Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

На ногу Люция уже наступала украдкой и больше прислушивалась к собственным ощущениям, нежели к словам мальчишки, который строил из себя знатока травматологии похлеще докторов Робиля и Бориля вместе взятых. Даже эмоциям Кустиса доверяла как-то сильнее - тот безошибочно ощущал не только, когда ей больно, но и когда больно только должно стать. В жестовом языке его ветвей за то время, пока они здесь торчат, девочка научилась разбираться в чём-то лучше Аврала. Странно даже. Хотя правильней сказать, они с ним понимают его по-разному. Аврал проявлял скорее аналитический подход: составил и держал в голове целый словарик его жестов и их отдельных сочетаний, даже сам более-менее с ним общался базовыми движениями, на которые хватало рук. Кусту это, кстати, очень нравилось и, кажется, немного забавляло. Люция же старалась ухватить его настроение - в целом, в полноте оттенков, - чтобы затем понять, чем оно вызвано. И достигла в этом неплохих результатов. Так что они с Авралом здесь взаимодополняют друг друга... Хотя, по его словам, Энни тоже так умеет - "видать, какой-то девчоночий секрет". Об Энни он вообще вспоминал через слово. Лори бы уже сказала, что это ужасная невоспитанность и грубость - говорить с другой девочкой о своей подружке. Но Люция, далёкая от таких глупостей, вполне его понимала. Мальчишка беспокоился о своих спутниках, ясное дело, не меньше, чем сама она об Астерро. Крайне огорчительная для девочки разница была в том, что она-то не может отправиться их разыскивать прямо сейчас из-за собственной неуклюжести и бестолковости, а Аврал... из-за неё тоже. Сам-то он это отрицал, и убеждал её, что от временной её неподвижности, которая обещает быть не слишком долгой, пользы даже больше, чем вреда: - По крайней мере, мы не разминёмся, разыскивая друг друга. Если где-то недалеко есть другой выход, у наших друзей будет время его найти и добраться сюда. Кустису хотя бы доверься - видишь, как он спокоен? При том, что всегда чувствует опасность, и расстояние ему не помеха. - Всё равно - ждать, - печально наморщила нос Люция. - Томиться неизвестностью. - Денёк можно и подождать, - сказал мальчишка занудным нравоучительным тоном. - Но ты, гляжу, на месте сидеть не можешь. Ещё немного - и с Энни сравняешься неугомонностью. У той шило в одном месте... Серьёзно, если бы я точно не знал, что этого не может быть, решил бы, что вы сёстры. Мало того, что внешне так похожи... - Как-то у меня много родственников за последние дни появилось, - смеялась Люция, качая головой. - То никого, и вдруг сразу... Даже в Верхнем мире! Самого Аврала больше беспокоило другое. - Это не вас, часом, разыскивают? - спросил он первым делом, когда Люция вкратце рассказала ему о своих приключениях, и как их с Астерро занесло в эту глушь. Описание им загадочных посетителей города марранов не оставляло сомнений: Хранитель времени Ружеро и Летописец Арриго лично приняли участие в поисках каких-то беглецов. И что-то подсказывало Люции - едва ли кого-то другого. - Тем более, надо скорее предупредить Астерро, - волновалась девочка. - Мне-то бояться особенно нечего, я человек случайный. Пожалуй, мне от них и прятаться не стоит. А вот он замешан в какую-то неприятную историю. Ещё и не верил! И если ты ничего не путаешь, и первые лица королевства сами собирались сюда лететь... - Будем надеяться, что драконы сюда всё-таки не смогут выбраться. Но надо быть осторожней. Он и осторожничал. Сколько Люция ни предлагала ему разведать местность - ни в какую. Далеко не отлучался, чтобы не оставлять её надолго одну. - Ты же говоришь, Кустис опасность чувствует на расстоянии, - пыталась его убедить. - Что толку, если вернуться не успеем? Нет, лучше я буду держать ситуацию под контролем и не дёргаться лишний раз. Люция предлагала ему идти в таком случае самому, а