Без права на любовь

Юнги, лёжа на кровати, думал о том, какая странная тишина сгустилась вокруг их тройки. Течка у Тэхёна закончилась. Сцепку Чонгук так и не допустил. Они все переживали, что им достанется за такое своеволие, но рискнуть стоило. Однако Тэхёна так и не вызвали на обязательный для таких моментов медосмотр. Проверок никаких за последние несколько дней не было. Минхёк затаился. Это не предвещало ничего хорошего. Юнги переживал. Первый раз за долгое время. Не за себя, а за Чонгука с Тэхёном. На себя ему было по-прежнему плевать. Даже если его после последних событий отправят в лабораторию и порежут на органы. Ну, значит, так тому и быть. Но у него под боком два наивных ребёнка, которые почему-то уверились в том, что Юнги их спасет от любых неприятностей. И Юнги думал, что он просто обязан сделать хоть что-то. В данной ситуации у него в голове было только один план: предложить Минхёку себя, в обмен на свободу для Тэхёна с Чонгуком. Но даже это было не так просто, как казалось на первый взгляд. Его тело Минхёк и так имел тогда, когда ему вздумается. Ему от Юнги нужно было не просто тело, а то, что Юнги ему дать не мог. Взаимность. И если Юнги решится на этот шаг, то вопрос будет стоять в том, сможет ли Юнги перебороть себя. Сможет ли не просто перетерпеть очередную близость с Минхёком, но и сделать вид, что он получает от этого удовольствие. Но, чёрт возьми, он Альфа! И то, что он подпустил к себе Чонгука, не говорило о том, что его мнение по этому вопросу изменилось. Юнги не ханжа, но подставлять свой зад другому Альфе добровольно, он не сможет. А уж получать от этого удовольствие — тем более. И пусть они с Омегами физически так похожи друг на друга, но, как сказал Чонгуку Минхёк, Омежья натура природой заточена на подчинение. Их феромоны привлекали, затягивали, манили, а феромоны Альфы, наоборот, доминировали и подчиняли. Минхёк был определенно болен, раз хотел не с Омегами наслаждаться, а подчинять себе доминантных Альф. Самоутвердиться за их счёт. За счëт Юнги самоутвердиться сложно. Когда его внутренний Альфа поднимал голову, Юнги не мог с ним справиться. Он до сих пор удивлён тем, что его Альфа подпустил к себе Чонгука. И как он среагировал на течного Тэхёна, воспринимая его не взрослой Омегой, а испуганным несмышлёнышем, которого нужно защитить даже от самого себя. Всё это было так непривычно для Юнги, но настолько правильно, что диссонанса не возникало. На Минхёка же у Юнги была однозначная реакция: разорвать и уничтожить. Поэтому Юнги сомневался, сможет ли его Альфа прогнуться по-настоящему. Юнги хмурился. Юнги размышлял. Но принять решение ему не дали. Звук открывшейся двери и мрачное: «Омега, на выход!» разорвали тишину. Тэхён, который до этого мирно дремал в руках обнимающего его Чонгука, вздрогнул. Чонгук весь подобрался: — Куда вы его? — В одиночную камеру. Распоряжение начальства. Тэхён вцепился в Чонгука. — Я не хочу… Чонгук встал, загородив собой Омегу. Юнги тоже весь подобрался, но, переборов себя, сказал: — Чонгук, не стоит. Они всё равно его заберут. А ты можешь отправиться в карцер. Этим ты ему не поможешь. Тэхён в панике переводил взгляд с одного на другого. — Гуки… — Тэ, не бойся, мы что-нибудь придумаем. Я увижусь с Минхёком. Я упрошу его не трогать тебя… Я соглашусь на всё, что он захочет от меня… Ты только не бойся. Всё будет хорошо. — Гуки, не надо… Не ложись под него. Я не хочу такой ценой… — На выход! Охрана зашла в комнату и бесцеремонно оттащила Тэхёна от обнимающего его Чонгука. — Альфа, в сторону! Омега, на выход! — Гуки! — Тэхён… Юнги стоял в стороне, сжав от бессильной ярости