Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Принцесса не сомневалась, что следующий зал тоже будет обставлен по контрасту с предыдущим. Так и случилось. Снова блеск драгоценных камней - но теперь это были сплошные изумруды, вызвавшие у Озмы приступ острой зависти: ей-то даже в собственном тронном зале приходится довольствоваться иллюзией! Однако настоящей неожиданностью оказалось другое. Зал, строго говоря, был не совсем залом: вместо одной из стен тянулся ряд колонн с прозрачными занавесками между ними, за которыми светились лиловые облака и виднелась серая кромка моря. Оно действительно было раза в два ближе, чем тогда, когда они ползли по тропе над обрывом, и ленивый шум прибоя отчётливо сюда доносился. Воздух намного свежее, чем в соседних залах - отсюда, видимо, всё и вентилируется. И уже не просто сюрпризом, а странностью и даже аномалией было то, что её платье действительно сделалось синим, каким ранее казалось в зеркалах. То ли лиловые и изумрудные отблески создают такой эффект на белом, то ли какая-то фоновая магия (а вот это уже плохо!)... Руггедо удовлетворённо наблюдал за её реакцией. - О твоих друзьях больше ни слова, как и обещал. Давай, наконец, поговорим о тебе. Ну или об Урфине. Я же не случайно показал тебе в зеркалах именно конец его пути, когда он вдруг замер на нём у самой цели, престола Изумрудного города, чего-то испугавшись, и с радостью перестал быть самим собой, уступив место Озме. Что его тогда остановило, ты помнишь? - Конечно! Просто Гуамоколатокинт тогда доступно объяснил мне тщетность моих планов встать над добром и злом. Мне не удалось бы использовать, как мечталось, злое волшебство Бастинды для блага страны - его законы требовали от меня расплаты за сотрудничество, и в результате это она бы на самом деле использовала меня. Оно мне надо? На самом деле Озма сильно лукавила. Главной причиной было тогда вовсе не уязвлённое самолюбие Урфина, а страх, что, попав под влияние Бастинды, он не сможет настоять на освобождении пленников Долины Смертной тени. Остальное было как-то безразлично, но допустить их гибель он не мог. Слишком многое связало его за эти дни с каждым из них - от Нимми и Тилли-Вилли до бестолкового феникса Гудвина - чтобы через них переступить. Но говорить это Руггедо, нарываясь на новую порцию грязи в адрес друзей, совсем не хотелось. К тому же, он наверняка и так это знает вместе с другими её сокровенными помыслами. Судя по ехидной ухмылке клоуна, последняя догадка была недалека от истины... - Но ведь то, чего не мог Урфин, не обладая собственной магией, теперь может Озма, не так ли? - Каким образом? - удивилась принцесса. - Урфину претило в равной мере и добро, и зло, он верил в их относительность и пытался быть морально нейтральным человеком. Но ведь волшебство нейтральным не бывает, оно в принципе основано на однополярности. Да ты и сам это знаешь! Фея просто физически не может быть "ни злой, ни доброй"... - Не может, конечно. Но почему ты рассматриваешь только такой вариант? А что если "и доброй, и злой"? Озму такая формула изумила ещё сильнее. Звучит как "сухая жидкость", как "дневная ночь". Нет, пожалуй, абсурднее. - Это, прости, как? Вроде Арахны, которая своим колдовством помогала гномам и вредила остальным? - Ну нет, - осклабился в кривой усмешке Руггедо, - у Арахны для амбивалентной магии слишком скверный характер. Гномам она помогала, в конечном счете, для своей же выгоды, как такового альтруизма там не было. И колдовала обычным для злых волшебников способом - брала энергию из самих же гномов, компенсировала одно другим. А вот её мать Карена... Магия этой... ой!... этой пряжки, к которой я не могу притронуться из-за данной тебе клятвы, имеет двойную природу - потому-то