я бегу за ней по пятам, всегда за ней по пятам. сколько я не бросал все зря.
***
21 июня, 2020 год.
Настя быстро печатает ответное сообщение Костье, затем блокирует телефон, кивает сама себе и, выдохнув, оборачивается. — Что? — спрашивает Ника, тут же понимая, что что-то не так. На часах семь утра, и видеть Петрову в такое время уже проснувшейся как минимум странно — Вероника от этого ловит лёгкий диссонанс. Она вынуждена собираться на работу за два часа до начала своей смены, ведь вчера у неё, увы, вновь не нашлось сил, чтобы вернуться в свою — холодную и пустую — квартиру. Настя присаживается на стул рядом и некоторое время наблюдает за размеренными Никиными движениями, ничего не говоря. Девчонка наносит тушь, однако на полпути, не выдержав, замирает и, не докрасив одну из ресниц, откладывает щёточку в сторону. Выглядит это комично — и Петрова широко улыбается, не сдержавшись. Вероника закатывает глаза: — Что тебе нужно? — Когда ты отдыхаешь? — вкрадчиво спрашивает Настя. — Послезавтра. А что? — Есть планы… Кое-какие, — всё так же аккуратно бормочет Петрова. — Говори уже, — Ника смеётся, возвращаясь к своему прежнему занятию. — Костья хочет зайти просто, — выдаёт Настя наконец. — Оке-е-й, — тянет девчонка. — И что дальше? — И то, что она будет не одна… — О боже, — Вероника выдыхает. — Когда? — В том-то и дело, что послезавтра, — усмехается Петрова. — Я поэтому и спрашиваю. — Ладно, — кивает Ника через пару секунд. — Ладно? — переспрашивает Настя, не веря в то, что девчонка так быстро согласилась на эту странную авантюру. — Ну да, — Вероника пожимает плечами. — Я переночую дома и всё, в чем проблема? — Ну не-е-ет, — тянет Настя недовольно. — Не кидай меня. — Это твои друзья! Петрова бурчит что-то недовольно, поднимается, отходит к окну. Курить, на удивление, не хочется, поэтому девушка просто опирается спиной на подоконник и какое-то время рассматривает Нику исподлобья, всеми силами показывая, что она недовольна. Спустя пару минут, убедившись, что на Веронику это не действует, Настя спрашивает: — Откуда ты её знаешь, кстати? Ника выдыхает, понимая, что в покое её сегодня вряд ли оставят: — Белку-то? Практически не знаю, честно говоря… Она с Наташей знакома, так что пару раз пересекались, но не общались никогда толком. — Ясно, — кивает Петрова. Затем добавляет: — А вообще, как она тебе? — Да не знаю, — Вероника пожимает плечами, параллельно размазывая тональник сначала по лицу, а затем по шее. — Ребёнок ещё совсем. Настя внимательно следит за её движениями и, как обычно, широко улыбается. Ника заканчивает наносить крем и бормочет угрожающе: — Ещё раз так сделаешь — убью. Небольшая область на её шее чуть отличается по оттенку — в целом, не слишком заметно, но у внимательного человека могут возникнуть определённые подозрения. Петрова фыркает: — Ты первая начала! — Неправда, — спорит Ника. Затем, подумав, говорит: — Ладно, правда. Но всё равно! — Слушай, — начинает вдруг Петрова. — Я никогда не спрашивала даже… — Чего? — Кем ты работаешь-то? Нет, я понимаю, что в общепите, но кем именно? Ника, пожав плечами, отвечает: — Управляющая я… В ресторане. — Что? — спрашивает Петрова, хмурясь. — Ты серьёзно? Вероника закатывает глаза: — Нет, а как ты думаешь, откуда у меня деньги, например, на камеру, или на доставки эти вечные? — Я просто не думала… — Этот тот же самый ресторан, в который меня изначально устроили Ромины родители… Просто я какое-то время поработала там, и меня повысили: сначала до админа, а потом до управляющего, вот и всё. — Охуеть, — выдаёт Петрова. — С управляющими я ещё, конечно, не спала… — Можно подумать, ты у каждой на утро спрашивала профессию, — усмехается Ника. Настя смеётся, а после широко зевает. — И смысл ты встала в такую рань? — спрашивает Вероника, подходя ближе. Она так же опирается о подоконник и тянется за сигаретами — своей извечной пачкой тонких с кнопкой. Настя морщится: — Ты слишком громкая. — Есть такое… Но как это относится к моему вопросу? — с характерной ухмылкой поддевает Вероника. Петрова закатывает глаза, не отвечая. Какое-то время они молчат: Ника курит, периодически поглядывая на часы, — совсем скоро уже нужно выходить, — Настя же, чуть повернувшись, смотрит на девчонку исподлобья — наблюдает, находя в процессе курения какую-то странную эстетику. Изучает взглядом тонкие бледные пальцы с едва-едва отросшим маникюром, искусанные в хлам губы и едва заметную татуировку, что чуть выступает за края белой официальной рубашки. — Тебе идёт, кстати, — бормочет Петрова, нарушая тишину. — Рубашка-то? Ага, знаю, — ни капли не смутившись, соглашается Ника. — Можно подумать, — фыркает Настя. — А насчёт Бэллы, кстати… — Вероника резко переводит тему. — Я, конечно, не лезу, но это немного странно. Сколько у них разница? — Лет пять-шесть, — отвечает Петрова. — Ну вот. Это же пиздец, — смеётся Ника. — Я имею в виду, я не про саму разницу, а про то, что ей лет… Сколько, шестнадцать? — Уже семнадцать, вроде как. — То же самое, — Вероника пожимает плечами. — Короче, лично для меня это не совсем нормально… — Они про нас думают так же думают, по-любому, — усмехается Настя. — Скорее всего, — рассмеявшись, соглашается Ника. — Но мы хотя бы можем нести ответственность за свои поступки… — Да правда что ли? — Всё, отвали, — бурчит девчонка недовольно. Вероника добивает сигарету и, что-то проворчав тихонько, выходит в коридор. — Так ты спасёшь меня послезавтра? — переспрашивает Настя, когда плетётся следом. — Прости, — усмехается Вероника. — Но я пока уж точно не готова к двойному свиданию с твоей подругой, которая явно меня недолюбливает, и с её малолетней девушкой. — Когда ты произнесла это вслух, это стало ещё более нелепым, — смеётся Петрова, наблюдая за тем, как Ника накидывает на рубашку джинсовую куртку. — А если ещё к этому предложению добавить тот факт, что вы с Костьей спали… — Так, всё, иди давай, — тут же перебивает Настя. — Я не люблю вспоминать об этом. Вероника кивает, всё ещё слегка посмеиваясь: — В моей голове это тоже не укладывается…***
21 июня, 2020 год.
Настя может признать официально: она понятия не имеет, чем вообще занималась в свободное время до того, как в её жизни появилась Ника. Сейчас любое времяпрепровождение без участия Вероники становится почему-то слишком скучным, слишком пресным, слишком… Всё это просто слишком, поэтому Петрова практически не выпускает из рук телефон, моментально реагируя на любые уведомления. Вероника, судя по всему, испытывает что-то похожее, поэтому часто пишет о том, что ей чертовски скучно (а ещё о том, что все люди вокруг невероятно тупые), периодически скидывает фотографии и стабильно каждые тридцать минут спрашивает, чем там Настя без неё занимается. А Настя и заниматься-то ничем особо не может: настолько плотно в голове засел образ замужней девчонки. Пытаясь отвлечься, Петрова редактирует фотографии, скидывает их заказчице и тут же получает деньги, — а ещё спустя пару секунд сообщение с благодарностью и просьбой встретиться за кофе. Настя мягко отказывает, а затем, чересчур широко улыбаясь, делает скриншот и отправляет его Веронике. В этот вечер, на удивление, Ника приходит домой чуть раньше обычного.***
22 июня, 2020 год.
В Никин второй рабочий день Настя понятия не имеет, куда себя деть, поэтому полдня мониторит всевозможные заказы на бирже, пытаясь подобрать для себя хоть что-нибудь стоящее. Попытка проваливается с треском, поэтому Петрова, собравшись с духом, набирает номер мамы, которой она не звонила уже около двух недель, если не больше. — Настюша, — раздаётся мягкий голос женщины спустя пару гудков. — Совсем не звонишь! — Прости-и, — тянет Настя. — Много всего… — Ты работу имеешь в виду? Как у тебя успехи вообще? — Я… — Так, всё, — женщина чуть повышает голос. — Сегодня жду тебя в гости! И отговорки твои эти не принимаются, ясно? — Хорошо, мам, — смеётся Петрова. — Всё, я тебя жду, — в трубке тут же звучат короткие гудки. Настя выдыхает и недоумённо чешет затылок: поездка на противоположную окраину Питера вообще никак не входила в её сегодняшние планы. В целом, в её сегодняшние планы не входило вообще ничего, кроме прокрастинации и ленивой переписки с Никой, так что Петрова открывает директ и быстро набирает пару сообщений.22 июня, 15:37
звонила сейчас маме
придется ехать к ней
зачем? что-то случилось?не
просто в гости
лееень
да ладно развейся я разрешаю)спасибо
куда я без твоего разрешения
вот именно что никуда а вообще это милочто именно?
