Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Взывая к толпе, разъярённой до полного непонимания нелепости своих претензий, Озма не знала, что в эти самые минуты в подобной ситуации находился и Смелый Лев. Но если бы вдруг могла его увидеть, то несомненно, посочувствовала бы абсурду его положения, по сравнению с которым собственное начинало выглядеть почти нормальным. Не догадывался о происходящем в лесной чаще и Сервал, который, забившись в дальнем углу Фиолетового дворца, зализывал раны и обвинял во всех своих бедах Энни. Из-за этой вздорной девчонки всё пошло наперекосяк. Когда её со Стеллиным воспитанником обнаружили уже довольно далеко от города, а затем не смогли задержать, Сервал вдруг оказался виноватым в этом косяке (а ведь мог бы вообще промолчать!), пришлось оправдываться вместо того, чтобы возвращаться в Заречный лес и брать там ситуацию под контроль. Пока переругивались и выясняли отношения, свалился филин на голову со своими переговорами - и снова Сервал оказался крайним... Наставляла же мама поменьше якшаться с людьми, а тем более, не лезть в их разборки. Нет же - вляпался в "орионовское" безумие. Впрочем, всему виной Энни. Это она, мелкая дрянь, должна вместо него истекать кровью, а лучше валяться где-нибудь с переломанными костями, чтобы не повадно было соваться во внутренние дела Волшебной страны! А он бы сейчас наводил в лесу порядок, и Лев не стал бы ему помехой. У него там солидная поддержка из молодняка, сомневающегося (с лёгкой подачи "орионовцев") в праве Озмы и Льва командовать в их краях. Ну да, в своё время освободили лес от Паука, но их мнения при этом спрашивали? (не спрашивали, скажем прямо, по малолетству, а их родителей вполне спрашивали - но кого такие мелочи интересуют...) Этот Паук сейчас фуры тягает в Изумрудный город, не так уж он и страшен, видать. И сколько он там мог съесть разумных зверей? Как вообще можно верить этим глупым мифам, рассчитанным на белок-истеричек? И не ведал Сервал, как благосклонна оказалась к нему судьба и каких проблем он столь удачно избежал... Заречный лес кипел гневом и отчаянием. Адекватней всего, пожалуй, выглядели несчастные, попавшие в зону сизого тумана без масок из листьев рафалоо, которые отказались надевать. Бессловесные, с одним и тем же недоумённым вопросом, застывшим в мутных полуосмысленных взглядах, уподобившихся взорам безмозглого травоядного скота, они единственные стояли осторонь всеобщего безумия. Ещё вчера здесь поднимали на смех носящих маски и говорящих об угрозе тумана. Нет никакого тумана, уверенно отвечали им, всё это заговор волшебниц с целью окончательно поработить нас Изумрудному городу. Туман в головах у тех, кто разносит панику. Туман глупости и невежества. Или кто-то лично знает лишившихся речи в тумане? Или хотя бы знакомые знакомых? Нет же - одни лишь сорочьи сплетни, разносимые прямиком от Озмы... Некоторые, не выдерживая насмешек, отказывались от масок, кто-то отстаивал свою позицию. Смелый Лев появился в лесу в разгаре этих споров. Они совсем не выглядели началом внутреннего конфликта с использованием клыков и когтей, как казалось по доносившимся тревожным слухам. Просто никто никого не слушал, кроме совсем уж колеблющихся и неопределившихся. И рык самого Льва просто утонул в этой разноголосице. А утром туман лёг на лес - длинными извилистыми щупальцами, захватывая без разбора сторонников и противников масок, доверявших Льву и слушавших Сервала. И стало его жертв как-то сразу ощутимо много. И угасли насмешки, и поджали хвосты насмешники - да только не стало от этого легче ни Льву, ни кому другому. Ибо вслед за развеявшимся туманом лес наполнила настоящая паника. На все лады, на все голоса повторялись, рычались, урчались и мычались одни и те же тезисы. 1. Туман - дело рук Озмы, Стеллы и Виллины с целью подчинить им нейтральные территории, заставить прийти к ним на поклон (это сторонники Сервала моментально подобрали новый текст на прежнюю мелодию "волшебницы распускают слухи о тумане". Туман из вздорных слухов вдруг превратился в реальную угрозу, остальное осталось без изменений). 