Он заменил мне отца

Не мой фасон, не мой размер, а все вокруг «примерь! Примерь!» Вот я и присоединилась к своему любимому учителю. В очередной разборке между одноклассниками я, как, наверное, все уже догадались, полезла заступаться. Тут уже не выдержала и Алёна. - Ты так за него вечно заступаешься. «Жоховская дочка!» - Алёна говорила так, как будто это было именно так. Как будто я действительно была его дочкой. Хотя всё это было из-за того, что я просто защитила учителя. Я считала, что это правильно. Я просто хотела остаться человеком. Так у меня появилось прозвище «Жоховская дочка». Не то, чтобы я расстроилась, по этому поводу, даже немного обрадовалась. Он был замечательным человеком и мне кажется, что считать его кем-то дорогим это самое меньшее, что я могла для него сделать. Хотя, я и так считала его дорогим. Просто хорошим человеком, который мог всегда помочь хорошим и эффективным советом. Он был мужественным и независимым учителем, который всегда готов был любыми путями упрямо добиваться своей цели. Уже через неделю я стала с улыбкой откликаться на это прозвище. И ещё больше доро-жить этим человеком. Андрей Фёдорович с удовольствие и теплом разговаривал со мной. Старался приободрить, если считал нужным. Стиль его одежды изменился, но не сильно. Он стал носить либо чёрный костюм с еле заметными блестящими полосками вдоль. Или это был костюм цвета «отрубей» или он надевал пиджак от этого костюма под светлые джинсы и серые кроссовки. Свои большие круглые очки он тоже сменил на очки в тонкой металлической оправе. Это было замечательно. Такие перемены в его внешности меня очень радовали. Даже просто правильно подобранные очки ещё больше подчёркивали всю красоту и элегантность его чистейших голубых глаз. Чёлка тоже исчезла. Как я потом догадалась, он её просто зачесал наверх. Но её отсутствие делало его красивее, взрослее и серьёзнее. Нет, он не казался старым, но и перестал показывать себя молодым юношей, которым тоже не являлся. А вообще я считаю, что человеку столько, на сколько лет он себя ощущает. Есть люди, у которых и в тридцать лет нет ни капли здоровья, а есть люди, которые в сорок-пятьдесят, более подвижные, чем молодые восемнадцати летние парни и девушки. У Андрея Фёдоровича было много энергии, которую он пытался всеми способами использовать. Он содержал у себя несколько шнауцеров, это тоже сыграло свою роль в выборе прозвища. Шнауцеры одни из самых прекрасных собак на мой взгляд. Прославилась эта порода за свой острый нюх. Шнауцеры очень активные собаки и нуждаются в хорошей физической нагрузке. Так же за ними нужен тщательный уход. Их длинная шерсть требует ежедневного вычёсывания. Но мне они больше нравятся за «брови» и «бородку». Только тот, кто вживую видел шнауцера, может в полной мере оценить и полюбить этих удивительных собак. Собак, которые не хуже ребёнка требуют уделять им всё свободное время. Хотя эти собаки совсем не подходят семьям с детьми. Мне кажется одной из причин, побудивших Андрея Фёдоровича завести именно этих собак стал переизбыток «отцовских» чувств, которые мужчина дарит детям. А он дарил всю свою любовь своим любимым собакам. Как у настоящего семьянина у нашего учителя было трое «хвостатых детишек». Я думаю, что детей и животных много не бывает, если ты их и в правду любишь. А Андрей Фёдорович детей очень любил. Особенно его восхищали начальные классы. На перемене он защёл в кабинет № 49. Это был кабинет математики. Невысокая женщина с коротко стрижеными чёрными волосами сидела за столом и заполняла тему урока. Это была Галина Алексеевна, наша учительница алгебры. Не могу сказать, что она было строгая, но дисциплину она любила. Своим неожиданным появлением Андрей Фёдорович всех сильно удивил. Он пересчитал