Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Известие о том, что фея Энни сняла заклятие со Старика, вернув ему память, резко подняло её и без того высокий авторитет. Беда в том, что оно было чересчур уж преувеличенным. Память Арбусто нуждалась в зацепках, которые потянули бы за собой всю картину. Процесс был запущен, старец начал вести себя куда более осмысленно, чем раньше, и даже припомнил события, предшествовавшие его появлению на хуторе Железного Дровосека, о которых, с тех пор как заново научился говорить, не мог ничего поведать. Теперь он помнил, как его нашли в лесу, помнил о Воспитателе, который вместо того, чтобы начать его воспитывать, вывел извилистыми катакомбами на поверхность и бросил, помнил, как два Воспитателя забрали его из грота, где от него убежало странное существо, по описанию подозрительно напомнившее Энни Дракопаука. Но продвинуться дальше в прошлое он не мог. К сожалению, о стране Подземных рудокопов было известно слишком мало, чтобы дать Арбусто новый толчок такой силы, каким стали для него "Омаха" и собственное имя. Радужный дворец? Да, радостно кивал старик, помню. Шестилапые? Да-да, Шестилапые, охота. Вопрос о драконах вообще не вызвал никаких ассоциаций, кроме странного междометия "ой-хо!" Может быть, их так погоняют, а Арбусто был наездником? Очень похоже на то: когда Нимми Эми описывала ему вид Пещеры сверху, глаза старика снова слезились радостью узнавания. После упоминания Изумрудного города надолго задумался и в конце концов подтвердил, что "верхние" действительно выменивали изумруды, но так и не припомнил больше никаких подробностей. - А что если раздобыть экстракт Тамиза и дать ему понюхать? - размышляла Энни. - Раз уж он восстанавливает память... Аврал с сомнением качал головой: - Можно, конечно, попробовать. Но ведь ты сама говорила, что он восстанавливает память только после тумана... - Не тумана, а усыпительной воды - хоть в тумане, хоть так, как у Тамиза. Ней-тра-ли-зу-ет действие Хаоса в ней. - Неважно! Арбусто ведь не в тумане память потерял, - объяснял мальчишка. - Людей он её не лишал никогда, хотя сколько было случаев, когда их накрывало. Только животных вместе с речью. Да и говорят же, что не было здесь тумана. - А в Подземье? - Энни не сдавалась, но больше из-за привычки спорить с Авралом по любому поводу. Судя по тому, что рассказывала о тумане Стелла, он прав. Разве только если действительно напиться чистой воды, как Тамиз... Но это же надо было ещё додуматься её собирать! Проверить, конечно, было не так уж трудно - судя по сообщениям птичьего телеграфа, в Изумрудном городе наладили производство экстракта орехов нух-нух по рецепту Тамиза, успешно тестировали на животных-реабилитантах и собираются теперь рассылать по всем лесам. Но вскоре тот же птичий телеграф принёс весть из Лисограда, после которой стало не до того. Король Тонконюх сообщал, что Озма с дядей Чарли, Тотошкой и Страшилой (к которым непонятно каким образом примкнул служивший Бастинде, а затем и Бастрахне филин Гуамоко) отправились в Подземье на переговоры с Руггедо. Вернуться принцесса планировала не позже, чем через двое суток, но вот этот срок истёк. Телеграммы, как она и просила, рассылаются правителям всех стран - Стелле, Виллине, Рамине, Лестару и Железному Дровосеку. Новость повергла всех на хуторе в настоящий ужас. Даже Арбусто понял, что Озма, видимо, очень хороший человек, раз о ней все так убиваются. Кустис тоже ходил, поникнув ветвями, поддавшись всеобщему унынию, но в то же время настойчиво теребил Энни. - Ну что ты хочешь? - печально спрашивала она. - Что я могу? Кустис сердито тряс синими листьями, возмущаясь её непонятливостью. Девочка снова шла за советом к Авралу. - Послушай, этот ожог от Меча у меня ноет, не переставая. И чудо-мазь Нимми Эми не действует. Вот что это может значить? Тот хмыкал иронично, маскируя непонятное смущение, с которым рассматривал пятно на доверчиво протянутой ему ладошке. - Ну ожог, ну ноет... Пройдёт со временем. - Знаешь что! - вспыхивала Энни. - У меня ожоги и всякие ссадины быстро проходят, не так, как у некоторых тут неженок. А сейчас без перемен. И