Безмолвный компаньон

      В кризисном центре для соулмейтов, где сейчас работал Хонджун, холл был светлым и просторным, а административная стойка была по-современному застеклена. Девушка за ней, едва услышав имя Сонхва, назвала ему номер нужного кабинета и принялась как ни в чем не бывало дальше стучать по клавишам. Она выглядела такой занятой, что Сонхва не решился уточнять, куда именно ему идти, и просто направился прямо по коридору. Нужная дверь обнаружилась в самом конце. Сонхва пару раз легко стукнул по ней костяшками пальцев и вошел.       Хонджун за столом заполнял какие-то бумаги. Увидев Сонхва, он поднялся и широко улыбнулся.       — Пак Сонхва. Я очень долго вас ждал.       Сонхва неловко поклонился и подошел.       — Прошу, садитесь. Я рад вас видеть.       Сонхва сел, нервно сцепив пальцы. Хонджун выжидающе смотрел на него, явно ожидая его рассказа, но Сонхва не знал, что должен говорить.       — Итак, — видимо, из-за затянувшейся паузы Хонджун решил все же немного разрядить обстановку непринужденной беседой. — Как вы вообще? Как Ёсан?       — Хорошо, — ответил Сонхва и поспешно спросил: — А вы? Вы теперь, значит, работаете тут?       — Да, — Хонджун улыбнулся. — Вообще-то у меня специализация по психологии соулмейтов. К тому же я десять лет работал с тяжелыми пациентами, так что… Мне довольно давно предложили это место, и сейчас было очень подходящее время, чтобы принять предложение.       — И чем вы занимаетесь?       — Психотерапией в основном, — Хонджун повертел в руках карандаш. — Многим нужна поддержка после потери соулмейта, кто-то приходит, чтобы наладить отношения, если они не задались, а связь разрывать люди не хотят. Есть и случаи, похожие на Ёсана, когда проявляются последствия разрыва связи.       — И что, терапия им помогает? — поинтересовался Сонхва.       — Иногда. Например, тем, кто не разговаривает, может помочь арт-терапия. Она убирает зажимы.       — Ёсан не может разговаривать, — тихо сказал Сонхва. — Ему приходится писать, чтобы мы могли общаться. Как думаете, ему можно будет помочь?       — Заранее сказать сложно, — Хонджун покачал головой. — Но мы можем попробовать.       Больше он ничего не добавил, терпеливо ожидая, когда Сонхва наконец перейдет к главному. Минуту спустя он заговорил:       — Знаю, вы ждете от меня описания того, как все было, но… Боюсь, мне нечего рассказать. Я не сделал ничего особенного. Все само случилось.       — Разумеется, — Хонджун улыбнулся. — А Ёсан? Вы расспрашивали его о том, что он помнит?       — Да. Он рассказал мне все. О том, как связь была разорвана, и он потерял сознание. А потом, он сказал, все было словно в тумане, который мешал видеть и слышать. Он будто скрыл за собой все вокруг, и потом он уже ничего чувствовал. «Ничего не стало». Так он сказал.       — Любопытно, — Хонджун постучал кончиком карандаша по столу. — А потом? Что же заставило его проснуться? Прогнать туман и вернуться к жизни?       — Мы не знаем. Просто однажды он начал осознавать, что есть что-то еще. Мои руки. — Сонхва неловко замолчал, терзая край своей футболки и чувствуя, что щеки предательски краснеют. — Он сказал, что почувствовал, как я держу его за руку. И еще… Потом, когда мы были в пансионате, он понял, что не хочет, чтобы я уезжал. И его тело… В общем, он вернулся, чтобы остаться со мной.       Этот сбивчивый и невнятный рассказ дался Сонхва так тяжело, словно он пробежал марафон. Хонджун изучал его внимательным взглядом.       — Что ж, — наконец произнес он, — я понимаю. Но главный вопрос остается неизменным: почему именно вы?       — А кроме Ёсана кто-то еще пришел в себя? — задал Сонхва встречный вопрос.       — В том-то и дело, что нет, — медленно проговорил Хонджун, словно раздумывая над чем-то. — Если дело было только в длительности контакта или в проживании вместе с другим человеком, почему тогда с остальными это не сработало?       — Я… — Сонхва уже собрался было рассказать правду, но в последний момент остановил себя. — Я не знаю. Простите.       — Хорошо. — Хонджун отложил карандаш, который до этого не выпускал из рук, и продолжил. — В любом случае, Ёсану нужно налаживать свою жизнь. При нашем заведении есть хороший образовательный центр. Ёсану нужно будет пройти проверку на уровень знаний, чтобы его зачислили на обучение, надо же ему получить школьное образование. Языку жестов его там тоже обучат, да и вам следует присоединиться.       — Он еще… — Сонхва неуверенно замолчал. — Он еще любит рисовать.       — Художественные курсы там тоже есть, — успокоил его Хонджун.       — Я вам очень признателен, вот только… — Сонхва опустил глаза в пол. — Боюсь, у меня нет денег, чтобы платить за обучение. Мне придется поискать подработку в любом случае, но этих денег не хватит, чтобы позволить Ёсану учиться тут.       — Кстати, об этом, — Хонджун поправил очки. — У меня есть отличное предложение. Дело в том, что, хоть история Ёсана официально и не разглашалась, слухи о его чудесном выздоровлении разошлись очень быстро. Так что вы теперь в некотором роде легенда.       — Что? Я… Я не понимаю.       Хонджун многозначительно улыбнулся:       — Многие люди теперь верят, что вы сможете помочь и другим пострадавшим после разрыва. Оказалось, таких немало, тех, кто жил со своими семьями, а не в моем пансионате. Таких, которые, как Ёсан, просто застряли на другой стороне. Их родственники хотят встретиться с вами. Они хотят привезти их сюда, чтобы вы с ними пообщались.       Сонхва потрясенно молчал.       — Это… Это какое-то безумие, — сказал он потом. — Я не смогу помочь. Я не знаю, как. Я ведь уже говорил…       — Разумеется, мы не даем никаких гарантий, — перебил его Хонджун. — И мы не станем никого обманывать. К тому же, это будет полезно нам обоим. Если люди узнают, что у нас работает Пак Сонхва, это будет отличной рекламой. Как вам такое условие: вы пару часов в день консультируете в нашем центре и встречаетесь с пациентами, а за это Ёсан сможет обучаться здесь бесплатно?       — Это очень щедрое предложение, но я…       — Я знаю, вы боитесь, что не справитесь, — Хонджун снова не дал ему закончить. — Но, уверяю вас, это не так. Разумеется, мы вам поможем, проведем курс по правильной работе с пациентами. И Ёсану здесь будет хорошо. Ему нужна психологическая поддержка и особый подход в обучении, раз он не может разговаривать. Это для него наилучший вариант.       — Да, конечно, вы правы. Я… — Сонхва собрался с силами и посмотрел Хонджуну в глаза. — Спасибо вам. Я очень благодарен, что дали мне шанс тогда и даете сейчас. Честно, я не уверен, что заслуживаю этого, но я сделаю все, чтобы вас не подвести.       — На самом деле вы заслуживаете гораздо большего, — с улыбкой ответил Хонджун.