2. Листья рафалоо от него на самом деле не защищают (это уже когда пришлось отбиваться от обвинений в том, что по их наущению уничтожили почти половину присланных масок). 3. Сервал, от которого (вы же помните?) пошла вся эта агитация, получил свои полномочия от Льва и действовал от его имени, а значит, именно Лев в ответе за всё происходящее (предыдущий пункт не сработал, и нет уже другого способа спасать свои шкуры от растущего гнева, как только быстренько перенаправить его по другому адресу). 4. Ядовитые частицы тумана остаются на масках и передаются воздушно-капельным путём (а это уже самозарождённый страх, который вырос из пункта 2, забившиеся в норы сторонники Сервала почти не при делах). Некогда пустынные лесные тропы забурлили подобно горным ручьям - это к окружённому поваленными деревьями бывшему логову Дракопаука стекались со всех сторон напуганные тигры и медведи, барсы и кугуары. Над лоскутным ковром из разношерстных спин хищников вздымались крутые рога разумных туров и загривки бизонов. Те, кому не досталось листьев рафалоо, исподтишка бросали завистливые взгляды на счастливцев и сердито ворчали, что в этих намордниках, которые "как всем известно, всё равно не спасают от вредоносного поветрия", у них совершенно идиотский вид. Лев величаво возлежал на скале, которую десять лет вздыбила из-под земли Озма своей магией. Тогда он с боевой подругой гнал чудовище в ловушку, и когда оно поняло, что от двух отчаянных зверюг ему не отбиться, попыталось бежать - тут-то принцесса и преградила путь... Плотное разномастное кольцо сторонников окружало сейчас Льва, и среди них сразу бросались в глаза безмолвные жертвы тумана. Робко жмущиеся к здоровым сородичам, они были призваны рассеять слухи о заразности. Однако у перепуганной звериной оравы эта картина вызвала несколько другую и неожиданную реакцию. Их зыбкие ряды застыли на внушительном расстоянии от Скалы Озмы, и у смельчаков, всю дорогу грозившихся вцепиться в горло Льву, если вдруг начнёт юлить, как-то резко иссяк запал. Впрочем, и на таком расстоянии вполне можно было общаться. Было бы желание. Но достучаться до мозгов и сердец у Льва пока что получалось хуже, чем у Озмы. - По Большой Реке сюда движется плот, снаряжённый Раминой, - ревел он в толпу. - Кроме большого запаса листьев дерева рафалоо и готовых масок с тесёмками, на нём команда птиц-учителей с успешным опытом обучения в Изумрудном городе первых жертв тумана... - Листья не помогают! - грубо перебивал его чёрный тигр-меланист в первом ряду, агрессивно махая хвостом… - Почему мы должны верить вранью про "успешный опыт"? - скулил кто-то из-за его спины. - Какие ваши доказательства? - Звери и птицы, вами овладел страх, - терпеливо объяснял Лев. - Мне, пожалуй, больше, чем кому-либо из вас, знакомо это состояние, в котором я находился годами. Когда-то я наивно полагал, что настоящая смелость - ничего не бояться. Но чем старше становлюсь, тем больше задумываюсь над правотой слов Великого Гудвина: "Смелость в том, чтобы победить боязнь". Друзья, вы пытались спрятаться от опасности, отрицая её. Это и есть трусость. Вместо того, чтобы быть готовыми встретить опасность лицом к лицу, вы обрушивали гнев на тех, кто напоминал вам о её реальности. Ещё и позволили нечистоплотным личностям сыграть на вашем страхе. Теперь туман поражает вас раньше, чем лишает памяти и речи - хотя с этим-то мы более-менее успешно боремся. Но страх - поле личной борьбы каждого. И если вы отступаете перед ним - вы в худшем положении, чем эти несчастные. Вы уподобились им, обезумев от страха - но они готовы к обучению, а вы пока что не способны ничего слышать и воспринимать... - Это всё пустые слова! - истерично прорывалось сквозь напряжённый недовольный гул. - Мы хотим услышать Озму. Пусть убедит нас, что туман - не её работа. Почему она боится с нами говорить? - Разве вы не в