Страшно

Я несся к себе, сшибая встречных прохожих и не слыша визга тормозов, чуть не сбивающих меня на переходах машин. Мне на всё это было абсолютно плевать. Единственное, что меня волновало, это – какого хуя?! Какого, я, блять, спрашиваю, хуя происходит?! Всё должно было быть не так! Этот рыжий пацан всё испортил! Он должен был в меня влюбиться и довериться мне, открыть своё сердце, чтобы я смог вырвать его с корнем и раздавить в своих руках, с насмешкой наблюдая, как струи темно-бурой густой крови, щекоча кожу, стекают по моим ладоням. Вот как всё должно было быть! А что в итоге? В итоге я целую неделю носился с этим придурком как пингвин с яйцом! Ухаживал за ним, лечил, готовил бульон… А ещё касался его кожи и волос, когда он спал, переживал за него, а сегодня утром вообще поцеловал… Я схватился руками за свои волосы, с силой дергая их в стороны. Рык, который я при этом издавал, ещё больше распугивал прохожих. Нет, конечно, со стороны всё выглядело именно так, как должно было, потому что парень, по ходу, в меня всё-таки втрескался. А я?.. Я же, мать вашу, не идиот, я же понимаю, что я всё это делал именно потому, что сам хотел, а не потому что был должен! Ксо.. Ксо! Ксо! Ксо! Надо успокоиться! Надо просто успокоиться и всё обдумать. Это было просто... ммм... наваждение! Точно! Я просто заигрался со своим планом и вжился в роль. Да! Просто этот рыжий идиот на меня плохо влияет. Ничего не изменилось, я всё так же хочу его уничтожить. Я этого хочу! Я исполню своё обещание! Только нельзя это надолго откладывать, иначе... Нет! Завтра! Я завершу свою месть завтра! Завтра я наслажусь ею сполна, с безумным удовольствием наблюдая за тем, как в этих ореховых глазах гаснет только зародившееся желание жить! Завтра! Завтра!.. Завтра... Тогда я так и не смог до конца успокоиться и нормально уснуть. Я всё думал и думал, постоянно ловя себя на мыслях о том, что просто хочу вернуться к рыжему домой. Я так привык к нему за это время... Но я гнал от себя эти мысли, безжалостно заменяя их воспоминаниями о той ненависти, которую я когда-то к нему испытывал. Когда-то - потому, что сейчас этого чувства уже не было. Абсолютно. Просто я не хотел этого признавать. Мне было страшно это сделать. Страшно признаться себе в том, что... я привязался к этому парню. Что его присутствие рядом стало мне просто необходимым. И что я уже не хочу тушить в нём этот пока еще слабый огонёк, который сам и разжёг за последние три недели... Я просто не мог, не хотел верить в то, что я могу испытывать что-то подобное. Все эти чувства всегда были мне чужды и вызывали только отвращение к тем, кто пытался о них говорить. Гораздо привычней для меня была слепая ненависть - когда ты презираешь кого-то просто потому, что ты привык к этому и что-то менять совершенно нет ни сил, ни желания. Вот и у меня их не было. Ещё больше мне было страшно кому-то довериться. Конечно, я и не думал о том, чтобы лить розовые сопли и стать одним из тех романтичных дебилов с вечной лыбой на лице. Мне было страшно уже от одной мысли о том, что я подпущу к себе кого-то ближе, чем на расстояние длины моей катаны, обычно своим острием упирающейся в грудь моего противника. И уж тем более я даже не допускал мысли о том, что этот рыжий парень уже давно миновал эту преграду и занял словно ему и предназначенное место в моей пустой душе. Всю ночь и половину следующего дня я промучился в бессоннице и внутренней борьбе с самим с собой. Я почти физически чувствовал, как всего меня, моё тело и душу прямо изнутри разрывают на две части. С одной стороны, внутренний голос вопил о том, что уже давно пора забыть о глупом обещании и бывшей ненависти. Всё это уже в прошлом, сейчас всё совсем по-другому. К тому же, парню и так досталось немало, его чуть не сломали. Внутреннее Я говорило о