и оказалась твёрдым орешком даже для самого Гуррикапа, потому-то и работает даже здесь, среди концентрированного Хаоса... - Как такое может быть? - воскликнула Озма. - Откуда мне знать? - пожал плечами клоун. - Это ты у нас фея, а я лишь пользуюсь чужими артефактами. Тем не менее, Карена каким-то образом могла творить и доброе, и злое волшебство, да ещё и заряжать ими пояс. Возможно, это делалось не одно поколение, возможно, она и Арахну готовила в преемницы, но та не потянула, выбрала сторону зла, ограбив мамашу и сбежав за океан. Не знаю. Но как сплетены... показать не могу, но ты же видишь этих змеек на пряжке... вот так и добро со злом в её магии переплетаются в неразделимый клубок. Принцесса скептически покачала головой: - Мне тяжело представить, как это может уживаться на одном артефакте, но ещё труднее - как у одного человека... - Но почему? Злым волшебством в принципе ведь можно исцелить, добрым - убить... - Можно, хотя для мага это чревато упадком и истощением как волшебной, так и физической силы. Тут ещё от конечной цели в обоих случаях многое зависит. Но всё упирается опять-таки в источник волшебства. Злой маг забирает у других, добрый отдаёт своё. Теоретически я даже понимаю, как это можно сбалансировать на артефакте - тут главное стабильное равновесие достичь и удержать. А вот добрая и злая волшебница одновременно... Нет, не представляю. - Почему? - настойчиво продолжал допытываться Руггедо. - Да потому, что даже для минимального успеха хоть к добру, хоть ко злу надо повернуться всерьёз и с полной самоотдачей. Даже просто изменить элайнмент волшебнику нелегко - и тем проблематичней, чем успешней продвинулся на магическом поприще. То есть можно, но разрушительно для психики. А менять полюса регулярно, искренне (потому что иначе не выйдет!) двигаться то к добру, то ко злу... Это уже шизофрения какая-то! - Сказал человек, который воспринимает себя то ли двенадцатилетней девочкой, то ли сорокалетним мужчиной! - хихикнул клоун. - Это другое, - вздохнула Озма. - Никакого раздвоения здесь нет. От Урфина я просто ухожу - целенаправленно и одновекторно, хотя и не так быстро, как думалось поначалу. Да и свои плюсы у Урфина есть, от которых не хочется совсем уж отказываться - и в жизненном опыте, и в характере. Но ничего похожего на метание туда-сюда от полюса к полюсу, которое ты предлагаешь, здесь нет и в помине. Как-то, знаешь ли, не хватает меня на такое. - Жаль, если так. Но думаю, ты просто в плену стереотипов и затхлых волшебных традиций, которые не хочешь подвергнуть критическому пересмотру. У Карены ведь получалось. Так неужели ты, дочь Лурлины или даже сама Лурлина (и не морщься, эта версия имеет право на существование), не осилила бы этот путь, если бы захотела? - Если бы. Но у меня что-то не возникает такого странного желания. Какой в нём профит? Та же Карена чего добилась в итоге? Собственная дочь ограбила и сбежала. Если впускаешь в себя зло (пусть даже якобы "наравне" с добром) - оно рано или поздно потребует расплаты. Этот закон не удалось обойти ещё никому - и Карена, как видим, не стала исключением. Руггедо молчал, и отдалённый шум моря доверху наполнил затянувшуюся тишину. - Какой профит, спрашиваешь? - нарушил он в конце концов безмолвие. - Это правда, что добрые волшебники могут пронзать глубины мироздания? Теперь уже Озма замешкала с ответом, подбирая слова. - Я понимаю, о чём ты спрашиваешь, но вот формулировка... Она, скажем так, не вполне адекватна - и если я отвечу положительно, то рискую ввести тебя в заблуждение. Тебе же наверняка известно слабое место доброго волшебства? - Если речь о том, что вы колдуете только благодаря собственным ресурсам и поэтому быстро выдыхаетесь, тогда как злые тянут энергию