курсе, что Озма взята под стражу в Фиолетовом дворце? - удивлялся Лев, ещё не зная, как и прочие, что эта информация несколько устарела. - Заговорщиками, среди которых, кстати, и задуривший вам головы Сервал... - А кто его поставил во главе штаба? Кто наделил его властью? - в нестройный хор вливались всё новые голоса. - Моя вина. Я её с себя не снимаю и готов искупить.... - Искупи! - толпа рычала всё смелее - но увы, бессознательной смелостью толпы, сколоченной страхом каждого стремящегося спрятаться в ней от себя самого. - Мы хотим увидеть, как к ним возвращается речь. Не дожидаясь, пока приплывут эти мифические учителя из Изумрудного города и начнут свои шарлатанские занятия. Здесь и теперь. - Здесь и теперь! Здесь и теперь! - повторяло раскатистое эхо по разные стороны вокруг Скалы, всё сильнее подчиняя себе гудящую какофонию. Лев молчал. Напряжённо молчали его сторонники, готовые в любую секунду занять оборону против обезумевшей толпы. Молчали немые жертвы тумана, инстинктивно чувствуя со всех сторон растущий и выходящий из-под контроля страх. И внезапным лучом надежды скатилось с небес задорное "кагги-карр!", наполнив тишину и разорвав наступающий на неё гул. Чёрная птица, устало взмахивая крыльями, приближалась к Скале Озмы. Небольшой, но ощутимо тяжёлый зелёный пузырёк на шее клонил ворону к верхушкам деревьев. Солнце из-за хмурых облаков усмехнулось сквозь него, зажгло изумрудным огоньком... - И когда звери вдыхали содержимое пузырька, к ним начинали возвращаться речь и память, - рассказывал филин Бастрахне. - Я не стал дожидаться развязки, и поспешил к тебе со свистком. И так понятно, что никакого коридора в Фиолетовую страну через лес теперь не будет. - И не надо! - отмахнулась колдунья, сжимая серебряный свисточек цепкими пальцами. - На эти глупости у нас всё равно больше нет времени. Руггедо научился управлять туманом... - Думаешь? - Уверена. Водокачка и Изумрудный город, преодолевая магическую защиту... Теперь вот Заречный лес с большим очагом поражения. Он явно рассчитывал создать там хаос, чтобы сорвать наш союз с Республикой Феомского Народа. - Но он в итоге сорвался без хаоса, - вздохнул Гуамоколатокинт. - Да, потому что Стелла, как видишь, тоже не теряет времени и нашла средство восстановления памяти. А мы топчемся на месте. Зря я тебя послушала. Войско, оружие, поход - это всё долго и муторно. Не таким путём надо идти... В её облике всё отчётливее проступали черты Бастинды, но филина они больше не успокаивали, как раньше. Слишком уж запредельной злобой заострялись они, и слишком отчётливо пылало в глубине зрачков Чёрное Пламя. - Вот! - она торжествующе подняла свисток, цепочка которого змеёй извивалась вокруг иссохшей руки. - Главная из Регалий Озмы, за которую мы с сестрой готовы были грызть друг другу глотки, да Пастория оказался умнее, чем мы думали, перестраховался, вручил мышам... Неужели тебе его так легко отдали? - Угу! - самодовольно ухнул филин. - Они ему не придавали значения, думали, что он служит только для вызова Рамины. Ну и я делал вид, будто нам он не особо нужен, метим на обруч или башмачки. Чуть не прыгали от радости, когда я нехотя согласился на него. - Жалкие людишки, забившие головы глупыми мифами! - расхохоталась Бастрахна. - Слепцы, претендующие на какую-то исключительность, но ничего не смыслящие в волшебных вещах и позволяющие так легко обвести себя вокруг пальца! О, это могущественный артефакт... Конечно, его возможности заблокированы ущербным добрым волшебством, сейчас он лишь позволяет серебряным туфелькам переносить в Большой мир и находить дорогу обратно. Но мы снимем эти глупые ограничения и получим полный контроль над пространством. Сможем пронзать его, замыкать, завязывать узлом, - колдунья всё более воодушевлялась, и лицо её снова молодело скуластыми чертами Арахны. - И книгу Гуррикапа легко добудем, этот дурацкий лес не станет нам помехой. Магия Балланагарской короны в королевской крови... Последние столетия подземные