Дети ветра

Джен
NC-17
Завершён
169
автор
Размер:
691 страница, 72 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
169 Нравится 751 Отзывы 93 В сборник Скачать

Интерлюдия 2. Утешение

Настройки текста

Отчего в смятении своем даже при малом проступке мы избегаем свидетеля и нас терзает совесть? И напротив, во всяком добром деле мы радостны, бесстрашны и уверены; если скрыта от других людей наша радость, то мы желаем им открыться, жаждем этого! Разве это не значит, что сама природа свидетельствует о себе, обнаруживая свою благость и то, что ей неугодно собственное ее зло, что она чувствует себя твердо только в добрых делах, показывая, что ей присуще одно лишь добро? ... защищая благо, присущее природе, мы не говорим, будто она не может творить зла, и признаем, что она способна как на добро, так и на зло. Мы оберегаем ее только от несправедливого мнения, будто из-за порочности своей природы мы влечемся к злу, и утверждаем, что без воли... мы не в состоянии творить ни добра, ни зла. Пелагий

Завтра... Все случится завтра, и у меня не будет пути назад. Впрочем, завтра ли? Его нет уже сейчас. После того, как мы спасли Ладу от казни, я понимал, что мне не вернуться в ряды жрецов Милосердного Пламени. Орден редко прощает преступников, но дело не только в этом. Я сам не вижу смысла в своем прежнем служении. Смысл я терял постепенно. Сначала была эпидемия в моем приюте, и ни один ритуал не спас моих ребят. Наверное, кто-нибудь из старших жрецов сказал бы мне, что вера моя слаба, раз уж всего четыре смерти заставили меня усомниться в наших обрядах. Но нет, вера моя не угасла. Вера поддержала каждого из нас, кроме Лады и несчастной Хильды. Просто обряды не помогли. Потом я узнал, что Пламя в храме, которое должно было оберегать нашу деревню от нежити, больше года не тревожило навь. Почему? Пламя не имело силы? Или все дело в том, что оно должно прогонять зло, а Лада приносила моему приюту лишь добро? Потом Пламя ритуального факела подчинилось Горану, говорящему с огнем, на языке ордена — злому колдуну. После Райндорфа он рассказал мне, что не сумел утихомирить пожар в одном доме, и погиб несчастный мальчишка. Как объяснили бы эту разницу мои учителя? Горан спас ужасную навь и за свой грех расплатился гибелью ребенка? А может быть, мой сильный друг банально устал, и у него не хватило сил на пожар? Пожар-то — не факел. Забавно. Я рассуждаю просто, как некоторые еретики. «Каешься в грехах, за которые боги сожгли твой дом? Встань с колен и в другой раз не пей слишком много, тогда не сожжешь новый»*. Они говорили так, потому что считали, будто наш мир, полный скорби, создали не боги, а демоны. Следовательно, нет смысла искать волю богов в материальных знаках. Я не согласен с их взглядами на природу мира, потому что встречаю не только скорбь, но и добро, много добра, сердечности и любви. Однако же их ирония близка мне. Они близки мне. Боги, какие жуткие вещи я понимаю и принимаю: мне близки еретики. И чужды одновременно. Что это значит? Я не верю, не могли демоны сотворить мир, в котором есть соловьиные ночи, отвага защитников Райндорфа и моя Лада. Ее лунная улыбка и самый свет луны в реке, где играет рыба — разве они не божественно прекрасны? Но есть разумное и человечное в их суждениях. Они отрицают право ордена выносить смертные приговоры, они осуждают жрецов, которые, живя во грехе, совершают таинства — да, да, конечно! Однако эта ирония... «Ну и зачем ты простерся на полу перед этим пламенем? Точно такое же у тебя дома в печке!»** Что заставляет меня не только улыбаться, но и дышать свободнее, когда я вспоминаю столь кощунственные слова? Пусть мы верим в то, что мир создан богами. Но не слишком ли многое мы желаем переложить со своих плеч на плечи богов? Зажигаем ритуальные огни вокруг дома больного — вместо того, чтобы каждую деревню обеспечить грамотным целителем, который использует все необходимые травы, данные нам в божьем мире. Молим Пламя защитить нас от нежити — вместо того, чтобы, как Дагмара, изучать нежить, плести обереги и даже ставить несчастные призрачные создания себе на службу. Каемся во грехах и просим прощения у богов — вместо того, чтобы взамен причиненного зла сотворить добро, и не ради собственной чистоты, а ради улыбки другого человека. Восхваляем огонь в храме, который горит бесцельно, и не смотрим с благоговением на тот огонь, что согревает нас холодной ночью и прилежно готовит для нас пищу. Итак, что же к завтрашнему дню у меня осталось? Дорога назад в орден отрезана, потому что я не верю в его обряды. Я верю в утешение молитвы и в наши собственные дела. В последнее — не из гордыни, а потому что я воочию видел добрые дела наших отважных женщин, Лады, Дагмары и Дарины, видел храбрость Горана и Янека. Аурванг и Аустри не бегут прочь от людей, которые проклинают их народ, а остаются, чтобы помочь проклинающим. Кахал, мой страшный друг, привычный к крови, и тот стремится к добру, хотя что ему стоит закоснеть во зле? Рашид, пугающий всех нас навь, даже он с радостью помогали райндорфцам и сейчас продлил перемирие. Дороги к еретикам, опасной, но по-своему притягательной, тоже нет, потому что я не разделяю полностью их представлений об устройстве мира и слишком привязан к этой земле. Возвышенная их аскеза не для меня, грешного. Что остается? Кто я? Пока не знаю. От Янека я узнал подробности о Карле Трирском, коего в жреческой школе поминали вскользь недобрыми словами. Он дал, как и положено жрецу, обет безбрачия, но жил во грехе. Он смеялся над видениями праведников, но сам порой предсказывал будущее. Он брал со страниц Огненной Книги слова о любви и говорил, что ради любви стоит не только молиться богам, но и менять наш мир самим. Он вообще часто говорил о любви. Как волнующе. Моя Лада, моя любимая — любимая! — Лада после нашего объяснения каждую свою бессонную ночь проводит рядом со мной. Мне нельзя поцеловать неуловимую улыбку на ее губах, у нас не может быть физической близости, ее ледяная кожа все еще немного пугает меня. Но что-то изменилось. Хотя бы то, что мне легко любоваться ее обманчиво хрупкой фигурой и признавать: хочу, мое. Мы меняем маленький мир в нас самих. А завтра... Похоже, что завтра мы сделаем вместе первый шаг, желая что-то изменить вовне. Поблизости нет святого Пламени и даже коробочки с искрами богов нет, но я смотрю в огонь, который согревает меня и моих друзей. Смотрю и думаю: боги дали нам огонь, основу основ нашей человеческой жизни. Они дали его нам, и нам самим решать, сбережет ли он жизнь или отнимет ее. Поэтому... я не знаю, как молиться. Молитвы ордена стали далекими, пустыми, а еще я не хочу ни о чем просить, потому что мы должны делать сами. Что ж... Почти невесомая рука Лады лежит на моем плече, трещат, ухают и поют ночные птицы, наши друзья засыпают, кто шумно ворочаясь, кто похрапывая, а кто беззвучно, костер дарит нам тепло, а сердце плачет и открыто молитве... Верю, она придет сама и принесет утешение.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.