то что она меня в гости зовет?
и это тоже я про то что ты… как это сказать держишь меня в курсе, вов плане?
ну говоришь куда идешь и все такое это мило…
я ушла
как скажешь) Настя, чувствуя лёгкое смущение, хмурится и закрывает Инстаграм от греха подальше, а после, собравшись буквально минут за двадцать, быстро выходит из квартиры. К дому мамы она добирается уже около шести часов вечера, и шёпотом матерится, проклиная загруженность дорог и огромные питерские расстояния. День оказывается, грубо говоря, проёбанным — и это чертовски сильно раздражает. Петрова открывает подъездную дверь своими ключами, поднимается на второй этаж и привычно давит на ручку, прекрасно зная, что входная дверь всегда открыта. Женщина встречает её прямо в коридоре: долго обнимает, причитает, что, мол, Настя совсем её забыла, а после тут же ведёт за собой на кухню, ворча о том, что девушка снова похудела. Петрова смеётся и бормочет, защищаясь, что уже несколько лет её вес практически не меняется, но все возражения пролетают мимо маминых ушей. Женщина тут же начинает хлопотать на кухне, предлагая Насте всевозможные блюда из холодильника, на что девушка только кивает довольно, понимая, что за последние пару месяцев очень сильно соскучилась по домашней еде. За ужином и спокойными разговорами проходит примерно час, и Настя даже отвлекается от всех насущных проблем, понимая, что этой домашней теплой атмосферы ей очень сильно не хватало. — Как у тебя с работой? — аккуратно спрашивает мама, убедившись, что девушка доела свой ужин. — Нормально… Ну, относительно, — бормочет Петрова неловко, отводя взгляд. — Ты подумала над моим предложением? Помнишь мою знакомую… — Да-да, я помню, — выдыхает Настя. — У меня нет опыта в работе с детьми, понимаешь? Это другое. — То же самое, — отрезает женщина. — Какая разница, фотографировать детей или взрослых? Тем более, детей ты любишь. — Да, но… Петрова не успевает договорить: резкий звук уведомления заставляет её вздрогнуть и прерваться на полуслове, — Настя достаёт телефон и быстро просматривает новые сообщения.22 июня, 19:07
насть ты надолго там? мне просто чтобы знать мне ехать к тебе или домойдомой конечно
ко мне :)
я уже скоро поеду обратно
могу тебя встретить если хочешь
ну ладно, давай Настя улыбается, чувствуя привычное тепло, разливающееся по телу, — а после убирает телефон и пытается вспомнить, о чём она вообще говорила. — В общем, ты подумай ещё раз хорошенько… Отличный опыт для тебя, — мягко настаивает женщина. — Хорошо, — всё ещё с улыбкой бормочет Петрова. — Но я ничего тебе не обещаю. — Да-да, — она кивает. — Настюш… Настя тут же морщится: обычно это уменьшительно-ласкательное прозвище ни к чему хорошему не приводит. — Помнишь, в девятом классе… — О боже, — смеётся Петрова. — Помню. — Ты ведь не хотела из спорта уходить, помнишь? А сейчас уже совсем в другом себя видишь… Дай себе возможность, попробуй, тебя же никто не заставляет всю жизнь с детьми работать… — Ма-а-ам, — замученно тянет Настя. Видно, что ей неприятно вспоминать прошлое; видно, что потерянные возможности для неё — как в спорте, так и в фотографии — слишком больная тема. Женщина аккуратно кладёт свою руку на Настину, чуть сжимая: — Всё-всё… Просто помни, что я тебя всегда поддержу, хорошо? — Хорошо, — Петрова кивает с улыбкой. — И мне нужно идти уже, прости. — Я так и поняла, — Елена мягко улыбается. — Ты больше ничего мне рассказать не хочешь? Настя вздрагивает — мамина проницательность всегда пугала её до чёртиков. — Нет? — неуверенно бормочет Настя. — Я тебя знаю с самого твоего детства… Подумай ещё раз, пожалуйста, — смеётся женщина. — Ну… — Как её зовут хотя бы? Петрова выдыхает, даже почти не удившись: мама ведь всегда читала её как открытую книгу. Правда, у Насти не особо есть настроение обсуждать с воспитательницей то, в чём она сама до сих пор не разобралась. Одно радует — женщина никогда не задавала лишних вопросов и не осуждала Настино влечение к девушкам; просто приняла это как данность и даже не пыталась ей ничего навязать. Всё встало на круги своя ещё в тот раз, когда Елена обнаружила заплаканную Настю в туалете детского дома, — заплаканную и держащую в руках разбитую камеру, которую не так давно ей подарила девочка из старшей группы. Тяжело вздохнув, Настя на выдохе бормочет: — Ника. — Прекрасно! — женщина широко улыбается, всплёскивая руками. — И когда ты нас познакомишь? — Ма-а-м, — снова тянет Петрова. — Я не… Там всё сложно, в общем. — Знаешь, что я тебе скажу? Я по молодости, ещё до того, как встретила Женю, каким-то чудом умудрилась связаться с женатым мужчиной, представляешь? Вот это было сложно… А всё остальное — это ерунда, поверь мне, — женщина смеётся и добавляет: — Всё остальное можно решить, если очень сильно этого захотеть. Настя, вскинув от удивления брови, кивает: — Да, ты… Ты как всегда права, мам. Елена улыбается, ласково треплет девушку по волосам и бормочет: — Ну всё, беги, иначе я опять, как в прошлый раз, достану твои старые фотографии… — О нет, — Петрова тут же поднимается со стула. — Я ухожу. Немедленно.***
обед, 23 июня, 2020 год.