из того, на кого волшебство направлено, то знаю, конечно. - Ну вот. И когда волшебная сила вычерпана на пределе, тогда мироздание может открывать свои глубины. Только в этом состоянии и только если мы готовы его слушать. И то не всегда. Может просто силы восстановить, а может и это растянуть на долгие дни. Всё тут зависит только от него. Даже сейчас, когда я в Канзасе полностью опустошила свой магический потенциал, такое состояние посещало меня лишь временами и ненадолго. Но кажется, это были лучшие минуты в моей жизни... - Понятно, что как добрая фея ты не можешь тянуть силу и знание непосредственно от мироздания, как и ни от кого другого, - нетерпеливо перебил Эот Линг. - Но представь себе, если в таком состоянии взять и изменить полюс, подобно Карене. Повернуться ко злу. Уж твоего-то могущества (когда оно полностью восстановится) должно хватить на взлом самого мироздания! Ведь это будет означать полное, ничем не ограниченное всемогущество. Неужели оно тебя не прельщает? Озма весело рассмеялась: - Я же говорила, что ты не поймёшь! Ты думаешь о мироздании как о слепой силе... - А оно, что, личность? Этакий разумный сверхмаг? - захихикал клоун. - И снова ты ставишь вопрос так, что любой ответ введёт тебя в заблуждение, - голос принцессы стал неожиданно серьёзным и даже суровым. - Нет, я бы не назвала его ни личностью, ни разумом. Но не потому, что оно меньше их, как ты думаешь, а потому, что неизмеримо больше. Оно может быть личностью, если захочет. Ему есть до меня дело, поэтому оно снисходит до моего уровня... Нет, "снисходит" - неправильное и плохое слово. Оно по-настоящему умаляется - вот как я истончила свою магию. Только оно при этом не меняется... - Ерунда какая-то... - Я же говорю - это трудно объяснить, если вообще возможно. Кто испытал, поймёт с полуслова, а так... Любое объяснение ещё сильней запутает, потому что его тоже придётся объяснять во избежание превратного понимания, и так до бесконечности. Наш язык плохо приспособлен для этой реальности. Это намного труднее, чем когда Чарли пытался растолковать тебе о дружбе, да и то ничего не вышло. Так что просто поверь мне на слово: твоя идея невыполнима в принципе. Тут ошибка уже в исходных посылках. Мироздание - не "что", а "кто". А ещё точнее - "ты". И так, как ты предлагаешь, с ним не работает. - Ну нет так нет, - уныло вздохнул Руггедо. - Я просто спросил. Хрустальный взгляд Озмы всё ещё туманился в попытках подобрать нужные слова, чтобы выразить в них пережитый опыт. И от этих попыток, от воспоминаний об этом опыте, на сердце становилось необычайно легко и радостно. Ясность мыслей тоже возвращалась, мерцание изумрудов в вечных лиловых сумерках больше не обманывало глаз - было очевидно, что её платье всё-таки белое. - Если это всё, что ты хотел узнать... Руггедо, торопливо замотал головой: - Нет, ещё один вопрос, личного характера. Почему ты до сих пор принцесса, а не королева? - Эмм... а зачем мне это? - удивилась Озма. - Последний из королей Волшебной страны был свергнут Бастиндой четыреста лет назад. Папа Пастория, хотя и законный король Балланагара, называл себя после возвращения просто правителем Изумрудной страны - империи ведь уже не существовало. Да и странно было бы бренчать титулами с его фермерским образом жизни. Не говоря уже о Гудвине и Страшиле... Даже РФНовские заговорщики в Фиолетовой стране не помышляли о восстановлении Феомской монархии - глупо же. Монархи только у зверей остались, людям о царях и королях сейчас даже странно слышать. Разве что в Пещере, оказывается, ещё сохранились короли, да и то я только сегодня это от тебя узнала. Так что даст мне или народу этот анахронизм? Ни мои обязанности, ни отношение к окружающим, ни, тем более, меня саму