Кустиса оставить с ней ("заодно и скучать не буду"), но упрямый мальчишка был непреклонен. - Тебя так утомляет моё общество, не знаешь, как отделаться? - щурился насмешливо. Как будто в этом дело! Впрочем, да, немного утомляет. Она его всё-таки ещё стесняется. С Астерро было как-то проще - он взрослый, а тут практически ровесник. А уж когда начинает занудничать и демонстрировать своё превосходство, как сейчас, тогда утомляет по-настоящему! - А вот Энни бы сходу ответила утвердительно! - тем же ехидным голосом отреагировал Аврал на её деликатное молчание. - А я не отвечу, - Люция всё-таки сумела его осадить, задействовав из арсенала придворных манер гордо вскинутую головку и холодный тон. - Томись неизвестностью. При последней перевязке Аврал всё так же скептично хмурился и качал головой, но девочка прекрасно видела, что состоянием её лапки он доволен так же, как она сама. А значит, хорош уже киснуть на месте! Раз уж друзья до сих пор до них не добрались, пора идти самим. Что бы он там ни говорил. Пора брать инициативу в свои руки. И так уже сколько времени потеряли. Вот проснётся, она ему сразу поставит такой ультиматум, и пусть только попробует отвертеться! Ну, не сразу, позволит уж, так и быть, себя в порядок привести. Впрочем, проснётся ещё не скоро. Этому странному и слегка шокирующему занятию, свидетелем которого Люция стала впервые после пробуждения, Аврал предавался, судя по прошлому разу, подолгу и с наслаждением. Непонятно как-то. Для неё самой волшебный сон - маленькая смерть. С тех пор, как месяц перевалил за половину, и время наполнения Источника стало стремительно и пугающе приближаться, Люция, несмотря на то, что мысли были заняты проблемами Астерро и Лори, то и дело задумывалась - а как это? Сперва неотвратимая перспектива её ужаснула до глубины души, позже навевала тоску и депрессию. Конечно, она проснётся через полгода - но она ли? Вопрос совсем не праздный, как могло бы показаться и как предсказуемо отреагировала на него хохотушка Лориэль. А с тех пор, как Астерро впервые побудил задуматься, а что же она действительно помнит из своего прошлого, да ещё и подбросил парадоксальную и крамольную мысль, что обновлённые при обучении воспоминания могут оказаться ненастоящими... Впрочем, как раз с тех пор страх волшебного сна стал несколько неактуальным. Ей к наполнению Источника ещё успеть надо в Пещеру вернуться! А если не успеет - что тогда? По словам доктора Бориля, организм за месяц устаёт настолько, что начинает нуждаться в сне. Получается, если они здесь задержатся, она тоже начнёт спать каждые сутки? Нет, как хотите, но это совершенно неприлично! Понятно, что все обычные люди делают это, просто у неё другая жизнь, и она её не выбирала. В прошлый раз она в сторону спящего Аврала даже не повернулась ни разу - как можно, интимный ведь процесс! А сейчас... То зыркала украдкой через плечо, а теперь вообще сидит и пялится бесстыже, чувствуя, как горят уже не только уши, но и щёки. Вот проснётся, перехватит её взгляд - и поделом ей будет! И ведь совсем не в том дело, что мальчик, и мальчик, что греха таить, довольно хорошенький - особенно сейчас, когда ничего из себя не корчит, когда он настоящий и такой беззащитный... Сам по себе феномен обычного сна (не имеющий ничего общего с той жутенькой картиной, которую им с Лорькой однажды довелось мельком увидеть в чужой башне) манящ и пугающ. Человек явно живой, и, как оказывается, весьма активный - а беспомощней только что проснувшихся после полугодичной спячки. При том, что всего несколько часов назад сам её опекал, и сильнее, чем стоило бы, а проснётся - опять начнёт... Кустис, разумеется, чувствовал её настроение и открыто над ним потешался. Синие листья с выделяющимися всё сильнее зелёными прожилками, насмешливо дрожали, позванивая серебряными кромками. - Тише, разбудишь, - сердито шептала Люция еле