Ника часто таскает Настины вещи — футболки в особенности, — и Петровой это чертовски сильно нравится. Футболки эти чаще всего девчонке большие, а ещё Вероника носит их прямо на голое тело, — и в такие моменты Настя готова всучить ей весь свой гардероб, лишь бы Ника продолжала так делать. Вот и сейчас: Ника лежит на животе поверх покрывала, а из одежды на ней одна лишь футболка — та самая! — с надписью «Nirvana». Она, как и полагается, слегка коротковата, поэтому каждый раз, когда Вероника двигается чуточку выше, у Насти открывается шикарный вид на её бедра и очередную татуировку. Петрова выдыхает и, с трудом отведя взгляд, смотрит на наручные часы: время около часа дня. Костья со своей новой девушкой должны заявиться в течение ближайшего часа, и Настю это, мягко говоря, напрягает; а ещё Настю напрягает тот факт, что она наглым образом соврала Нике, сказав, что сегодня гости придут ближе к вечеру, — только лишь бы та не уходила и не оставляла её на растерзание голодным волкам. Ника залипает в телефоне, листая сторис, и не особо-то обращает внимание на происходящее вокруг, поэтому Петрова, воспользовавшись ситуацией, медленно подходит ближе. Затем, наклонившись, аккуратно отодвигает край футболки и оставляет осторожный поцелуй на плече, — девчонка вздрагивает и оборачивается. — Напугала, — смеётся Вероника. Настя привычно улыбается и, выдохнув, легко опускается на корточки прямо перед диваном. Ника чуть вскидывает брови, пытаясь понять, что девушка задумала; Петрова же опускает руку ниже и резко сжимает ладонью бедро, — Вероника вздрагивает. — Ты чего это? — бормочет, пытаясь выровнять дыхание. — Красиво, — Настя пожимает плечами, не останавливая движение руки. — И тебе идут мои вещи. — Ты вроде это уже говорила… — Упс, — усмехается Настя. Петрова аккуратно просовывает руку между бёдер и, не дав Веронике ни опомниться, ни перевернуться, грубо прижимает ребро ладони ближе, делая пару характерных движений. Девчонка выгибается, а телефон её тут же оказывается где-то в стороне. Ника сжимает руку в кулак и прикусывает указательный палец, пытаясь заглушить слишком неожиданный — даже для неё самой — стон. — Ты хоть предупреждай, — на выдохе бормочет Вероника. — Это слишком скучно, — смеётся Настя. Она убирает руку, поднимается, — и ухмыляется от слишком разочарованного выдоха. После кладёт ладонь Нике на плечо и чуть тянет на себя, — девчонка, быстро уловив суть, послушно переворачивается на спину. Петрова улыбается, кивает, легко нависает сверху и тут же целует Веронику, а руку возвращает обратно и прижимает ладонь полностью, с удовольствием наблюдая, как Ника остро реагирует чуть ли не на каждое прикосновение. Девчонка подаётся вперёд в поисках такого необходимого контакта — Настя улыбается прямо в поцелуй и чуть отстраняется. — Нетерпеливая какая, — усмехается. — Сама начала, — чуть ли не хнычет Ника, параллельно в который раз поражаясь своей реакции. Настя кивает, соглашаясь, быстро отодвигает вправо ненужную ткань и, медленно проведя двумя пальцами сверху-вниз, осторожно входит сначала наполовину, а после, убедившись, что всё в порядке, толкается уже почти на всю длину. Вероника выдыхает, стонет и едва различимо матерится, — всё это в сумме доставляет Петровой чересчур сильное, даже какое-то садистское удовольствие. На следующем грубом толчке девчонка чуть запрокидывает голову назад — Настя тут же оставляет пару поцелуев на ключицах и едва-едва прикусывает кожу. Ника привычно царапает Насте спину, шею, — в целом всё, до чего дотягивается; Петрова целует её снова, ловит все эти стоны-выдохи, сгибает пальцы и вновь толкается, с каждым движением ускоряя темп. Вероника, не сдержавшись, с силой прикусывает Настину нижнюю губу, — девушка улыбается, углубляет поцелуй, и… — Твою мать, — звук дверного звонка заставляет Настю выругаться и отстраниться. Под недоумённый взгляд девушки Петрова вытаскивает пальцы, выдыхает и смотрит на Нику растерянно-виновато. Затем бормочет: — Прости… — Я тебя убью, — шепчет Ника. Затем добавляет, догадавшись: — Ты ведь мне соврала, да? — Иначе ты бы ушла и кинула меня, — пытаясь оправдаться, выдаёт Настя. — Ты… Ты идиотка, в курсе? Бэлла ведь знает Рому, блять! — шипит Вероника. Звонок разрывается снова, — Петрова, матерясь, поднимается и вновь бросает на Нику взгляд виноватый. — Прости, — смешно морщась, бормочет Настя. — Я об этом не подумала… — Пиздец, — Ника закатывает глаза. — Я пойду переоденусь, отвлеки их там чем-нибудь пока… А потом я тебя всё равно убью. Девушка быстро выходит в коридор и проговаривает громко: — Сейчас, погодите немного. Затем, сполоснув на кухне руки, поправляет задравшуюся футболку и, наконец убедившись в том, что она не выглядит как человек, которого только что отвлекли от прекрасного секса, открывает дверь. Спустя пару секунд Насте предстаёт интересная картина: Костья со слишком широкой характерной ухмылкой на лице и так же улыбающаяся девушка рядом с ней, больше напоминающая пятнадцатилетнего мальчика. Петрова, нахмурившись, оглядывает её сверху вниз, но в итоге, пересилив себя — обещала ведь! — делает пару шагов назад и приглашает девушек зайти в квартиру. Затем протягивает Бэлле руку — и вскидывает от удивления брови, когда в ответ получает крепкое рукопожатие. Костья проходит чуть вперёд и даже коротко обнимает Настю, — Петрова хмурится от такого неожиданного проявления чувств, но не спорит. — Что? Мы недели две не виделись, или больше даже, — чуть смущённо бормочет Купер. Настя кивает, треплет подругу по волосам и обращает наконец внимание на пакет, который Костья держит в руках, — Петрова протягивает руку, забирает его и, когда ставит на кухонный стол, то слышит звон многочисленных бутылок. «Вечер обещает быть интересным», — думает Настя. Девушка возвращается в коридор; Костья же в этот момент, разуваясь, говорит вдруг: — Знаешь… Я очень рада, что не открыла дверь своим ключом. Бэлла смеётся, Петрова чуть смущённо улыбается, но ответить никто из них не успевает. Ведь откуда-то сзади раздаётся насмешливое: — И правильно сделала. Все трое синхронно оборачиваются, а Настя вообще на секунду замирает, оглядывая Веронику с ног до головы. Ника не надела ничего особенного: всего лишь очередные её узкие джинсы да бежевую рубашку, выгодно подчёркивающую фигуру, — но почему-то именно это сочетание вызывает в Петровой желание выгнать к чёртовой матери всех гостей и трахнуть девчонку где-нибудь у ближайшей стены. Ника замечает этот взгляд и позволяет себе аккуратную насмешливую улыбку, после которой Насте сразу всё становится ясно. Чуть дёрнув головой, Петрова отворачивается, понимая, что никто ничего не заметил, ведь Костья в этот момент, оказывается, только заканчивает разуваться, а Бэлла просто мнётся рядом, не зная, куда себя деть. В следующую секунду Купер, разобравшись наконец с обувью, поднимает взгляд, и в коридоре повисает гнетущая тишина. Вероника смотрит на девушку с каким-то вызовом, чуть приподняв подбородок, когда как Костья, наоборот, смотрит в ответ тяжело, исподлобья. Насте кажется, что ещё секунда, и эти двое начнут метать друг в друга молнии. Купер в итоге выдыхает и, видимо, собрав остатки всего самообладания, кивает: — Давно не виделись. — Ага, — фыркает Ника. Петрова закатывает глаза: — Прекращайте, а.***
вечер, 23 июня, 2020 год.
Ближе к вечеру обстановка уже более-менее напоминает дружескую: Костья, как обычно, сидит в своём любимом кресле, а Бэлла рядом на стуле, который она предварительно притащила с кухни. Настя активно жестикулирует, рассказывая какую-то историю: она сидит у самого края дивана, а Ника, расположившись рядом, периодически вставляет свои комментарии. — …ну вот, мы играли огромной толпой, и мне тогда, как назло, какая-то девка из параллели загадала с ним поцеловаться, блять! Все вокруг почему-то считали, что мы идеальная пара, — Настя смеётся, делает глоток пива прямо из бутылки и продолжает: — Это был единственный раз, когда я целовалась с пацаном, и, прости господи, это было худшее, что со мной случалось. Дружный смех заполняет комнату — Петрова улыбается, чувствуя себя слегка захмелевшей. — Ненавижу эту игру, — усмехается Костья. — В последний раз, когда я играла в «Правду или действие» — а это было года два назад, — мы были на даче, и пацаны по очереди прыгали в сугроб практическими голыми. А на улице было минус семнадцать! — Жесть, — смеётся Вероника в ответ. — Ты тоже прыгала? — Слава богу, нет, — отвечает Костья. — Но я как-то спускалась на лифте в, грубо говоря, одной футболке, в таком виде стучалась к соседям и просила подать на пропитание… Весёлая молодость, в общем. — Пиздец… Как же скучно я живу, оказывается. — Ну, раньше жила, — поддевает Настя. Ника закатывает глаза и делает глоток из бутылки, а в следующую секунду понимает, что пива внутри практически не осталось. Бэлла, видимо, приходит к такому же выводу: она поднимается и, пробормотав что-то едва слышное, выходит из зала; а Вероника вдруг выскальзывает следом, игнорируя удивлённые взгляды девушек. Кузнецова достаёт пару бутылок из холодильника и внимательно осматривает кухню в поисках открывашки, — Ника чуть улыбается, достаёт её из небольшого выдвижного ящика и протягивает ручкой вперёд; Бэлла благодарно кивает. — Слушай, насчёт Ромы… — аккуратно начинает Вероника. — Расслабься, — усмехается Бэлла. — Я ничего не скажу. — Спасибо, — Ника выдыхает. — Тебе, кстати, Костья рассказала? — Нет, — Кузнецова отрицательно мотает головой. — В этом плане она охуенный друг, ничего не скажешь… Я сама догадалась, ничего сложного, в целом. Мне же не пять. — Ну да, — Вероника усмехается слегка. И добавляет растерянно: — Сама не понимаю, как так всё закрутилось… — Бывает, — Бэлла пожимает плечами. — Я не лезу в чужие дела, хотя, если по справедливости делать, то мне стоило бы ему рассказать. Это, типа, нечестно, понимаешь? Так что… Это, конечно, дело твоё, но тебе лучше ему рассказать правду… Пока он сам всё не узнал. — Да, я… Забей, в общем, — Ника кивает, забирает одну из бутылок и, улыбнувшись неловко, быстро ретируется из кухни. А после думает вдруг, что это был самый обдуманный совет, который она когда-либо слышала в своей жизни, — тем более от семнадцатилетней девочки.***
поздний вечер, 23 июня, 2020 год.