он не изменит. Пусть я не вполне уверена в себе, как ты постоянно и назойливо мне напоминаешь - но всё же не настолько, чтобы самоутверждаться звоном громких титулов! - Но ты ведь знаешь о магии Балланагарской короны... - Знаю. Но мне пока магии Лурлины как-то с лихвой хватало. - Это там, наверху, - ехидно ухмыльнулся клоун. - А здесь - сама видишь. - А что - здесь? Можно подумать, я сюда рвалась, а не ты меня настойчиво звал, взбудоражив для этого, вслед за Арахной, кверху дном всю Волшебную страну. Причём смысла этого приглашения я так до сих пор и не поняла. Ну, кроме того, что было интересно узнать о твоей судьбе. - Разве только это? Ты ведь столько сил прикладываешь, чтобы объединить под своим жезлом все народы Волшебной страны... - Не "под моим жезлом", во-первых, - возразила принцесса, машинально пряча этот самый жезл за спину. - Я не стремлюсь ни над кем властвовать, а просто предлагаю дружбу и сотрудничество. Причём не с собой, а всем со всеми - и вовсе не обязательно вокруг своей персоны. Даже в Голубой и Фиолетовой странах Железный Дровосек и Страшила де-факто скорее просто послы Изумрудного города, хотя и считаются соправителями Према Кокуса и Лестара от моего имени. Просто жевунам и мигунам хочется иметь волшебницу в покровителях... да и то, как теперь выяснилось, далеко не всем мигунам, и ещё непонятно, как там будет дальше. О зверином царстве и говорить не приходится - Смелый Лев просто мой друг, я никак не вмешиваюсь в их жизнь. Равно как Летучих Обезьян, Лисограда, подданных Рамины. Просто мы знаем, что в трудную минуту придём друг другу на помощь - как и случилось при пробуждении Арахны. Марранам или гигантским орлам даже этого не нужно - я к ним и не лезу, поговорив один раз. А гномы сами хотят интегрироваться в жизнь Изумрудной страны: они за тысячи лет настолько привыкли жить для Арахны, что жить для самих себя просто не умеют. - Ты вот сейчас перечислила всех, кроме Подземья - а разве оно не такая же часть Волшебной страны? С рудокопами понятно - проклятие Нараньи до сих пор стоит между вами. Но как видишь, это не единственный подземный народ. Есть ещё мои подданные... - Так ты предлагаешь заключить союз? - в который раз за сегодня удивилась Озма. Этого она ожидала от него меньше всего. - Я предлагаю тебе гораздо большее. Не задумывалась, почему я так и не взошёл на Хрустальный трон, и почему он такой большой для меня? А разгадка проста: он предназначен не мне, а тебе. - Мне? - А что тебя удивляет? Как бы я ни хорохорился и не рассказывал про обрезанную пуповину, но я твоё творение, и без тебя моя жизнь лишена смысла. Подземье - мой дар тебе! Возложи на себя его корону, прими присягу моих гномов, которые ведь ничем не хуже тех, которые остались с Кастальо, и так же тоскуют по волшебнице. Магия Балланагарской монархии работает и здесь... - Думаешь? - переспросила Озма машинально. - Знаю! Или ты до сих пор не поняла, зачем рудокопам понадобились сразу семь королевских династий? - А-а-а... Но тогда получается, если у меня здесь будет хоть слабенькая магия, туфельки и свисток тоже оживут! - Именно! Ты сможешь легко посещать Подземье так же, как любое место Волшебной страны. - Ну, не любое - лес Воюющих деревьев, окрестности замка Гуррикапа и бывшая долина Арахны от серебряных туфелек закрыты... - А теперь её пещера как часть Подземья станет тебе доступна. Оттуда выход в долину, а там и до замка рукой подать. В конце концов, пресловутую книгу так и не нашли, да и мало ли других тайн он хранит... - Звучит заманчиво! - Но не это главное. Объединив под своей короной "верх" и "низ", ты станешь в чём-то могущественней самого Гуррикапа, получив контроль над силами Хаоса. Твои эксперименты, все эти трамваи и насосы разве