слышно, лишь шевеля губами - Кустис и так поймёт. - И ничего смешного. Лучше глаза ему от света беретом прикрой - видишь, опять сбросил, когда ворочался... Куст ехидно разводил ветвями - а сама что, не можешь, веток мало? Люция глядела на него драконом - а то не понимаешь! Нахал вразвалочку, шаркая корневищами, но при этом совершенно бесшумно, подкрадывался к спящему мальчишке, небрежно подцеплял шипом берет и осторожно, не давая никаких шансов почувствовать и проснуться, клал Авралу на верхнюю часть лица. Хитро косился на девочку - довольна? - Пойдём лучше разведаем дорогу наверх, - Люция потянулась за своим импровизированным костылём. - Недалеко, просто мне надо самой понять, смогу ли я долго идти. А то стыдно будет, если погоню его, а сама расклеюсь. Нехоженая тропа, образованная в результате случившегося многие сотни лет назад оползня, давно привлекала их внимание. Было понятно, что двигаться надо в ту сторону, куда уходил, забирая вверх, туннель - однако не стоит ли заодно подняться на террасу, спускающуюся в лес отвесным, но не таким уж и высоким обрывом. Аврал, пройдя понизу на расстоянии часа пути (максимум, на который не побоялся оставить Люцию под присмотром Кустиса), говорил, что уступ не только продолжается, насколько мог охватить взгляд, но и заметно расширяется. И, в общем-то, соглашался, что логичней будет взобраться наверх. Но исследовать подъём так и не успел. Подниматься оказалось легче, чем она думала. Даже завалы валунов преодолевать с костылём было не так уж трудно - главное, найти среди них удобную дорогу, и как хорошо, что она это делает заранее, а с Авралом пойдёт уже знакомыми тропками. Кустис, впрочем, подсказывал ей выгодный маршрут, забегая вперёд и деловито дирижируя сверху. При этом одновременно демонстрировал всем своим видом если не неодобрение, то сомнение в предпринятой авантюре. - Ничего, - оправдывалась уже изрядно запыхавшаяся Люция, указывая на причудливо раскоряченную в вышине над пропастью сосну, - мы только до того дерева и назад. Посмотрю, как там с дорогой. Аврала мы не оставляем - долина отсюда отлично просматривается. И хищных зверей здесь нет, как мы убедились. Просматривалось и в самом деле хорошо. Даже тянущиеся со склона под углом стволы деревьев практически не заслоняли обзор своими кронами. Сам лес тоже был совсем не густым, и с такой высоты ещё не сливался в сплошной полог. - И всё-таки, - размышляла вслух Люция, улыбаясь своим мыслям, - почему он так беспокойно спит и всё время ворочается? Кустис вместо ответа вкопался в землю, продемонстрировав - нарочито напоказ - как он в таком состоянии подставляет свои листья лучам света. - Думаешь, это то же самое? - недоверчиво хмыкнула девочка, но Кустис уверенно кивнул, встряхивая ветками. - Он такой милый, когда спит! - жгучее желание сказать это вслух хоть кому-нибудь в конце концов победило стыд. Кустис ожидаемо затрясся всеми листочками. - И нечего смеяться! - сердито буркнула Люция. - А если намекаешь, что он мне нравится, так это неправда и просто глупо. И дело даже не в его характере, хотя и в нём тоже. Просто вы от вышних, я от нижних... И потом, у него эта Энни с языка не сходит... Кустис замахал в воздухе ветвями, а другие с размаху приложил туда, где, видимо, предполагалось наличие лица. Люция вспылила: - Знаешь что! Если не прекратишь издеваться, я на тебя обижусь. Угроза подействовала: Кустис моментально поник, затрусил рядом с девочкой, робко касаясь дрожащими листьями руки с костылём. - То-то же! И, надеюсь, ему ты наш разговор не передашь?! Кустис снова патетически заламывал ветви - а как? Если бы даже хотел, до него столь сложные месседжи всё равно не доходят! Последние сотни шагов до сосны пролегали по совсем пологому спуску, а дальше и вовсе расстилалась ровная поверхность с густеющей в глубине рощицей. Люция, насколько хватило смелости, похромала, отложив