Встреча, в общем-то, проходит удачно: перетравив кучу всевозможных баек, девушки в итоге прощаются, а Костья, грустно выдохнув, сообщает, что пока поживет у Бэллы, а после что-нибудь придумает. Настя чувствует укол вины, но Купер быстро её успокаивает: — Не ссы… Я уверена, что очень скоро сюда вернусь. Петрова хмурится недовольно: — Не дави на больное, а. Костья надевает кофту — на улице прохладно, — а затем спрашивает вдруг: — Кстати… Как съёмка прошла? Ника, что стоит чуть поодаль, закатывает глаза: — Я так, блять, и знала, что это твоих рук дело! — Ты о чём? — переспрашивает Купер, невинно хлопая глазами. Вероника фыркает: — Это было очевидно. Настя смеётся, по очереди глядя то на одну, то на другую девушку: — Вы как кошка с собакой. Ника вновь закатывает глаза, не отвечая, а Костья бормочет шёпотом, обращаясь уже непосредственно к Насте: — Я просто не хочу, чтобы тебе потом было хуёво. Вот и всё. Петрова выдыхает, подходя ближе, и шепчет: — Я понимаю, но… Уже всё равно поздно. Купер хмурится, замолкая, а Настя поворачивает голову, глядя на новоиспечённую участницу их странной, но при этом быстро расширяющейся компании. Бэлла чуть улыбается: — Наконец-то мы познакомились. — Ага, — Петрова усмехается, вновь протягивает руку и крепко пожимает девушке ладонь. — Терпения тебе. Костья чуть толкает подругу в плечо: — Заткнись. Кузнецова усмехается: — Да это терпение тут всем понадобится. — Да уж, — синхронно выдают все трое. Спустя какое-то время Настя добавляет: — Если что заходите в любое время… Ну, почти. Вероника, не сдержавшись, смеётся. Петрова прощается, закрывает за девушками дверь и какое-то время стоит, прислушиваясь, а после, убедившись, что они точно вышли из подъезда, поворачивается и долго-долго смотрит на Нику, чуть прищурившись. — Всё ещё хочешь меня убить? — спрашивает Настя осторожно. — Уже не совсем, — ухмыляется Вероника, делая шаг вперёд. Петрова улыбается, быстро понимая, что к чему, и, подойдя чуть ближе, цепляет девчонку за ворот рубашки, прижимая к себе. А после делает то, о чём мечтала ещё с самого обеда: сначала шагает вперёд, заставляя Нику чуть отступить, а в следующую секунду ловко прижимает её к стене в коридоре. Вероника сглатывает, внимательно наблюдая. Настя чуть улыбается: — Хотела это сделать ещё тогда, когда ты в первый раз в коридор вышла. — Знаю, — кивает Ника. А после добавляет с ухмылкой: — Мне долго ещё ждать? — Заткнись уже.***
24 июня — 7 июля, 2020 год.
Ника зашивается на работе: у неё там резко заболевает сразу несколько сотрудников, и поэтому она вынуждена выходить на смены практически без выходных. Она возвращается домой гораздо позже, чем обычно, а пару раз даже остаётся ночевать в собственной квартире, не найдя в себе силы доехать до Насти. Сказать, что Настя чувствует себя некомфортно — это промолчать. У неё не особо-то был опыт с наркотиками, не считая травы и таблеток, но в целом ей кажется, что наркоман во время ломки чувствует себя примерно так же. Если Вероника и добирается до её квартиры, то в итоге просто засыпает; а если не добирается, то чаще всего даже не отвечает на сообщения в директе. Максимум, который получает Настя — это замученные «кружочки» в телеграмме. Настю это чертовски сильно бесит; а ещё Настя старается не думать о том, что выделенный им срок стремительно ускользает сквозь пальцы, — как бы сильно она ни старалась удержать это лето в ладонях. Она не знает, когда конкретно вернётся Рома: вроде бы в конце августа, или около того… Петрова даже не может представить, что будет дальше: что, они будут встречаться пару раз в неделю, когда Рома будет уходить работать в ночь? Или, наоборот, Ника сделает вид, что ничего не было и просто заблокирует Настю во всех социальных сетях? Каждый раз, когда Настя начинает об этом думать, ей становится страшно. А дни, словно те бродячие собаки, что чувствуют страх, начинают бежать с невероятной скоростью.***
8-22 июля, 2020 год.
Может быть из-за огромного количества работы, а может быть из-за понимания того, что всё происходящее вокруг — это лютый пиздец, Ника постепенно отстраняется. Пишет редко и мало, практически не отвечает на сообщения, и всё чаще и чаще начинает ночевать в своей квартире. Настю это напрягает, но сил на то, чтобы винить запутавшуюся в край девчонку, у неё не остаётся. Настя и сама слабо понимает, что ей делать дальше: и с Никой, и со своей разъёбанной в хлам жизнью. Костья, как обычно, оказывается рядом: стойко выслушивает весь бешеный поток мыслей, пишет через день да каждый день, чтобы убедиться, что всё в порядке, а иногда даже остаётся на ночь. Пару раз они ночуют вместе с Бэллой, и, несмотря на изначально предвзятое отношение к этому человеку, Настя чувствует наконец, что она не одинока. И это чувство — единственное, что помогает ей держаться на плаву.***
23 июля, 2020 год.
В итоге Насте это всё надоедает: ворох непрочитанных либо проигнорированных сообщений, пропущенные звонки и, в лучшем случае, сухие ответы в директе. Настя решает взять всё в свои руки — хотя бы раз в жизни! — и напрямую спросить у Ники, в чём, чёрт возьми, дело. Нет, конечно, Петрова прекрасно понимает причину такого тотального игнора: у Вероники это, судя по всему, какая-то неконтролируемая защитная реакция. Но у них есть ещё примерно полтора месяца до приезда Ромы, и Настя не особо-то хочет так глупо упустить эту возможность.18:47, 23 июля
я думаю что я просто встречу ее с работы
и поговорим
бля, насть я не хочу быть как тот нудный лучший друг который есть в любом фильме но ты же сто процентов об этом пожалеешь и скорее всего мне опять придется тебя успокаивать хахая просто не знаю что делать
принять это как знак судьбы и отъебаться от нее наконецзвучит не очень
нет это звучит адекватноадекватность это не моя фишка
ты же знаешь, кость
твою мать ладно но если что я тебя предупреждала! Петрова пробегается взглядом по переписке ещё раз, прокручивая в голове всевозможные варианты. Унижаться перед Никой ей, конечно, не хочется, но и оставить всё в таком подвешенном состоянии она тоже не может, — слишком уж это было бы глупо и по-детски. Настя прекрасно знает, в какое время у Вероники заканчивается её рабочий день, и, быстро взглянув на часы, понимает, что если не поторопится, то обязательно опоздает. Собирается Петрова за максимально короткое время: накидывает толстовку, прячет длинные волосы под капюшоном, хватает с полки ключи да пачку сигарет и выходит из дома. Правда, спустя минуту возвращается и надевает на шею камеру — мало ли, вдруг пригодится. Ника работает до восьми — и Настя только каким-то невероятным чудом успевает вовремя. Она стоит чуть поодаль от ресторана, курит резкими порывистыми затяжками и терпеливо ждёт, — ждёт, искренне надеясь на то, что Вероника сегодня не свалила с работы пораньше. Петровой, видимо, сегодня везёт, — или наоборот! — потому что Ника выходит из ресторана спустя минут десять ожидания. Правда, выходит она не одна, а, судя по всему, в небольшой компании коллег, и они ещё какое-то время что-то обсуждают, периодически обмениваясь шутками. Настя наблюдает молча, издалека, не осмелившись даже подойти поближе, — ведь она, увы, не имеет на это никакого морального права. Настя здесь как тот самый грязный скелет в шкафу, который ни в коем случае никому нельзя показывать, — и осознание этого оседает неприятной горечью в горле, заставляя закашляться от чересчур резкой затяжки. Спустя пару минут Вероника, видимо, ощущает этот взгляд, потому что недоумённо оборачивается и шарит глазами по окрестности, пытаясь понять, в чём же дело. А затем замечает знакомую фигуру — и время вокруг перестаёт существовать, потому что Настя, поймав её взгляд, едва-едва улыбается. Ника прощается с коллегами, терпеливо дожидаясь, пока они все разойдутся, а затем быстрым шагом преодолевает расстояние, — Петрова неосознанно делает пару шагов навстречу. — Ну и что ты здесь делаешь? — бормочет Вероника. — И тебе привет, — Настя усмехается. Затем добавляет: — Я просто хочу поговорить. — Говори, — Ника в защитной реакции неосознанно скрещивает руки на груди. Петрова чуть улыбается: — Здесь? Вероника выдыхает тяжело, опускает взгляд и бормочет что-то неразличимое; Настя хмурится. — Я… — начинает девчонка спустя несколько секунд тишины. — Я не хочу с тобой разговаривать, ладно? Я просто… Петрова сглатывает, чувствуя, как эта фраза причиняет чуть ли не физическую боль, и достаёт очередную сигарету, прикуривая. Ника криво улыбается в ответ на это действие, отступает назад и вдруг, круто развернувшись, быстро шагает куда-то во дворы, — Настя, тяжело выдохнув, без спроса идёт за ней следом. В полной тишине они доходят до ограждённого двора: шлагбаум, охранник и пара двадцатиэтажных домов, — всё, как полагается. Петрова задирает голову, разглядывая высотку, и, не сдержавшись, присвистывает; Ника еле слышно усмехается. Девчонка здоровается с охранником, кивая, — тот улыбается, жмёт на какую-то кнопку, и шлагбаум легко поднимается. Вероника проходит вперёд; Настя, так и не спросив даже разрешения, нагло шагает следом. И только возле подъезда, когда Ника достаёт связку ключей, в тишине вечера наконец звучит: — Ты так и будешь за мной плестись? — Да, — Настя усмехается и бросает бычок в ближайшую урну, предварительно затушив его. — Пока не поговоришь со мной. — Я не хочу… — неуверенно бормочет девчонка. — Хватит, — Петрова повышает голос, неожиданно даже для самой себя. Ника вздрагивает; затем, чуть подумав, кивает, — и открывает подъездную дверь. Настя, улыбнувшись, легко проскальзывает следом. Они поднимаются на девятнадцатый этаж — и Петрова, словно ребенок, рассматривает сенсорные кнопки в лифте и жидкокристаллический экран, на котором крутят рекламу. А когда механический голос сверху объявляет этаж и желает всего доброго, Настя чуть дёргается от неожиданности и еле слышно матерится. Ника отпирает дверь и заходит в квартиру первая, — Петрова тут же проходит вперёд и терпеливо дожидается, пока Вероника закроется сразу на два замка. В коридоре повисает тишина и, чёрт возьми, непроглядная темнота, — просто потому, что Ника отказывается даже включать свет. Девчонка стоит лицом к двери и, несмотря на то, что вокруг практически ничего не видно, Настя быстро подмечает тот факт, что Веронику слегка трясёт. Петрова снимает с шеи камеру, бережно кладёт её на зеркало, а затем, выдохнув, оборачивается и подходит к Нике чуть ближе. Аккуратно кладёт руку на плечо — девчонка вздрагивает — и бормочет что-то еле слышное, банально-успокаивающее. Вероника выдыхает тяжело, будто бы сдаваясь, разворачивается и, чуть придвинувшись, порывисто обнимает девушку; прижимается и, кажется, плачет даже? Настя не понимает ни черта абсолютно, хмурится, но при этом всё равно позволяет себя обнять; гладит девчонку по волосам, словно бы глупого запутавшегося ребёнка, шепчет, мол: «Ну чего ты, ну, всё хорошо же», — и понятия, блять, не имеет, что вообще делать дальше. Всё так же утыкаясь Насте куда-то в плечо, Ника тихонько бормочет: — Прости, я… Петрова молчит — только руки обвивает вокруг тонкой талии, прижимая Веронику ближе. — Я просто… Я не знаю, Насть, — абсолютно разбито бормочет Ника. — Я тоже, — Настя чуть усмехается. И повторяет: — Я тоже. Вероника чуть отстраняется, вытирает остатки слёз со щёк, выдыхает. А после говорит: — Мне просто страшно. Это всё… Очень далеко зашло, понимаешь? — Да, я, — Петрова криво улыбается. — Мне тоже страшно, но… Я же не убегаю. — А надо было, — Ника усмехается. — Тогда всё было бы в разы проще. — Я не ищу лёгких путей, — шутит Настя. — Да уж, — Вероника кивает. — Пошли. Ника огибает девушку по дуге, аккуратно берёт за руку, ведёт в зал; щёлкает одним из выключателей, и на потолке загорается тусклая подсветка. Петрова медленно и с восхищением осматривает квартиру, а потом, не сдержавшись, выдаёт меткое: «Ну нихуя себе». В студии отличный ремонт и выдержано всё в минималистичных чёрно-белых тонах: от кухонного гарнитура до большого дивана, стоящего в углу комнаты. Света как такового нет — только подсветка, которую легко можно регулировать; и Настя, мягко говоря, в восторге. Вишенкой на торте становится огромная барная стойка, при взгляде на которую у Петровой в голове возникают не совсем уместные мысли. — Ну, и сколько всё это стоит? — скептически и с лёгкой ноткой зависти спрашивает Настя; параллельно снимает толстовку и бросает её куда-то на диван. Ника чуть улыбается: — Тридцать пять. Для этого района вообще сказка, конечно. — Охренеть, — Петрова чуть усмехается. Её поражает то, как легко Вероника об этом говорит; будто бы тридцать пять тысяч ежемесячно — это просто какие-то копейки; будто бы в этом мире нет Насти, которая вынуждена выживать на, максимум, десятку в месяц. А ещё Настю поражает то, как мало она, на самом деле, о Нике знает, — несмотря на то, что они уже два месяца с ней играют во взрослую семейную жизнь. — Мне нравится твоя квартира, — выдаёт вдруг Вероника. — Нет, она, конечно, убитая, но… Есть в ней что-то, не знаю… — Там просто слишком много всего было, — Петрова улыбается. — Я бы хотела избавиться от этой хаты, но… — Но тебе надо взять себя в руки, — метко отвечает Ника. — Да, — Настя кивает, параллельно думая, что любому другому она за такую фразу сломала бы лицо. — Я знаю. Вероника стоит возле барной стойки, спиной к Насте; Петрова молча подходит чуть ближе. — Просто… Я запуталась, — бормочет девчонка, возвращаясь к основной теме разговора. — Я понимаю, но… Блять, Ника, это же не повод меня так по-тупому сливать, — Настя даже смеётся от абсурдности ситуации. — Знаю, — Вероника усмехается тоже. — Я просто подумала, что ты сама всё поймешь, успокоишься, и мы просто… Забудем об этом, что ли. А ты, блять, настойчивая! — Скорее упрямая, — Петрова улыбается. — Не хочу, чтобы это всё так тупо закончилось. — Ты это и в прошлый раз говорила, — Ника выдыхает, вспоминая первую с Настей ссору. — Просто это всё так закрутилось, господи, я… Я в ахуе просто, если честно. Когда Настя, усмехнувшись, не отвечает, Вероника вдруг продолжает: — Я просто сама боюсь… — Чего? — Того, что чувствую, — Ника вдруг переходит на шёпот. — К тебе, то есть. Петрова шепчет тоже, чуть обернувшись: — И что именно? А сама думает: «Да скажи ты уже это, господи». Вероника улыбается: — Я даже не знаю, как это правильно сформулировать, блять. Настя терпеливо ждёт; Ника добавляет: — Ты мне, типа… Я не знаю, нравишься? Боже, это такое тупое слово, мы как будто в детском лагере… Настя смеётся: — Слово и правда тупое, но ты мне тоже… Хотя, по-моему, это очевидно. Вероника выдыхает, словно бы готовясь, а затем бормочет: — Я не могу назвать это влюбленностью, знаешь? Это что-то… Что-то другое. — Если ты дашь своим чувствам другое название, они от этого не изменятся, ты в курсе? — с улыбкой отвечает Петрова. Ника тут же замолкает, шумно сглатывая. Спустя пару минут оглушительной тишины бормочет смущённо: — Я всё равно тебе этого не скажу. — И не надо, — Настя пожимает плечами. — Я сама вижу. Вероника отводит взгляд; Петрова подходит ближе, привычно берёт девчонку за подбородок и мягко тянет, заставляя на себя посмотреть, — Ника послушно поднимает голову. Настя улыбается: — И я тебя не виню, знаешь… Ну, мало кто сможет бросить свой привычный уклад жизни и поменять нормального мужика на бедного «недофотографа». Ника спорит: — Ты отличный фотограф! Моя инста прямо заново родилась после тебя, вообще-то. — Ну, это да, — Петрова улыбается довольно. — Но мне… Мне хотелось бы быть чем-то большим, чем просто фотки в Инстаграме, понимаешь? Вероника кивает: — Понимаю. И ты будешь… Я уверена. И тут же добавляет: — Не важно, со мной или ещё с кем-то, просто… Будешь. Настя выдыхает порывисто: — Значит, не имею права тебя разочаровать. — Ага, — Ника усмехается. — Не имеешь. Петрова тянется вперёд, аккуратно-мягко целуя девчонку, — Вероника тут же выдыхает, отвечает; отвечает так, словно бы ждала этого все пару недель разлуки. Поцелуй выходит ровно таким, как в их первый раз на крыше: мягким, спокойным и чертовски осторожным. Настя отстраняется и порывисто бормочет о том, что соскучилась, затем утыкается носом в шею и чуть прикусывает кожу. Ника слегка выгибается, подставляется, а Петрова в этот момент