болит, получается, всё время, пока они в Подземье. - Не знаю, правда... Энни сердилась и возмущалась: - Почему это ты не знаешь? Тебя на Белого Рыцаря готовили или просто мимо проходил? - Кого-то готовили, а кто-то им стал. - И что? У меня теория хромает, мягко говоря. Так что делись давай всем, что знаешь. Что там книга Виллины говорила насчёт Белого Рыцаря и Подземья? Но Аврал смог лишь повторить уже рассказанное им у озера. Предположение Энни, что Гуррикап спрятал меч в Подземье, казалось тогда созвучным туманному пророчеству (как будто у Виллины другие бывают!), согласно которому Белый Рыцарь первым делом разрушит незыблемость вековых границ, войдёт в Подземье и вернёт из его сердца Волшебной стране её сокровище. - Если ты не ошибаешься, и я теперь действительно как бы Белый Рыцарь, то что получается? - Энни напряжённо морщила лоб. - "Первым делом"! Понимаешь? И если "сокровище Волшебной страны" - это не о Мече, как мы думали, то может быть... об Озме?! Мальчик не знал, что ответить, зато Кустис просто изошёлся от радости. Оживлённая жестикуляция его ветвей и листьев не оставляла сомнений в своём значении. - Откуда у него такая уверенность? - снова качал головой Аврал. - А хотя бы от Многоцветки! Они же с ней друг друга неплохо понимали. А ещё я думаю, - продолжала Энни уже с некоторым колебанием, - что и листья он отращивает синие именно поэтому. До сих пор же боролся с синими пятнами, пытался их вытеснять, а теперь будто сдался. Не потому ли, что готовится к походу в царство Тьмы, где синие листья будут как раз кстати? - Получается, он уже знает, что ты туда отправишься? - А как я могу не отправиться, если от меня зависит спасение наших друзей? А ты? - она глядела на него выжидающе и слегка испуганно. Аврал смутился: - Пойду, конечно, что за вопрос. То есть, если ты меня возьмёшь... - А ты сомневаешься? - хмыкнула Энни. - Ну, мало ли... Может быть, ты тоже решишь, что я даже оруженосцем Белого рыцаря быть недостоин... - Тю на тебя! Вот только мы сейчас сидим и рассуждаем - "отправиться", а куда, как? Ничего же не ясно! Мальчишка задумался, и на лицо его легла печать необычайной серьёзности. Подобное с ним случалось достаточно редко, но всякий раз вовремя. - А помнишь, когда мы отправлялись в Лес, тоже ничего не было ясно. Ясность начала приходить только тогда, когда уже стали продвигаться, и то не до конца, а на ближайшие шаги. Но, тем не менее, мы его прошли. И если твоя догадка правильная - прошли небезуспешно, - он воодушевлялся всё сильнее, и его уверенность действительно успокаивала девочку. - Главное решиться и начать. Сидящий дорогу по-любому не осилит. - Как всё-таки здорово, что ты умеешь быть таким мудрым и... взрослым. В хорошем смысле, - с жаром сказала Энни, крепко сжав ему руку. - Жаль только, что это бывает так редко, - глаза снова заискрились озорно и лукаво, так что Аврал не мог сдержать улыбку, получившуюся несколько виноватой. Последние сомнения развеял Железный Дровосек: - Вот в таких ситуациях становится совершенно ясно, кто прав в наших бесконечных спорах с другом Страшилой о сердце и мозгах! Умом не найти ни одного аргумента в пользу вашей правоты. А моё настоящее сердце в ней абсолютно уверено. И это я первым делом скажу Страшиле, когда мы его освободим! - То есть вы пойдёте с нами? - уточнила Энни радостно. - Что за глупый вопрос? - обиделся Дровосек. Реакция Нимми Эми на это известие в очередной раз подтвердила справедливость прозвища "Железная Леди", данного ей жевунами. Долго стояла она, застыв, как статуя, и даже слёзы в глазах отдавали металлическим блеском. О том, чтобы и ей присоединиться к походу, не могло быть речи, и она прекрасно понимала, что без неё беспокойное домашнее хозяйство никто не потянет. - Как странно, - прошептала она наконец, - всё повторяется... Ты снова уходишь в отчаянный поход с туманными перспективами, я остаюсь ждать и надеяться, терзаясь неизвестностью... - Ты нужна здесь. - Скажи уж прямо - "нужнее", - холодные губы Нимми дёрнулись в подобии улыбки. - Не скажу. Уверен, ты стала бы мне такой же крепкой опорой, как тогда, при битве с волками Бастинды. Но здесь ты просто незаменима