костыль, по толстому стволу, уходящему за обрыв чуть ли не горизонтально, потом уселась на нём, задумчиво глядя вниз. Кустис примостился рядом. Красно-синее море крон колыхалось прямо под ними. Настоящее же море, пылающее огнём, отсюда ещё не проглядывалось, но поверх деревьев угадывалось близостью обрыва в бездонную пустоту. Лес жил своей жизнью – с неумолкающим птичьим многоголосьем в ветвях, осторожно и жадно, упиваясь простором. Высота здесь не сносила крышу, как тогда, при взгляде на море из-под облаков, но из-за хорошей различимости происходящего внизу, вплоть до их пристанища и крошечного Аврала в беседке из корней, была ощутимей. Более настоящей, что ли. И странное дело - этот вид, вернее, этот масштаб, тоже казался ей знакомым, как и тот. Это не было шоком от нового, неведомого ощущения - это походило на настоящее узнавание и припоминание. Словно она действительно поднималась на подобную высоту и опускалась - причём не раз и не дважды. - Мне кажется, - начала девочка неуверенно, - будто когда-то большая розовая птица с длинным хвостом и короной на голове несла меня по воздуху - под высоким голубым сводом, как в рассказах Аврала о Верхнем мире. Но ведь такого не могло быть, правда? Кустис лишь ветвями разводил. Но внезапно что-то внизу привлекло его внимание. Он вдруг начал бесцеремонно трясти Люцию за плечо, покалывая шипами, другой веткой указывая куда-то вдаль, а остальными сигнализируя "Внимание!", плавно переходящее в "Тревога!" Однако сколько ни вглядывалась девочка в просветы между дальними деревьями в направлении шипастой ветки, ничего разглядеть так и не могла. Жест "Вот же бестолочь!" сменился у Кустиса всплеском отчаяния всеми ветвями, и Люции даже показалось, что он сейчас сиганёт в долину. Но нет, потрусил к тропинке, сердито и призывно махая ей ветками, и, не дожидаясь её, помчался вниз. Люция поспешила за ним, морщась от боли в стопе и подхватывая на бегу костыль.

* * *

Ко всеобщему разочарованию, гипотеза дяди Чарли довольно быстро оказалась опровергнута. Береговая линия за крутым изгибом продолжала идти прямо, уводя всё дальше и от дворца Руггедо, и от реки. Впрочем, даже последнее обстоятельство не слишком огорчало - появление драконов с всадниками с противоположной стороны могло означать сообщение в тех краях с Пещерой рудокопов. Могло, конечно, и не означать. А к дворцу Руггедо они и вовсе потеряли интерес, когда выяснилось, что Железный Дровосек всё время был с ними. - Если только это действительно он, - заметил Чарли. Но Озма была настроена оптимистично: - А с чего бы иначе Руггедо было заявлять о "нечестной игре" Астерро? Слишком уж затейливая многоходовочка... Но забавно получается - как тогда с Элли, которая шла в Изумрудный город дорогой, полной опасностей, ради столь же опасного путешествия на воздушном шаре, в тех самых башмачках, с помощью которых могла бы вернуться домой за три шага. - И узнала их секрет только во втором путешествии, когда воспользоваться им не могла, потому что башмачок был уже один, - подхватывал моряк. - Или когда Кагги-Карр шесть дней летела против ветра в Жёлтую страну, чтобы узнать о Долине чудесного винограда, которая была совсем рядом... Но, боковой ветер, получится ли расколдовать Дровосека без пояса Руггедо? - Попробуем. Главное сейчас выбраться наверх и разыскать друзей. Лучше бы, конечно, в обратной последовательности, но тут уж как получится - на худой конец, для поисков придётся прибегнуть к помощи Стеллы и Виллины. Впрочем, не исключено, что Руггедо раньше сам объявится вместе с поясом. - До сих пор почему-то не объявился... - Беспокоишься за него? - усмехнулась принцесса. - Думаю, он стал жертвой собственной самоуверенности и демагогии об "амбивалентной магии". Хотя на пряжке пояса собрано злое и доброе волшебство в силе их взаимодействия, запустить его надо однозначным способом - или давая, или отнимая. Для злого волшебства нужен донор, для доброго - реципиент. Иначе это не работает. - Поэтому волшебники и селятся всегда там, где живут люди? - догадалась Энни. - Совершенно верно. Руггедо мог колдовать, пока находился среди гномов. А когда сбежал куда-то в нижние пещеры, чтобы данная мне клятва не мешала ему колдовать, и остался один, случился сюрприз сомнительной приятности... У мироздания есть чувство юмора – он так стремился оставить меня одну, без друзей, а в итоге загнал себя в ту же ловушку. Впрочем, доброе волшебство способно преодолевать любое расстояние, если ты по-настоящему любишь того, в пользу кого оно совершается. Любовь - сильный магический катализатор. Как и ненависть для злого волшебства - но ненависть сильная, саморазрушающая, которая, например, позволила Гингеме вызвать тот ураган. Руггедо, как вы догадываетесь, не способен ни на то, ни на другое. - Значит, пока он не вернётся к гномам, поясом воспользоваться не сможет? - Ну почему же? Есть способы - и если он за это время хоть чему-то научился, то должен их знать. Можно попробовать научиться любить, причём обязательно бескорыстно. Хотя бы то, что видишь вокруг - это море, эти скалы, эти облака. Хоть что-нибудь, помимо себя самого. И я втайне надеюсь, что Руггедо со своей неразборчивостью к добру и злу, особенно если и в самом деле верит, что это лишь "разница температур", попробует этот путь. Пусть для того, чтобы, запустив любовью волшебство, использовать его во вред - неважно. Способность любить станет ловушкой для эгоизма. Вот только боюсь, он может оказаться в нём слишком укоренён... - Но наверняка должен быть какой-то путь и для запуска злого волшебства, - скорее уверенно сказала, чем спросила Энни, всё более убеждая Озму, что феей её называют не зря. - Есть, но вот он как раз зависит не только от Руггедо. Если здешнее магическое поле подхватит чьи-то негативные эмоции - страх, уныние, отчаяние, боль или что-то в этом роде - и они окажутся достаточно сильными, чтобы его достигнуть, то могут сработать как топливо злого волшебства. Поэтому, - Озма лучезарно улыбнулась, - если нам станет совсем плохо, Руггедо сам объявится. Но пока ведь нам это не грозит, правда? Им это действительно не грозило. С Озмой после возвращения тоже произошли перемены, не столь заметные, как с Чарли, но не менее разительные. Куда-то пропала испуганная и растерянная девочка, прилетавшая в Канзас, которая лишь на малое время, на нервах и драйве и только благодаря присутствию друзей и сторонников с их ощутимой моральной поддержкой, могла давать достойный отпор в Фиолетовой стране РФНовской банде, а оставшись одна, хотя и не прогнулась под Руггедо, но почти что позволила ему себя сломать. И Чарли, и Страшила, и даже Тотошка, не сговариваясь, вспоминали её в первые дни после обратного превращения из Урфина Джюса, когда она фонтанировала энергией и оптимизмом, когда, наконец-то став собой после десятилетий морока, поняла о себе что-то важное - и этим жила, можно сказать, немного в шоковом состоянии. Потом, с усталостью и первыми неудачами стал возвращаться Урфин, в чьём опыте и характере искала и находила опору. Тут-то и навалилось то, что, казалось бы, должно было начаться сразу и уже благополучно закончиться: "что с моим голосом?", "что это за малявка в зеркале?", "как это вообще носить?" (последнее - не только о женской одежде, но и об этом непонятном, хотя вроде как изначально родном теле). Да и сама опора в итоге оборачивалась последующей дезориентацией - как в собственном гендере и возрасте, так и в жизненных установках. Ах, об этом времени можно долго рассказывать, а когда-нибудь, может быть, и написать... Но всё это теперь отступило под нахлынувшей волной подзабытого за десять лет светлого и радостного чувства превращения в саму себя - уже не из Урфина, а из фарфоровой пастушки. Вероятно, со