думает, что, кажется, соскучилась по Веронике даже больше, чем предполагала. — Думаю, тебе придётся долго извиняться. — Это я умею, — Вероника в ответ чуть улыбается, приподнимая брови. Настя помещает руки на талию — а Ника вздрагивает, тут же понимая, что будет дальше. Петрова, ухмыльнувшись, ловко приподнимает девчонку и усаживает прямо на барную стойку, — и, чёрт возьми, в реальности это выглядит даже лучше, чем во всех её самых смелых фантазиях. — Я так и знала, — Ника смеётся смущённо. — Сразу поняла по твоему взгляду, как только ты эту стойку увидела. — Она пиздатая, — Петрова чуть улыбается и подаётся вперёд. Стойка невысокая, но Веронике всё равно приходится чуть наклониться, чтобы ответить на поцелуй; и в этот раз Настя целует гораздо грубее, сильнее, всячески показывая, что у неё больше нет никаких сил ждать. Ника отвечает так же, перехватывает инициативу, углубляет поцелуй; Петрова ладонью с силой сжимает бедро прямо поверх классических чёрных брюк и нетерпеливо ведёт руку выше. Осознание того, что всё это безобразие происходит в доме, где, помимо Ники, ещё и Рома периодически живёт, вызывает на Настиных губах характерную ухмылку. Все эти тихие стоны, выдохи, тот факт, что девчонка характерно выгибается у неё в руках — всё это доставляет какое-то даже слегка садистское удовольствие. Настя буквально вжимает Веронику в эту несчастную барную стойку; Ника обхватывает девушку ногами за спину, руки помещает на шею и жмётся ближе, — жмётся так, будто бы секунда — и всё это просто растворится в воздухе, оставив за собой лишь звенящую неуютную пустоту. Петрова одну руку перемещает девчонке на шею, сжимая, — Вероника хрипло стонет; второй рукой нетерпеливо расстёгивает пуговицы на рубашке. На долгие прелюдии нет ни сил, ни времени; Настя возвращает руку вниз, цепляет пуговицу на брюках, расстёгивает и просовывает ладонь под ткань. Ника выдыхает от неожиданности и чуть кусает девушку за плечо, прямо поверх футболки. Петровой это кажется забавным, — она прижимает пальцы ближе, проводит сверху-вниз, нетерпеливо отодвигает бельё; и улыбается довольно. — Ну вот, а говорила, что не хочешь, — усмехается Настя, — разговаривать. И, не дождавшись язвительного Никиного ответа, резко толкается вперёд. Девчонка, видимо, не ожидав чего-то подобного, с силой снова кусает Настю за плечо — Петрова тут же останавливается. — Твою мать, — бормочет Ника. Настя в этот момент даже понять не может, плохое это «Твою мать» или, наоборот, хорошее. — Прости, — говорит Петрова на всякий случай. Вероника чуть улыбается: — Нет, всё хорошо, просто… неожиданно. Настя кивает, выдыхает чуть, — у неё просто нет никаких сил на то, чтобы успокоиться и слегка растянуть этот чересчур долгожданный момент. Девушка приподнимает Нику за подбородок, целует мягко, отвлекая, и, чуть согнув пальцы, толкается снова. Вероника тут же разрывает поцелуй, стонет и утыкается лбом в плечо, лишь бы только не смотреть глаза в глаза. Настю этот жест заставляет чуть улыбнуться, и настаивать на том, чтобы Ника вернулась обратно, даже не хочется. Петрова свободную руку кладёт девчонке на спину, прижимает чуть ближе и, крепко удерживая, нетерпеливо ускоряет темп. Ника явно не против. Ника тихонько стонет, всё так же в плечо уткнувшись, и периодически что-то неразличимо бормочет; а руки запускает Насте под футболку и царапает спину, оставляя характерные следы. Настя чересчур сильно скучала по этому; Настя, ускоряя движение руки, берёт девчонку прямо на этой чёртовой барной стойке, — прямо в их с Ромой общей квартире. Петрову это бесит; ей хочется показать, что она лучше, — даже если это, в её случае, касается только секса. Вероника стонет уже громче, откидывает голову назад, а одной рукой неловко цепляется за стойку, лишь бы удержаться на месте. Настя прижимается ближе, раздвигает внутри два пальца и тут же кусает бледную кожу на шее — окончательно наплевав на всё, — оставляет пошловато-подростковые следы, которые Нике потом снова придётся замазывать. Ника не спорит — она, в принципе, вряд ли может произнести хоть что-нибудь, кроме характерного «Ещё»; Настя вытаскивает пальцы, специально дразнит, а затем, дождавшись хриплого: «Блять, ну, пожалуйста», — возвращает их обратно. С каждым Настиным движением стоны становятся громче, и Петрова искренне надеется на то, что в этой квартире хорошая звукоизоляция. Петрова сгибает пальцы внутри, чуть надавливает, — Вероника выдыхает, прикусывает нижнюю губу, тянет руку вниз. Настя без преувеличения может сказать, что это всегда её самая любимая часть во всём происходящем, — ускоряясь, наблюдать за тем, как девчонка сама себе помогает. После такого обычно Ники надолго не хватает: вот и в этот раз она спустя буквально пару минут активных круговых движений стонет чересчур громко, сжимается и, на выдохе чуть ли не прокричав Настино имя, кончает, — а после обессиленно утыкается ей в плечо. Петрова чуть придерживает Веронику за спину; тело её характерно подрагивает. Настя дразняще-медленно вытаскивает пальцы, делая напоследок пару аккуратных движений, а после опирается на руки, пытаясь выровнять дыхание. — Знаешь, что? — спрашивает вдруг Настя. — Мм? — лениво тянет Ника, выдыхая. — Ты, конечно, в любой момент можешь меня кинуть и свалить к своему этому Роме, но… — Что? — Вероника поднимает голову, вопросительно глядя на девушку. — Но заставлять тебя кончать всё равно буду только я, — усмехается Петрова. — Блять, — смеётся девчонка, — и не поспоришь ведь.***
24 июля — 3 августа, 2020 год.
Сложно сказать, что после этого странного инцидента жизнь девушек как-то поменялась — вовсе нет. Они всё так же не разговаривают о происходящем — разве что теперь Настя периодически ночует у Ники дома. Веронике, правда, от этого явно некомфортно, поэтому чаще всего она после работы сразу едет в Колпино. Но всё становится чуточку проще как минимум потому, что обстановка у Вероники на работе нормализуется; а ещё потому, что Нике за её «непосильный вклад в работу компании» обещают двухнедельный отпуск в середине августа. А ещё спустя несколько дней Настя вдруг узнает, что у Ники (точнее, у Ромы), оказывается, есть машина! Поддержанная Тойота чёрного цвета, при взгляде на которую у Петровой возникает смешанное чувство разочарования и зависти одновременно. Как бы то ни было, это машина, — машина, которой они могут пользоваться в любое время; и Настя, конечно же, использует её во всех смыслах этого слова. Петрова слабо может понять, почему Вероника не ездила на ней раньше, а когда наконец спрашивает об этом, то Ника терпеливо объясняет, что, во-первых, ей было неудобно кататься до Колпино, а во-вторых, последние несколько недель иномарка была в сервисе. Как-то раз Настя вдруг говорит опрометчиво, что, мол, было бы круто просто сесть в машину и уехать на ней куда-нибудь; а Вероника, смеясь, бормочет в ответ, что, скорее всего, это корыто заглохнет где-то через сто-двести километров. Но потом, глядя на разочарованное Настино лицо, кивает и на выдохе обещает: «Когда-нибудь обязательно, ладно?».***
4 августа, 2020 год.
Насте нравится Никина квартира — Настя не особо-то скрывается, всегда вежливо здоровается с консьержем, а иногда даже ждёт Нику возле подъезда, когда приезжает чуть раньше положенного. Веронику это, кажется, тоже не особо волнует: соседей она не знает, а Рома сейчас слишком далеко, поэтому девчонка изо всех сил наслаждается этим самолично выстроенным мирком, в котором царит спокойствие и беззаботность. Думать о том, что меньше чем через месяц всё это закончится, чертовски сильно не хочется. Вот и сегодня Настя, отписавшись Костье о том, чтобы она зашла и покормила кота, ждёт Нику возле подъезда. Вероника возвращается чуть раньше обычного, а завидев девушку издалека, широко улыбается, ведь сегодня о встрече они не договаривались. — Ты чего? — склонив вопросительно голову, спрашивает девчонка. Петрова поднимается с лавочки, на которой сидела всё это время, и пожимает плечами: — Не знаю… Захотелось. И улыбается, глядя на Нику так, как — она может поклясться! — никто и никогда на неё не смотрел.***
8 августа, 2020 год.