никем. - Я понимаю, - ответила Нимми и поспешила уйти, чтобы Ник не успел ощутить сердцем её тревогу. Романтический период, когда они, стоя рядом, легко воспринимали мысли и ощущения друг друга, был давно позади. Десятилетие монотонных будней сделало их отношения куда более ровными и далеко не всегда безоблачными. Но особо сильные эмоции друг друга они чувствовали по-прежнему. А то, что захлёстывало сейчас Нимми, никак не выражаясь вовне, было очень сильным. Повторялась не только былая ситуация - повторялась непреодолимая тревога, разрывающая ей сердце. А поскольку настоящее сердце было у них с Ником на двоих, нельзя было дать ему её почувствовать. Пусть он будет твёрд и спокоен, чтобы смог защитить друзей от любой опасности. И плакать она будет за двоих. Она ведь не заржавеет. Началась подготовка к походу - снаряжение, провизия... Дорога до Лисограда в повозке, если сменить у перекрёстка с дорогой ВЖК уставших лошадок и не останавливаться на ночлег, заняла бы отсюда чуть более суток. Но что дальше? - Если наши друзья в плену, - рассуждала Нимми Эми, тревожно хмурясь, - то слуги Руггедо наверняка караулят вход, которым они вошли, чтобы дать отпор пытающимся их освободить. Вспомни засаду, которую устроила вам Бастинда в Первом Зверином Походе у переправы. Было бы глупо повторять те же ошибки. - Из пещеры Арахны, по словам гномов, ходы слишком узкие для нас, - включалась в мозговой штурм Энни. - Даже если Лес нас снова пропустит, толку не будет. Если бы серебряный обруч мог не только уменьшаться сам, но и уменьшать... - Да, - печально вздыхал Дровосек, - странно как-то, находясь у самых Торговых ворот, быть не в состоянии попасть через них в Подземье. Тем более, что засаду гномов Руггедо там точно не приходится ждать, раз они контролируются рудокопами. - Вот только рудокопы вас тоже не пропустят. - То-то и оно. Ещё и торговый день нескоро - так бы можно было прошмыгнуть невидимыми под Энниным обручем. Эти слова вдруг заставили Энни задуматься. Прошмыгнуть незаметно мимо стражи Торговых ворот - почему эта мысль кажется ей такой знакомой и беспокоила её совсем недавно? - Арбусто! - осенило вдруг девочку. Все уставились на неё удивлённо. - Ну да, - начала объяснять Энни, - вспомните: он, рассказывая о своём пути наверх, не упоминал не только о страже - ни рудокопской, ни жевунской - но даже ни о каких больших воротах. Получается, этот самый "Воспитатель" вывел его другим выходом! Старик подтвердил её догадку. По его словам, узкий ход выводил в овраг, глубокий, с крутыми склонами, где так неожиданно распахнулось над ним звёздное небо, обрушилось ужасающей бездной, снова лишая забрезживших было проблесков рассудка. - Овраг неподалёку от места, где мы его нашли, только один, - подтвердил Дровосек. - Чуть в стороне от Торговых ворот. - А вы сможете вспомнить дорогу? - с замиранием сердца спрашивала Энни старика. Арбусто, подумав, уверенно кивал. И был прав - найти в овраге укрепляющую стену и железную дверь в ней не заняло много времени. Про дверь Дровосек презрительно заметил, что снять её с петель и водрузить изнутри на место для него труда не составит. Но это, как и само начало похода, отложили, разумеется, на утро. Половине его участников надлежало крепко выспаться, и Нимми, не взирая на всеобщее недовольство и протесты, волюнтаристски изъяла их из ребячьих спален и уложила в большом домике. Железный Дровосек, в сне не нуждавшийся, до третьего часа ночи коротал время, беседуя с Ку Клипом. - Друг, я не смею, конечно, просить тебя задержаться ещё... - Ну и не проси, - сердито ворчал кузнец в густую смолистую бороду. - Я и без просьбы останусь до твоего возвращения. Дровосек сиял от радости. - Я очень тебе признателен. Нимми, хотя и пытается не подавать виду, сильно переживает. Поддержка ей очень не помешала бы... - Постараюсь, конечно, что в моих силах. Но думаю, Нимми сама покрепче меня будет. Даже физически. - Разве что физически. Она сейчас, конечно, не ломает руками кирпичи, когда я рядом, как десять лет назад, зато и в моё отсутствие сильнее любого мужчины. Как-то интересно это уравновесилось... Но в душе она очень ранимый