Бредовые сновидения

Вот представьте. Засыпаете как то раз. А потом просыпаетесь. И зовут вас Морриган. И одному Богу известно, сколько вам лет. И вот Я так же. Знала Я только несколько вещей. Во-первых, Я нахожусь в какой-то странной Академии. Во-вторых, со мной тут добрая половина персонажей БСД. И сейчас у них какой-то непонятный экзамен, в котором Я не участвую, ибо мелкая ещё. И поэтому ходить мне надо на цыпочках и желательно никого не встречать. Только успеваю об этом подумать, захожу в какую-то комнату. Комната, во видимому, отдыха — два кресла и большой красивый диван. По углам стоят какая-то зелень, комнату заливает свет и окон в обрамлении красивых штор. А на диване сидит и отдыхает Дазай Осаму. Почему-то (совершенно не помню этого) Я этого человека боюсь и уважаю. И всё бы отдала, лишь бы не пересекаться с ним. Но раз уже вошла, будет как-то совсем неприлично разворачиватся и уходить. Тем более, что он меня уже заметил. Заметил и смотрит с улыбкой. Страшно — жуть. Но Я мысленно перекрещиваюсь и осторожно прохожу в комнату, не здороваясь. Сажусь в дальнее от дивана кресло и начинаю делать вид, что меня жутко заинтересовал какой-то цветок, который ближе всего ко мне стоял. И прямо чувствую, как он пожирает меня взглядом. Ежусь. — Скажи честно, — неожиданно обращается ко мне Осаму, и Я смотрю напуганным взглядом на него, — Кого ты больше всего любишь из этой богодельни? Я отвечаю на вопрос, наверное, слишком быстро и совершенно не успевая подумать. Поэтому и говорю первое, что пришло в голову: — А. Акутагава Рюноске. Он улыбается шире. Как кот, когда мышь по глупой случайности залетела у нему прямо в пасть. А меж тем в коридоре раздается шум. Кажется, непонятный экзамен закончился. Кто-то случайно приоткрывает дверь. Я с удивлением замечаю, что прямо перед нашей дверью проходит Рюноскэ. — Акутагава! — будто бы поняв по моему взгляду, что идет именно Рю, громко говорит темноволосый. Парень за дверью моментально разворачивается и залетает в комнату, с волнением комкая в руках какой-то листок. — Покажи результат. Я невольно пропускаю мысль о том, что Дазай падла — просто на ровном месте говорит с Рюноске так, будто тот ему должен по крайней мере пару миллиардов. Акутагава же чуть дрожащими руками послушно протягивает семпаю смятый листок. Дазай около минуты внимательно изучает непонятные мне результаты и смотрит на Акутагаву с улыбкой. И совершенно не понятно, что она означает — то ли гордость, то ли доброту… Как потом Я поняла, такая добрая улыбочка у него означает издевку. — Неплохо. Рюноскэ, кажется, никогда не меняется в лице. Только когда зол. Все эмоции у него проступают по другому — просто посмотришь на него и поймешь, что он буквально светится от счастья. Просто по ауре. Сейчас был именно такой случай. Акутагава светился, чем вызвал у меня легкую улыбку. А Осаму, кажется, подметил эту улыбку краем глаза. — Сарказм. Это ужасно, ты можешь лучше. Намного. Хотя… Ты всегда был настолько тупым. Дазай встает и, бросая на меня офигевшую взгляд а-ля «я-тебя-добью» подходит к двери, на прощанье бросая: — — У тебя твои рисульки получаются сто раз лучше. Наверное, и без меня понятно, как выглядел и ощущался (по другому не скажешь) в тот момент Акутагава, но когда он услышал последнюю фразу, его, кажется, отпустило. Он спокойно, игнорируя меня, прошёл и сел напротив в кресло, доставая откуда-то из складок плаща потрепанный скетчбук. Начал его листать, внимательно изучая каждый рисунок. То ли меня задел игнор, то ли мне надоело жить, то ли захотелось просто к кому-нибудь поприставать — не знаю. Но по-любому поступок