Без права на любовь

Чонгук чувствовал опустошение. Но сильнее и страшнее этого чувства был СТРАХ. Страх за своего Омегу. За Тэхёна. Альфа внутри него завывал от беспомощности и рвался наружу, чтобы найти, забрать и спрятать. Чтобы перегрызть горло всем, кто позволил себе ДОТРОНУТЬСЯ. Всем, кто может причинить боль. Он так хотел спасти и уберечь. И дрожал от ярости, что не смог. Чонгука вели по коридору в наручниках. Потому что чувствовали, потому что БОЯЛИСЬ. Потому что знали, на что способен Альфа ради своего Омеги. А то, что теперь Тэхён принадлежал ему, стало очевидным фактом. И дело было не в метке, которую Чонгук так и не поставил, а в том, каким наэлектризованным и тяжёлым стал воздух после того, как Тэхёна забрали и увели. Аура Чонгука накатывала волнами и пыталась надавить на всех и каждого, чтобы вырваться на свободу и добраться до своего Омеги. Но Чонгук был ещё слишком молод, чтобы его сил хватило на подавление чужих сущностей. Между ним и Юнги была настолько большая разница, что если к Юнги даже и не совались без электрошокеров, уколов и подавителей, то на Чонгука просто надели наручники, чтобы исключить его физическую агрессию. Однако посматривали на него с опасением, мало ли что. Чонгук настолько ушёл в себя и свои переживания, что даже и не заметил, как они пришли к пункту их назначения — новой комнате. — Принимайте нового соседа! Дверь за ним захлопнулась, и он оказался в абсолютно схожей со своим прежним жилищем комнате. Отличие было только одно — яркое облако чужих запахов. Первым по нему ударил аромат жасмина и пачули. Аромат знакомого ему Омеги. Он недоверчиво поднял голову. На кровати в расслабленной позе лежал… Джин. Тот, кого он так хорошо запомнил во время своего нахождения в лагере повстанцев. Чонгук потрясëнно молчал, не понимая, каким образом в Колыбели мог оказаться Омега самого Намджуна. Неужели на базу повстанцев напали? И теперь некому противостоять этой страшной системе… Джин вернул ему такой же удивленный взгляд. Узнавание и неверие. А следом маска равнодушия и лёгкое качание головой. Чонгук не был дураком и сразу понял, что кидаться в объятия не стоило. Лучше дождаться подходящего момента, чтобы узнать, почему Джин оказался здесь. Альфа опустил голову и прошёл к свободной кровати. Но не успел он на ней устроиться, как открылась дверь ванной, и в комнату уверенным шагом, бросив на него настороженный взгляд, вышел Хосок. Хосок! И он тут… Чонгука вообще вынесло от осознания происходящего. Хосок тоже его узнал. Парнишка, который пробыл у них на базе около недели, и которого он сопровождал в дальнее поселение. Насколько Хосок помнил, Чонгук всегда излучал доброжелательность. И именно Чонгук оказывался самым первым рядом с нуждающимися Омегами, оказывая им посильную помощь. Хосок даже думал попросить Намджуна оставить мальчишку на базе, но правило проверки никто не отменял, и молодого Альфу отправили на испытательный срок. Он должен был не только доказать свою надежность, но и научиться разным военным премудростям. А теперь он был в Колыбели. Хосок слышал про нападение Охотников на то поселение, но в подробности не вдавался и за судьбой Чонгука не следил, но эта самая судьба решила столкнуть их снова. — Эм… Новый Альфа? Надеюсь, ты окажешься адекватным. Меня зовут Хосок, — сказал он и протянул руку. Чонгук ответил, почувствовав более крепкое и более длительное, чем положено, рукопожатие, означавшее, что его узнали. — А меня зовут Джин, — поднялся с кровати Омега, протянув свою ладонь для приветствия. И когда Чонгук её пожимал, то услышал еле слышное: «Ночью…». Теперь осталось дождаться темноты, чтобы получить ответы на свои вопросы. Как правило, пристальной слежки за Альфами и Омегами в Колыбели не было. Только в момент их близости датчики, фиксируя всплеск феромонов, отправляли на пульт к операторам сигнал с номером комнаты. Данные заносились в журнал, и на следующий день Омегу отправляли на медицинский осмотр, который подтверждал или опровергал сцепку с Альфой. Если