рудокопы баловали меня ею через бескрылых драконов, - она мечтательно вздохнула и облизнулась. - Хватают проснувшегося несмышлёного короля передними лапами, тащат ко рту и... Пока не остаётся одна оболочка. Чёрное Пламя открыто полыхало теперь в пустых глазницах, и Гуамоколатокинт, объятый могильным холодом и страхом, не мог двинуться с места. - Сюда хотя бы Арбусто, которого мне не успели скормить, да хорошенько вымочить свисток в его крови... Но увы, я докатилась до мышей! Мышь, конечно, не просто мышь, а фейского рода и регент Балланагарской принцессы, так что чёрная магия сработает. Ничего, скоро я искупаюсь в крови самой Озмы. Эй, истукан, отомри! Но филин был не в силах пошевелиться, пока глаза Бастрахны не восстановились. - Ты понял свою задачу? Как только появляется Рамина, убиваешь её, не мешкая, чтобы не успела опомниться. Крови для свистка должно хватить... Всё так же несла караул перед гротом марранская стража, а внизу, в долине, копошились крошечные фигурки у шалашей. Кто-то украдкой бросал робкие взгляды в сторону обиталища Великой Волшебницы, огненного божества, способного превращаться в Чёрное Пламя. Для кого-то оно за минувшие дни успело стать таким же привычным элементом пейзажа и мироздания, как солнце или луна, которых попросту не замечаешь. Бастрахна дунула в свисток... и застыла в недоумении. Гуамоколатокинт этого не заметил, потому что его немигающий взгляд был прикован к тому месту, где он ожидал повеления мышиной королевы. Пролетело несколько секунд, прежде чем окончательно понял, что она не появится. - Что ты мне принес? - злобно прохрипела колдунья. - Свисток... - Какой? Это же пустышка без капли магии! Имитация. - Неужели они меня провели? - растерянно хлопал глазами филин. - Не может быть, побоялись бы твоего гнева. Скорее это их самих Озма провела... - Главное, что она провела меня, - перебила его Бастинда. В облике её сейчас не только не было почти ничего от Арахны, но и былая спесь сошла. Как в первые годы в птичьем урочище - мирные времена, о которых нынче остаётся печально вздыхать. - Снова. И снова со свистком. Первый раз ещё Урфином. - Повелительница, - робко начал Гуамоколатокинт, не отрывая взгляда от глаз волшебницы, из которых в любой момент могло вырваться Чёрное Пламя и испепелить его, - может быть, лучше остановиться, пока не поздно? Мы постоянно терпим поражение. Боюсь, что эта дорога приведёт нас к полному краху... Бастинда его не испепелила, просто растаяла в красном лице Арахны так же мгновенно, как проявилась. - Глупости! - рявкнула она голосом, не предполагающим возражений. - Моя ошибка в другом: нечего было связываться с этими новомодными свистелками озовского канона. Бесполезный фальшивый свисток с размаху полетел в долину. Бастрахна проводила его раскосым взглядом. - Мы всё-таки порвём пространство, но сделаем это забытой магией Древних. Где Аррахес? - Полагаю, охотится где-то в горах... - Разыскать и немедленно летите сюда! Скажи, что ему предстоит настоящая охота...

* * *

То, что продолжительные хождения по степи, большую часть года босиком, не гарантируют лёгкости похода по лесным бездорожьям в башмаках, Энни поняла ещё в первый день. А к исходу второго умудрилась натереть водяную мозоль. Было стыдно и обидно до слёз: это она-то, которая хвасталась, что об её пятки булавки ломаются... Кустис, добрая душа, но растительная, без малейших понятий о приватности, увязался за ней на привале, и когда девочка разулась, печально оценивая степень проблемы, склонил ей прямо под нос колючую ветку. Не сразу поняла, что предлагает проколоть водянку своим шипом. - Спасибо, - отмахнулась Энни, - у меня, если что, иголка есть. Куст обиженно зашуршал сине-зелёной листвой. Может быть, намекает, что у него сок антисептический или лечебный. Но Энни решила не рисковать. Особенно с оглядкой на то, как недовольна Стелла этими синими листьями. Она, конечно, много чем недовольна, включая Озму, но... Полтора дня в лесу Воюющих деревьев приучили