Без права на любовь

Чонгук разглядывал того, с кем ему придётся провести обязательную в создавшихся условиях близость. «Какой он красивый, — думал он. — На ангела похож. После того как Омегу принесли в комнату, тот ненадолго пришёл в себя, но потом опять задремал. Было видно, что он под завязку накачан разными препаратами. Чонгук терпеливо ждал, пока Омега проснется. Юнги делал вид, что он тоже спит. В комнате стояла тишина. И вот Омега зашевелился. Он испуганно распахнул глаза и посмотрел на сидевшего рядом с ним Альфу. Чонгук улыбнулся и сказал негромко: — Не бойся. Тебя никто не обидит. Омега встал с подушки, медленно опустил ноги на пол, потом несмело поднял свой взгляд на Альфу. — Меня Чонгук зовут, — сказал тот. — А тебя? — Тэ… Тэхён. Наверное, — неуверенно ответил Омега. — Наверное? — переспросил Чонгук. — Мне так сказали. А сам я ничего не помню… — Красивое имя. Тебе подходит. Ты и сам очень красивый. — Разве? Я не помню, как выгляжу. — Совсем ничего? — Совсем. Юнги, который до этого момента равнодушно лежал, отвернувшись лицом к стене, вдруг резко повернулся и пристально посмотрел на Омегу. — Совсем, говоришь? — Да. — Покажи мне свои руки. — Что? Омега растерянно переводил взгляд с Чонгука на Юнги и обратно. — Хён, ты его пугаешь, — Чонгук инстинктивно заслонил собой Омегу. Юнги чуть нервно взъерошил рукой свои волосы. — Я не собираюсь делать ничего плохого, — сказал он, — только посмотрю. Дай мне свои руки. Ну же! Я не обижу. Тэхён несмело протянул одну руку. — И вторую тоже! — Хён, что происходит? — Чонгук стал заметно нервничать. Юнги же медленно и методично исследовал руки Омеги, проводя своими пальцами по коже, двигаясь от ладоней к локтям. — Совсем недавно сняли гипс. Скорее всего, был перелом… Шрамы, следы уколов, — перечислял он. — Если уколы, значит, был в лаборатории. Скорее всего, рожал. Характерные следы от браслетов. Такие же, как у меня. Значит, редко по согласию, скорее всего только по принуждению, причём много раз. От того и не помнит ничего. Мозг не выдержал. Кроме того, он совсем без запаха. Его Омежья сущность закрылась. Всё это говорит о том, что он здесь уже очень давно, и сколько кругов прошёл, одному богу известно, — закончил свой вердикт Юнги. Он отпустил лежавшие в его ладонях хрупкие запястья и снова лег на кровать, отвернувшись, по своему обыкновению к стене. — Что происходит? — начал волноваться Тэхён. — Кто вы? И что со мной не так? — Ты только не переживай, я тебе сейчас всё расскажу, — Чонгук посмотрел на отвёрнутую от них спину Юнги. Потом он вздохнул, сел на краешек кровати и мягко посмотрел на испуганного Омегу. *** Тэхён уткнулся носом в коленки и обнял себя руками. Это не могло быть правдой! Просто не могло…. Мир и так был несправедлив к Омегам, но не до такой же степени! Если всё, что рассказал ему Альфа, правда, то Тэхёну лучше умереть, чем ещё раз пройти через всё это… Он положил ладонь на свой плоский живот. Тэхён даже думать не хочет о том, где сейчас мог быть его новорожденный малыш. Не хочет и не будет. Иначе он не выдержит. В глубине его сердца что-то начало отчаянно свербить и кровоточить, но Тэхён изо всех сил старался себя сдерживать. Он попытался сосредоточиться на двух Альфах, которые находились рядом с ним. Оба темноволосые. Каждый по-своему красив. Только один лучится добротой, а второй мрачнее тучи. Но почему-то Тэхёна это совсем не пугало. От первого, кареглазого, пахло вереском и ещё чем-то неуловимым, а от второго… Тэхён принюхался чуть сильнее… Морским побережьем? Эти два аромата приятно смешались и окутали Омегу с двух сторон. Тэхён почувствовал, как у него расслабились все мышцы, и тело окутала приятная нега. Он посмотрел на Альфу, который сидел рядом с ним на кровати, и заметил на его лице лёгкое беспокойство, будто тот волновался за Омегу. — Как ты себя чувствуешь? Ты такой бледный… — Ты же сказал, что я красивый, — Тэхён иронично улыбнулся Альфе. Ему польстила забота, промелькнувшая в глазах последнего, но он подумал, что Альфа сам ещё почти ребёнок. Сколько ему? Едва восемнадцать. — Ты ОЧЕНЬ красивый! — в голосе Альфы звучало восхищение. — Но