таковая была, то Омега сдавал анализы, по которым уже определялось, оплодотворëн он или нет. Если близость между Альфами и Омегой происходила ночью, то операторы при необходимости могли включить ночной режим, и тогда освещение в комнате до конца не выключалось, как это делал Минхёк, помешанный на всём, что было связано с Юнги. В остальное время сотрудники без особых указаний, своих подопечных по ночам не беспокоили. Поэтому Джин с Хосоком решили поговорить с Чонгуком под покровом темноты, когда вероятность прослушивания комнаты была равна нулю. А сейчас они с минуты на минуту ждали, что Джина отведут на обязательный после близости с Альфой осмотр и тому удастся в очередной раз обменяться информацией с Ханылем. *** Чимин спал, уткнувшись носом в грудь Юнги. Альфа же уже давно проснулся и, положив подбородок на макушку Омеги, с наслаждением вдыхал давно забытый аромат. После того как он повязал Чимина, в запах Омеги доминирующей ноткой добавился аромат Альфы, и это дарило просто непередаваемые ощущения покоя и счастья. Юнги уже и забыл, КАК это бывает хорошо. Когда ТВОЙ Омега пахнет тобой. Когда лежит в твоих объятьях, уткнувшись носом тебе в грудь. После того как у Юнги спал узел, он не удержался и ещё раз взял Омегу. На этот раз Чимин был немногословен и просто подчинился крепким и нежным рукам Альфы. Они оба, и Альфа, и Омега, как будто нажали на паузу, остановив весь мир. То, что они оба испытывали, находясь в объятиях друг друга, было для них в новинку. За несколько лет совместной жизни со своим истинным, Юнги никогда не испытывал такой остроты эмоций. Может быть, потому, что был тогда молодым, беспечным и ещё не прошедшим через свои круги ада, а может, потому, что с истинным у него была больше физиология, чем любовь. И в целом в тех отношениях Юнги всегда оставался спокоен и сосредоточен. А в этот раз его будто сняли с предохранителя. Альфа и сам не понимал, как так случилось. Как этот немного резковатый и дерзкий Омега, всего за сутки, так глубоко пробрался в его сердце. Юнги только сейчас до конца прочувствовал весь тот ужас, который их окружал. Раньше он не задумывался о тех Омегах, которые понесли от него детей. Да и о детях Юнги особо не задумывался, оттесняя подобные мысли как можно дальше. Все Омеги, которые прошли через Юнги, оставались для него безликими. Они проходили мимо, растворяясь среди мешанины лиц и тел. Так было до сего момента, и Юнги было непонятно, почему именно сейчас и именно на этого Омегу его Альфа так реагировал. Чимина хотелось спрятать от всего мира. А ещё Юнги самому захотелось, чтобы этот Омега понёс от него. Чтобы от их связи родился маленький Альфа или Омежка. И от этих мыслей, от этого желания ему было не по себе. Потому как и хотелось, и было нельзя… Ведь Колыбель — не место для появления на свет ЕГО, Юнги, ребёнка. Юнги разрывало от противоречий. Ребёнок от Чимина. От этого, как оказалось, очень сладкого и чувственного Омеги. Юнги вспомнил, как Чимин прогибался под ним и закусывал свои пухлые губы. Пытался не стонать, но сдавался и стонал. И Юнги безумно нравилось, каким хриплым и дрожащим мог быть этот голос. Он аккуратно брал Омегу и, нависая над ним, смотрел на то, как Чимин закатывал от удовольствия глаза. От Чимина было невозможно оторваться. Просто волшебное тело, созданное специально для него, для Юнги. В конце ночи Юнги не удержался и поставил на плече Омеги временную метку. Чимин, находясь на пике блаженства, этого даже и не заметил. А теперь он крепко спал в объятиях Альфы, отгороженный от реалий надвигающегося на них дня. Юнги понимал, что Минхёк наверняка следил за ними. И наверняка ему не понравилось, то, что он увидел. Но Юнги было плевать. Он устал. И от этого места, и от Минхёка. Он хотел, чтобы это всё скорее закончилось. И если ещё вчера он был готов терпеть ради Чонгука с Тэхёном, то сегодня он был готов к тому, что его отправят в лабораторию на запчасти. Если его не будет, то Чимина не тронут. А если им сегодня удалось зачать ребёнка, то Юнги