девочку к осторожности и осмотрительности. Деревья в глубине чащи, в отличие от растущих по краю, не проявляли активности, но ребята, прекрасно помня, как лес пришёл в движение, восстанавливая сожжённую Чёрным Пламенем границу, не обманывались их покоем. Возможно, они были объяты вековой дрёмой - но почему Энни, резко оборачиваясь, то и дело обнаруживала "смотрящие" ей прямо в спину сучки, которых (она в этом абсолютно уверена!) раньше не было? И почему всякий раз, когда они меняли направление, выравнивая курс к западу, именно на этом пути деревья начинали незаметно расступаться, а сплетения корневищ прятаться под землю? Настоящие тропинки появлялись чуть ли не на глазах посреди чащи, где веками не ступала нога ни человека, ни зверя. Энни понимала и даже немного чувствовала уважительное отношение леса к ней или к серебряному обручу, связанное, вероятно, с победой над Чёрным Пламенем. И старалась быть взаимно вежливой, не цепляя без надобности ни единую ветку, и вообще вести себя как подобает гостям. Неизвестно, насколько это удавалось, но нареканий деревья никак не выказывали. Даже Аврал не ставил под сомнение её ведущую роль в экспедиции, хотя возможно, Стелла провела с ним на этот счёт отдельную беседу. О Кустисе и говорить не приходится. Сейчас ещё осмелел, а в первый день трусил за ней, не отрываясь дальше, чем на пару шагов, и робко озираясь по сторонам на угрюмые кроны. Деревья по-прежнему не признавали его с посиневшими листьями своим, но в качестве гостя он не вызывал у них возражения. Аврал пытался было язвить по поводу этой неразлучной пары, пока Энни не осадила его вопросом "Ревнуешь?" У мальчишки, правда, был соблазн отпасоваться утвердительным ответом, но не было уверенности, что он вызовет смущение, а не новый круг подначек. Поэтому включил режим взрослого и солидного, не опускающегося до перебранки с малявками, пусть даже почти-феечками. Расправившись с водянкой, Энни вскочила на ноги и прошлась. Повязка плотная, боль отдаёт, но такая, к которой быстро привыкаешь и перестаёшь замечать. Идти дальше без проблем, а вот с фехтованием будет как-то не очень. Показать Авралу себя не в форме ей смертельно не хотелось, дать повод заподозрить, что он её всё-таки вымотал этими занятиями, не хотелось ещё сильнее. Он только и ждёт, чтобы Энни запросила пощады. Сам предложил её потренировать - а как ещё, не уронив рыцарского достоинства, дать сдачи девчонке, которая тебя, можно сказать, поколотила? Гоняет без всякого снисхождения, но она стойко держится. И просить отложить очередную битву на посохах до завтра было бы чертовски обидно. Надо как-то по-другому. Аврал лежал на траве, глядя в проплывающие облака. - Что, Стелла не звонила? - спросила Энни, вытянувшись тенью у него над головой. Просто чтобы не позволить ему перехватить инициативу. - Пока нет. Кажется, убедилась, что у нас здесь всё нормально, можно так часто не дёргать... Вчера, когда выяснилось, что зеркальце в лесу всё-таки работает, Стелла несколько утомила их звонками. Обычное "бирелья-турелья" не действовало, ящик неизменно показывал магические круги, и только вызов на зеркальце устанавливал связь. Результат такого досадного ограничения оказался немного предсказуем... А с Озмой, дядей и Страшилой впервые пообщались только сегодня утром. Выглядели они в зеркальце встревоженно и напряжённо, как ни пытались уже привычно скрыть это за бодро-ироничным тоном. Из-под стражи освободлись, но с головой погружены во вскрывшиеся проблемы Фиолетовой страны и разработку, как выразился Страшила, "пакета срочных ан-ти-кри-зис-ных мер". Впрочем, учитывая, что Стелла тоже была слегка на взводе, наверняка ещё и из-за их похода повздорили. И напрасно - это ведь не Стелла, а Энни решила не ставить их заранее в известность. Причём, судя по развитию событий, не ошиблась. Но разве дядя Чарли, который поклялся за неё отвечать, признает это? - Давай, пойдём уже, - Энни начала торопить Аврала и, тот, приподнявшись на локте, посмотрел