не подсказывают тебе, какой это мощный источник энергии и какие возможности он открывает? - Да, - сказала Озма, имея в виду только источник энергии. Но Руггедо предпочёл придать её словам нужный для него смысл: - За чем же тогда заминка? - величественным жестом показал на дверь в конце зала, напротив той, через которую они вошли. - Мы обогнули Кристальную пещеру, и эта дверь выходит прямо к трону. Народ уже собрался и ждёт. Я сам присягну тебе на верность. Пояс и книгу Арахны, конечно, оставлю себе, но всё остальное... - Погоди, не части! - Озма замотала головой, словно отгоняя наваждение. Странно: к пряжке не прикасается, но ощущение такое же, как тогда. И она только теперь начала это понимать. Точнее, ощущение, что здесь что-то не так, появилось после разговора о тайнах мироздания, но Руггедо смог отвлечь от него внимание. - Как-то лихо ты погнал. В Кристальную пещеру мы вернёмся тем же путём, каким пришли сюда. И прежде чем принять твоё заманчивое предложение, я как минимум посоветуюсь с друзьями. - Не посоветуешься, - мрачно молвил Руггедо, темнея лицом, и Озма ощутила ледяную волну, мгновенно прокатившуюся по ногам. - Что с ними?! - хотела крикнуть она, но смогла лишь прохрипеть. Голосом Урфина. - Что ты с ними сделал? - Я - ничего, - оскалился клоун. - Это ты сама. Оставила их всех одного за другим, сделала свой выбор между ними и мной. Хотя видела, что им без тебя несколько некомфортно. Ваши дороги разошлись, и каждый из них заблудился на своей. Его голос бил по ушам всё громче и отрывистей, словно глухие размашистые удары огромной киянки. - Страшила ушёл с головой в решение подброшенной мною загадки, на которую только у него хватило мозгов обратить внимание. Да, я действительно его побаиваюсь: он мудрее всех вас, потому что, как и я, лишён эмоций. Поэтому я отсёк его первым. Ты могла бы вывести его из транса, могла бы остаться, но согласилась следовать моему сценарию. Чарли Блек заблудился на раздорожье между тревогой за тебя - не запудрим ли мы вдвоём с филином тебе мозги - и попытками разобраться со своими подозрениями в адрес филина, справедливы ли они. Тотошка - подобным образом разрываясь между тобой и Чарли. И ведь я прямо говорил тебе это, ты могла бы к ним вернуться, но снова предпочла меня друзьям. С филином понятно - в бесплодных попытках уйти от самого себя, обступившего отражениями, в угрызениях некстати разбуженной совести, забился в глубины подсознания, где теряется и немеет всякое "я". И опять же ты видела, в каком состоянии его оставляешь. Так кого тебе винить? - Где они?! - задубевшие голосовые связки наконец-то поддались напору отчаяния, и звонкий девчоночий голос вырвался вместе с болью в горле. - На полках среди экспонатов моей коллекции. Каждый блуждал своей дорогой, но покой все обрели только там. - Расколдуй их сейчас же! - Озма была близка к истерике. - Не могу, - пожал плечами Руггедо. - Ты взяла с меня клятву не прикасаться при тебе к поясу. - Можно и не при мне. Я тоже подожду за дверью... - Почему я должен это делать? Повторяю: я их не заколдовывал. Всего лишь начертал пути, а толкнула на них ты и только ты. И это лучше всяких слов доказывает мою правоту. Ты бы не оставила их, если бы не хотела доспорить со мной. Ты бы не стремилась доспорить, если бы была уверена в своей правоте. Ты была бы уверена, если бы действительно была права. Но прав я! Глухими ударами деревянного голоса продолжал он вколачивать слова, как гвозди. Окрики Озмы никак не влияли на его уверенный тон и постепенно усмирялись, стихая под спокойным напором. - Ты десять лет силишься быть доброй феечкой, но душа твоя не находит покоя. Ты связываешь рвущие её противоречия с неоднозначностью твоего возраста и пола, с проблемами