человек, поверь. И мнительный. Вот и теперь уже что-то нафантазировала себе, терзается. Избегает меня, чтобы я не почувствовал её мысли и тревоги. Сейчас вот притворяется, что спит, словно меня можно обмануть, а сама наверняка не сомкнёт до рассвета глаз... Если я буду там знать, что ты с ней рядом, то буду за неё спокойнее. Ку Клип как-то странно усмехнулся. - Если бы этот наш разговор слышали сейчас любители всяких сплетен... - Что ещё за сплетни? - поинтересовался Дровосек с детской чистотой и наивностью в голосе. - Да так. Неужели никогда не слышал, что о нас некоторые судачат. "Он же железный, а девке настоящий мужик нужен. Природа своего требует. Ну и кузнец тут как тут"... - Дураки какие-то! - возмутился Железный Дровосек. - Не великого ума, это факт, - кивнул кузнец. - Но вот скажи откровенно, как есть - к самому такие мысли никогда не закрадывались? Мало ли что... - Ну нет, - Дровосек решительно покачал головой, - я тебя слишком хорошо знаю и полностью доверяю. А ей - тем более. - Слишком хорошо меня знаешь, значит? А ты вообще в курсе, что я всерьёз подумывал сделать ей предложение, когда ты пропал? - Нет, впервые слышу... - Вот видишь! А между тем её жизнь у тётки стала тогда совсем невыносимой, и замужество могло стать для неё единственным выходом из этого глухого угла. И я подумал - почему не помочь человеку, который этого заслуживает, если это в моих силах? Да, семейная жизнь для меня - сплошное напряжение и тихий ужас, но я уже достаточно пожил для себя и не нашёл в этом ничего хорошего. Может быть, стоит посвятить свою жизнь другому? Да, прощай уют одиночества - но ведь жертва тогда и жертва, когда чего-то стоит... В общем, ты очень вовремя вернулся с добрым и любящим сердцем. Потому что я смотрю на ваше семейное счастье и задумываюсь иногда, как могла бы сложиться жизнь у нас с ней... - И? - спросил Дровосек замирающим голосом, слыша, как колотится в железной груди настоящее сердце. - Печально для Нимми. Понимаешь, я мог бы обеспечить ей свободную и безбедную жизнь, мог бы исполнять любое её желание и даже получать при этом удовольствие от чувства выполненного долга. Но не смог бы сделать её счастливой, как счастлива она с тобой. Ей нужно, чтобы её любили. По-настоящему и непритворно - фальши она не потерпит. И речь о гораздо большем, чем то, чего "требует природа" - да и не зависит оно от "природы" и вообще с ней не связано. Ты ей смог это дать, а у меня бы не получилось. Я вообще любить не умею. Слишком уж безраздельно люблю свою работу. - Понимаю... - Поэтому, - сказал Ку Клип сурово, - пообещай ради Нимми прямо сейчас, что вернёшься. Не "может быть", не "постараюсь" - а категорически, как клятву. Ибо если с тобой что-то случится, она с вашим сердцем на двоих этого не переживёт. - Обещаю, - прогремел железный голос Дровосека в ночной тишине. - Обещаю вернуться. Вместе с Энни, Авралом и Кустисом. Вместе с Озмой, Страшилой, Чарли, Тотошкой и филином. Обещаю, поскольку моя жизнь принадлежит не мне одному, рисковать ею только ради их спасения. Жаль, что такая клятва не сработает, потому что не всё здесь зависит от меня. - Это ничего, - удовлетворённо ответил кузнец. - Главное, что всё, зависящее от тебя, ты теперь сделаешь. Утреннее прощание в овраге предсказуемо затянулось. Девочки не отлипали от Энни, да и мама Нимми недалеко от них отстала, сплетясь с Дровосеком объятиями так, что со стороны казались скульптурной композицией, и уже совершенно непонятно было, кто из них железный. Сейчас Нимми ощущала всю тщету своего самообмана, что на расстоянии Ник не почувствует её тревоги, и старалась мысленно ругать себя за эту глупость не слишком громко, чтобы не расстраивать его ещё и этим. Нет, к ним не вернулась абсолютная взаимопроницаемость, которая была десять лет назад - пришло нечто качественно новое, более взрослое и зрелое. К сожалению, приходит оно всегда в час расставаний и разлук, когда нет времени осмыслить его вместе. Но всему рано или поздно настаёт конец. Полоска света за железной дверью становилась всё тоньше, пока с лязгом и грохотом не исчезла вовсе. Из-за близости Торговых ворот и риска попасться на глаза