***
Компания собралась на соседней улице и решила обсудить увиденное. Даша и Квитко очень незначительно переглядывались. Ольга улыбалась и молчала, а Денису так вообще было настолько смешно, что он уже еле сдерживался, чтобы не разоржаться на всю улицу, пугая местных жителей и их сторожевых собак. — Итак, что мы имеем? — начал Петька, как и всегда, на правах главы компании. — Мы совершенно точно узнали, в какой она ездит дом, узнали, что твоему, Ден, брату и правда вешают лапшу на уши… — Адрес-то запомнили? — спросил Русанов, на что Даша тихо ответила: — Гридина, дом 4. — А ещё этот мужик не слишком-то её жалует. Грубый он какой-то, — сморщила замёрзший нос Жукова, — бесчувственный чурбан. — И как нам это поможет? — поинтересовался с улыбкой Денис. Та пожала плечами. — Информация есть информация, мало ли… И тут все заметили, что Игорь молчит и, задумавшись, сверлит взглядом одну единственную точку где-то между досками забора одного из домов. Денис посчитал, что он всё видел, а потому осторожно тронул его за плечо и спросил: — Ты не злишься? — Крузенштерн будто очнулся и проморгался, фокусируя взгляд на рыжем товарище. — На что? На вас, что ли? — Ольга виновато улыбнулась и опустила глаза в пол. — Да что я, совсем дурак? Ты вообще молодец, среагировал, за это тебя уважать надо, а никак не злиться! Инцидента, которого ожидал Денис, так и не произошло. Даша предложила осмотреть окрестности и вся компания дружно направилась вперёд по улице. Денис рассказывал какую-то историю, Лаврецкая звонко хохотала, а Квитко шёл и любовался не то видами, не то девушкой, идущей чуть впереди. Видя, что Игорь снова задумался и начинает отставать, Жукова сбавила шаг и подождала, пока он её догонит. — Круз… — парень с интересом взглянул на неё. — А вот скажи… ты совсем-совсем ни капельки не ревновал? — Тебе честно сказать? — улыбнулся парень и взял её за руку. — Я бы свернул Максу руку, которой он до тебя дотронулся. Но Макс же вымышленный, да? Значит, и руку сворачивать некому! И никаких проблем! — И правда, — засмеялась Ольга, — очень мудрое умозаключение! И, потянув Крузенштерна за руку, она быстро нагнала друзей и вклинилась в разговор. Виды в посёлке и вправду были изумительные. Огромные пушистые ёлки, глубокие сугробы мягкого снега, милые аккуратные домики с печным отоплением, и очень мало людей. Как будто они попали не в Подмосковье, а в настоящую зимнюю сказку, которой так не хватает в самой столице. Некоторые окна уже сияли огоньками гирлянд и вполне создавали ощущение предстоящего праздника. По дороге из местных жителей им встретился только один седовласый мужчина с пышной бородой, почему-то очень напоминающий деда Мороза, и маленькая девочка лет восьми в розовой огромной шапке и оранжевых рукавицах на резинке, катающаяся с самодельной горки возле своего дома. Русанов шёл и восхищался всем происходящим, ведь действительно всё складывалось просто прекрасно — и информацией восполнились, и воздухом свежим зимним подышали. — Смотрите, там лес! Пошли, сфотографируемся! — Лаврецкая утянула за собой не шибко сопротивляющуюся Ольгу и с весёлым смехом направилась в сторону леса. Следы от немногочисленных машин создавали некую дорогу, по которой идти было не так сложно, как по сугробам. — Вот это да! И почему мы раньше сюда не ездили? — Откуда мы могли знать, что здесь такая красота? — развёл руками Крузенштерн, с открытым ртом рассматривающий высоченные, практически белые деревья. — Как с брошюры горнолыжного курорта… — Эй! Лыжню! Компания, услышав сзади женский крик, поспешила расступиться. Только Денис, заглядевшийся на чудесное зимнее солнце, отойти не успел. Кто-то в сиреневом лыжном костюме налетел на него и повалил с ног. — Ой, Денис! — воскликнули Лаврецкая и Жукова, тут же подбегая к завалившимся в сугроб Русанову и какой-то женщине. — Ты почему не отошёл, сказано ведь было! — Да я… — Денис медленно открыл глаза, предварительно отряхнув их от снега, и увидел огромные карие омуты. Сначала на ум почему-то пришла Ольга, а потом он заметил выбивающиеся из-под белой нелепой шапки рыжие кудряшки. — Ой… — И правда, чего вы не отошли? — мягким высоким голосом протянула девушка и попыталась осторожно с него встать. Русанов от удивления не смог даже пошевелиться. — Извините, я не хотела… вы хоть не ушиблись? — Нет, — тихо выпалил он, продолжая беспардонно её разглядывать. Рыжая поднялась на ноги и вытащила из-под снега слетевшие лыжи. Даша протянула Денису руку, но тот так увлёкся изучением новой знакомой, что этого даже не заметил. Девушка подошла к нему и улыбнулась. — А вы… не ушиблись…? — А по мне не видно? — засмеялась она. Денису показалось, что приятнее этого смеха он ничего никогда не слышал. — Правда, простите. Я здесь всегда езжу, тут обычно никто не ходит… вы вставайте, чего на снегу лежите? — Денис, вставай уже! — Лаврецкая дёрнула его за руку и тот