выглядишь так, будто тебя долго не кормили. — Что бы они все сдохли, — буркнул Юнги через плечо. Тэхён прислушался к своим ощущениям. — Не знаю, что со мной было, но я действительно чувствую слабость. — Может быть, ты перекусишь? Нам обед недавно приносили. Хотя, может быть, это был ужин? Я сам ещё тут не освоился, но кормят вроде вкусно, и для тебя осталась порция. Ты курицу любишь? — Чонгук робко улыбнулся смотрящему на него Тэхёну. — Если честно, я даже и не знаю. Может и люблю, но у меня сейчас нет аппетита. — А чтобы ты сейчас хотел? — Чонгук выжидательно посмотрел на Омегу. — Я бы хотел… спросить. — О чем? — А почему тут только две кровати? Как же мы будем спать? Юнги, фыркнул из своего угла. — Э…э… Как тебе сказать, — замялся Чонгук. — А ты скажи как есть, — снова подал признаки жизни Юнги. — И скажу! Так как Хён, который даже имени своего не говорит, у нас единоличник, то нам с тобой придётся разделить эту кровать на двоих. Вот. Только ты не бойся, я тебя трогать не буду, пока ты сам… Если ты… Ну в смысле… Чонгук запнулся, растерял весь свой задор и под конец совсем сник. — А как скоро нам нужно будет? — несмело спросил у него Тэхён. — Я и сам не знаю. Эй, Хён! Сколько времени у нас есть на добровольные отношения? — А сколько тебе надо? — Хён! — Около двух, может быть, трёх недель. Потом будет первое предупреждение и дальше только браслеты. В моём случае браслеты и уколы. В комнате воцарилась тишина. А что ещё можно было сказать в такой ситуации. НИЧЕГО. Каждый погрузился в свои мысли. Чонгук при этом нет-нет, да и поглядывал то на Омегу, то на Хёна, по-прежнему повëрнутого лицом к стене. Опять щëлкнул дверной замок, и те же самые молчаливые охранники внесли стопку с одеждой и прозрачный пластиковый пакет с вещами первой необходимости. Всё это было положено на стол, и дверь за ними снова закрылась. — Это что? — спросил Тэхён. — Видимо, твоя одежда. Тут ещё расчёска и зубная щётка, — перечислил Чонгук, успевший сунуть свой любопытный нос в пакет. — А куда мне это всё положить? — Можешь воспользоваться моим шкафом. Там полно пустого места. — Хорошо. А я могу, принять душ? — Конечно! Я думаю, никто не будет против. Хён, нас не будут ограничивать в передвижениях по комнате? — Не будут. Но дверь в ванную не закрывается на замок, и там тоже есть камера, во избежание, так сказать, суицидных мероприятий. В остальном мы вольны делать всё, что захотим. Главное — не забыть потрахаться. — Хён! — Что Хён? Вы можете начинать в любой момент, только меня не трогайте и не орите слишком сильно. Если вы уединитесь в душе — вообще будет отлично. — Хён! — Ты задолбал со своим Хёном. Юнги меня зовут. Только не надо стараться со мной подружиться. *** Было очень приятно стоять под тёплыми струями воды. Хотелось расслабиться и ни о чем не думать, но Тэхён постарался сосредоточиться на своём обнажëнном теле. После того как его руки были внимательным образом осмотрены Юнги, он решил, что и на теле наверняка остались характерные следы пребывания в этом странном и страшном месте. Тэхён медленно провёл рукой по шраму на правом боку. Шрам был совсем старым и давно зарубцевавшимся. Сколько же он здесь пробыл? Сколько малышей у него забрали? Как больно и как страшно было осознавать, для чего их здесь держали. Тэхён вздохнул и дотронулся до своей ключицы. Под пальцами чувствовалась ещё одна старая и, по-видимому, когда-то глубокая рана с очень неровными краями. Как будто от него пытались отрезать кусок мяса очень тупым предметом. Что это могло быть? Зеркала в душе не было, и Тэхён мог только догадываться, сколько ещё шрамов могло находиться на его спине. Руки у него действительно были с множественными следами уколов, а в районе запястий виднелись следы, как будто от ожогов. Чуть выше темнело клеймо Колыбели и такое страшное «Пригоден», сломавшее ему жизнь. Сколько же боли ему пришлось пережить? Тэхён позволил себе ещё немного постоять под струями тёплой воды, потом закрыл кран и посмотрел на сушилку. Полотенец было три. Зелëным явно уже пользовались. А вот розовое и голубое были абсолютно новыми. Тэхён подумал, что Альфа вряд ли выберет для