временем эта волна спадёт, как в прошлый раз, но сейчас оптимизм и духовные силы Озмы озаряли лучами друзей и передавались им, укрепляя всю команду. Так что злому волшебству поживиться здесь было нечем. Что касается самой Озмы, то её преполняла прежде всего глубокая благодарность мирозданию за возвращение этого опыта, который она считала навсегда утерянным, и в порыве великодушия – благодарность даже Руггедо, чьи злые и коварные планы мироздание для этого сумело использовать. Перемены после превращения произошли и с Астерро - только вот они Энни совсем не радовали. Причуды его памяти оказались серьёзнее, чем выглядело поначалу. Проявилось это после того, как загадочный кит распугал драконов со стражниками. Рудокоп внезапно начал сокрушаться: - Не надо было мне прятаться! Они ведь ищут нас с Люцией и могут вернуть домой. Мы же ничего плохого не сделали! Они думают, что мы сбежали, но я расскажу, как всё было на самом деле... - В прошлый раз тебя сильно послушали? - хмыкала Энни. - Сам говорил, что если бы король не вмешался, неизвестно, сколько бы тебя ещё держали под замком. - Я так говорил? - удивлённо переспрашивал Астерро. - Да ну, разобрались бы рано или поздно. Я переживал и накручивал себя, когда заставили поселиться в городе, было дело. Но выяснилось же, что это мне Люция "удружила"... В конце концов, у них та же цель, что и у нас с ней - вернуть нас домой. Просто надо поскорее разрешить недоразумение. - А ты ведь говорил, что хочешь сначала испытать экстракт Тамиза, чтобы проверить свои сомнения, - напоминала Энни. Неизвестно, были ли у него и вправду проблемы с памятью (словам Руггедо о том, что в ней кто-то копался, безоговорочно доверять не стоит) и от Усыпительной ли воды, но сейчас они, несомненно, есть. Астерро снова напряжённо морщился, что-то припоминая. - Какие там сомнения? Люция что-то себе напридумала, а я временно поддался настроению девчонки... Вот если я вернусь в Пещеру, побывав в Верхнем мире, тогда мне точно долго свободы не видать. Нет, лучше всего, если нас с ней найдут здесь - меньше будет вопросов. - Ну, извини, что я тогда затянула тебя под обруч, - надулась Энни. - Я же хотела как лучше! - Да нет, что ты, я ведь и сам испугался. Но потом подумал - а почему? Тем более, мне показалось - да нет, я почти уверен! - что флагманский дракон - это Ойххо. Который меня хорошо знает, можно сказать, мы с ним друзья. Он слишком умный и, при всей своей внешней смирности, своехарактерный, поэтому просто не допустит, чтобы мне причинили зло. - А ведь те, в городе марранов, тоже называли своего дракона Ойххо, - вспомнила девочка. - Я обратила внимание, потому что и Арбусто упоминал это имя. - Вот видишь! – обрадованно подхватил Астерро. - Наездников я, понятно, не разглядел, но если в том городе на Ойххо были, как получается из твоих слов, Летописец и Хранитель времени, и если они лично собирались нас искать... Неожиданно, но почему бы и нет, если Люция - королевская фаворитка? Первые лица Королевства - это тебе не стражники, получившие приказ, которым бесполезно что-то объяснять. Может быть, вам тоже стоит пойти с ними на контакт? Мы ведь на нейтральной территории, в конце концов. И даже то, что Озма - принцесса из династии н'Араньи, может стать скорее плюсом, чем минусом. - Вот да, - неожиданно поддержала его сама Озма. - Десять лет мечтаю помирить наши народы, да непонятно, с какого конца зайти. Наверное, и в самом деле не стоит от них прятаться. Если удастся найти с ними общий язык, нам с драконами быстрее будет разыскать и друзей, и Руггедо. Но Энни сомневалась. Почему-то рудокоп делал противоположные, хотя и логично звучащие, выводы по сравнению с тем, что говорил до превращения. Но может быть, он прав сейчас, а не тогда? Впрочем, это пока что не имело практического значения. Драконы с тех пор на горизонте ещё ни разу не появлялись.