— Знаешь, что меня больше всего убивает? — спрашивает Настя в очередной из таких совместных вечеров. Она полусидит на диване; Ника же, вытянув ноги, лежит у неё на коленях, — Петрова медленно перебирает выцветшие розовые волосы. — И что же? — Вероника, открыв глаза, смотрит на девушку с нескрываемым любопытством. Настя, не сдержавшись, по-детски щёлкает девчонку по носу; Ника морщится. — То, что мы очень мало друг о друге знаем… — отвечает Петрова. — Я имею в виду, сколько мы, ну… «общаемся», два месяца? Ну вот, а я даже не знала, например, что ты работаешь управляющей, или что у тебя машина есть… Это странно, не думаешь? — Ну да, — Ника кивает, соглашаясь. — Ты мне так и не рассказала про бои, помнишь, ты обещала? Да и много про что… — Надо исправить, значит, — бормочет Настя. — Согласна, — отвечает Вероника и, чуть подумав, воодушевлённо предлагает: — Знаешь игру… Сто вопросов, кажется? Мы в лагере играли в такую, мне тогда лет шестнадцать было. Петрова мотает головой: — Не слышала, но по названию догадываюсь. — Это как «Правда или действие», только если тебе постоянно загадывают правду, — смеётся Ника. — Хочешь попробовать? — Ну давай, почему нет, — Настя пожимает плечами. — Ты первая тогда. — Ты знаешь, о чём я спрошу, — Вероника улыбается. — Что там с твоими этими… Не помню, как они называются правильно… — ММА, — смеётся Петрова. — Не люблю об этом говорить. — Нет, если не хочешь, то… Настя запускает ладонь в волосы, аккуратно проводит пальцами по светло-розовым прядям, — Ника прикрывает глаза. — Всё нормально, я расскажу. Петрова молчит какое-то время, собираясь с мыслями, — воспоминания об этом приносят чуть ли не физическую боль. — В общем, я с самого детства спорт любила, — начинает Настя. — И, вот, ММА занималась, и футболом… Чем я только ни занималась, короче. Планировала стать тренером и поступать тоже куда-то в эту сферу. Вероника открывает глаза, смотрит внимательно, не перебивая. Петрова продолжает: — Но боевые искусства, они… Они сами по себе достаточно опасный вид спорта. А я ещё и помимо занятий вечно с кем-то дралась. Ника в этот момент усмехается: — Охотно верю. — Да, раньше у меня были ещё бо́льшие проблемы с агрессией, чем сейчас, и, в общем… Я очень много раз получала: в основном по голове и спине; а от этого начались проблемы со здоровьем, — Петрова выдыхает, замолкает ненадолго. Затем продолжает: — В девятом классе я с мамой ходила по врачам, и… Там мне сказали, что если я не завяжу со спортом, то, скорее всего, передвигаться в итоге буду на коляске. — Пиздец, — бормочет Вероника. — Мне жаль… — Да нет, всё уже нормально, — Настя улыбается. — Я в итоге нашла себя в фотографии, так что… — Ну, то есть, — поясняет Петрова, — мне всегда нравилось фотографировать, но это было как хобби, что ли… А основным был спорт, я ничего кроме него не видела. Со мной мама тогда так намучилась. Настя смеётся: — Это ведь она меня в итоге уговорила пойти в это направление… Я не училась путём, конечно, но всё-таки. — Значит, надо сказать твоей маме спасибо, — шутит Вероника. — Может и скажешь, кто знает, — Настя улыбается. — А, и, кстати, во время прохождения медкомиссии психиатр заключила, что мне «работать тренером не рекомендовано»… Старая сука! Ника смеётся: — Действительно. И добавляет: — Твоя очередь. — Хм-м… Окей. Как так вообще вышло, что ты стала управляющей? Я имею в виду, тебе же максимально это не подходит… — Это ты так думаешь, потому что знаешь меня абсолютно с другой стороны, — смеётся девчонка. — А на работе я строгая и серьёзная. — Звучит сексуально, — улыбается Настя. — О боже, — Вероника закатывает глаза. — В общем, я изначально работала официанткой, ну, ты в курсе уже… — Хватала все смены, всячески пыталась выслужиться и всё такое… — Ника улыбается, вспоминая. — Как-то раз меня попросили подменить заболевшего администратора, а я, естественно, согласилась. Всё прошло хорошо, поэтому в итоге, когда этот админ уволился, меня поставили на его место. А потом я где-то год отработала администратором, или больше даже, не помню, и меня сделали территориальным управляющим. Петрова хмурится: — Территориальным? — Да, у них по городу ещё несколько ресторанов. Чаще всего я работаю в этом, — Ника делает неопределённое движение рукой, показывая на входную дверь. — Потому что здесь офис находится. Но иногда приходится и на другие точки кататься тоже. — Охренеть, — смеётся Настя. — Теперь это всё звучит ещё более сексуально, чем раньше. — Заткнись, — усмехается Вероника. — Давай теперь вопрос немного из другой категории… Что насчёт первого поцелуя? — О боже, — Петрова улыбается. — И правда будто бы в школьном лагере… А затем аккуратно добавляет: — С Машей. — Коне-е-ечно, — Ника закатывает глаза. — Куда же без неё-то, блять. — Не ворчи, — смеётся Настя. — Первый секс? — Повышаешь градус? — Вероника дёргает бровями. Затем добавляет смущённо: — Я не помню… — Что? Ты настолько старая? — Да блять, нет! Это был тот период, помнишь, после смерти мамы? Всё, что я могу тебе сказать, так это то, что это был какой-то пацан из клуба, и он явно был так себе… Больше я ни хрена не помню, потому что была в говно. — Жесть, — усмехается Настя. — И смешно, и грустно. — А у тебя?.. Я имею в виду парней. — О боже, нет, — Петрова широко улыбается. — Я слишком лесбиянка для этого, Ник. Максимум, что у меня было с пацаном — это поцелуй, но ты уже знаешь эту историю. Вероника кивает: — Окей, я поняла. Теперь ты. — Первая влюблённость? — задаёт Настя вполне безобидный вопрос. Ника вдруг выдыхает резко, отводит взгляд, сглатывает; Петрова хмурится. — Что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Настя. Вероника мотает головой: — Нет, просто… По всем законам жанра я должна сейчас сказать, что это был Рома, но, если честно… Мне кажется, что это ты. Настя в этот момент забывает все свои заранее заготовленные вопросы.***
вечер 13 августа, 2020 год.
Вероника наконец уходит в отпуск на законные две недели, — и довольная заваливается к Насте в гости, явно намереваясь это отметить. В руках у неё пакет с алкоголем: пара бутылок красного полусладкого, которое так любит Вероника, и несколько банок пива, которое обычно пьёт Петрова. Настя, естественно, только за, — и она благодарит всех богов за то, что Костья, что сегодня тоже заходила в гости, уже успела уйти пару часов назад. Ника отдаёт девушке пакет, сама скидывает куртку и облегчённо выдыхает. — Наконец-то, блять, — смеётся девчонка. — Я думала, что я не доживу до этого отпуска. — Я тоже, — Петрова улыбается, ставит пакет на кухонный стул и возвращается в коридор. А после притягивает к себе Нику и медленно целует, не давая той даже раздеться путём. После, отстранившись, шепчет: — Чем хочешь заняться? — Я уже даже предполагаю, чем ты хочешь заняться, — смеётся Вероника, внимательно глядя на девушку. — Угу, — бормочет Настя. Она снова целует девчонку, только делает это уже более настойчиво; а затем, разорвав поцелуй, переходит на шею, чуть прикусывая, — Ника выдыхает и аккуратно давит Насте на плечи, заставляя ту отстраниться. — У меня был ебанутый день, — аккуратно начинает Вероника. — Для начала я предлагаю поужинать, а там разберёмся, ладно? Петрова кивает: — Как скажешь.***
поздний вечер, 13 августа, 2020 год.
