Теплые истории

Он всегда был готов ради сестры расшибиться в кровавую лепешку, ободрать колени, ладони, влезть в драку несмотря на то, что был не то, чтобы хорошим драчуном. Если младшая ранилась, падала, спотыкаясь о разбросанные игрушки не только в комнатах, но и в коридорах, Итэр всегда прибегал первым. Скользил по старому скрипящему паркету, падал на колени, перед сидящей и плачущей близняшкой и всегда-всегда прятал в своих объятиях. Сяо... завидовал. Его братьев и сестер давно забрали по разным семьям, а он так и остался не у дел. А иногда ведь так хотелось снова смеяться с кем-то, играть вместе, может быть, даже рассказывать, что приснилось и почему он так элегантно упал с кровати, утащив за собой одеяло. А однажды ему представилась возможность познакомиться с близнецами поближе. Они вот уже год были в детском доме, держались особняком, всегда вместе, всегда крепко держа друг друга за руку, словное единое целое, которое и разъединить нельзя. Тогда у них был обед, а за ними следила слишком уж злая воспитатель, которая не позволяла выйти из-за стола, пока все не съешь. Люмин сидела над тарелкой маслянистого супа с лапшой, поднимала ложку ко рту, а затем, сморщив нос, опускала обратно. Даже запах был противным, что уж тут говорить о вкусе. Итэр сидит рядом, дышит через раз, но мужественно доедает и суп, и второе в виде переваренного риса и довольно вкусных котлет. Смотрит на близняшку и уже порывается доесть вместо неё, но Сяо опережает его, ставит перед Люмин свою пустую тарелку, а её забирает ближе к себе. Брат и сестра смотрят на него удивленно, с немым вопросом в глазах. — Я съем, — коротко говорит Сяо, не зная, что ещё можно сказать. Прекрасно знает, что Итэр будет сидеть с Люмин до последнего в столовой. Возможно, они даже просидят над этим супом до самого ужина. А затем следует собственным словам и принимается за самый мерзкий суп. В конце концов, до того, как попасть в детский дом он ел вещи и похуже. Итэр улыбается ему впервые за все пребывание в детском доме. И эта улыбка кажется мальчишке слишком яркой. Солнечной. Другим детям старший близнец улыбался иначе. Люмин тоже сияет благодарной улыбкой, но чуть скромнее, принимается за второе блюдо, которое, в отличие от супа, съедается довольно быстро. И Сяо не знает, то ли это акт благодарности, то ли его поступок действительно значил многое для близнецов, но с того самого обеда они всегда играют втроем. Чаще всего это что-то королевско-рыцарское. Люмин всегда играет роль милой и доброй принцессы, Итэр - храброго принца, который защищает любимую сестру, а Сяо... Предлагал играть роль злого дракона, что крадет принцессу, злого мага, что покушается на девушку, но Итэр все отсекал. Качал головой, а затем, взяв однажды большой сук от дерева, предложил преклонить колено. Дерево коснулось сначала левого плеча, потом правого, повисло над склоненной головой, а затем Итэр весело возвестил: — Теперь ты наш рыцарь! Я видел в мультфильме, что так в рыцари посвящают. И в документалке какой-то было. А еще в книжке! — весело возвещает Итэр, а затем замирает вместе с Люмин. Сяо впервые им слабо, но улыбается. Он правда счастлив, что встретил этих двоих. Одновременно похожих и непохожих друг на друга людей. Люмин обнимает его первая, а Итэр укрывает в своих руках уже их обоих. Одна его ладонь ложиться на плечо Сяо, а другая на плечо Люмин. И Сяо впервые за несколько лет в детдоме с тех пор, как забрали его родных, ощущает себя счастливым. Он снова может улыбаться (но только этим двоим), может рассказать, что приснилось, и его не поднимут на смех. Сложно признаться самому себе, как скучал по этому. Их троицу знают все в детском доме. И все прекрасно знают, что Люмин обижать не стоит, потому что придет Итэр. А за ним и Сяо. И если первый не умел толком драться, то второй всегда мог ударить так, что болеть будет даже после того, как сойдут синяки. Они даже смогли отыскать тайный ход на чердак и сделать его своим тайным убежищем. Небольшая лестница в семь ступеней, чердак тоже небольшой и весь пыльный. Они долго возились с его уборкой. В конце концов, это место стало самым уютным их убежищем. Куда лучше дома на дереве, о котором мечтали другие дети. Им было по четырнадцать, когда Люмин забрала семья. Они не слушали, что у неё есть старший