кулаки. Ещë секунда и он бросился в сторону Чонгука, которого отшвырнуло в центр комнаты разрядом электрошокера. Хлопок закрытой двери отрезал от них затихающие рыдания Тэхёна, которого поволокли по коридору. Чонгук медленно поднялся с пола. Юнги придержал его за плечо. — Надо что-то делать, Юнги… — Я пойду к Минхёку. — Юнги. — Но нет никаких гарантий, что он оставит нас в покое, использовав тебя или меня… — Гарантий нет. Но может, получится воткнуть нож ему в спину? — Тише, Чонгук, нас могут прослушивать. — Юнги. Давай попробуем! Пусть он выберет тебя или меня. Я умру, если с Тэхёном что-нибудь случится. Они могут отправить его к другим Альфам… Или опыты на нём свои страшные ставить. Юнги! Я не вынесу этого! Может истинность и существует, и проявляется иначе, мне плевать на это. Он МОЙ Омега! Единственный из возможных. Мой, Юнги. И я готов на всё, только бы вытащить его отсюда. *** Хосок шагал по коридору. Благодаря Ханылю он получил и переоделся в форму сотрудника ремонтной бригады. Сейчас Хосок невозмутимо направлялся в серверную. Надвинув кепку на глаза, он прикоснулся электронным ключом к заветной двери. Как же долго они планировали доступ в это хранилище данных. Внедрение Ханыля было их выигрышным лотерейным билетом на миллион. Тот очень чётко и грамотно координировал все их действия. Только с Чимином произошла осечка, когда его отправили к Альфам. Но нахождение этого Омеги в застенках Колыбели изначально не планировалось. Чимина просто не должно было тут быть. Но не всегда всё идёт как по маслу. Они все надеялись, что это была первая и последняя их осечка. Сегодня ничего не должно было сорвать планы. Для всех непосвящëнных, Хосок в данный момент проходил очередной осмотр, результаты которого должны были пополнить банк спермы. На самом же деле он сидел в самой удалённой и наполненной серверами комнате, подключившись к системе и приступив к скачиванию информации. Пятьдесят процентов учëных, работавших на этот проект, действительно искали возможность повлиять на естественное размножение их расы, чтобы исключить заключение Альф и Омег в застенках по принуждению. Но результаты были незначительными и ни как себя не оправдывали. Куда прибыльнее было распродавать на органы ставших неэффективными временных заключенных. И вот тут, теневой бизнес оправдывал себя на все сто процентов. По бумагам, после семилетнего срока, на волю выпускались все Альфы и Омеги. На деле только десятая их часть. Счастливчиков, выбравшихся на свободу, снимали на камеры вездесущие журналисты. Им ставили клеймо «свободен» и чествовали как героев. То, что впоследствии эти же Альфы, а чаще всего Омеги, кончали жизнь самоубийством, никого не волновало. Задача Хосока заключалась в том, чтобы как можно больше скачать достоверной информации из базы лабораторий и про то, что происходило на самом деле. Чтобы это впоследствии стало достоянием общественности. Кроме того, Хосок должен был найти информацию о детях, рождëнных на территории Колыбелей, чтобы по возможности вернуть их законным родителям. И о детях, у которых мог быть обнаружен первородный ген. Это была их самая первая и, по сути, самая простая часть плана. Над второй работал Джин. И вот она была поистине невероятной. На сколько эти планы были глубоки знал только он сам. На данный момент, в лаборатории повстанцев было разработано лекарство, которое удивительным образом влияло на репродуктивных Омег. Изначально оно разрабатывалось как мощнейшее успокоительное, которое прописывали вышедшим на свободу Омегам, страдавшим от сильной депрессии. Но неожиданно выяснилось, что половина Омег, принимавших препарат, начала