Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Затерянное в предгорьях урочище жило мирной размеренной жизнью, тишину которой нарушал лишь говорливый поток. Но саманная хижина Бастинды лепилась к склону, подобно ласточкиному гнезду, вдалеке от его бурлящих седых вод. Нельзя сказать, чтобы бывшая колдунья стремилась к безмолвию и покою, однако воды она по-прежнему панически боялась. От своей никтофобии, впрочем, почти избавилась после того, как мстительная Озма забросила её, убийцу своего отца, в Долину Смертной тени. Холодный ужас объял тогда её со всех сторон и проник внутрь, лишая разума. Исполненная страха и ненависти к Озме, мчалась она в вечной тьме долины, не разбирая дороги, вслед за филином, чьи горящие глаза служили ей путеводными огнями, не давая рассудку угаснуть окончательно. В памяти скакали и перемешивались, словно в калейдоскопе, осколки прожитых столетий. Наглый лисёнок, подарок Гингемы, умыкнувший Державную диадему принцессы Озмы... она ещё заподозрила хитрый план сестры, починила летающий зонтик и отправилась к ней ругаться, а та, похоже, действительно не могла понять, чего от неё хотят, и хорошо, если не заподозрила, что пропал именно обруч. Долгий и ожесточённый спор четырёх фей на площадке Дозорной башни по переделу Волшебной страны, который, казалось, вот-вот кончится тем, что кто-то из них сорвётся вниз. Третий вызов Летучих Обезьян, завоевание Изумрудного города и ужас от того, что в ларце, ключ от которого вручил ей жалкий предатель Руф Билан, вместо пары серебряных туфелек Озмы обнаружилась только одна. Найденная Золотая Шапка. Король Пастория, отведенный в Подземье на растерзание бескрылым драконам Спящего Ужаса, и малышка Озма, которую из-за наложенной Стеллой защиты удалось лишь превратить в мальчика. Первый вызов Летучих Обезьян, покорение воинственных мигунов и вековое насаждение в них рабского духа, на которое ушла вся её магия. Взятие Изумрудного города деревянно-звериным войском Озмы, ещё не подозревающей, что она Озма (и даже что она - "она"), при поддержке могущественных и очень опасных гостей из-за гор... впрочем, удача, казалось, улыбнулась ей, вернув диадему и дав возможность магией озовского канона, произнеся Трёхбуквенное-Имя-Которое-Нельзя-Называть, самозабаниться в Изумрудном дворце с надеждой всё-таки отыскать вторую туфельку (которой там вовсе и не было). Второй вызов Летучих Обезьян, обративший в бегство войко Гудвина, Великого и Ужасного, и праноидальный страх, что интендант Эрам Белан разгадал её тайну. Самоубийственная, как оказалось, попытка договора с Урфином Джюсом - заколдованной Озмой, готовой собственноручно передать Бастинде свою законную власть и магические Регалии. Битва в ущелье, в результате которой она на виду у мигунов лишилась волков, ворон и пчёл, сама вынужденная спасаться позорным бегством. Жизнь в Большом мире и Предсказание... Оттуда, из Большого мира, вполз обрывок какой-то фразы: "Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что", - а остатки распадающегося самосознания, с трудом собираемого из осколков, подсказывали: "Потому что я и есть Зло в Долине Смертной тени!" Говоря откровенно, это было уже полуправдой. Зло оказалось загнано в закутки её души страхом и ненавистью. Но и им оставалось недолго. Когда Бастинда, ведомая Гуамоколатокинтом, бездумно добрела до перевала, ненависть к Озме из неё успела выветриться. Когда преодолела его, выветрился и страх. За перевалом была уже ночь, и о том, что проклятое место осталось позади, свидетельствовали лишь звёзды, исколовшие чёрный небосклон. Ведьма этого, впрочем, не осознавала. Она скатывалась вниз по крутому лесистому склону, с трудом управляя заплетающимися ногами, и когда споткнулась, не было сил подняться. Проспала сутки, не