на неё с удивлением: - Не то, чтобы я против, но мы же и не отдохнули толком. Ага, знаем мы этот отдых. Предложит пофехтовать.... - Мы очень медленно продвигаемся, - объяснила Энни недовольным тоном, напоминающим, кто здесь глава экспедиции. - Эдак и за неделю до заброшенного замка не доберёмся. - Так вроде бы наша задача не добраться туда как можно быстрее, а отыскать по дороге меч Гуррикапа, - заметил Аврал тоном, столь же ненавязчиво напоминающим, кто здесь будущий Белый рыцарь. - Ну или книгу, - это прозвучало с меньшим воодушевлением. - Или то и другое, если повезёт... - И как мы всё это найдём, если будем валяться? Против этого аргумента возразить было нечего. Мальчик резко спружинил на ноги. - Нет, я-то готов. А ты? - спросил он с сомнением и своим особо противным прищуром. Энни презрительно фыркнула. Боль в ноге действительно отступила довольно быстро. А через несколько часов пути полностью растворилась в охватившей усталости. Дорога по-прежнему была относительно гладкой, лес продолжал подстраиваться под гостей, возможно, не без тайного расчёта поскорее их выпроводить. Однако ноги начинали заплетаться на ровном месте. Сестре в своё время, хоть и маленькой, идти через лес наверняка было легче: какая-никакая, а мощёная дорога, да и спутники поразговорчивей... Идущий впереди Аврал то и дело поглядывал на неё через плечо - сперва иронично и снисходительно, затем как-то всё сочувственнее, но девочку это лишь сильнее злило и раззадоривало. Сделать привал не предлагал - твёрдо задался целью её переупрямить. Ну-ну. Повязка в конце концов ослабла и сползла, но кожа, кажется, успела присохнуть. На ходу не проверишь, максимум изворотливости, на который Энни оказалась способна - размотать повязку, не останавливаясь и не вызвав вопросительного взгляда Аврала. Вскоре Кустис как-то незаметно забрал у Энни лёгкий, в общем, рюкзачок со скаткой Всепревращального полотнища 2.0, и она покорно оставила его на колючих ветвях. Налегала на посох, как Страшила на свою трость, ощущая ноги примерно такими же соломенными. Ещё через час наконец-то сдалась. - Всё. Привал и ночёвка, - опустилась в изнеможении на мягкую траву. Благо, уже начинало смеркаться. - Ты и в самом деле ненормальная, - вздохнул Аврал, качая головой. - Я знаю, - устало ответила Энни. Сейчас было видно, что Аврала этот безумный марш-бросок без отдыха тоже вымотал до предела. Однако в пути он и виду не подавал, и глядя ему в спину, Энни была уверена, что мальчишка в состоянии отмахать ещё как минимум столько же. Хотелось бы ей научиться так себя держать. А то расклеилась вконец, Аврал открыто глядит на неё уже не просто с сочувствием, а с унизительной жалостью, от которой просто плакать хочется, но нельзя - ещё слишком светло, а у неё потом долго глаза красные остаются, догадается... Серьёзно, ей гораздо легче, когда он задирается, нежели когда вдруг накатывает блажь проявлять рыцарскую учтивость и куртуазность. Ладно она ему хотя бы нравилась - тогда бы уж как-нибудь потерпела ради соболезнования такой беде. Так нет же, он этим просто собственную самооценку поднимает, весь такой защитник слабых. Мимоходом напоминая ей лишний раз, что она слабая. Ну да, это правда, и настолько очевидная, что в напоминаниях о ней Энни совсем не нуждается... Впрочем, с недавних пор она для него уже не "девчонка", а нечто среднее между "девчонкой" и "феей", так что какую-то порцию непритворного уважения стала получать. Только от этого ещё печальней. Но ничего, главного Энни добилась: с фехтовалкой он сегодня точно не пристанет. А с утра она уже будет в форме. Лес здесь выглядел необычно для Волшебной страны - будто слегка тронут красками золотой осени. Непонятно, когда среди листьев вспыхнула эта рыжинка - они от усталости уже долгое время не глядели по сторонам. А может быть, и причина самой усталости не только в их взаимном упрямстве, но и в этом разлитом в воздухе осеннем настроении? Темнело, впрочем, по-летнему быстро, а вот наступающая