выделять феромоны, которые гасили возбуждение у Альф. Причём эта приобретённая способность Омегами не терялась даже после отмены таблеток. Результат тестов поражал, потому как если находившийся в стрессе Омега не хотел близости с Альфой, то Альфа не мог возбудиться, находясь рядом с таким Омегой. Это был прорыв. Это была революция. Но для того, чтобы понять, насколько был эффективен этот препарат, им нужны были массовые исследования. И Джин, руководивший лабораторией повстанцев, предложил провести тестирования на Омегах, находившихся в застенках Колыбели. У него была теория, что чем больше Омега пережил насилия и стресса, тем вероятнее было появление у него феромонов-блокаторов. Стресса внутри Колыбели было предостаточно. Осталось только снабдить Омег препаратом. Машина от Намджуна прибыла вчера, и первая порция лекарства Омегами уже получена. Ответственные за работу с Омегами не имели ни малейшего понятия, что приказ о приёме нового препарата был отдан не из главного офиса, а прямо отсюда тем самым Хосоком, который успел покопаться в базе и подделать входящие и исходящие файлы. Первая фаза плана вступила в действие. Осталось только подождать результаты. Ханыль был начеку и ждал первых жалоб от Альф, контактировавших с Омегами. Сам Джин этот препарат уже принимал, но проверить его действия не смог, потому как угроза насилия должна быть настоящей, иначе организм Омеги не реагировал. В данный момент Джин сожалел только о том, что не успел настоять на приёме препарата Чимином. Они все думали, что у них достаточно времени. А потом Чимин попал в руки Охотников и был передан в Колыбель. Всё случилось так неожиданно. И хотя Джин с Намджуном резко сдвинули время внедрения лекарства, но передать препарат Чимину прямо в Колыбели они не успели. И время не отмотать назад… Но кто же думал, что всё обернётся так, как оно сложилось. А теперь нужно исходить из того, что есть. Если приём препарата Омегами оправдает себя, то существование Колыбелей априори станет бессмысленным. Им наступит конец. На это была вся надежда, потому как объявить открытую войну повстанцы не могли. У них просто не хватит ресурсов и оружия против официальной армии, за которой стояла мафия. Поэтому сейчас перед ними были две задачи: информационная война, чтобы прочистить мозги населению, и биологическая, чтобы исключить сам смысл существования этого проекта. Им нужно продержаться ещё пару недель, результаты должны дать о себе знать, а потом Намджун вытащит их всех отсюда. Пара недель. Немного и немало. Хосок думал обо всём этом, пока его пальцы со скоростью света порхали над клавиатурой, скачивая всё, что им могло пригодиться. В том числе коды доступа ко всем входам и выходам из Колыбели. Подобрать пароли было непросто. На это Хосоку потребовалось время. Но не зря его считали отличным хакером. Он справился. И пока данные плавно переходили с сервера на запароленные каналы повстанцев, в голове Хосока вдруг нарисовался образ Джина. Это должно было произойти СЕГОДНЯ. Сегодня им нужно будет разыграть свою близость. И как Хосок не отгонял от себя эти мысли, они упорно к нему возвращались. Никто не знал, КАК на самом деле Хосок относился к Джину. Сам Джин был уверен в том, что Хосок на него не реагировал. И только Альфе было доподлинно известно, как глубоко ему пришлось затолкать своего зверя, чтобы тот ни словом, ни взглядом… А его зверь рычал, скрëб ногтями бетонную будку, в которую его посадил Альфа, и постоянно пытался вырваться наружу. Но Хосок держал его на привязи. Он посадил его на цепь. Он его победил. Никто не знал правды и ни о чëм не догадывался. Даже сам Джин. И