том, что нужно просто всё оставить как есть - прийти к рыжему и, как обычно, провести весь день вместе. А потом... Потом посмотреть, что будет дальше. Война давно закончилась, и уже нет совершенно никакой необходимости кого-то убивать или калечить. Можно просто научиться жить дальше по-новому и попытаться найти для себя что-то другое, чем убийства, что будет наполнять эту новую жизнь смыслом. Эта мысль казалась дикой, но правильной. С другой стороны, вся моя звериная сущность ревела, рвала размякшее сознание на части и по полному праву требовала крови. Она требовала мести. За всё, что со мной было в прошлом по вине этого рыжего мальчишки. За всё, чего я лишился благодаря ему и его дружкам. Просто за всё! Какие, к черту, чувства? Я не способен на них, и они мне не нужны! Сотни лет я жил по принципу "убей или умри сам", и он меня абсолютно устраивал! Так зачем что-то менять? К тому же, неизвестно к чему приведут эти перемены. С чего я вообще взял, что бывшему шинигами есть до меня дело? Да, сейчас он вроде ко мне привязался, но это лишь потому, что он остался один и сам скучает по прошлому. Как только он уедет, у него начнется новая жизнь, появятся новые друзья и новые цели. Я ему стану не нужен. Я должен успеть воспользоваться ситуацией, пока он здесь, пока он не уехал и не начал эту свою новую жизнь далеко отсюда. Пока он нуждается во мне. Моё другое второе Я злобно шипело о том, что я не должен отказываться от своих первоначальных целей, услужливо подкидывая воспоминания о том, с какой ненавистью я смотрел в эти ореховые глаза, и с какой неудержимой страстью хотел уничтожить их обладателя. Так и нужно сделать! Все эти чувства и призрак перемен - всего лишь иллюзия, навеянная воспаленным воображением, попавшим под пагубное влияние рыжего мальчишки. Я не должен этому поддаваться, я должен быть сильнее, должен его уничтожить, как и хотел с самого первого дня нашей встречи. Эта мысль казалась неправильной и приглушенной болью отдавалась в груди, но она была привычной, и я сдался. Наверное, я никогда не прощу себе эту слабость. * * * Ближе к вечеру, когда жара уже немного спала, я, всё ещё разбитый и не в самом лучшем расположении духа, медленно тащился по оплавившимся улицам города, неосознанно выбирая самый длинный путь, тем самым оттягивая неизбежную встречу с Куросаки. Я не хотел делать того, что собирался. В глубине души не хотел, но головой понимал, что сделаю, причём в самое ближайшее время. Тогда мне казалось, что я просто не могу этого не сделать. Что тогда я потеряю себя. Себя – прирожденного воина, выжившего в жесточайшей борьбе за выживание в мертвой пустыне, где принцип «или ты, или тебя» действовал для всех. Себя – Сексту Эспаду, который, даже по мнению создателя, был достойным и достаточно кровожадным воином, а по собственному, так вообще – лучшим! Себя – арранкара, который никогда и никому ничего не прощал, тем более собственного поражения! Я просто не мог этого допустить, хотя где-то очень глубоко внутри мне уже давно на всё это было наплевать. Слишком глубоко, чтобы я мог к этому чувству прислушаться и принять его. Стоя у уже довольно потрепанной двери, я внезапно осознал, что уже больше ничего не ощущаю и ни о чем не думаю. Нет больше двух голосов, которые всё это время буквально разрывали меня изнутри, вопя каждый о своём и требуя подчиниться именно ему. Я уже не думал о том, как мне поступить и какие у каждого из вариантов будут последствия. Мне было всё равно. Абсолютно. Я просто выполню данное так давно себе обещание и свалю отсюда, больше никогда не вспоминая об этом мире. Я встряхнулся и уверенно постучал. Тут же за дверью послышался громкий грохот, сдавленные ругательства и торопливые шаги, затем дверь резко распахнулась. Ждал?.. На пороге стоял взъерошенный Куросаки в шортах и мятой