наоборот. Конечно же, с такой то богатой жизнью отрицание и отсутсвие проблем с нервами — не реально. Всвязи с таким раскладом событий в планах подростка было тесно провести беседу сначала с юноши, а потом — с Настей. Да, так она и сделает!