шелохнувшись, так что филин время от времени с тревогой наведывался к ней - жива ли? Затем подняла голову, снова увидела над ней россыпь созвездий и пролежала пластом без чувств ещё до полудня. Тьма с тех пор практически не тревожила её - не только ночная, но и та, вечная, которая скрывалась за горными склонами, покрытыми плешивым редколесьем. В глубоком изнеможении, физическом и моральном, у неё не оставалось ни сил, ни желания двигаться дальше от гибельного места. Урочище в непосредственном соседстве с Долиной Смертной тени было для её изгнания ничем не хуже других необитаемых мест в Кругосветных горах. Тем более, как успел расспросить местных птиц Гуамоко, на востоке простиралась Долина гигантских орлов, от которых все стремились держаться подальше. В конце концов, Предсказание предвещало смерть от воды извне и тьмы изнутри. Кромешная тьма сквикала её (это такой колдовской термин, вы в курсе) совершенно иррационально, без логической связи с ним. И даже сейчас, видя с порога своей хижины вечную темень клубящейся между вершинами, ведьма глядела на неё без страха. С любопытством, с сожалением, что дальнейшее развитие событий может заставить уйти с насиженного места - и главное, как далеко и насколько быстро... Она даже слетала на орле к началу сумеречной зоны. Вечер как вечер, только в полдень. И сама вытекающая из Долины тьма казалась скорее аномально чёрной грозовой тучей. Дальше орёл лететь отказался - почувствовал, что начинает терять дар речи. И это было совсем странно. Уходить не хотелось. Урочище за десять лет стало её законным владением, признанным соседями. Гуамоко благодаря хорошо подвешенному языку и авторитету фамильяра двух злых волшебниц стал владыкой здешнего совиного племени. Подданные не только обеспечивал ему сытную беззаботную жизнь, платя дань мышами и птенчиками, но и сносили Бастинде, затеявшей строить капитальную хижину, солому для самана. Глину месила сама, сухими, но крепкими костлявыми ногами, с усмешкой вспоминая, словно сон, дни своей роскошной жизни во дворце феомских королей. Сычи сгоняли коз с окрестных гор, козодои сцеживали их молоко в каменные цистерны, неясыти контролировали процесс его сворачивания в твёрдый, как камень, сыр, которым питалась старуха. Сыра и скудных лесных даров с лихвой хватало для поддержания жизни в многовековом иссохшем теле. А фактическое признание её суверенитета над урочищем произошло два года назад. В то утро Бастинда запланированно отправилась в лес пополнять запасы грибов. Внезапно в вышине небесной лазури на востоке появилась странная клякса, быстро меняющая свои очертания. Ведьма замерла, пытаясь понять происходящее, но клякса вскоре увеличилась и распалась на трёх дерущихся птиц. Вернее сказать, два орла - было уже очевидно, что тех самых, гигантских - атаковали одного, который отчаянно держал оборону. Неравная битва, исход которой казался предрешённым, разворачивалась всё ниже, и яростный клёкот птиц становился всё оглушительней. Орёл-жертва слабел под ударами врагов, делал хаотичные попытки от них увернуться и наконец, сложив крылья, камнем рухнул к ногам Бастинды. Удар был сильным, и ведьма от неожиданности отскочила в сторону. Казалось, при падении с такой высоты и таких размерах птица должна была неизбежно расшибиться насмерть. Однако орёл вдруг открыл глаза, в которых гордость боролась с отчаянием и мольбой, и слабым голосом прохрипел: - Защити, волшебница... От такого забытого обращения сердце Бастинды гулко заколотилось. Да, она волшебница, пусть и без волшебства. Пока признание этого ограничивалось лишь птицами в округе, то есть практически никем. Но теперь о её статусе заявляют соседи - и похоже, не только орёл-жертва, но и его преследователи. Один из них продолжал парить в