* * *

Через каменные завалы Люция перебиралась, позабыв про костыль. Стопа снова отдавала болью, но тупой и терпимой по сравнению с тем, когда она ковыляла в Медвежьей пещере. Вниз по ровному склону сначала пыталась скакать на одной ноге гигантскими прыжками, отталкиваясь костылём, затем неслась по инерции, удерживая им равновесие. Под конец просто съехала, оцарапав ноги сухими стеблями. Движения Кустиса были загадочными и пугали. Он словно отражал атаки невидимого противника - а может быть, сам кого-то атаковал. От резких энергичных взмахов ветвей листья осыпались в разные стороны. И только приблизившись вплотную, Люция увидела, на кого так яростно злился куст. Крошечный человечек со злобным и безжизненным, словно грубо вырезанным из дерева, лицом пытался прорваться мимо него в сторону спящего Аврала. Хаотические и немного даже забавные движения Кустиса словно создавали ему невидимую преграду. - Придержи его! - бросился он к Люции, увидев её. - У меня к вам срочные новости! Девочка глядела на Кустиса, отчаянно сигнализирующему ей "Опасность!", и верила ему почему-то больше, чем визгливому крику незнакомца. - Ваши друзья в плену у Руггедо! - сказал человечек, поправляя крошечную золотую пряжку на животе. "Он лжёт!" - реакция Кустиса была молниеносной и однозначной. - Почему я должна вам верить? - спросила Люция, нахмурившись. - Клянусь, что Астерро и спутники Аврала попали в плен к Руггедо! Убедилась? Медлить нельзя, их жизни под угрозой. Вы можете им помочь, но для этого должны довериться мне... "Он лжёт!" - повторил куст. Теперь Люция не знала, что думать. В Пещере, пронизанной, как и вся Волшебная страна, заклинаниями Гуррикапа, сила слова была отлично всем известна. Солгать под клятвой, как и нарушить данное под клятвой обещание, было физически невозможно. Получается, лжёт Кустис? Коротышка, казалось, почувствовал её сомнение и укрепился им. Теперь его движения стали увереннее, и пассы Кустиса почти не пугали и не останавливали. Голос тоже стал крепче и жёстче, с убеждающей властностью: - Некогда колебаться, Люция! Ты ведь понимаешь, что должна верить клятве, а не истерике этой неведомой растительной сущности? Девочке эти слова неприятно резанули слух. Сквозь их злобу отчётливо копошилась скользкими противными червями какая-то фальшь. Слабый морок отступил, словно порвалась упавшая было на лицо вуаль-паутинка. - Кустис хороший! И он наш друг! - сказала обиженно и совсем по-детски. - Был! - коротко отрезал человечек. - Разве Аврал не рассказывал тебе о синих листьях, кормящихся Тьмой, и как недовольна была ими волшебница Стелла? Руггедо - властелин Тьмы, поэтому он смог подчинить себе Кустиса. Он больше вам не друг, а враг и слуга Руггедо... Это звучало убедительно и логично. Люция снова задумалась. Она видела, как моментально поник, ощутив её колебания, Кустис, но не могла ничего с ними сделать. А шаги и голос странного пигмея продолжали крепнуть, делаясь уверенней и уверенней. - Ты ведь понятия не имеешь, насколько опасен Руггедо, - говорил он, барабаня по пряжке длинными гибкими