рудокопам было решено двигаться пока под обручем, не зажигая факелов и освещая себе путь только шариками. Предварительно, конечно, убедились, что шарики действительно работают в невидимом режиме, при этом для внешнего наблюдателя их свет остаётся полностью скрыт. Из-под обруча это выглядело фантастично и загадочно: слабый свет от невидимого источника растекался вокруг на пару шагов, выхватывая из темноты неровные стены и свод каменного лабиринта. Как ни странно, под обручем он был даже ярче. Нехитрое приспособление, делающее невидимыми всех четверых, не сковывая им свободы движений, работало безотказно. Верёвка с петлями, которую каждый при необходимости мог легко сбросить. Даже Железный Дровосек, чьи суставы Ку Клип накануне смазал так обильно, что Нимми после прощальных объятий предстоит отмываться и стирать одежду от машинного масла очень тщательно, не выдавал своего присутствия обычным грохотом, и только подбитые войлоком подошвы шаркали в темноте. Коридор вскоре разветвился, однако вопросов, куда свернуть, не возникло - один из ходов, судя по направлению, которым они двигались, выводил прямиком к Торговым воротам, и уже от развилки было видно, что он перегорожен вдали ещё одной железной дверью. Оставалось идти вторым. Вот только этот второй довольно быстро вывел к новой развилке. Путники нерешительно замерли перед выбором. - Энни, - тихо напомнил невидимый Аврал, - решать, куда идём дальше, только тебе... Даже Кустис со своей интуицией был здесь беспомощен. Пользуясь остановкой, сбросил петлю, вкопавшись в каменистый грунт и подставив темноте засеребрившиеся в ней листья. Похоже, в невидимом режиме подзаряжаться ни светом, ни тьмой у него не получалось. Ожог от Меча, с утра ещё не беспокоивший, вдруг заныл. Снова знак, или она выдаёт желаемое за действительное? Энни машинально повертела перед глазами невидимую правую кисть, перевела взгляд на невидимую левую. Рубиновая звёздочка на невидимом колечке светилась в полумраке кровавым сполохом. Светилась. В невидимом режиме. Чего раньше за ней никогда не водилось. - Друзья, - Энни высоко подняла левую руку, - вы видите то же, что и я? - Ничего не видим, - хором ответили Аврал и Железный Дровосек, а Кустис даже не шелохнулся. - Понятно. Тогда это ещё интересней... Она сделала несколько робких шагов вглубь прохода, возле которого стояла - звёздочка разгорелась ярче. Перешла к другому - начала блекнуть, пока не погасла совсем, вспыхнув вновь, только когда девочка вернулась к развилке. - Кажется, у нас есть компас, - сказала она весело. - Регалии Озмы чувствуют друг друга, и обруч показывает нам, куда идти... - Вернее, тебе показывает, - проворчал Аврал привычным вредным тоном. - Тыжефея. Нам-то ничего не видно. Только теперь поход перестал казаться им безумной авантюрой с мизерными шансами на успех. У каждой новой развилки рубин исправно указывал, куда идти. Иногда, впрочем, горел одинаково, и выбор тогда приходилось делать самим наугад. Шли по-прежнему невидимыми, опасаясь уже не рудокопов, а всяких подземных тварей. Неизвестно, водятся ли в этой части лабиринта Шестилапые, но Арбусто описывал Дракопаука, которые, судя по пойманному в Заречном лесу сородичу, вовсе не поголовно отличаются пугливым нравом. Дровосек крепко сжимал лежащий на плече верный топор, Аврал был готов в любую секунду зажечь факел. Впрочем, Кустис время от времени сбрасывал петлю, с беспечным видом купая и серебря во тьме синие листья. Безошибочное его чувство опасности едва ли притупилось в Подземье, поэтому друзья останавливались на привал. Кустис тогда радостно ввинчивался между камней и начинал звенеть своей монотонной мелодией, к которой его спутники не особенно прислушивались, потому что начинали собственную оживлённую беседу. Железный Дровосек на каждом привале, не нуждаясь в отдыхе, тщательно и обильно смазывал все суставы: в сырых пещерах, где под ногами то и дело хлюпала вода, а по каменным стенам струились холодные ручейки, заржаветь было очень легко. Они быстро потеряли счёт времени. Поначалу часть туннелей, которыми пролегал их путь, носила отчётливо рукотворный характер, со следами железных