будет только рад. Пусть ненадолго, но пока этот Омега будет носить его ребёнка, то он будет неразрывно связан с ним, с Юнги. На что-то большее Юнги даже и не рассчитывал. Чимин завозился во сне. Его тёплые ладони заскользили по груди Альфы. Омега тихонько вздохнул и улыбнулся во сне. Юнги застыл над этой картиной. Интересно, что ему снилось? Судя по отрывкам фраз, этот Омега не знал ни настоящей любви, ни достойного к себе обращения. Юнги так хотелось это исправить. Но он понимал, что вместе быть им недолго. Днём Омегу заберут на осмотр, а потом они, скорее всего, больше не увидятся. Юнги непреодолимо захотелось снова посмотреть в бездонные глаза Омеги, снова почувствовать его пухлые губы, его сладкий язык у себя во рту… Он не удержался, поднял руку и погладил Чимина по щеке. Затем нагнулся и поцеловал. Омега ещё спросонья начал отвечать ему. Поцелуй получился именно таким, как Юнги и ожидал: мягким, сладким и тягучим. Чимин открыл глаза. Он лежал в крепких объятиях Альфы, который смотрел на него с нежностью. — Доброе утро, соня. Ты как? Живой? Чимин медленно выплывал из своего сна. Воспоминания хлынули неожиданно ярко, заставив щëки Чимина покраснеть от стыда. То, что случилось между ними этой ночью, было слишком откровенно и слишком глубоко. Не так, как было раньше. Не так, как Чимин привык. Не так, как его приучили. Юнги оказался прав — Чимин был слишком неопытен. Раньше он видел только вершину и минутное удовольствие. ТЕПЕРЬ он ЗНАЛ глубину и нескончаемое бескрайнее счастье. Даже если они с этим Альфой больше не увидятся, даже если это был их первый и последний раз, Чимин его не забудет. Он пронесёт эту связь внутри себя, как-то, о чëм стоит вспоминать в самые трудные моменты своей жизни. Как свет и маяк, на который нужно идти. Как-то, чему больше нет замены. Потому как оно и есть ИСТИНА. Альфа и Омега смотрели друг на друга, читая по глазам. Каждый говорил другому: «Я тебя нашёл. Теперь ты мой. Навечно. Навсегда. Я без тебя никто. Пустая оболочка. Тело, которое будет влачить жалкое существование, которое будет искать и не находить. Которое будет ПОМНИТЬ». Альфа и Омега. Созданные друг для друга, для гармонии и счастья. Альфа и Омега, повязанные судьбой. Судьбой же будут и разлучены. Глаза в глаза. Темные напротив светлых. «Я буду искать тебя», — говорили одни. «Я буду ждать», — отвечали вторые. «Ты — моя вселенная», — говорят одни. «А ты — мой океан», — шептали вторые. Иногда не нужно слов. Слова не нужны там, где судьба вязала и переплетала красные нити. Где уже всё было решено за вас. А вы только подчинялись, склонив голову. Как склонял голову Омега на плечо СВОЕГО Альфы. Он его нашёл. Знал, что найдёт. И нашёл. Только не думал, что здесь и сейчас. Но теперь Омега своего не отдаст. И ни за что не отпустит! Теперь он зубами выгрызет, напалмом выжжет. Если нужно, то и всю Колыбель вместе с её адскими лабораториями спалит. Но никто и пальцем не тронет его Альфу. Не заберёт и не отнимет. Чимин жизнь свою положит, но вытащит отсюда Юнги. Чтобы больше никаких новых комнат и никаких чужих Омег! Чимин скрипнул зубами. — Котёнок, ты чего? Ты меня сейчас глазами испепелишь… Почему ты напрягся? Я сделал что-то не так? — Нам нужно поговорить. Пошли в душ. Юнги внимательно посмотрел на Омегу. Чимина будто подменили. Всего за минуту из мягкого и ласкового он превратился в жëсткого и твёрдого как кремень. Даже запах его изменился. Юнги не стал спорить. — Хорошо. Пошли. *** Вода приятно холодила их разгорячëнные за ночь тела. Юнги ещё немного подкрутил краны и повернулся к Чимину. Тот стоял посередине душевой полностью обнажённый и не стеснялся своей наготы. Он подставил под струи воды лицо и, закрыв глаза, наслаждался моментом. Юнги улыбнулся и притянул его к себе. — Ну, давай, котёнок, рассказывай, кто тебе давал противозачаточные и зачем? — прошептал он в ухо Чимину. Чимин обнял его в ответ. Прижался к крепкому телу Альфы, помедлил немного, потом, подняв взгляд, негромко сказал: — Скоро от Колыбелей ничего