The Villain

«Что она сказала?» «Кажется, позвала директора…» «Самого директора?» Ученики в Большом Зале начали перешёптываться. А учителя за центральным столом отняли голову от тарелок. Внимание всех разом перешло ко мне, будто сейчас вершилось нечто грандиозное. Смерив своих обидчиков насмешливым взглядом, я направилась прямиком к столу, где восседал директор Диппет и учительский состав. — Мисс Монтэгю, вы поступаете крайне неуважительно, — строго обратился ко мне Гораций, вытирая кашу с усов белым платком. Я не ответила на его замечание и подошла прямиком к седому старику в центре столе. Директор Диппет выглядел суровым (особенно сейчас, когда на его и без того морщинистом лбу собрались новые складки). Его короткая седая борода и белые, как пепел, кудри величественно отдыхали на сливовой мантии. Светлые глаза смотрели на меня оценивающе. — Что побудило вас прервать наш завтрак? — обратился он ко мне. — Мне нужно серьёзно поговорить с вами, — ответила я, решительно смотря в лицо старика. — Прямо сейчас. Гораций тихо охнул. Он обеспокоенно взглянул на Армандо Диппета, предчувствуя выговор за непочтительное поведение его учеников. — Прошу простить юную мисс Монтэгю. Она была больна и вероятно до сих пор не оправилась, — в извинительном тоне начал Слизнорт и приготовился встать из-за стола, чтобы увести меня. Однако Диппет его остановил: — Я поговорю с вами, мисс Монтэгю. Тяжёлый стул директора заскрипел на весь зал. Старик медленно встал из-за стола, в пригласительном жесте качнул головой и повёл меня в направлении коридора. Проходя мимо змеиного стола, я коварно улыбнулась, намекая на простую истину: тронете меня — я пожалуюсь директору. Так всё и должно было случиться. Я не смогла привлечь к себе внимание всех, но хотя бы ученики за столом Слизерина точно запомнят этот день. «Пусть думают, что я смогу на них настучать. На первое время это будет достаточно, чтобы минимизировать травлю», — думала я, следуя за золотым директорским подолом. Армандо Диппет вёл меня по незнакомому мне коридору. По правде, все коридоры были для меня незнакомыми, потому что ничем не отличались друг от друга. Глубоко внутри во мне зародилось чувство уважения к студентам, которые в состоянии найти нужную аудитории в таком огромном замке. Мы остановились у угрюмой каменной горгульи. Я с любопытством выглянула из-за спины директора, не понимая, что конкретно он забыл у этой статуи. — Грх… — раздалось протяжные рычание и каменная горгулья подняла зашевелила головой. Я вздрогнула от неожиданности и поражённо застыла. Внутри всё пощипывало от адреналина. «Камень. Двигается. К-а-м-е-н-ь». — Пройдёмте, — позвал меня за собой Армандо. Пока я удивлялась горгулье, перед нами уже вырос проход к витиеватой лестнице. Она уходила далеко вверх, от чего мне стало не по себе. В жизни у меня было не так много вещей, с которыми я действительно не могла бы справиться. Но если попытаться их назвать, то первая и самая устрашающая — лестница. Уже стоя у двери в кабинет директора, я изо всех сил хватала губами воздух. При взгляде на меня забеспокоился даже сам Диппет. — С вами всё в порядке? — Да… кх… Это просто… Кх… Старость, — ответила я. Директор посмотрел на меня странным взглядом, но промолчал. Оказавшись внутри его кабинета, я остановилась и завертела головой по сторонам. Круглая просторная комната манила изобилием картин и серебряных приборов. О предназначении последних я могла только догадываться. — Присаживайтесь, — Армандо пригласил меня в одно из кресел, стоявших напротив стола с когтистыми ножками. — Ах… Да… — я нехотя отвлеклась от