футболке. Его растерянно-радостное лицо с легким румянцем и горящими глазами, смотрящими мне прямо в душу, убили во мне последние сомнения и всю мою звериную сущность. Я не должен этого делать. Лучше было мне исчезнуть. Вернуться в Уэко Мундо и больше никогда здесь не появляться, живя лишь воспоминаниями об улыбке человека, который показал, что и во мне есть свет. Надо было так и сделать. Но я здесь и уже поздно. - Гримм…джо… - Заткнись, Куросаки! Я не мог слышать его голос, не мог слышать то, как он произносит моё имя! Ксо… Затолкнув парня обратно в дом, я захлопнул за собой дверь. Щелчок замка – как отметка точки невозвращения. Я не хочу этого… Я прижал рыжего к стене и чтобы не дать ему произнести ни звука, тут же впился в его приоткрытые губы поцелуем. Куросаки слегка затрепыхался, но уже через пару мгновений я почувствовал, как его руки обвили мою шею и тонкие пальцы зарылись в волосы. Ксо… Придурок, оттолкни меня! Врежь по морде, наори и выгони отсюда!! Пожалуйста… Я спустил свои ладони со спины Ичиго на его ягодицы и сжал их, вырывая легкий стон прямо мне в губы сквозь поцелуй. Я чуть приподнял рыжего, и он послушно закинул свои ноги мне на талию, а руками плотнее обвил шею. Черт… Что ты делаешь?.. Нет, не надо… Я же… Перенеся парня в гостиную, я уложил его на диван и разорвал поцелуй. Разочарованный стон и руки на шее, настойчиво притягивающие меня обратно к мягким губам. Я тоже этого хочу. Но я не должен… Быстрыми движениями я стянул футболку с себя, затем с Куросаки, со злостью зашвыривая их куда подальше. Встретившись взглядом с рыжим, я чуть не застонал – столько желания и страсти в затуманенных возбуждением глазах… Это просто сводило с ума! А его бледное стройное тело, с кожей, гладкой как бархат, - я не удержался и, наклонившись, провел своим шершавым языком от одного соска к другому, а затем вверх по ключице к шее. Всё это сопровождалось громкими вздохами рыжего и выгибанием его тела. Я понимал, что не должен быть нежным, потому что потом это причинит ему только больше боли. Но по-другому я не мог. Так же, как не мог избавить его и от самой будущей боли. Не мог. Потому что иначе я бы предал себя. И потерял бы навсегда. Я снова впился в приоткрытые в очередном дрожащем вздохе мягкие губы и мои руки заскользили по уже горящему подо мной телу. Гладкая грудь с твердыми от моих ласк сосками, ровные кубики пресса, напрягающиеся от каждого прикосновения, узкая талия, так изящно выгибающаяся под моими руками. Его ладони беспорядочно шарили по моей спине, впиваясь в кожу ногтями, когда я прикусывал его губу или задевал пальцами соски. Безумные ласки, от которых сносило крышу, уже не удовлетворяли ни меня, ни рыжего, поэтому моя рука мягко заскользила к кромке его шорт, расстегивая их и накрывая горячий член парня. Теперь я услышал уже не просто громкий вздох, а самый настоящий стон. Теперь это мой любимый звук. Оторвавшись от шеи, уже обильно покрытой моими укусами и засосами, я медленно, целуя каждый сантиметр бархатной кожи, спустился вниз по груди и животу, уткнувшись в рыжие завитки коротких волос. Глубоко вдохнув терпкий запах, я ощутил, как моя голова начинает кружиться. Теперь это мой любимый запах. Член рыжего головкой упирался мне в грудь, и я почувствовал, как он, истекая, размазывал по мне капельки смазки. Это ощущение окончательно снесло все расставленные мной же ограничения. Он так сильно хочет меня. Мой мальчик… Я чуть тряхнул головой, отгоняя от себя лишние мысли. Приподнявшись, я сел между ног рыжего и обхватил его член рукой, аккуратно поглаживая розовую головку большим пальцем. Парень в очередной раз застонал, выгибаясь всем телом мне навстречу. Теперь это мое любимое зрелище. Улыбнувшись, я наклонился вниз и медленно провел горячим языком по такому же горячему стволу, чувствуя, как