***

      Скамейку, стоявшую на холме, продувало всеми зимними ветрами, зато с нее открывался прекрасный вид на город. Высокие здания тонули в голубоватой дымке уже начинающих опускаться сумерек, тут и там зажигались первые нетерпеливые огоньки. Сонхва поплотнее замотался в шарф и сказал:       — Я скучал по этому, Сан-и.       — Мм? — Сан повернулся, непонимающе глядя на друга.       — По нам с тобой. Вдвоем, — пояснил Сонхва. — Не обижайся, Юнхо очень классный, правда. Но иногда мне так хотелось провести время только с тобой.       — Знаю, — Сан улыбнулся. — Мне тоже. Теперь, когда первая эйфория прошла, я уже могу мыслить здраво.       Сонхва тоже улыбнулся и помолчал немного, глядя в даль.       — Поверить не могу, что ты так долго от меня скрывал, — сказал он наконец. — То есть, это же настоящее событие. Это такие эмоции… Невозможно их держать в себе. А ты вел себя так, словно ничего и не было, и все потому, что я отстойный друг. Мне все еще стыдно.       — Перестань. Все это было… То есть, мы все этого не ожидали, так ведь?       — О да, — Сонхва откинул голову назад и вгляделся в темнеющее небо. — Последние пару месяцев творилось какое-то сумасшествие. Сейчас уже и не верится, что так мало времени прошло.       Они снова помолчали.       — Так значит, ты счастлив? С ним? — спросил Сонхва.       — Да, — Сан поколебался немного и добавил. — Я так сильно его люблю, что иногда даже страшно. Словно я сам не свой, понимаешь?       — Так и должно быть, — с улыбкой подтвердил Сонхва. — Теперь ты принадлежишь не только себе. Наверное, именно поэтому все мы так стремимся найти своего соулмейта. И поэтому же так страшно его терять.       На мгновение грустные мысли омрачили его лицо, но они уже не могли причинить ему прежней боли. А Сан тем временем спросил:       — Ну а ты? Хочешь поговорить? О связи и вообще?       Сонхва чуть заметно пожал плечами.       — Не думаю, что стану еще когда-либо об этом упоминать. Есть у нас связь или нет… Это ведь совсем не важно. Юнхо мне это сразу сказал. А я понял уже позже.       — И Ким Хонджуну ты тоже не расскажешь? Даже не спросишь? Он ведь наверняка много об этом знает, вдруг он сможет доказать, что связь все же есть. И тогда уж Чонхо придется…       — Плевать, что думает Чонхо, — перебил его Сонхва. — Не хочу лишних вопросов. Нам с Ёсаном и так было нелегко. Сейчас нам лучше всего будет побыть в покое. И… Просто жить, наверное.       Сан понимающе посмотрел на друга.       — Кстати, — начал он, — насчет Чонхо. Юнхо говорит, он до сих переживает из-за того случая. Ну, что обидел тебя. Хотя, честно говоря, мне кажется, что он больше волнуется о том, что ты не захочешь с ним разговаривать, и у него не получится написать ту статью.       — О боже, — Сонхва закатил глаза. — Он с этой своей научной деятельностью просто не выносим.       — Точно, — Сан рассмеялся. — Абсолютно не выносим.       Они вместе еще посмеялись, а потом вернулись к созерцанию пейзажа. Было уже довольно темно, огни красиво расцвечивали город своими яркими искрами. Сан с ногами забрался на скамейку, положил подбородок на колени и, глядя куда-то далеко, проговорил:       — Значит, вот так у нас все закончилось? Хорошо?       Сонхва несколько секунд смотрел на его профиль и потом ответил:       — Разве закончилось? По-моему, у нас все только начинается.