прохлада тоже была сентябрьской. Поэтому чудо магического гения Стеллы - Всепревращальное полотнище 2.0, вдохновлённое, как нетрудно догадаться, совсем не волшебным надувным полотнищем дяди Чарли - заработало в обоих востребованных режимах. Сначала как скатерть-самобранка, обеспечив лёгкий ужин, после которого выросло в уже привычную нашим путникам палатку. Палатка на первый взгляд как палатка - низенькая, сесть ещё можно, а переодеться с трудом, - но на самом деле полна волшебных хитростей. Во-первых, удивительно прочный каркас, обеспечивающий ей без всяких распорок абсолютную устойчивость. Во-вторых, там всё время тепло и свежо. В-третьих, проведя рукой по стенке, можно сделать её изнутри прозрачной и видеть, что происходит снаружи. Впрочем, играться с этим Энни вчера быстро расхотелось: ночью среди деревьев метались какие-то отблески и тени, и если бы не безмятежность Кустиса, который вкопался на ночь в землю с её стороны, она бы не на шутку перепугалась. Но Кустис всегда реагирует на реальную опасность. А вот внутренняя стенка, разделяющая палатку на два узких отделения, прозрачной, к счастью, не делалась. Правда, и разговаривать с Авралом совершенно не мешала. Даже более того. Не видя друг друга, не отслеживая взглядов и жестов, не домысливая (зачастую совершенно ошибочно) их значения, ребята прошлым вечером, пожалуй, впервые общались так обстоятельно - допоздна, долго отсыпаясь затем после рассвета - и без привычных взаимных подколок. Сказать по правде, говорила больше Энни, которую мальчишка замучил расспросами о жизни в Большом мире. Просто ощущала, как он весь обратился в слух за шёлковой стенкой, затаив дыхание. И очень жалела, что в её собственном опыте Большой мир оказался не таким уж большим, простираясь не дальше местного городка. Элли хотя бы в другом штате успела побывать... Но сегодня она вымоталась настолько, что рассказывать пришёл черед Авралу. Истории его, надо сказать, оказались несколько сбивчивыми. Жизнь в горах он помнил плохо, хотя воспоминания о пылающих пожарах, о том, как приходилось куда-то бежать и прятаться, были очень яркими. А рассказы о постижении воинских наук и искусств, как в Розовой стране, так и среди загадочного народа свистунов, не отличались особым разнообразием. Энни даже показалось, что он потерял нить повествования, ставшего каким-то бессвязным, но всё же успела сообразить, что это она сама её теряет, засыпая. На этой мысли и утонула в глубоком и мягко обволакивающем сне. Аврал, впрочем, подвоха не заметил и продолжал рассказ, всё более увлекаясь, листая страницы прожитых лет уже не столько для девочки, сколько для себя самого. В каком-то новом свете они представали сейчас, когда сызмальства слышанные рассказы о мече Гуррикапа, который ему то ли суждено, то ли не суждено отыскать, грозились осуществиться раньше, чем они с Энни выйдут из леса. Стелла готовила его к возможному предназначению, но никто не догадывался, что это может случиться так рано и внезапно. Поделиться бы с Энни этими переживаниями, да как-то негоже раскрываться и проявлять слабину перед девчонкой, хотя бы и феей. А главное - поймёт ли, не поднимет ли на смех, искрящийся в уголках огромных серых глаз? Вообще было бы здорово подружиться с ней по-настоящему, не так, как сейчас, когда не знаешь, что она выкинет в следующую минуту и чем ты её на этот раз ненароком задел - и не признается же ни за что... Кустис, прикрывающий Энни с другой стороны, почти так же впритык к стенке, как Аврал (чтобы ночные призраки сквозь защиту его шипастых ветвей меньше её пугали), тоже медленно погружался в свою древесную дрёму. Сине-зелёные листья, причина немалых огорчений Стеллы и отвержения Кустиса родным лесом, наливались в темноте серебром, в их шелесте начинала еле слышно звенеть монотонная, но приятная мелодия. Вековые дубы неодобрительно качали кронами, бесформенные тени, окружившие было палатку, снова скрывались за их стволами, пятились и растворялись в непроглядной чаще.