причудливых вещей в кабинете и опустилась в деревянное кресло. Директор важно оперся локтями о стол и, сомкнув руки в замок, уставился на меня пристальным взглядом. Его поза демонстрировала готовность к разговору. — Смею надеяться, что вы потревожили меня не из-за отсутствия места на скамье, — строго заметил Армандо. — Нет, не за этим… — начала уже было я, но вдруг резко замолчала и нахмурилась: — Так вы заметили происходящее? Армандо ответил тяжёлым кивком. — И вы ничего не сделали? Седые брови директора приподнялись: — Что, по-вашему, я должен был сделать, мисс Монтэгю? — из его уст фамилия Беатрис звучала угрожающе. — Поспособствовать защите прав ученика? — недоверчиво произнесла я. — Вы знаете, что в вашей школе предельно высокий процент травли? — Высокий процент? — переспросил директор, явно не ожидавший от меня подобного разговора. — Да, — кивнула я и, деловито постукивая пальцами по деревянной ручке кресла, объяснила: — Иными словами в школе есть ученики, которых постоянно притесняют. Почему преподаватели столь некомпетентны в отношении детей? Родители отдают своих чад под ваше крыло. Однако надлежащей заботы от вас, как главы данного учебного заведения, не наблюдается. Вас не пугает шанс того, что вы утратите доверие магических семей? — отчеканила я, смотря в глаза Армандо. Я не планировала говорить ему всё это. Но, видимо, сам Мерлин дал своё добро. Меня всегда смущала структура школы в целом. Волшебники, летающие свечи — здорово. Но что насчёт таких вещей, как неспособность той же Миртл Уоррен обратиться к доверительному старшему лицу и защитить себя? Что насчёт вредоносных заклинаний, кинутых в кого-нибудь ради забавы? Чем больше я думала об этом, тем суровее сдвигались мои брови. — О чем ещё вы хотели поговорить? — неожиданно для нас обоих спросил директор. Я скептически приподняла брови. Армандо Диппет решил проигнорировать мою гневную тираду. — Теперь я не уверена, что вы меня поймёте, — натянуто улыбнулась я и, немного помолчав, произнесла: — Я не Беатрис Монтэгю. — Что вы имеете ввиду? — поинтересовался Диппет, сильнее сжав руки в замок. — Я не знаю, как это объяснить. Но у меня есть предположение, что по каким-то причинам моё сознание заняло тело этой девочки, — сказав это, я замолчала и посмотрела на директора в упор. Какое-то время он так же смотрел на меня, пока не задал до боли банальный вопрос: — И как долго вы так себя чувствуете? — Около недели. С тех пор, как я проснулась в гостиной и обожгла руку в камине… Постойте, — вдруг прекратила объяснения я: — Вы сейчас не воспринимаете мои слова всерьёз, да? — Знаете, мисс Монтэгю, за всё то время, что я занимаю должность главы школы, ученики обращались ко мне с разными просьбами. Кто-то хотел уехать раньше срока, чтобы навестить семью; кто-то был не уверен в факультете и просил о переводе; а у кого-то совсем не складывались отношения с сокурсниками, — Армандо слегка качнул головой, явно на что-то намекая (а точнее, на кого-то): — И знаете, что я всегда отвечал им? — Давали дельный совет? — саркастично поинтересовалась я. — Дис-цип-ли-на и са-мо-сто-я-тель-ность, — по слогам произнёс директор. — Наша школа придерживается золотого закона об образовании: воспитать из юношей и девушек добросовестных магов, ответственных не только за умение держать в руках палочку, но и свою жизнь. Но разве можно научиться быть ответственным, прячась за юбкой преподавателей? — А… — И заметьте, мисс Монтэгю! — не дал мне вставить слово Диппет: — Я всё равно проявляю сопереживание и уделяю время на подобные беседы. — Вы просто перекладываете