пальцами. - Мне едва удалось вырваться из его плена с весточкой от ваших друзей! И то лишь благодаря моему росту. Знаешь, откуда у меня эти шрамы? Это Руггедо мне их нанёс - клянусь, честное-пречестное слово! Слова его гремели всё весомей, и только одно смущало Люцию - Кустису становилось по-настоящему плохо. Когда она заметила, что его листья начали вянуть и сохнуть, морок развеялся вновь. - Я вам не верю, - сказала она дрогнувшим голосом, делая шаг ему навстречу. - Кто кричал? - раздался вдруг из-за спины сонный голос Аврала. - Энни! То бишь Люция... С коротышкой моментально произошла резкая перемена. Он сжался, словно ожидая удара, и вдруг, развернувшись, пустился наутёк. - Стойте! - бросилась ему вдогонку Люция, пытаясь зацепить своим костылём. Рогатина костыля коснулась атласного пояса, и... Словно молния ударила из земли на том месте, где только что был карлик. Девочка испуганно выронила костыль и увидела, как по рогатине ползёт, словно живой, его крошечный пояс - нет, уже не крошечный, растёт на глазах. - Что это было? - заспанным голосом пробормотал Аврал, всё ещё не соображая до конца, сон это или явь. - Мне опять снилось что-то страшное, потом крик... Люция сбивчиво вводила его в курс случившегося, а мальчик не отрывал взгляд от пояса, обвивающего костыль. Теперь, когда он достиг человеческого размера, было видно, что двигаться его заставляют золотые змейки на концах, которые извивались и вертелись, будто живые. - Пояс Арахны! - сказал он уверенно. - Точнее, его золотая пряжка. Я не знаю, как она выглядит, но этот ваш Летописец утверждал, что разглядел на фреске змей. Получается, это и был сам Руггедо! Гном со странным лицом - всё сходится. - Не может быть, - ахнула девочка. - Он же клялся, что Руггедо нанёс ему эти шрамы... Аврал равнодушно пожал плечами: - Мало ли - может быть, сам себе их и нанёс! Обычная уловка, чтобы обойти клятву, у нас в Верхнем мире на такое давно не ведутся. - А ещё он клялся, что наши друзья попали к нему в плен. Мальчик посмотрел на Кустиса - тот категорично замотал кроной. - Если бы они были в плену, он бы скорее нас этим шантажировал, а не выдавал себя за беглеца. Здесь что-то не так. Вот и Кустис уверен, что он врал. - Может быть, они были в плену, но теперь освободились? - предположила Люция, понемногу приходя в себя. - Вполне возможно! Он же тебе это не в перфекте говорил? - Аврал продолжал следить за поясом, который никак не хотел успокоиться. - Кажется, он пытается застегнуться... - Это хорошо или плохо? - робко спросила девочка. - Понятия не имею. Но у него огромная волшебная сила. Ты его лучше не трожь, я сам... Он осторожно, двумя пальцами взял пояс. Змейки вели себя совсем не агрессивно, хотя Аврал по аналогии уже вспомнил рассказ о том, как резная кобра на зонтике Бастинды атаковала Элли, заставив выронить серебряный башмачок. Обернул вокруг руки, второй раз, третий... Новый удар молнии бесследно стёр с лица земли Аврала вместе с поясом, как незадолго до этого Руггедо. Оторопелая Люция медленно опустилась на землю, схватившись руками за голову.