социализации после десятилетий отшельничества, со сложным отношением подданных к твоей "нитаковости". Но причина на самом деле совсем в другом. Магия, которую ты используешь, никак не уживается с твоим характером - характером Урфина Джюса, волевым и эгоцентричным. Он не связан непосредственно с чарами Гингемы и Бастинды, хотя и сформировался в результате их применения, поэтому не был развеян вместе с ними. Скажешь, не так? - Не скажу, - тихо ответила Озма, глядя в пол. - Всё так. - Ты десять лет пытаешься уйти от собственного характера, предпочитаешь вести себя как правительница мягко и безвольно, лишь бы не перегнуть палку в другую сторону, не проявить свою подлинную сущность. И это ведь не просто так - из-за своего характера ты до сих пор не можешь полностью раскрыть магический потенциал, заложенный в тебя Лурлиной. Я прав? - Прав, - ответила Озма еле слышно. - Бьёшься головой о стену, действуешь вне характера, безуспешно пытаешься себя ломать... - А вот тут ты не прав! - живо возразила Озма. - Не безуспешно... - Это всё иллюзии, девочка моя. Почему я и говорил, что ты не ещё не готова к такому разговору, и я не позвал бы тебя, если бы не Бастрахна. Но рано или поздно ты поймёшь бесплодность всех твоих усилий себя переделать. Так может быть, не стоит набивать новых шишек? Очевидно же, что мироздание не хочет, чтобы ты была доброй феей. После прожитой жизни Урфина ты недостаточно светла для этой цели. И этого уже не исправить. Озма снова попыталась возразить и что-то объяснить, но Руггедо не дал ей вставить и слова. - Но главное даже не в этом. Хочешь ли ты этого сама? Быть доброй волшебницей, одной из многих - пусть даже в тебе дремлет вся сила и сама личность Лурлины... В то время как перед тобой открывается уникальная возможность стать единственной в мире амбивалентной волшебницей, доброй и злой одновременно. Тот самый твой характер, который тебе так мешает, на самом деле позволит черпать магию из обоих источников. Допустим, ты права, и тайны мироздания таким образом не взломать. Пусть даже таких успехов, как великанша Карена, ты не достигнешь. Но разве сама уникальность такого элайнмента тебя не вдохновляет? Разве не прельщает возможность стать единственной в мире? Не верю! Не верю, потому что слишком хорошо тебя знаю. - Но... - Я же не предлагаю тебе отречься от добра, Света и всего такого. Наоборот, ты сможешь использовать Тьму в его интересах... - Хорошо, - устало выдохнула Озма, - мы обсудим это, если хочешь. Но сначала расколдуй моих друзей. - Нет. - Я не буду с ними разговаривать, если уж так боишься, что они на меня влияют (обидно даже). Хочешь, дам ответную клятву, что тотчас отправлю их наверх, а сама останусь? - Нет. Ты должна вернуться на свой путь там, где с него свернул Урфин. А мы ведь уже вспоминали, что это был за переломный момент... - Оставить друзей в Долине Смертной тени... - Да. Всего лишь на некоторое время, чтобы потом освободить, когда сочтёшь нужным. А я по доброте душевной, заложенной тобою же, предлагаю тебе ещё более мягкий вариант. Им сейчас вообще ничто не угрожает, просто спят в образе кукол и статуэток, ну разве что видят сны, но это не точно. Просто ты должна сказать "да" там, где Урфин десять лет назад сказал "нет". И всё будет хорошо. - Нет, - ответила Озма поспешно и не раздумывая. - Ты мне не веришь? - насупился клоун. - Я не верю себе. Как и тогда, с Бастиндой. Не уверена, что смогу устоять против твоих хитростей и ловушек, раз уж до сих пор это не удалось. - Очень жаль, - в который раз за сегодня повторил Руггедо. - Тогда я больше не смею задерживать. Ни тебя, ни твоих друзей. - Я могу идти? - недоверчиво уточнила принцесса, не сомневаясь в очередном подвохе, лишь смея робко надеяться - а