брат-близнец. Не слушали даже саму её. Просто... забрали. Для Сяо подобное было шоком, для Итэра... На него было больно смотреть. Он словно сразу погас. Исчезли те мягкие светлые улыбки, взгляд тоже лишился той теплоты, которая согревала будто изнутри. И Сяо правда не знал, что делать. Он просто оставался рядом. Уговаривал есть, иногда даже сам кормил, потому что не мог смотреть как тот, кто сделал его жизнь лучше в этом месте, увядает подобно цветку. На самом деле Сяо думал, что Итэр будет плакать, когда Люмин заберут. Но он не проронил ни слезинки. Только за Сяо начал цепляться сильнее. И отчего-то это радовало. Сяо не понимал, почему ему так нравится, что Итэр все свое время уделяет ему, цепляется как может и, совсем иногда, пробирается к нему в кровать, чтобы спастись от ночных кошмаров. В них, он знает, это солнышко лишают сестры. И как бы тот не гнался за ней, Люмин всегда исчезает. После таких кошмаров Итэр просыпается разбитым и только молчаливо жмется к Сяо, прикладывается ухом к его груди, а губы шевелятся, словно отсчитывают тихий стук сердца. А то, отчего-то ускоряется. В какой-то момент, наверное, через два года? Сяо замечает, что Итэр теперь довольно бледный. Раньше они часто проводили время на улице, играя в самые разные игры, а сейчас их пристанищем стал старенький чердак. Иногда они даже ночевали здесь, пробираясь в ночи по скрипящим половицам к заветным семи ступеням, что с каждым годом становились словно бы меньше. Ноги уже не приходилось высокого задирать, а чтобы открыть дверцу, нужно было склонять немного голову. — Ты ведь останешься со мной? — тихий шепот разгоняет тишину, повисшую на чердаке. Итэр сидит на подоконнике, солнце освещает его, создает вокруг него теплый ореол, но слова его звучат тихо, почти надломлено и отчаянно. Сяо становится совсем рядом, упирается лбом в лоб, смотри глаза в глаза, чтобы сказать честно, прямо, без утайки. — Навсегда. И Итэр выглядит почти таким же счастлив, как в те времена, когда Люмин была рядом. Их первый поцелуй соленый, с согревающими кожу лучами солнца, что клонилось к закату. Немного кусачий, вне всякого сомнения, неловкий. В фильмах у взрослых все это происходит так легко и просто, а у них. Неловко стукаются зубами, задерживают дыхание, стоит коснуться губами губ. После еще двух попыток, Итэр тихо смеется, уткнувшись лбом в плечо Сяо. Обнимает крепко. Хрипло шепчет: — Не бросай меня. А затем впервые с тех пор, как Люмин забрали, плачет. Тихо, пряча лицо в чужом плече, сжимая черную футболку на спине, комкая её, собирая неказистыми складками. Сяо закусывает нижнюю губу и крепко обнимает Итэра. Обнимает так, словно готов защитить от любой напасти в этом мире, вгрызться в горло самому богу, лишь бы Итэр был счастлив. Они теряют счет времени на чердаке. Не замечают даже, что пришло время отбоя. Кому какое дело, где ходят подростки, что через пару лет все равно покинут детдом. Они впервые за столько лет проводят всю ночь за разговорами, крепко держа друг друга за руку. Так, думает Сяо, Итэр держал когда-то Люмин. Луна светит в небольшое окошко чердака, рядом с ней видны редкие звезды. Итэр тихо шепчет рассказы о том, как жил с Люмин, как здорово, что Сяо все-таки стал их другом, как тяжело было первый год, когда дети издевались. С такой же тихой злобой шепчет о том, что их детский дом - гнилая система, которую нужно вырывать с корнем. А на немой вопрос Сяо, следует тихий ответ. — Близнецов, братьев и сестер, по идее, должны забирать вместе. Не разлучать, — и в глубине мягких золотых глаз, Сяо видит злобу, смешанную с яростью. — Тебя... — По закону да. Но кому важен закон, когда можно дать деньги и сделать вид, что так оно и надо? — хрипло смеется Итэр, прижимается виском к плечу и прикрывает глаза. — Они заплатят за это. Я сделаю так, чтобы они все пожалели о том, что сотворили. Даже... даже если ты бу— Сяо не дает договорить, прижимает тыльную сторону ладони Итэра к губам, прерывает тихим. — Мы сделаем. Я буду на твоей стороне, Итэр. Ответом ему служит теплая улыбка. Итэр копирует жест, прижимаясь в легком поцелуе к ладони Сяо. — Вместе, мой рыцарь. Ждать им осталось не так уж и долго. Всего пара лет. И ничего страшного нет в планируемом Итэром пожаре, ведь Сяо не осудит. Останется навсегда рядом. Он пообещал.