только Намджун иногда подозрительно присматривался и принюхивался. И не зря. Когда они прорабатывали план своего нахождения в недрах Колыбели, Джин с его обычной непосредственностью заявил, что им с Хосоком нужно потренировать хотя бы поцелуи, чтобы при случае выглядеть достаточно правдоподобно. И Хосок не смог отказать своему зверю. Сметая все доводы рассудка, он позволил этому случиться. Потому как понимал, что если его внутренний зверь не получит хотя бы призрачную иллюзию, то он однажды вырвется из-под его контроля. И он позволил. Хосок позволил мягким сладким губам Омеги прикоснуться к его горячим и сухим. Позволил себе обнять это шикарное тело и притянуть как можно ближе. Так близко, что он услышал ровный стук сердца в груди Омеги. И, наверное, хорошо, что тогда появился Намджун. Да, Хосок получил нехилый хук прямо в челюсть и огромную шишку на голове при ударе об бетонный пол ангара. Но именно это предотвратило то, что Джин всегда так беспечно игнорировал — реакцию на него Хосока. Джин нравился ему давно. Но Альфа не придавал этому значения, считая свою симпатию дружеской, ровно до того злополучного момента, когда они застряли в катакомбах под улицами Гонконга. Они должны были вернуться домой несколько дней назад, но облава Охотников оказалась внезапной и затяжной. Квартиру, в которой они скрывались последние несколько месяцев, обнаружили, и они не успели забрать оттуда ни запасное оружие, ни подавители для Джина. Три дня наедине с течным Омегой оказались для Хосока не только испытанием, но и откровением. Прижимая к себе податливое тело Джина, который вцепился зубами в его воротник и тихонько скулил, Хосок вдруг отчëтливо понял, КЕМ являлся для него этот Омега. И как же до одури в голове ему захотелось окунуться в этот омут, погрузиться в это жаркое податливое тело. Одному Богу известно, как Хосок тогда сдержался. Такого бы Джин ему не простил. Это тогда он был готов на всё, а вот впоследствии Хосок запросто мог бы потерять друга, который ему безгранично доверял. Он планировал подгадать момент и признаться Джину о своих к нему чувствах. Момент подходящий так и не наступил, а наступил пиздец. Вернее Намджун. Стоило Джину увидеть этого холодного на первый взгляд Альфу, как у того подкосились коленки. Он шумно сглотнул, не отводя свой взгляд от высокого широкоплечего Намджуна, и сделал по направлению к нему один невольный шаг. Один шаг вперёд, оставив позади себя осыпающегося в прах Хосока. Увидев то, каким довольным и счастливым стал Джин подле своего теперь уже Альфы, Хосок никогда бы не позволил себе вмешаться в эти отношения. Он ушёл с головой в работу, помогая Джину воплощать в жизнь все его безумные идеи. Идеи были безумными, но поистине гениальными. Чего только стоил этот план, который они сейчас пытались воплотить в жизнь. Но была у этого плана небольшая брешь. И этой брешью являлся сам Хосок. Вернее, его истинные чувства. Вроде бы они обговорили с Джином всё до мелочей. Вроде бы тот принимал подавители, и сейчас его обычно такой яркий аромат, различался едва-едва. Но зверь Хосока притаился в прыжке, и Альфа был не уверен, сможет ли он его сдержать. Особенно тогда, когда эти сладкие губы окажутся от него в непосредственной близости. В доступной близости. Альфе предстояло это пережить, и Хосок очень надеялся, что сможет пройти по этому краю не сорвавшись вниз… *** Юнги затребовал у охраны личную встречу с Минхёком. И вот он уже стоит напротив него. Оба Альфы не опускали взгляда, пытаясь считать необходимую им информацию. Но оба были неприступны. — Пришёл, значит, — разорвал затянувшееся молчание Минхёк. — Как