ответственность! — возмущённо фыркнула я. — Следите за словами, — отрезал Армандо и повёл рукой в воздухе. Дверь в его кабинет распахнулась, и на пороге появились две фигуры: профессор Дамблдор и школьный староста, Том (мать его) Реддл. Я непонимающе посмотрела на Диппета: — Я услышал достаточно, мисс Монтэгю. И так и быть я дам вам ещё пару дней, чтобы восстановить силы. Однако это будет моим крайним шагом вам навстречу. Иные отговорки о пропуске занятий я не приемлю. Он отвернулся от меня и обратился к ожидающему в дверях Дамблдору: — Прошу вас, профессор! Мистер Реддл, проводите мисс Монтэгю в Больничное Крыло, а после убедитесь, что она доберётся до девичьей спальни. Присутствие на больничной койке ей более не требуется. — Да, директор Диппет, — ответил Том. А я возмущённо ахнула: — Мы не можем закончить наш разговор так! — Не повышайте голос. Как уже упомянул мистер Реддл, ваше поведение в последнее время не достойно ученицы нашей школы, — строго обратился ко мне Диппет. — Да в гробу я видела вашу школу! — распалилась я. — Я обратилась к вам, как к взрослому человеку, чтобы получить от вас помощь. Плевать на то, что вы отказываетесь следить за состоянием учеников, но мою личную проблему вы решить способны?! — Вашу попытку притвориться не собой? — с раздражением переспросил Армандо. — Я не… Пф-ф… — я сделала глубокий вдох, чтобы вернуть себе способность здравомыслия и произнесла настолько спокойно, насколько это было возможно: — Пожалуйста, Армандо, постарайтесь меня услышать. На данный момент я не являюсь Беатрис Монтэгю. И мне нужно, чтобы вы помогли мне вернуться в своё настоящее тело… Мир… Ай, не важно. Просто прочитайте мои воспоминания. — Я не могу, — качнул головой директор. — Проникновение в чужой разум контролируется Министерством Магии, если вы помните о его существовании. У меня нет полномочий без ведомой на то причины читать воспоминания моих учеников. — Да как же так?! Вы же все постоянно вторгаетесь друг другу в голову! Том так вообще!.. — я резко закрыла рот рукой и аккуратно заглянула себе за спину. Лицо Реддла как и всегда не выражало никаких эмоций, но я чувствовала, что за слова, брошенные мной в порыве эмоций, мне придётся дорого заплатить. — Неважно. Раз не можете читать воспоминания, дайте мне выпить Веритасерум. На сыворотку правды же не требуется разрешения кого-то свыше? — Довольно, мисс Монтэгю. Вы не в себе, — вынес вердикт Армандо. — Я?! — выкрикнула я, чувствуя, как нервно дёргается мой левый глаз. Происходящее было смешным. Почему взрослые, добропорядочные (по словам Диппета) маги не могли поверить в возможность обмена тел. Ладно я — обычный среднестатистический обозлённый на мир человек, но они… Их же с детства окружала чертовщина… «Нет, проблема явно не в этом», — вспыхнула мысль в моей голове: — «Они просто не хотят верить Беатрис Монтэгю. Девочке, которая намеренно прогуливала занятия, была обделена талантом и уважением со стороны учеников». — Вот же чёртов цирк! — выплюнула я и злобно толкнула директорский стол, от чего чернильница перевернулась и запачкала стопку бумаг, мирно лежащую с краю. Во взгляде Армандо Диппета появилась враждебность. Он резко встал из-за стола и навис надо мной всей своей тучной фигурой: — Вы разочаровываете меня, мисс Монтэгю! — А может вам… — я не смогла закончить своё лучшее отборное ругательство. В мою спину врезалось чьё-то заклинание, от которого я тут же потеряла равновесие, а вместе с ней способность говорить. Тело онемело, уши заложило, в глазах начало темнеть. Но, что не могло меня не радовать, столкновение с полом я не почувствовала.