почтительной вышине, второй, видимо, главный, кружил над верхушками деревьев, но тоже не осмеливался приземлиться. Колдунья приблизилась к огромной орлиной голове. - Ты просишь убежища? - торжественно и громко, чтобы слышал орёл-преследователь, спросила она. - Да... После этих слов второй орёл плавно опустился на поляну и с достоинством склонил голову перед Бастиндой. - Волшебница, ты в своём праве на своей земле. Но если ты собираешься предоставить убежище этому изгою, который подло нарушил древний закон и отеческие обычаи, пусть он даст клятву, что никогда больше не пересечёт границу нашей долины. Эйфория моментально оставила Бастинду. Ссориться с орлами совсем не входило в её намерения. К счастью, раненая птица приподняла голову и отчётливо произнесла: - Клянусь! Орёл-преследователь удовлетворённо кивнул и, не говоря ни слова, взмыл ввысь, к товарищу. Очертив круг над перелеском, они полетели назад на восток. Гуамоко очень настороженно отнёсся к появлению в урочище нового обитателя, справедливо сомневаясь, что тот признает над собой его власть. Как бы вообще не потеснил. Но попытки убедить Бастинду в опрометчивости её шага нарвались на неожиданную реакцию. Тихая старушонка, в которой не знающий вовек бы не заподозрил бывшую могущественную волшебницу и правительницу Фиолетовой страны, поставила его на место одним лишь взглядом. Когда подобное пытался проделать Урфин, это безотказно работало разве что с набитой шкурой Топотуном. Да и чего было ждать от доброй феечки в мужском теле, озлобленной на себя и мир? Во взгляде же Бастинды филин узрел хорошо знакомый по её сестре холод абсолютного Зла. Оно никуда не делось из её сердца после отчаянного бега Долиной Смертной тени, как могло показаться - лишь заснуло на время, разбуженное теперь орлами вслед за властными амбициями. Тяжело вздохнув, Гуамоколатокинт мобилизовал подданных на оказание изгнаннику медицинской помощи. Изгнанник оказался бывшим вождём орлиного племени Аррахесом, свергнутым в результате государственного переворота. Его единственный сын и наследник, охотясь за туром, разбился о скалы. Численность орлов в долине строго регламентировалась вековыми обычаями: их не должно быть больше сотни, иначе стая попросту не сможет себя прокормить. - Поэтому новые птенцы могут появиться на свет только после чьей-нибудь смерти, - объяснял Аррахес Бастинде. - Между семьями распределена строгая очерёдность, но ситуацию с гибелью наследника древний закон не рассматривает. Он сложился тогда, когда вождей у нас выбирали. Однако это всякий раз проходило так бурно и тяжело, что вот уже три поколения по всеобщему согласию племя возглавляет одна семья. И конечно, потеря будущего вождя - чрезвычайный случай, требующий внеочередного вмешательства. - Да, это закономерно и справедливо, - поддакнула Бастинда, пытаясь скрыть скуку, с которой выслушивала орлиные стенания. - И я так считал. Тем более, мне уже сто лет, а это критический возраст. Но нашлись смутьяны, подстрекаемые Карфаксом и Араминтой, чья очередь как раз подошла. Закон не делает исключения для вождей, считали они. Более того, мерзавцы утверждали, будто я, дерзко нарушив отцовские обычаи в личных интересах, недостоин оставаться вождём. Мне вовремя донесли о заговоре, но вдруг нашу долину посетила принцесса Озма. Ты же знаешь, наверное, как любит она всех мирить и предлагать всем свою дружбу. - Знаем мы эту "дружбу", - проворчала старуха. - Накинет имперское ярмо, заставит служить интересам Изумрудного города. Взамен навяжет свои законы и правила вразрез с вашими исконными обычаями и культурой. - Вот-вот, - радостно закивал орёл, - я ей примерно так и ответил. Так мною же за это многие остались недовольны. Дескать, по сути всё правильно сказал, но вот по форме