***

      — Ну как, ты готов к своему первому дню завтра?       Ёсан неуверенно улыбнулся и покивал, хоть по его виду было заметно, что он волнуется.       — Не переживай, — Сонхва слегка взъерошил ему волосы. — Все будет отлично. Хонджун поможет тебе, если что-то пойдет не так. А с некоторыми учителями ты уже познакомился во время тестирования. Они хорошие. Ну, для учителей, конечно.       Ёсан беззвучно посмеялся, и Сонхва почувствовал, как расслабилось тело под его руками. Сонхва положил подбородок ему на макушку и ласково потерся об нее. Сан был прав, когда говорил, что любит так сильно, что аж страшно. Сонхва чувствовал эту всепоглощающую любовь каждой клеточкой тела. Иногда он готов был не отпускать Ёсана от себя целыми вечерами, постоянно искал тактильного контакта, гладил, обнимал, целовал в лоб или в висок. Разумеется, позволить большего он себе пока не мог, но даже это его не слишком тяготило. Он знал, что настанет время, и все придет в норму. А пока он заботился о Ёсане, как о ребенке: смеялся, когда он недовольно морщился, если в лапше попадалась ненавистная морковка, гонялся за ним по всей квартире, чтобы поймать в объятия, и хвалил его рисунки. И немного переживал, как Ёсан адаптируется в образовательном центре, конечно. Но в глубине души был уверен, что все пройдет хорошо. К счастью, никаких психических отклонений у Ёсана найдено не было. Пусть он пока еще был несколько пугливым в мире, от которого отстал на тринадцать лет, но, как и любой ребенок, он быстро учился и привыкал. И Сонхва не сомневался, что совсем скоро Ёсан нагонит все то, что упустил.       — Знаешь, — проговорил Сонхва, немного отстранившись. — Я хотел сказать, что я… В общем, я не стал рассказывать Ким Хонджуну о нашей связи.       Ёсан обернулся и удивленно глянул на Сонхва.       — Если бы я сказал, это повлекло бы за собой множество вопросов. Болезненных вопросов, тестов, выяснений. А я не хочу этого для нас. Но, — поспешно добавил Сонхва, — если для тебя это важно, мы расскажем. И я все подтвержу. Просто… Не хочу, чтоб ты думал, что я умолчал потому, что не верю тебе.       Ёсан немного подумал, серьезно сдвинув брови. Потом быстро напечатал в телефоне: «Ладно, мы не скажем. Пусть это будет наш секрет».       — Хорошо, — Сонхва улыбнулся, но почти сразу посерьезнел. — Но будь готов, что они все равно будут спрашивать. Про то, как ты очнулся, что помнишь и подобное. Ты ведь единственный такой, кто смог вернуться.       «Мальчик, который выжил», — написал Ёсан и снова рассмеялся.       — Ага, — Сонхва ближе притянул его к себе.       Ёсан отложил телефон, взял руку Сонхва и приложил ее к своей груди, там, где билось сердце. Пока он медленно перебирал его пальцы, Сонхва вспомнил о том, как Ёсан рассказал, что впервые почувствовал что-то именно в ту ночь, когда Сонхва, стараясь побороть панику, лег спать рядом с Ёсаном и положил руку ему на грудь. Тогда он был напуган и измотан кошмарами из-за смерти соулмейта. А сейчас от тех эмоций не осталось и следа. Они развеялись, как страшный сон, который прогоняют солнечные утренние лучи.       Сонхва не знал, заслужил ли он второй шанс. Заслужил ли он своего любимого мальчика после того, как забыл своего предыдущего соулмейта. Но одно он знал наверняка: до тех пор, пока его сердце бьется, Сонхва его никогда не отпустит. И единственное, на что он надеялся, что и Ёсан никогда не отпустит его.

Конец