***

Когда я открыла глаза, увидела уже знакомый больничный потолок. За ту неделю, что я была в замке, я так и не привыкла к его «грандиозности»: слишком длинные коридоры, слишком высокие стены. Моё нутро горевало по уютной квартире с белоснежными обоями и полом с подогревом. «И зачем я вкладывала столько денег в недвижимость, если по итогу просыпаюсь на каменной свалке?» — тяжело вздохнула я и села на кровати. Голова слегка гудела, в теле ощущалась слабость. На моё счастье на горизонте сразу же всплыла фигура пухленькой миссис Блоссом. Она подошла к моей кровати и поставила на тумбочку пузырёк. — В этот раз серый, — улыбнулась я и, благодарно кивнув, выпила зелье. — От чего оно? — Снимет последствия от оглушающего заклинания, — с непривычным холодом ответила целительница. Ещё щёчки больше не поднимались вместе с задорной улыбкой. — Что-то случилось? — спросила я, на что мадам Блоссом только покачала головой и отошла от моей кровати. Мои попытки заговорить с ней были бесполезны. На все вопросы она отвечала с нежеланием и даже некой неприязнью. И как бы я не хотела отрицать очевидное, похоже, в стенах Хогварста царил вне гласный закон: перейдёшь дорогу «главному» — от тебя отвернутся все. Беатрис перешла дорогу факультету Слизерин, а я решила преуспеть и сразу же пойти против директора. «Что ж, я честно попыталась обратиться к уполномоченному лицу, в чьи ответственности входит забота о студентах. Эксперимент как видно неудачный…» — пыталась успокоить себя я, сидя на больничной койке: — «Ведь мы не в школе, а в детском саду, где даже директор не способен нести чёртову ответственность за чёртовых детишек… Гр-р! Как же это раздражает! Мы же взрослые люди!» Откровенно говоря, я не считала, что все мои поступки и слова были исконно правильными. Более того, я часто слышала упрёки в свою сторону, что я зациклена на «соответствии возрасту». Но чёрт возьми — да! Я не могу выразить насколько глубоким было моё разочарование, когда я, став старше, поняла, что «взрослые» такие же травмированные дети, какой я сама себя считала. Что нет этих понятий «взрослый — умный», «маленький — глупый», а «уважение — количество прожитых кем-то лет». И я уверена мир был бы добрее и логичнее, осознай эти простые истины все поколения. Но нет. Такие старики, как Диппет уже класть хотели на самокопание и признание своей твердолобости. И я их не виню, нисколько. Будь я на их месте, я бы ворчала точно так же, что какой-нибудь сопляк лезет ко мне с нравоучениями. Но сейчас я была как раз таким сопляком. И имела полное право злиться на твердолобость старого директора. — За вами пришли, — отвлекла меня мадам Блоссом. Я непонимающе взглянула на нее: — Зачем? — потом заглянула к ней за спину, и ответ стал очевиден. Том Реддл с мрачным выражением лица должен был проводить меня до гостиной Слизерина. Мы покинули Больничное крыло молча. Мадам Блоссом даже не произнесла своё коронное «здоровья вам». И в такой же удушающей атмосфере направились в подземелья замка. Я впервые шла по этим каменным коридорам ночью. Похоже, я проспала под заклятьем целый день. Однако чувствовала себя донельзя уставшей и разочарованной. «Что мне теперь делать?» — оставлять всё как есть и адаптироваться к жизни девочки-изгоя Беатрис у меня не было никакого желания. К тому же меня волновал вопрос, не менее важный, чем моё нахождение здесь. «Что сейчас происходит с настоящей мной?» Я так была увлечена чужой жизнью, что забыла поволноваться за свою: — «Если эта девочка сейчас правит балом в моём теле, то по возращению моя жизнь будет кончена». От такого неутешительного вердикта у меня кольнуло в груди. Нужно было что-то придумать, найти кого-нибудь достаточно сообразительного и амбициозного, чтобы он поверил мне. В голове нарисовался образ профессора Дамблдора, добрячка-директора, растившего Гарри Поттера как свинью на убой. «Тот ещё мутный тип, как и все «добрые» люди», — вынесла вердикт я. С детства я уяснила одну вещь: не бывает положительных персонажей. Не в этой жизни. У каждого из них есть пакет дерьма в шкафу. И единственное отличие хороших от плохих: последние не пытаются казаться лучше, чем они есть. «Плохой сообразительный амбициозный тип… Звучит так будто мне поможет только последний засранец», — остановилась я, мечтательно смотря