видишь. — Настолько дорог тебе этот Омежка? — … — Можешь не отвечать, я и сам знаю. Всё видел. Всё понял. Минхёк стоял у стола, облокотившись на столешницу и скрестив руки на груди. — И что мне прикажешь с тобой делать? — Минхёк задумчиво смотрел на Юнги. Тот впервые уловил в голосе этого Альфы нотки грусти и чего-то необъяснимо тоскливого. Юнги внимательно посмотрел в ответ. Потом спросил: — А чего ты хочешь? — То, чего я хочу, ты мне никогда дать не сможешь. А всё остальное я и так возьму. Тебе нечего мне предложить. Ты же и сам это понимаешь. — Я могу попытаться… — Попытаться сделать что? — Попытаться не ненавидеть тебя. — А ты сможешь? После всего, что было. После всего, что ты обо мне знаешь… После всего, Юнги… — ... — Вот и я говорю, что тебе нечего мне предложить. — Что будет с Тэхёном? — А что с ним будет? Он наша драгоценность. Он нам родил Эфира. Родит и ещё одного. Сейчас посидит немного на хлебе и воде, остынет от своей внезапной любви и определим его в новую тройку. К другим, более сговорчивым Альфам. Чем быстрее забеременеет, тем быстрее попадёт в блок, где его больше и пальцем не тронут. Будут заботиться, оберегать. Ну, сдаст там пару анализов и только. Тебе больше за Чонгука беспокоиться нужно. Разозлил он меня сильно. И если к тебе у меня есть какая-никакая привязанность, то вот он как раз и ответит мне за всё. — Не надо. — Так может ОН мне что-то предложить хотел? — А ты примешь его предложение? Минхёк проигнорировал его вопрос. Он оттолкнулся от стола и подошëл к Юнги почти вплотную. Наклонился к его шее и втянул в себя воздух. — Как же ты пропитался за это время шоколадом… Не дëргайся, не укушу. Хотя очень хочется. А ты заметил, что мы с тобой первый раз нормально разговариваем?.. Я так давно об этом мечтал. Но ты мне и шанса не дал… — А должен был? — Ты прав, не должен. Минхёк отошёл от него и вернулся на прежнее место. — Ну так о чëм это мы? Чонгук хочет мне предложить себя? Забавно. То меня никто из вас на дух не переносит, то вы в очередь ко мне выстроились… — Ты примешь его взамен свободы Тэхёна? — Я похож на идиота? Минхёк выгнул бровь. — Такие деньги, какие я могу заработать на этом Омеге, на дороге не валяются. А я, честно сказать, поиздержался. Но я, пожалуй, дам Чонгуку ещё один шанс. Если… Если ты пойдешь мне на встречу. Ситуация сейчас в Колыбели не айс. Закрутили, я тебе скажу, нам гайки. Всё требуют и требуют, а я и так уже около двадцати Альф отправил сам знаешь куда. Ещё несколько Альф и Омег нужно отпускать. Сроки вышли. Общественность требует для них свободы. Эти ваши дурацкие профсоюзы и бог знает, что ещё… А рожать кто детей им будет? Я что ли? Меня по последним показателям рождаемости, самого чуть ли на круг не отправили… Но о чëм это я? Да, Чонгук. Мне срочно нужна хотя бы пара оплодотворенных Омег. А у Чонгука высокие показатели. Если он не захотел сцепки с Тэхёном, то пусть расплачивается за это. Дам я ему последний шанс. Отправлю к новеньким. Там Омега красавчик. Может, он вашего Тэхёна красотой затмит. Чего только не бывает. И будет у нас одной проблемой меньше. Но это все не от доброты душевной. Мне нужны результаты. Я вообще был готов вас всех на кусочки порезать. Но остыл. Давайте разрулим ситуацию миром. К обоюдному так сказать согласию. — Чего именно ты предлагаешь? – решил уточнить Юнги. Минхёк внимательно посмотрел на Альфу. — Я не трону Чонгука и отправлю Тэхёна к мягким по характеру Альфам, если ты проведëшь со мной одну ночь. Сам. Без принуждения. Не будешь закрываться. Не будешь молчать. Я даже позволю быть тебе в активе… Ненадолго. Ну что ты так на меня смотришь? Ты же сам