пульсирует под кожей каждая венка. Необычные ощущения. Заметив на лице рыжего стыдливый румянец, я усмехнулся и повторил маневр, в этот раз в конце захватывая его сочащуюся смазкой головку в рот. Пульсирующий член скользил по моему горлу, оставляя за собой чуть солоноватый привкус. Эти ощущения заводили меня ещё больше, заставляя жесткую ткань джинс всё сильнее давить на мое возбуждение. Заглатывая член Куросаки всё глубже, и лаская при этом его языком, я не без труда стащил с себя ставшие конкретной помехой джинсы и принялся за шорты парня. Приподняв бедра, чтобы позволить мне стянуть с него лишнюю одежду, Куросаки толкнулся в меня неожиданно глубоко и резко вскрикнул. Схватив меня за волосы, он сделал ещё несколько рваных движений, и я почувствовал, как мое горло заполняет горячая вязкая жидкость. Неожиданно. Проглотив сперму парня, я всё же стащил с него шорты и навис сверху, разглядывая раскрасневшееся лицо и расфокусированный взгляд. Нет, вот моё любимое зрелище. - Прости… Я не сдержался… Глупый. Какой же он все-таки глупый. - Ничего. Сейчас возместишь. Я наклонился и поцеловал его, давая ощутить свой собственный вкус, ещё оставшийся на языке. Снова начал ласкать его тело своими руками, уделяя особое внимание уже запомнившимся чувствительным местам. Заведя одну ладонь под его спину, я, чуть надавливая, провел пальцами по позвоночнику от шеи до поясницы. Тело Ичиго выгнулось, заставив его прижаться ко мне еще плотнее. С удивлением обнаружил, что рыжий снова начал возбуждаться. Его полутвердый член слегка терся о мой собственный, заставляя меня собирать всю свою выдержку в кулак, чтобы не наброситься на парня тут же. Спустившись пальцами ниже поясницы, я аккуратно провел ладонью по ложбинке между ягодиц, проверяя реакцию Куросаки. Он только простонал что-то сквозь поцелуй и сильнее развел ноги. Мою реакцию на этот жест уже не смогла бы сдержать никакая выдержка. Я отстранился от парня и прижал к его губам свои пальцы. Чуть приоткрыв рот, он впустил их внутрь, тщательно облизывая и посасывая. Ками, как же это развратно выглядит! Решив, что этого будет достаточно, я снова заменил пальцы языком и опустил руку между ног Куросаки. Мягко поглаживая его уже снова полностью возбужденный член, я начал аккуратно спускаться вниз к сжатому колечку. Когда я слегка надавил на него одним пальцем, рыжий оторвался от моих губ и часто задышал. Парень обвил мою шею руками и пристально посмотрел мне в глаза, а потом улыбнулся и слегка кивнул. От этого взгляда всё внутри меня сжалось, и я даже на какой-то момент захотел остановиться и закончить со всем этим. Он мне доверяет. Это был именно такой взгляд, и именно такая улыбка. Я уже даже немного отстранился, но рыжий уверенно подался вперед, и мой палец проскользнул внутрь. Ксо… какой же он узкий. Мыслей в голове больше не было. Я осторожно двигал пальцем внутри рыжего, лаская и растягивая его. Когда он уже сам начал со стоном насаживаться на меня, я добавил второй, потом третий. Куросаки уже до крови искусал свою нижнюю губу и сквозь затуманенное сознание я с трудом разобрал его шепот: - Давай… Я готов… Я послушно вынул пальцы из его тела и, сопровождаемый нетерпеливыми вздохами, приставил к входу головку своего члена, обильно истекавшего смазкой. Я наклонился к Ичиго и, проведя языком по его губам, подался чуть вперед, аккуратно проникая внутрь. Рыжий застонал, выгибаясь навстречу и глубоко впиваясь ногтями в мою спину. Ему было больно. Из распахнувшихся глаз брызнули слезы, и он тут же зажмурился, вцепившись в мои плечи. Я хотел предложить ему остановиться, но знал, что теперь уже просто не смогу. Слизав соленые слезы с его щек, я стал медленно проникать глубже, постепенно входя на всю длину. Безумно хотелось сорваться на бешеный ритм, но я не мог себе этого позволить