вдруг? - Откуда же мне знать, можешь или нет? Попробуй! Озма дёрнулась в сторону двери, которой они вошли, но ноги её не пускали. В отчаянии рванулась к балкону - тот же результат. Лишь к противоположной двери, на которую указывал Руггедо, смогла сделать пробный шаг. А назад - уже нет... Конечно же, на этом зале есть фоновая магия. И её платье не случайно стало в нём синим. - Как видишь, у тебя один путь. И я тут ни при чём: как и обещал, ничего не делаю! - он демонстративно шевелил в воздухе длинными гибким пальцами, и золотые змейки на пряжке извивались, словно живые, разве что не шипели. - Ты сама сюда дошла и сама растеряла по дороге друзей, присутствие которых сняло бы блокировку. Я играл честно и давал тебе шансы. Но ты их все потратила. Выбора у тебя больше нет, - он снова властным жестом заправского Чёрного Властелина показал на дверь в Кристальную пещеру. Как ни странно, именно после этих слов у Озмы наступила полная ясность в мыслях. Те самые Минуты Тишины, в которых само мироздание говорило ей и открывало тайну бытия, пусть и куда более редкие, чем хотелось бы. Озма внезапно ощутила спокойствие. Иногда, когда кажется, что всё уже потеряно и терять больше нечего - вот тогда неожиданно видится выход из тупика. Как будто ты утонул - и внезапно ощутил под ногами твёрдую почву, можешь от неё оттолкнуться и легко, одним рывком подняться наверх. Важно лишь войти в это состояние вселенского спокойствия. Хватит даже не минуты - мгновения, чтобы перестроить разум с паники и отчаяния - на кристальную чистоту. Хватит одного выдоха. Для осознания, что вот сейчас, в этом состоянии, её никто и никакими злобными и подлыми словами и действиями не собьёт - и уж тем более, такой мелкий и жалкий противник, постоянно противоречащий сам себе. И решение внезапно явится ясным и очевидным. И про выбор он пусть не врёт - выбор есть всегда, пока остаётся осознающее себя ипостасное "я". И свобода тоже. Хотя бы свобода стоять на месте, как в данном случае. Эта последняя мысль от проницательного Руггедо тоже не ускользнула. - Не упрямься, девчонка! - сказал он уже без всякого кривляния, голосом полного чудовища. - Твоё восхождение на Хрустальный трон - всего лишь дело времени. И если от тебя что-то зависит, то лишь в каком качестве ты это сделаешь. Мне-то, по большому счёту, без разницы. Не хочешь быть амбивалентной волшебницей - в тебе достаточно тени, чтобы стать полноценной Королевой Тьмы. От твоего промедления и геройства Тьма будет только сгущаться, поверь. Чем раньше ты войдёшь в эту дверь, тем больше дашь Свету в себе хоть какой-то шанс. Озма ожесточённо налегала на свой перевёрнутый вниз навершием жезл, словно это помогло бы ей оттолкнуться и оторваться от пола, преодолев удерживающую магию. Изумруд на рукояти сверкал вместе с окружающими со всех сторон собратьями, включившись в общую игру света, и Озма вдруг вспомнила о спрятанном клинке. "Кинжал невинности, только самой заколоться"... Ну нет, мы ещё повоюем! Вся магия, которой пользуется Руггедо, завязана на поясе Арахны. Если ей удастся его расстегнуть... Принцесса с силой надавила на изумруд. Пружина выстрелила, и верхняя часть жезла отскочила туда, куда Озма её предварительно сориентировала. То есть прямо на клоуна. Сбив его с ног и, в точности согласно расчёту, перебросив через себя в её сторону. Как раз на расстояние вытянутой руки с клинком. Здесь Озма замешкала - бить лежачего было не в её правилах. К счастью, Эот Линг уже поднимался, пытаясь сообразить, что произошло. Сильным прямым ударом Озма направила острие клинка в самый центр крошечной пряжки на его животе, в сплетение продолжавших шевелиться змей. Раздался оглушительный грохот грома, и всё утонуло в густой и липкой темноте.