Девушки перемещаются в зал. Настя пьёт пиво прямо из банки, а вино — судя по всему, дорогущее, — просто наливает в кружку с какой-то глупой надписью; и Ника от этого смеётся слишком громко. Они долго спорят о том, что же заказать на вечер, но в итоге Вероника побеждает, оформляя на дом доставку достаточного большого сета роллов. Настя бурчит недовольно: — Не понимаю, как это можно есть. — Ты просто нормальные не пробовала, — парирует Ника. Петрова вообще не является поклонником всей этой японской кухни — слишком уж это для неё бессмысленно и дорого. Но спорить с Вероникой, чьё настроение явно находится на отметке «выше среднего», у неё нет сил, поэтому Настя в итоге уступает, хоть и с большим трудом. За бессмысленными разговорами улетает первая бутылка вина, а через пару часов курьер наконец добирается до этого чёртового Колпино. Ника забирает доставку сама, приносит в зал и, не особо церемонясь, расставляет контейнеры с роллами прямо на диване, — Настя поднимается с тяжёлым выдохом. — Ты куда? — с любопытством спрашивает Вероника. — За вилкой, — немного смущённо отвечает Петрова. — Ты не… — Ника улыбается, поражённая вполне очевидной догадкой. — Погоди… — Что? — Давай я тебя научу? — Ну… Ладно? — соглашается Настя, возвращаясь обратно. — Сядь, — командует Вероника; девушка послушно садится на диван. Ника распаковывает один набор палочек, с характерным хрустом разламывает их и подаёт Насте; сама же садится сзади, со спины, надеясь, что так будет проще управлять чужими руками. Петрова шумно сглатывает: — Странная методика обучения, конечно… — Помолчи, — смеётся Вероника. — Тут ничего сложного… Девчонка кладет ладони поверх Настиных, мягко направляет её руки, — Петрова перехватывает эти чёртовы палочки двумя пальцами, но, увы, первая попытка с треском проваливается. Ника мягко смеётся: — Странно, вроде бы с пальцами у тебя всё в порядке… — Мы можем проверить это другим способом? — спрашивает Настя. — Можем, — девчонка кивает. — Когда научишься есть палочками. — Шантаж, — шипит Петрова. Вероника медленно проводит кончиками пальцев по Настиной ладони, чуть цепляет ногтями кожу, — а затем ведёт руку вверх и, дождавшись, пока девушка отпустит палочки, переплетает пальцы, характерно их сжимая. И убирает руку. — Блять, — бормочет Настя. — Учись, — смеётся Вероника. Спустя ещё час нелепых попыток — пару раз Петрова, не выдержав, просто проткнула ролл палочкой посередине и съела прямо так — у Насти начинает что-то получаться. Она наконец понимает, в чём именно была её проблема; Настя перехватывает палочки чуть выше, чем держала до этого, и, ловко подцепив один из роллов, демонстрирует результат работы Нике. Вероника кивает: — Ну вот, видишь, всё получилось… Молодец. — Ага. Настя медленно убирает с кровати всё лишнее, составляя контейнеры прямо на пол — туда же закидывает чёртовы палочки, — и оборачивается, глядя на Нику с лёгкой ухмылкой. Ника сглатывает: — Упс… Петрова смеётся, придвигается ближе, грубо целует девчонку, — Вероника только в последний момент успевает поставить на пол стакан. Ника на вкус как красное вино и какие-то дорогущие сигареты с кнопкой, — Настя настойчиво давит на её плечи, заставляя лечь, а сама нависает сверху. Вероника слегка пьяна — это читается в глазах и жестах, — и поэтому Петрова, на удивление, аккуратно спрашивает: «Не против?»; Ника удивлённо вскидывает брови и отрицательно мотает головой. Настя довольно улыбается, снова целует, прикусывает нижнюю губу; руками нетерпеливо шарит по телу, расстёгивает все эти многочисленные пуговицы, — и спустя пару минут Вероника, какого-то чёрта, лежит на кровати уже полностью обнажённая. Девчонку, кажется, это слегка смущает — и она руками неосознанно пытается прикрыть грудь; Петрова даже глаза от этого закатывает. Бормочет ей какие-то несвязные комплименты шёпотом на ухо, одной рукой сжимает бёдра; вторую ладонь помещает на шею, слегка надавливая. А когда слышит первый Никин то ли стон, то ли выдох, то ухмыляется характерно, убирает руку с шеи и кусает-целует, постепенно спускаясь ниже. Затем вдруг, задумавшись, замирает и отстраняется, восхищённо оглядывая девчонку. И бормочет неуверенно: — Я хочу кое-что попробовать… Не против? — Не знаю, — отвечает Вероника с усмешкой. — Я же не знаю, о чём ты. Настя цокает недовольно, поднимается с кровати и быстро подходит к небольшому комоду, что стоит в углу комнаты. На нём лежит камера: камера с прицепленным ремнем, который не так давно подарила Ника. Петрова ловко этот ремень отцепляет и возвращается обратно, — Вероника смотрит на неё с нескрываемым любопытством и, кажется, небольшим страхом. — Дай руки, — просит Настя аккуратно. Девчонка смотрит на неё, практически не моргая, и молчит. — Просто расслабься, ладно? Если что — сразу скажешь, и я уберу, хорошо? Ника ещё какое-то время колеблется, но в итоге, выдохнув, кивает, — и протягивает обе руки вперёд. Петрова улыбается, связывает ремешком оба запястья, — но при этом внимательно следит за реакцией. Спустя какое-то время, убедившись, что всё, вроде бы, в порядке, с помощью регулятора затягивает ремень чуть туже, — Вероника шумно выдыхает. Настя тянет ремешок на себя, — Ника послушно приподнимается, и Петрова с ухмылкой целует её, а после чуть давит, заставляя девчонку лечь обратно таким образом, что руки её оказываются скреплены над головой. А после, оглядев Веронику сверху-вниз, довольно бормочет: — Ну… теперь я тебя тоже кое-чему научу. И спускается ниже.***
14-28 августа, 2020 год.
Никин отпуск пролетает почти так же быстро, как и лето, — и напряжение с каждым днём всё больше ощущается в воздухе. Настя выясняет, что Рома возвращается тридцать первого числа — и с ужасом ждёт этого дня, как замученный школьник ждёт окончания летних каникул. Петрова и правда чувствует себя школьницей, ведь только во время учебы она настолько сильно не хотела, чтобы лето вообще когда-нибудь заканчивалось. Хотя сейчас, кажется, она не хочет этого в тысячу раз больше.***
29 августа, 2020 год.
— Я, блять, понятия не имею, чего ты от меня хочешь! — Ника срывается на крик, не выдержав. — Тебя, — спокойно отвечает Настя. — Во всех смыслах, понимаешь? Вероника порывисто выдыхает: — Мы ведь договаривались… — Да нихуя мы не договаривались! — теперь уже Петрова кричит, теряя остатки самообладания. — Мы вообще не говорили, блять, понимаешь? — Не ори, — хмурится Ника. — Ты говорила, что ничего не будешь просить… — Да, но, блять, — Настя обессилено присаживается на кухонный стул, выдыхая. — Это было так давно… Ещё до того, как ты мне призналась даже. Вероника обходит девушку сзади, обвивает руками, прижимается ближе: — Прости меня… Я не имела права, знаю. Петрова чуть прикрывает глаза, пытаясь сдержать невовремя подступающую истерику: — Я понятия не имею, блять, как называется та херня, которую я к тебе чувствую, но ты сама прекрасно знаешь, что всё это взаимно. — Знаю, — шепчет Ника, оставляя аккуратный поцелуй на Настиной шее. — Но я понятия не имею, что со всем этим делать. — Зато я знаю, — говорит вдруг Настя. А когда Вероника не отвечает, припечатывает: — Перестать, блять, бояться.***
30 августа, 2020 год.
Петрова уверена, что после странного вчерашнего разговора она Нику не увидит ещё очень долго, ведь вместо ответа на последнюю фразу девчонка просто молча собралась и ушла, опрометчиво даже не забрав свои вещи. Вероника упорно игнорирует Настины сообщения: просто по-детски читает их и не отвечает; это Настю чертовски сильно раздражает. Правда в итоге, на удивление, Ника сама пишет первой — и Петрова понятия не имеет, как на это вообще реагировать.13:45, 30 августа.
вернись
во-первых ты не забрала свои вещи
а во-вторых какого хрена ты ушла
что за детский сад
никааа
хватит меня игнорить блять
извини это правда тупо я наберу сейчас В следующую секунду раздаётся знакомая гитарная мелодия — Настя немного выжидает просто из вредности, но затем всё-таки берёт трубку. — Что? — ворчит девушка недовольно. — Я возле твоего подъезда, — Петрова по голосу слышит, что Ника улыбается. Следом в трубке раздаётся просящее: — Выйди, пожалуйста. Я хочу поговорить… — Бля-я-ять, — устало тянет Настя. — Ладно, сейчас. — И, кстати, — добавляет вдруг девчонка. — Покорми там кота, ладно? У меня для тебя есть сюрприз, и я понятия не имею, насколько всё это затянется…