и не хотел – и так слишком много боли для одного человека. Дав Ичиго привыкнуть к ощущениям, я начал потихоньку двигаться, стараясь причинять ему как можно меньше неприятных ощущений. Ксо, зачем только я все это затеял?.. В этот момент Куросаки выгнулся сильнее и ногами притянул меня ближе к себе. Ему хорошо? Я начал активнее двигаться, не меняя позы и с наслаждением наблюдая за тем, как рыжий выгибается навстречу и старается двигаться в такт моим движениям. Он жадно цеплялся за мои плечи и громко вскрикивал от каждого толчка. Я всё ещё старался себя немного сдерживать, чтобы случайно вновь не причинить ему боль. Это давалось мне с большим трудом. - Гримм… быстрее… пожалуйста… Эта просьба буквально развязала мне руки – я схватился за подлокотник дивана за головой Куросаки и начал вколачиваться в него с бешеной скоростью и силой. Парень подо мной лишь ещё громче стонал и извивался, стараясь увеличить контакт. Я уже ничего не понимал, только ощущал под собой такое желанное и податливое тело, отдававшееся мне с невероятной страстью; только видел перед собой этот безумно горячий взгляд, обжигающий мою душу; только слышал эти сладкие стоны и крики, наполненные наслаждением. Внезапно Куросаки особенно громко вскрикнул и выгнулся буквально дугой, еще сильнее сжимая при этом меня в своем теле. Мне хватило пары движений и я с диким рыком кончил прямо в парня, содрогаясь при этом всем телом. Тяжело дыша, я опустился на рыжего и зарылся носом в его волосы. - Гримм… - М? Сил что-либо говорить не было совершенно. Я лишь прерывисто дышал и наслаждался мягкими, почти невесомыми прикосновениями пальцев Куросаки к моей спине. - Я люблю тебя… Я замер. Просто перестал дышать. Эти три простых слова заставили меня вернуться в реальность. Я здесь, чтобы выполнить своё обещание. Но… Я не хочу… Я не могу… Я… Я должен. Я медленно поднялся с Ичиго и на еле держащих меня ногах начал собирать свои раскиданные вещи и одеваться. - Гримм?.. - Заткнись! Это резкое слово и жёсткий тон дались мне с ещё большим трудом, чем когда-то победа над сотнями адьюкасов. - Гримм… - рыжий смотрел на меня своими невозможными глазами, и я видел, как в них начинают собираться слезы боли. Я отвернулся. - Я тебя, по-моему, уже предупреждал, чтобы ты так ко мне не обращался. Холодный голос и горящая буря внутри. Я не могу этого сделать. Только не так. И только не с ним. - Гриммджо, подожди… Куда ты? – рыжий с трудом поднялся с дивана и попытался подойти ко мне, чтобы прикоснуться. Этого я позволить не мог. Иначе не смогу всё закончить как надо. Незаметно выдохнув, я сжал кулаки. Завтра я возненавижу себя за это. Резко развернувшись, я с силой ударил Куросаки тыльной стороной ладони по лицу. Так, что он даже отлетел на пару метров. Внутри всё болезненно сжалось, и собственный голос зашептал прямо в голове: «Ничтожество, Гриммджо. Какое же ты ничтожество». Я знаю. - Отвали, Куросаки. Чего приебался? Думаешь, трахнул я тебя раз, так теперь всё – любовь до гроба? Рыжий сидел на полу и прижимал ладонь к уже покрасневшей щеке. Из его ореховых глаз медленно начинали скатываться одна слеза за другой. Это невыносимо. Больше всего на свете мне хотелось подойти к нему, сжать в своих объятиях и вымаливать прощение за всё, что только что натворил, пока не простит. - Ты мне нахуй не сдался! – я фирменно оскалился. Теперь я эту «улыбку» ненавижу. - Если только вдруг ещё захочется поразвлекаться. Куросаки молчал, не веряще глядя на меня. А потом опустил голову, закрывая свои глаза длинной челкой. Так лучше. Проще. - Это тебе за всё, что ты со мной тогда сделал, Куросаки. Наслаждайся. Всё. Месть свершилась. Я ненавижу себя. Бросив последний взгляд на чуть подрагивающего рыжего, я развернулся и вышел из дома, громко хлопнув за собой дверью. Я никогда себе этого не прощу.