это предложил. Я хотел отказаться, но когда ты здесь, передо мной, такой на всё готовый, мне трудно устоять. Я не буду ждать от тебя взаимности. Я знаю, что это невозможно, но я буду ждать от тебя хотя бы попытки на лояльность. И не закрывай от меня свой запах. Ты пахнешь морем, а когда злишься — штормом. Мне это нравится. Но сейчас ты пропах шоколадом и какими-то травами. Я хочу, чтобы ты очистился от всего этого. Побудь пару дней один. Чонгука от тебя переведут сегодня. Я буду ждать тебя послезавтра. — А после? — После… Если ты оправдаешь все мои ожидания, то мы с тобой придержимся плана. Тэхён с Чонгуком пойдут на круг. Каждый на свой. А к тебе я подселю нового Омегу. И в этот раз ты не откажешься от него, потому как мне очень нужна твоя возможность к оплодотворению. Правда, Омега из буйных. Мы еле его усмирили. Но сцепка пока не принесла результата. А мне нужно повысить рождаемость и как можно скорее. Если раньше ты мне в этом отказывал, то теперь у меня есть на тебя управа. Ты сам показал мне свои слабости. Будешь бунтовать, я Чонгука покрошу на кусочки и заставлю тебя на это смотреть. А Тэхёна, если он снова не залетит, отправлю в публичный дом, где его особенностью воспользуются по полной. И не смотри ты на меня так. Твой взгляд убивает. — А потом, после того, как я проведу с тобой ночь и оплодотворю Омегу? — Что ты хочешь от меня, Юнги? Предложение руки и сердца? Это раньше я был готов пойти тебе навстречу. Хотел поселить тебя одного, но ты сам всё испортил. Если и могло во мне что-то человеческое проснуться, то оно уже давно умерло. И похоронено. Но интереса пока я к тебе не потерял. На данный момент мне будет достаточно одного раза с тобой по согласию. Дальше посмотрим. Я никогда ничего и никому не обещаю, и тебе не буду. По сути, я говорю тебе, как мне самому сейчас будет выгоднее. Чонгук мне нужен как молодой Альфа-самец. Он красивый, на него многие Омеги поведутся. Тэхёна можно использовать и как воспроизводителя потомства, и как дорогую шлюху. Пока я склоняюсь к первому варианту. Мне нужно не выбиться из графика. А он гарантированно кого-нибудь родит. Может даже опять Эфира. Ты мне тоже нужен как самец. Сейчас не место чувствам. Сейчас на кону моя жизнь. И если итоговые цифры разочаруют моё начальство…. Оно у меня суровое. И войдя в эту реку однажды, до берега просто так не доплыть… Если я потону, я вас всех с собой потяну. А пока будем исходить из возможностей. Удовлетвори один раз меня. Обрюхать пару Омег. А там дальше разберёмся, что с тобой делать. Знай только одно: на свободу я тебя никогда не отпущу. Тэхёна, скорее всего, тоже. А вот Чонгука вполне себе возможно. И это всё, что я могу тебе предложить. Юнги молчал. Много ли это? Минхёк мог бы их троих уже давно, как он говорил, порезать на кусочки. Никто бы не вмешался. И слова бы не сказал. Но если есть хотя бы одна возможность для Чонгука оказаться на свободе, то уже только это было бы неплохо, потому как Чонгук найдёт своих. Найдёт и вернëтся за ними. В этом Юнги не сомневался. — Хорошо. Я согласен на одну ночь. — Уверен, что справишься? Что не задушишь меня в припадке чувств? — А смысл? На твоё место придёт другой… И не факт, что с ним можно будет договориться. — А я хоть и негодяй, но свой. Так? — Так… — Я знал, что ты не глуп. И эмоции свои умеешь держать в узде. В этом тебе нет равных. Ты не Чонгук, который готов мне нож в спину воткнуть. Опрометчиво и недальновидно. Он ухмыльнулся. Всё-таки подслушивать разговоры иногда полезно. Юнги увели. А Минхёк ещё долго стоял у стола с закрытыми глазами, вдыхая в себя шлейф ароматов, оставленных после себя Юнги.