Теплые истории

Венти привык показывать себя беззаботным бардом, что поет баллады, да получает плату за них вином, яблоками и монетами моры. Венти действительно похож на свежий летний ветерок, который дает желанную прохладу, небольшую передышку от жары. Долгожданный и по-своему мягкий. Он садится на протянутые ладони статуи, напевает оттуда, теша собственные желания, которые уже никогда и не сбудутся. Чжун Ли кажется, что даже спустя две тысячи лет, он совершенно его не знает. Анемо Архонт виртуозно меняет маски, заливисто смеется и машет сжатой в руке бутылкой вина, рассказывая то несусветную чушь, то обличительную правду, в которую, навряд ли поверят служители Собора. Венти весь из себя шебутной, громкий, веселый, переменчивый и изменчивый. И несмотря на то, что большую часть сил он потерял, продолжает оставаться сильным. Моракс иногда ловит на себе хитрый прищур глаз, в которых мешается сочная зелень и синие воды морей. В такие моменты он понимает, что Барбатос знает куда больше, чем показывает и говорит. Когда на нем нет масок, когда он расслаблен от большого количества вина, Венти задерживает долгие взгляды на Гео Архонте, тянет его за собой куда-то за черту города. Каждый раз это разные места. Долина Ветров, Утес Звездопадов, Логово Ужаса Бури, Каменные врата, горы Аоцзан и Хулао. Места, где редко найдешь людей. Со временем Чжун Ли, конечно, понял, что про своего соседа знает до ужаса мало. Казалось бы, что знать об Архонте Анемо, что повелевает ветрами? Но Венти удивляет из раза в раз, как только позволяет самому себе напиться до приятной легкости в теле, какая была у него во время бытия элементалем. На горах слышны звуки, то ли вой китов из прошлого, то ли крики одинокой птицы, потерявшей все. Барбатос перебирает в пальцах струны лиры и роняет тихое. — Я знал, — а поймав удивленный взгляд, смеется. — Я знал о твоем решении заранее, о том, что случится с Инадзумой после катастрофы, что произойдет с Сумеру. Я все это знал. Чжун Ли никогда не любил это чувство недосказанности, ему не нравилось, когда что-то неизвестно, будто снова в прошлое возвращался. Возможно, Венти ощущает это недовольство по резонансу Гео, из-за которого земля под ними немного подрагивает, бард прижимает к себе лиру, вытягивает правую руку вперед, создавая на ней небольшой вихрь из анемо, больше похожий на око бури. Анемо рассеивается, стоит только Чжун Ли подсесть ближе и прижать Барбатоса к своему плечу. Тот сразу как-то становится меньше и расслабляется, закрывая глаза. — Тебе нужно отдохнуть. — Говорю всякие глупости? А если это правда? Я был простым элементалем, пока не поглотил силу Декарабиана, — Венти смеется и в его смехе еле слышен любимый перезвон. — Так много историй должно еще случиться, так много всего запомнил и унес с собой ветер. А мне самому известно так много песен из прошлого, будущего и настоящего… Венти тычется носом в крепкое плечо, жмурит глаза и, кажется, вот-вот уснет. Даже хватка на лире немного слабнет из-за чего инструмент сползает на колени. — Просто отдохнуть. Знание порою самый тяжелый груз. А знание будущего и память о прошлом — тем более. В ответ Чжун Ли слышит только согласное мычание, а вскоре и тихое сопение.