будто очнулся, быстро отведя взгляд от карих глаз девушки в сиреневом. — Тебе точно нормально? А то ощущение, что ты ударился головой! — Слегка, — прохрипел Русанов и наконец поднялся с места. — Извините ещё раз. Впредь я буду аккуратнее! — улыбнулась рыжая и, снова застегнув лыжи, медленно направилась вглубь леса. Совсем скоро она свернула и исчезла среди густых елей. Даша уставилась на Дениса, который всё ещё сверлил взглядом точку, где она последний раз появилась, и вдруг заулыбалась, как идиотка. На заинтересованный взгляд Ольги она ответила два слова: «Это оно!», и Жукова тут же всё поняла. — Ден, ты чего такой? — спросил подошедший Игорь. — Она тебя сильно сшибла? — Да я… нет, всё нормально… — Да вы что, не понимаете? Он влюбился! — счастливо усмехнулась Лаврецкая и дёрнула рыжего за рукав. Денис тут же нахмурился и замотал головой из стороны в сторону. — Да вы что, с дуба рухнули? Я её первый раз вижу, какая любовь? — но проницательная Даша не успокаивалась и продолжала светить своей всепоглощающей улыбкой. — Дашка, прекрати! Квитко, уйми свою барышню! — С какого это перепугу она моя? — хмыкнул блондин. — Да и она, между прочим, права! — Да идите вы все! — вдруг вспылил Русанов и направился быстрым шагом в обратную от леса сторону. Компания с весёлым смехом поспешила за ним.***
Тридцать первое число наступило слишком быстро. Так казалось Денису, может быть, виной всему были его странные сны по ночам. Ровно до двух ночи он теперь ворочался, а если удавалось заснуть, то обязательно перед глазами вставали те огромные карие омуты. Глупо, но он запомнил тот день настолько детально, насколько не помнил даже самого себя. Эти сугробы, и голос, мягкий и будто детский, сиреневый лыжный костюм и белая пушистая шапка. А ещё едва торчащие рыжие локоны. Это было так странно, осознавать, что они сильно похожи — одинаковый цвет волос, похожий цвет глаз. Только у неё они были чуть светлее, даже не карие, а какие-то медовые. Янтарные, или ему так просто показалось из-за блеска пушистых снежинок на её ресницах. Даже Полина, по-прежнему мельтешащая перед глазами, не вызывала такого раздражения, как раньше. Однако позволять ей и дальше врать Борису Денис не мог, а потому в тот же вечер, двадцать девятого декабря, вызвал брата в комнату на откровенный разговор. — Что ты несёшь, Денис? Слушать противно! Русанов был уверен, что Борис от него отмахнётся, словно от назойливого комара. Его слепая любовь к этой «селёдке на каблуках» раздражала и восхищала одновременно. Как можно жить и не обращать внимание на её голос, поведение и громкое сопение по ночам? Дружить с ней он не хотел, да и не видел в этом никакого смысла. Вот и сегодня, в праздничный всеобщий выходной, он снова попытался вразумить Бориса. Но тот, как и всегда, был непреклонен. — Денис, Полина добрейшей души человек, и она искренне меня любит. Любит и тебя! Только ты не хочешь этого понять. — Да это ты не хочешь понять! Но все эти разговоры не имели никакого смысла. Ровно в одиннадцать утра Полина и Борис укатили по магазинам, а Денис решил спокойно и медленно позавтракать завалявшейся в холодильнике колбасой, которую Боря предусмотрительно спрятал под пучком сельдерея. Сделав себе подобие бутербродов, он прямо с тарелкой и с кружкой горячего чая отправился в свою комнату. Горло вдруг обожгло желание с кем-нибудь поговорить, а потому он, не задумываясь ни секунды, набрал номер Даши Лаврецкой. — Привет, Даш… — О, Денисик, привет! С наступающим! — весело защебетала девушка. Парень поздравил её с тем же. — Ну, как дела? — Дела?.. — по тону голоса Даша поняла, что его что-то гложет, а потому спросила: — Ты грустный. Из-за Полины? — Полина конечно гадина ещё та, но повлияла на моё настроение не только она… я ещё с братом поругался… — Он тебе так и не верит? — сочувственно произнесла девушка. — Ну, не расстраивайся так! Он ещё поймёт, каким был идиотом! — Этого я и боюсь… — вдруг прохрипел Денис. — А ещё… — А я догадываюсь, что ещё, — улыбнулась Лаврецкая, — я оказалась права. Верно? — Ну… в общем и целом… да, — сдался парень, — только мне от этого ни черта не легче. Спать не могу нормально! — Понимаю… — кивнула Даша. — Но это ведь всё исправимо! Хочешь, мы поедем опять туда и найдём эту твою лыжницу? — Как? — Ну, поспрашиваем на улицах! А если это судьба, так вообще её случайно встретим! — засмеялась она. — Главное, чтобы ты был уверен, стоит ли вообще её искать. Она тебе понравилась? — Ну, вроде того… — нехотя признал Денис. — Ну и отлично! Значит, искать стоит! Поедем числа третьего, ладно? — Даша вдруг заторопилась. — Мне тут салаты нужно крошить, так что давай, Дениска! Не кисни там! Найдём твою сиреневую! И вместо голоса подруги послышались короткие гудки. Денис вздохнул и сделал глоток подостывшего чая. Легче ему почему-то не стало, а в груди с щемящей болью появилось плохое предчувствие.***