инструментов на стенах. Добывая руду и драгоценные камни, Подземные рудокопы удалялись от Пещеры на многие мили. Впрочем, было очевидно, что заброшены эти рудники уже давно. Но вскоре последние признаки цивилизации растворились под каменными сводами - то мрачными и угрюмыми, то сверкающими в свете рудокопских шариков россыпями драгоценных камней, то свешивающими бесконечную каменную бахрому сталактитов. Суровое величие этих подземных храмов, казалось, никогда не оскверняла нога человека. Идти по ним, постоянно перебираясь через скалы и груды камней, стало намного труднее и медленнее. Уже дважды перед ними распахивались просторные залы, где приходилось немало побродить вдоль стен, прежде чем рубиновая звёздочка указывала продолжение пути. - В каком мы хотя бы направлении идём? - размышлял Аврал. Наверху он легко бы сориентировался на местности по множеству признаков, но здесь не работал ни один из них. - Если Руггедо встречал их в конце большого оврага, вероятно, наш путь лежит туда же, - предположил Железный Дровосек. - То есть на север, огибая Пещеру рудокопов. Но это не точно. А потом они неожиданно оказались в мёртвом подземном лесу. Настоящий хвойный лес густыми зарослями покрывал дно и склоны огромной пещеры, края которой терялись в кромешной темени. По мёртвым отсыревшим стволам полз вверх светящийся лишайник и густой серебристый мох, на поверку оказавшийся таким же синим и серебрящимся в темноте, как листья Кустиса. Между скользких стелющихся корней, из кучи осыпавшейся блеклой хвои, в которой утопали ноги, поднимались на тонких ножках странные грибы, похожие на глаза. Сходство усиливалось тем, что шарики-шляпки дружно поворачивалось в сторону путников, направляя на них светящиеся пятнышки на самой макушке. Выглядело жутковато, но Кустиса, похоже, сильнее поразили трупы деревьев. Он брёл понуро, разгребая волочащимися по земле ветвями хвойные завалы. Обычная говорливость словно покинула его. Дальнейшая дорога тонула во мгле в самом буквальном смысле. Блуждать между мёртвыми деревьями можно было бесконечно. Рубиновая звёздочка молчала. - Здесь, наверно, раньше тоже были светящиеся облака под сводом, как описывала Нимми в Пещере, - решил Железный Дровосек. - Поэтому и лес мог расти. - Но что с ними могло случиться? И не повторится ли это в самой стране Подземных рудокопов? - заволновалась Энни. Её вдруг поразила такая перспектива. Пусть из рудокопов она знает только Арбусто, а он, конечно, дедушка странный, но какими бы они ни были, подобной ужасной участи не заслуживает никто. Почему они вообще должны жить под землёй, как кроты какие-то? Это несправедливо! Наранья и Бофаро тыщу лет как умерли, а страдают ни в чём не повинные люди. И даже Озма не может тут ничего изменить... Догадка об облаках вскоре подтвердилась. Стоило друзьям немного подняться по склону, как тьма в вышине начала уступать бледному золотистому сиянию. - Там, видимо, начинается Пещера рудокопов, - предположил Аврал нерешительным голосом. - Не знаю, стоит ли нам туда идти. До сих пор мы держались осторонь... - Необязательно же им попадаться на глаза, - возразила Энни. - Но проверить-то надо. Всё равно ведь других ориентиров у нас нет пока. Друзья продолжили карабкаться вверх по склону, но тут вялого, еле плетущегося среди деревьев Кустиса будто подменили. Он забежал вперёд и, обращаясь почему-то прежде всего к Железному Дровосеку, отчаянно зажестикулировал. Перекрещивал ветви своей главной развилки, очень похоже, хотя и наигранно, изображал ими удушье на несуществующей шее. - Нам не надо туда идти? - спросила его Энни. Куст обречённо взмахнул всеми ветками и двинул вверх по косогору. Сделал пять шагов - и упал. Совсем не театрально, просто свалился, будто под топором. - Поняли, поняли, не пойдём! - крикнул ему Аврал. - Вставай уже! Но Кустис не шелохнулся. Ребята переглянулись и молча бросились к нему. Им в спину грохотали камни, осыпаясь под ногами Железного Дровосека. Подняв тяжёлый и колючий куст, по-прежнему не подающий признаков жизни, Энни с Авралом обернулись - и второй раз подряд испытали тот же ужас. Дровосек высился безжизненной статуей, замерев на ходу.