подачи... Наш народ, мол, издревле славен не только вольным и гордым нравом, но также и уважением к чужим обычаям. А я якобы говорил о других народах, вступивших в союз с Изумрудным городом, с таким презрением, что это уронило нашу репутацию в глазах волшебницы. Мы ведь волшебниц тоже традиционно уважаем, и добрых, и злых... - Я заметила. - Ну да - мы вас уважаем, вы нас не трогаете... Потому так дорожим их мнением о себе. А я, видите ли, общался с человеческим птенцом недостаточно почтительно. И вместо того, чтобы показать этим нашу независимость, выставил нас скандальными слабаками. В итоге если раньше бунтовщиков было почти в два раза меньше, чем сторонников моей законной власти, то после этого разговора силы сравнялись. - Может быть, девчонка знала о заговоре и специально прилетела мутить переворот? - задумчиво протянула Бастинда. Эта история начинала её интересовать. - Не исключено. Как бы там ни было, племя раскололось, и началась настоящая гражданская война. Много потерь случилось с обеих сторон - зато сколько счастливых семей теперь обзаведутся птенцами... Меня атаковали Карфакс с Араминтой, оттеснили к границе долины. Я пытался прорваться к Долине Смертной тени, но они не отставали... Остальное ты видела, - устало закончил Аррахес. Проблему возможного соперничества филина и орла Бастинда разрешила раз и навсегда, распределив их полномочия по времени суток. - Всё равно твои подданные днём спят, - говорила она Гуамоко. Тот не имел ничего против такого решения, но оставался осадок. Ему-то мечталось провести старость вольным птичьим царьком, никому не подчиняясь, лишь эксплуатируя былой авторитет Бастинды для поддержки собственной власти. Увы, старуха начала прибирать бразды верховного правления в урочище к своим костлявым лапам, и что-то подсказывало мудрому филину необратимость этого процесса. Два года, однако, пронеслись, мало чем отличаясь от предыдущих. Даже поголовье коз не критично сократилось из-за аппетита прожорливого Аррахеса. Беда пришла, откуда не ждали - из-за гор, высоких и чистых, но беспощадных, из Долины Смертной тени, казалось бы, давно и окончательной преодолённой. Тьма вышла из неё через перевал, вслед за Бастиндой и филином, словно пытаясь их запоздало настигнуть. И медленно продвигалась с каждым днём всё дальше. Аррахес, ежедневно облетавший окрестности, первым заметил появление в предгорье трёх волшебниц. С высоты, паря на которой казался обычной птицей, зорким глазом наблюдал происходящее во всех подробностях. - Виллина очень скоро опустила руки и устало села на камень, - докладывал он Бастинде. - Озма и Стелла читали заклинания ещё часа три кряду. - И тьма действительно остановилась. За сутки осталась в прежних границах, - вынужден был признать Гуамоко. Ведьма сердилась: - Какие вы оба торопливые на выводы! Я пока лишь вижу, что тьма не уходит. Да, они её задержали - но надолго ли? Сомневаюсь. Эти чистоплюйки побрезговали моей помощью, не захотели пятнать белых плащей... - У тебя же больше нет волшебной силы, - осторожно напомнил филин. Та окатила его презрительным взглядом, отнюдь не ставшим приятней с тех пор, как правый глаз лишился бельма, а левый - заклинания "глаз-алмаз": - Ты у Гингемы вообще научился чему-нибудь или только пещеру охранял? У меня есть источник волшебной силы, который им недоступен. Доброе волшебство отдаёт, злое забирает. Сделанное добро возвращается - так восстанавливаются силы у добрых волшебников. Но это тьма, детка. Не магическая, а первозданная. Это силы Хаоса, которые ничего не возвращают, только поглощают. И белоплащёвки вынуждены использовать против них лишь свои внутренние ресурсы, которые рано или поздно исчерпаются. Как с Виллиной случилось, когда она рискнула сыграть на чужой территории. Хаос