странный. Необдуманный. Но интересный до коликов. Я встала и подошла к Акутагаве, усевшись перед его креслом на колени и положив голову ему на бедро. Владелец Расемона жест проигнорировал, но явно как-то слегка напрягся. — Дай посмотреть. — протягиваю Я, чуть тяня на себя пальцем за корешок скетчбук из его рук. — Нет. — нет, он не «сказал как отрезал». Напротив, сказал как-то мягко, как-будто общался с ребенком, который просит разрешения залезть куда-то, куда ему нельзя. — Ну пожа-а-алуйста. — протягиваю Я, убирая руку со скетчбука и смотря умоляюще снизу вверх. — Нет. — он чуть прижимает к себе альбом, не переставая листать его. Словно боится, что Я его сейчас вырву и убегу с ним куда-нибудь. Сейчас понимаю, что идея не плохая, но тогда даже в голову не пришло. — Почему? — задаю вопрос Я, стараясь прочитать свой ответ разочарованием и обидой. Выходит как-то не очень. — Там есть то, что тебе видеть не обязательно. В голову лезут разные странные (скорее пошлые) мысли, и тут Я вспоминаю один случай. *** Я сидела на каком-то жалком подобии пляжа. Палило солнце, было жарко. Я бы даже сказала, очень жарко. Поэтому сидела в довольно открытой одежде, но не в том суть. Я болтала о чём-то с Кëкой. (Вспомнил это, Я вдруг поняла, что мы ровесницы. Вопрос с возрастом закрыт.) Абсолютно отвлеченная тема, о чём могут болтать две четырнадцатилетние девочки. Неподалёку, в тени, сидит Акутагава. Мы на него внимания не обращаем. Тут Кëка прекращает говорить и выразительно смотрит в его сторону. Я не поворачивая головы перевожу взгляд к нему и вижу, что он что-то очень старательно рисует в скетчбуке… Иногда поглядывая на меня. Кëка улыбается взглядом шиппера. Я быстро перевожу взгляд обратно на неё. Кто бы мог подумать, что Рю будет рисовать МЕНЯ… *** . Мне становится все понятно. Я встаю, и, кидая через плечо короткое «ну ладно» ухожу из комнаты. Не доставать его, значит не доставать. Я иду по долгим коридорам, с кем-то здороваюсь… Тут уютно — понять бы еще, что за место. *** Проходит около получаса. Я успеваю поесть в общей столовой (готовят не как в школе, вкусно.) и сейчас собираюсь к себе домой. А разве можно вообще отсюда уходить.? Ни один человек старше шестнадцати и младше двадцати одного не уходит, а ночует тут. Люди возраста младше или старше могут уходить, либо оставаться тут по собственному желанию… Резко вспоминаю.Я. Я отношусь к группе младше и хочу уйти. Прохожу мимо спален людей старше. Одна дверь приоткрыта. Я заглядываю и к своему величайшему удивлению вижу Осаму. Полуголого. Он что-то говорит кому-то, кто сейчас лежит на его кровати… «Надо бежать, пока не заметил» — глаголет здравый смысл. «Посмотри, с кем он, интересно же пиздец. А если что. А похер.» — орёт в голове ебанутость. А Я… Что Я? Я подпрыгиваю, надеясь за один прыжок разглядеть, кто там лежит. Надежды на то, то Я действительно это увижу, очень мало, но… Рыжая макушка в чёрной фетровой шляпе. Без вариантов. Мне всё ясно и понятно. Я бегу в нужном мне направлении, молясь, чтобы они меня не заметили. Буквально свечусь от шипперского счастья — Соукоку всë таки канон! В таком же приподнятом настроении возвращаюсь домой. Иду по тихим Питерским улочкам. Темнеет. Ну как темнеет — то прекрасное время, когда ещё закат, но уже темно. Я выхожу на искусственное поле в парке перед своим домом. Хоть поле и искусственное, трава настоящая, и Я иду по ней, скидывая туфли и держа их в руках. Врываюсь на бег, бегу босая на закатное солнце, смотрю на город, погруженный во тьму, и ещё светлое небо, бегу и думаю, какая же Я счастливая. Не только из-за того, то соукоку реальны.