Он заменил мне отца

Против всех, но за него Школа-это семья. А, как известно, «в семье не без урода». В нашей «семье» этим «уро-дом» стал Андрей Фёдорович. Я знала, что новечкам всегда сложно, но не думала, что это касается и учителей тоже. Я смотрела на мой класс. «За что они его так?». На уроке технологии Антонина Владимировна спросила наше впечатление о новом историке. Я решила послушать, что скажут другие, но, видимо, зря. Совсем не зная человека, они, не сдерживая себя, говорили про него разные гадости. Я знала его не больше их, но уже успела с ним подружиться. Он казался мне весьма хорошим человеком. Андрей Фёдорович, или как его за глаза называли, Жохов, уже успел получить у меня прозвище Шнауцер. Причиной такой кличке послужила его причёска, напоминающая мордочку шнауцера из-за чёлки. Когда все начали говорить на тему: « Из князи в грязи». Мол, что он всё-таки плохой учи-тель, и вообще страшён как чёрт. Я, сначала молча, сидела, но потом влезла в разговор. - Не такой уж он и плохой, как вы говорите. Нормальный он. – Встала я на его защиту. Но меня не услышали. Уже тогда я была никем в классе. И в тот момент я решила, что я буду с ним общаться. Я знала, каким жестоким может быть этот класс. И моей задачей стало не дать им за-травить Жохова. Есть такие люди, за которых хочется бороться. Возникает желание сделать всё, ради его улыбки. Андрей Фёдорович был именно таким. Когда уроки закончились, мы с моей подругой Ксюшей спустились на первый этаж. - Пойдём ко мне? – Предложила Ксюша. Я накинула рюкзак на спину. Ксюша взяла в руку спортивную сумку и направилась к выходу. Я поспешила за ней. Ксюша жила около школы, в пяти минутах ходьбы. Придя к ней в гости, мы сразу направились в зал. Ксюша включила музыку и подсела ко мне. - Давай танцевать – Предложила она. Я неохотно встала с дивана и пошла, танцевать, хотя и прекрасно знала, что танцевать совсем не умею. - Что это сегодня было? – Поинтересовалась она. - Ты это о чём сейчас? – Удивилась я. - С чего бы это ты Жохова то защищаешь? – Уточнила свой вопрос Ксюша. - А что такого?! Хочу и защищаю, он тоже человек вроде как. Мне его жалко. – Ответила я. В таких разговорах прошло у нас около двух часов. Мы говорили обо всём: о школе, об учителях, одноклассниках, уроках, и на более отвлечённые темы. Я понимала, что говорить всю правду Ксюше говорить нельзя, она была частенько главной заводилой, которая могла легко за-цепить за глаза моего любимого педагога. Мне это совсем не нравилось, ведь он не заслуживал такого отношения. Домой я пошла уже в начале пятого часа. Я шла и думала, что будет дальше, как мне быть. Я знала, что если я поддержу толпу и буду задевать Шнауцера, то это будет просто не правильно. А если буду на его стороне, то стану изгоем в классе. Передо мной стоял сложный выбор, но я должна была что-то решать. И я сделала свой выбор. Не рассуждая, я последовала зову сердца. Я выбрала учителя. « Не верьте, если вам скажут, что кучка энтузиастов не смогут изменить мир – до сих пор только они это и делают». Дома я быстро поела и пошла к себе. Выполнение домашнего задания я растянула на не-сколько часов и закончила уже в полночь. Не потому, что было сложно, просто не хотелось торо-питься. Я не любила это нудное занятие и просто растягивала время, прерывая этот процесс перекусами и другими мелочами. Иногда я просто сидела и мечтала, рассуждала о чём-то. И поэтому даже процесс переписывания задания с черновика в рабочую тетрадь мог затянуться на час. И не важно, сколько нам задали. Один ли это был урок математики, или шесть уроков по расписанию. В любом случае я заканчивала ровно в полночь. Потом без чувств падала на кровать. Уроки истории мне нравились больше всего. Так как они стояли третьими в расписании. А к этому времени мой мозг успевал окончательно проснуться. Голос у учителя тоже был таким, что под него спать совсем не хотелось. Даже наоборот. Своим своеобразным голосом Андрей Фёдорович будил меня. Хотя, его голос был не совсем похож на грубый мужской бас, который так свойственен мужчинам. Но этот голос и мелодичным назвать было сложно. Это было похоже на скрип ногтя по стеклу, только более приятный. И мне это нравилось. Я не часто писала его конспекты, но всегда захватывающе слушала его объяснения. Меня завораживал его голос, а ещё больше поражал его взгляд. В глазах этого человека было столько доброты к людям, которые его так презирали. Он знал это, но как будто закрывал глаза на все наши проделки. Вот и сегодня у нас произошло то, о чём забудут не скоро.