можно победить только объединив силы Добра и Зла. Я могла бы качать для них магическую энергию из людей и животных, которую они не в состоянии отбирать сами. - Разве такое сотрудничество не вне характера для злых волшебников? - изумился Гуамоко. Бастинда расхохоталась: - В характере всё, что преследует личную выгоду, глупый ты птах. Я же не бескорыстно бы им помогала, не из патриотизма... Мне как-то надоело быть птичьей владычицей курам на смех. Я достойна лучшего. Фиолетовая страна мне теперь даром не нужна, Изумрудный город - тем более. Там за десять лет ещё не забыли моего позора. Потом, когда-нибудь... Сперва закрепиться хоть где-то, где бы боялись и не посмеивались за спиной. Голубая страна с этой робкой вечно жующей деревенщиной для этого была бы в самый раз, как считаешь? Самого-то ностальгия не гложет? Я бы, ладно уж, даже в сестричкиной пещере поселилась для пользы дела. Порядок там только сперва навести. - Затем, - продолжал Аррахес после того, как колдунье надоело предаваться мечтаниям, - Виллина достала из складок мантии маленькую книжечку, подула на неё, и... - И та превратилась в огромный том! - нетерпеливо перебила Бастинда. - Я этот фокус ещё на Башне видела. Что там было написано? Орёл виновато развёл крыльями: - Я же не разбираюсь в ваших письменах. И голоса её мне с высоты не было слышно. - Вот же олух царя атлантского! - сердилась колдунья. Расползание тьмы действительно было остановлено. Зато в следующие три дня начали доноситься слухи о сизом тумане в разных концах Волшебной страны и его последствиях. Бастинда ликовала: - Над странами они защиту поставили, а фронтирные леса, значит, побоку? Интересно, как скоро звери взбунтуются против Озмы? Ох, не завидую я Львам! Нечего было рычать на меня тогда в тронном зале. Смелый Лев с боевой подругой были полномочными представителями Изумрудного города в трёх лесных массивах: родном восточном, с радостью и раскаянием встретившем победителей, западном заречном, который они вместе с Озмой освободили от дракона-арахноида, и присоединившемся спустя пару лет северном между Изумрудной и Жёлтой страной. Лишь южный лес Воюющих деревьев остался в стороне - во-первых, потому что животных там просто нет, во-вторых, сами Воюющие деревья отнеслись к Озминым попыткам установить отношения так же равнодушно, как гигантские орлы или прыгуны-марраны. Воспоминание о марранах вдруг показалось Бастинде любопытным. В первые годы изоляции Стеллы она пыталась подсматривать за Розовой страной с помощью "глаза-алмаза", но его пронзательности хватило дотянуться только до долины марранов. Дикий, но боевой народ, однако, заинтересовал её, и долгое время злая волшебница наблюдала за его жизнью, неплохо изучив быт и обычаи жителей шалашей. Бастинда не сомневалась, что тьма рано или поздно возобновит своё распространение по Кругосветным горам. Вместе с Аррахесом она уже предвкушала битву за место в северных долинах между орлами и Летучими Обезьянами. Впрочем, болела она с ним против разных команд. Ей тогда придётся искать себе новое пристанище, причём желательно с запасом опережая тьму - с гигантским орлом в распоряжении это не составит труда. Долина марранов примыкает к Кругосветным горам, сами они живут изолированно от других народов Волшебной страны, значит, формально это ещё допустимая территория её изгнания. А она уж попробует найти к ним подход и предложить то, чего не сможет дать Озма или Стелла. Это было бы куда лучше жевунов, до мечты о которых она давеча докатилась от безысходности - и может статься, с этими воинственными коротышками получится даже значительно расширить пределы своих владений и бросить вызов нахальной Озме. Но пробовать надо как можно скорее, не откладывая, пока тьма не наступает на пятки.