в окно. — Хочешь выкинуть что-то ещё, Монтэгю? — окликнул меня Том. Он стоял в паре метрах от меня мрачный и, похоже, очень утомлённый. Я посмотрела на него таким же измученным взглядом и задумчиво цокнула языком: — А может и хочу. Реддл нахмурился. А мои ноги решительно зашагали в его сторону. Да, это был ужасный вариант. Очевидно, что небезопасный, но надёжный (если знать, что предложить взамен). А у меня это кое-что было. — Прочти мои воспоминания! — выпалила я в лицо Тома. Тот на мгновение застыл, удивлённо глядя на меня. А как только пришёл в себя грубо оттолкнул меня ладонью в плечо. — Да что, черт возьми, с тобой такое, Монтэгю?! — Я пыталась объяснить, что со мной в кабинете директора, — ответила я, слегла пошатываясь. Рука у Тома была тяжёлая. — Если ты тот Том, которого я знаю, то уверена, ты не упустил шанс погреть уши за дверью. — Эй, — Реддл угрожающе сдвинул брови и направил меня волшебную палочку. Я даже не заметила, как он достал её из кармана мантии. — Всё это время я был с тобой достаточно мягок. Но, похоже, тебе не помешает… — Прочти, — перебила я напыщенную речь Тома и шагнула вперёд так, что кончик палочки упёрся мне в грудь. С минуту мы молчали, пялясь друг на друга. Я видела, как лицо Марволо меняется. Скулы вздулись желваками. Глаза стали наливаться красным, а губы сомкнулись в такую тонкую линию, что та вот-вот могла порваться. В этот момент всё моё воодушевление исчезло. Захотелось вскрикнуть, как маленькая девочка, и побежать от Реддла со всех ног. Вот только моё тело не двигалось. — Прочь, — выдохнул Том с таким остервенением, что даже моё сердце пропустило пару ударов. Он резко отвел палочку, спрятал в карман мантии и поспешно начала удаляться. Я видела, как его тёмный силуэт начинает исчезать в глубине каменного коридора замка, и не знала, что делать. Бежать, прятаться или окликнуть? Что-то внутри твердило, что если отступлю сейчас, второго шанса у меня не будет. И именно поэтому, идя наперекор здравому смыслу, я выкрикнула то, что мог знать только Реддл: — Я знаю, что когда тебе было двенадцать, ты украл кролика Билли Стаббса и подвесил его на стропилах! Высокий силуэт школьного старосты замер посреди коридора и тихо (так тихо, что я едва разобрала) прошипел: — Что за чушь… — Я знаю, что, когда профессор Дамблдор пришёл к тебе, чтобы сказать, что ты волшебник, у тебя на подоконнике лежало семь камушков. Знаю, что профессор поджег твой шкаф. И что по его прихоти тебе отказывают каждый год остаться в Хогвартсе на лето, — начала выкрикивать я все, что могло хоть как -то заинтересовать Реддла. Он уже направлялся ко мне, вновь сжимая в руках палочку. Я не знала точно, убьёт он меня или выслушает. Но отступать было поздно: — Я знаю, что ты делал этим летом. Я знаю про все твои кр… — Силенцио! — выпалил Том, и из его палочки в меня полетел белый луч. Я не смогла увернуться, даже если бы хотела. Заклинание попало прямо в цель (а то есть в меня). Я испуганно открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Язык не двигался, голос пропал. — Легилименс! — направил на меня палочку староста, не давая мне опомниться. Я почувствовала резкую вспышку боли и тошноту. Это было похоже на то состояние, когда ты утром, выпив только воду, бежишь на работу. И потом где-то на середине пути в глазах темнеет и желудок скручивается спиралью. «Мой Лорд…» «Лорд Волдеморт!» «Я убью тебя, Том Марволо Реддл!» В ушах зазвенели голоса. Перед глазами замелькало несколько сотен картинок. Я будто видела их все, и в тоже время не могла сосредоточиться не на одной. Постепенно все они начали складываться в один образ — бледный уродливый образ Лорда Волдеморта с узкими как у змеи зрачками. Внезапно в висках больно кольнуло, и всё прекратилось. Я испуганно начала тереть глаза руками. Постепенно картина мира возвращалась, а вместе с ней и шатающийся образ Тома передо мной. На его лице был отражён неподдельный ужас. — Что это… — Реддл шагнул назад, таращась на меня. Казалось, он совсем потерял над собой контроль. Ноги его не слушались. Он вновь попробовал направить на меня палочку, но поскользнулся, потерял равновесие и, ударившись головой о подоконник, повалился на пол. «П-и-з-д-е-ц», — произнесла я одними губами, созерцая, возможно, бездыханное тело Тёмного Лорда у своих ног.