нас, почти без промедления вспомнил, кого не наблюдалось в классе. Должна сказать, что ориентировался он в классе очень хорошо. Шнауцер огляделся ещё раз и с нежной улыбкой на лице остановил свой взгляд на мне. Я посмотрела на него, ожидая, что же он мне скажет. - Зайди ко мне после этого урока. – Сказал он, обращаясь ко мне. На его лице читалась детская непосредственность, а в глазах усталость. Не смотря на то, что его глаза всегда горели улыбкой, в них выражалась его утомлённость. Вот и этот случай не стал исключением. После этого он вышел из кабинета. Я уж не знаю, что случилось, но этот разговор вызвал у моих одноклассников смех. Такое впечатление, что это я виновата, что я не могу отказать в просьбе своему учителю. Я не знаю, с чем это было связано, но я не могла отказать этому человеку в его просьбах, и не собиралась этого делать. Поэтому после урока я отправилась к нему в кабинет. Дверь была приоткрыта и я спокойно вошла внутрь. Он сидел за столом и ждал. - Вы что – то хотели? – Скромно спросила я. Почему – то Шнауцер был из таких людей, рядом с которыми я менялась на глазах и превращалась в примерную девочку – школьницу времён Советского Союза. В некую скромную девочку в сарафане и с бантиками в косичках. Он посмотрел на меня с теплотой во взгляде и обратился ко мне с просьбой. - Отнеси, пожалуйста, эти тетради и раздай их. Я потом приду и дам всем задание. - Неж-ным голосом попросил Андрей Фёдорович. Он протянул мне стопку тетрадей по истории. Я ничего не ответила и, взяв тетради, отправилась к выходу. Но он меня остановил и добавил – завтра урока не будет, так как я ухожу по делам. Я ещё скажу, а если забуду, ты, пожалуйста, скажи это остальным. Я замолчала на минуту. С одной стороны я была рада, что урока не будет. Но с другой сто-роны мне было обидно, что никто не будет приходить и учить нас жизни. Говорить, что мы из себя представляем. Кивнув, я поспешила покинуть кабинет. По дороге я думала о том, почему мне так неприятно слышать, что учителя не будет в школе. Всё это было настолько не привычно, что мне хотелось плакать. Почему я им так дорожила? Вроде бы это был самый обычный человек, но что – то особенное я в нём ощущала. Да и он всегда во всём просил помощи в основном только у меня. Так я дошла до кабинета русского. Людмилы Владимировны не было, и я положила стопку на парту. - Ооо! Юлька вернулась от Жохова! Что он хотел? – Для Алёны это был шанс ещё раз за-деть мою самооценку. Такая нежная, ранимая, я становилась чёрствой и импульсивной по отно-шению к одноклассникам. Я, молча села, стараясь не замечать этих насмешек. Просто потому что знала, они этого не стоят. Никто не делал меня сильнее, чем класс, который меня ненавидит. - Можешь говорить, что хочешь. Мне всё равно. Я не держу на него зла. И это главное. Хочешь называть меня «жоховской дочкой», называй. - Ну, вот «жоховская дочка» и заговорила. – В очередной раз съязвила Алёна. Я гордо расселась на стуле. Демонстрируя свою независимость от чужого мнения. В конце урока в дверях появился Андрей Фёдорович. Как и было обещано, он пришел, чтобы дать нам домашнее задание. Он стал перед доской лицом к классу. Потом по-солдатски точно повернулся лицом к доске. Белый мел круглой формы заскрипел по зёлёной доске. Когда он отошёл мы увидели надпись «§ 16-22 ( конспект )» В адрес историка последовали тысячи возмущений, связанные с количеством домашнего задания. Но он тоже не растерялся. - Ничего не много. Для того, чтобы подготовить за выходные нормально. У вас всё равно завтра история «пропадает». Кто не принесёт работу получит… 2 балла! – Это был первый раз, когда он так сказал, но это было так необычно, так неожиданно, что я даже улыбнулась. Хотя, должна сказать, что это было очень редко.