себя розовый цвет и, протянув руку, взял то, которое по цвету напомнило ему цвет вишнёвого йогурта. Промелькнула мысль, что вишневый был его самым любимым. Всё-таки неприятно существовать, не помня себя прежнего. Хотя, наверное, старые привычки так или иначе вернутся сами собой, а от нового в своей жизни он бы не отказался. Хотя, что нового может ждать в данной ситуации? Тэхён очередной раз тяжело вздохнул и начал медленно вытираться. С собой в душ он взял причитающуюся ему пару одежды. Такие же светлые штаны и свободная футболка, как и у Альф в комнате. Только вот нижнего белья ему почему-то было не предназначено. Он ещё немного потоптался на одном месте, а потом вышел в комнату. *** Всё-таки с Омегой им повезло. Он такой милый. В обычной жизни Чонгук, наверное, не решился бы к такому подойти, потому что: во-первых, тот был явно старше его самого, а во-вторых, он был действительно красив какой-то неземной красотой. Красив, но уязвим в своей хрупкости. И как только у них, гадов, рука-то поднялась такую хрупкость ломать? Сволочи! В это время Омега вышел из душа и подошёл к кровати Юнги. Он немного потоптался, а затем негромко прошептал: — Хён… — Чего тебе? — среагировал Юнги. — Ты вроде неплохо разбираешься в разных сладах от шрамов. Можешь посмотреть ещё на один и сказать, от чего это? Юнги повернулся и посмотрел на Тэхёна. Тот стоял у края его кровати и нерешительно держался за ворот своей футболки. — Хорошо. Показывай, что там у тебя. Тэхён опустил воротник пониже. — Вот черт! — Юнги резко поднялся и, взяв Тэхёна за плечо, уставился на кривой рваный рубец, который проходил через всю ключицу. — Тут была метка. А потом её срезали. Вот уроды! Блядские отморозки! Скоты! Юнги отпустил Омегу и заорал, что есть мочи в сторону закрытой двери: — СУКИ! ЧТОБ ВЫ ВСЕ СДОХЛИ! Тэхён с Чонгуком ничего не понимая, испуганно смотрели на старшего. — Юнги, он что, был с меткой? То есть, у него есть истинный? — спросил Чонгук. Но Альфа не реагировал на его вопросы. Он тяжело дышал, пытаясь взять себя в руки. На его лице читалась неприкрытая обычным равнодушием ненависть. Видимо, ситуация была для Альфы до боли знакомая и очень личная. Наконец Юнги глубоко выдохнул, закрыл глаза и уже совсем тихо добавил: — Суки… — Юнги, — сделал вторую попытку Чонгук. Тот открыл глаза и посмотрел сначала на Чонгука, потом на Тэхёна. — Колыбель по закону не имеет право забирать Омегу, если у него есть истинный. Но, видимо, эти суки проигнорировали закон и срезали с него метку, чтобы он мог быть с другими Альфами. — Это значит, что у меня есть истинный? — тихо спросил Тэхён. — Я бы сказал, был, — Юнги посмотрел прямо в глаза Омеги. — Не думаешь же ты, что истинный мог тебя оставить на произвол судьбы? Да он бы небо и землю перевернул ради своего Омеги. Если ты тут и в таком состоянии, то, скорее всего, вас обоих поймали. И не факт, что твой истинный остался в живых. В комнате воцарилась тишина. Чонгук с беспокойством смотрел на побледневшего Омегу. Юнги же опять лёг на свою кровать, снова повернувшись ко всему миру спиной. Больше говорить было не о чем. А что тут скажешь? Сотни и тысячи судеб были перемолоты бездушной машиной по имени «Система», которая, работая якобы на благо, несла в этот мир только боль и покалеченные судьбы. В случае с Тэхёном — ещё и покалеченные тела. Тэхён присел на краешек кровати и уставился глазами в пол. Сквозь него. В никуда. Чонгук нервно теребил краешек простыни, которой была застелена кровать, и думал о том, что он может сделать в этой ситуации такого, что бы хоть на немного облегчить своему Омеге жизнь. Он был так сосредоточен, что не заметил, как мысленно назвал рядом сидящего Омегу «своим». И не заметил, как его аура Альфы начала медленно расползаться по комнате, окутывая Тэхёна ощущением защиты и безопасности. Тэхён сначала ничего не почувствовал, потом вдруг вздрогнул и посмотрел на Чонгука. Но тот, не замечая удивленного взгляда Омеги, зажмурившись, что-то проговаривал внутри себя. Его было почти не слышно, только губы едва-едва шевелились. Тэхён прислушался и уловил обрывок фразы: «…вытащу тебя отсюда, Омежка…».