не останется. Мой брат и его люди позаботятся об этом. Юнги молчал, переваривая информацию. — А кто твой брат? — наконец спросил он. — Ким Намджун. Лидер сопротивления. Юнги не сразу среагировал на эту новость. Продолжив прижимать к себе Чимина, он бездумно поглаживал его плечо, смотря на то, как от их тел отскакивали брызги воды. Новость была слишком невероятной, чтобы в неё вот так вот сразу поверить. — Если ты брат Намджуна, то как ты тут оказался? — Охотники выполняют свою работу хорошо, а мне не повезло. — Намджун придёт за тобой? — Да, но не сейчас. Нужно немного подождать. Ещё не всё готово. — А что должно быть готово? — Это сложно объяснить. Но скоро Альфы не смогут быть с Омегами. Только если Омега сам захочет. В противном случае Омега поставит блок на возбуждение Альфы и на выплеск его феромонов. Альфы скоро не смогут ни иметь, ни подавлять Омег… — Что за фигня? — Это новая разработка. И она уже в недрах Колыбели. Совсем немного, и результаты не заставят себя ждать. А когда в Колыбели начнётся по этому поводу паника, Намджун придёт за нами и заберёт нас отсюда. Чимин внимательно посмотрел на Альфу, ожидая его реакцию. — Юнги? — Мне нужно это переварить… *** Намджун сидел перед картой Колыбели. Хосок прислал данные по техническим коридорам, которыми пользовался персонал, обслуживающий работу Колыбели. А так же входы и выходы на склады с провизией и на территорию подсобных помещений. Колыбель по сути своей была городом в городе. Башня, поднимавшаяся в небо — это только малая часть из всех зданий, принадлежащих Колыбели. В самой башне располагались различные кабинеты и конференц-залы, а также помещения для врачей и работников при лаборатории, которые по факту практически проживали на территории Колыбели. Несколько складов с медикаментами и продуктами находились в дополнительных зданиях, а самая основная часть была скрыта под землёй. Там распологались комнаты для Альф и Омег, врачебные кабинеты и Лаборатория. Пробраться туда было непросто. Но Намджун и не собирался. В нужный момент он только подгонит к воротам колонну из автомобилей. А вывести людей на поверхность должны Хосок с Джином. Для этого и понадобилось отправить в Колыбель сразу двоих. Хосок возьмëт на себя всех, кто в данный момент находился в Лаборатории. Джин — тех, кто расселен по комнатам. Миссия Джина была намного легче. Они планировали собрать всех Альф и Омег в двух лекционных зала. Причём провожать их туда будет сама охрана, получив такой приказ от руководства. И пока кто-то догадается, что их сеть взломана и приказа такого не поступало, они с Ханылем успеют объяснить Альфам и Омегам, что происходит, и в каком направлении нужно будет двигаться, чтобы покинуть это место. Не основными коридорами, а теми, что для технического персонала. И как раз схемы этих коридоров сейчас и лежали перед Намджуном. Джин с Хосоком долго разрабатывали график работы всех служб, чтобы сделать для себя «окно» в один час, когда ни единой души в этих коридорах не должно было оказаться. Колыбель уже давно, даже и не подозревая об этом, работала по графику, необходимому Повстанцам. Каждый день данные из всех помещений передавались на мониторы, установленные на базе повстанцев. И вот уже которую неделю, в условленный час по нужному им маршруту, никто не появлялся. В Колыбели всё работало строго, как часы, и это было на руку людям Намджуна. Они использовали это себе во благо. У Джина с Ханылем, отвечавших за эвакуацию Альф и Омег, проблем возникнуть не должно было. В ситуации с Хосоком дело было сложнее. Лаборатория находилась этажом ниже. Видеокамер там не стояло. Да и кого выводить оттуда, было пока непонятно. Насколько адекватными и физически готовыми будут те, кто попал туда некоторое время назад? Будет ли вообще кого выводить? Поэтому, неоднократно обсудив этот момент, они решили, что Хосок оденется в форму охраны из руководящего состава, которую для него уже давно приготовил и припрятал Ханыль. И в таком виде он свободно пройдётся по Лаборатории, заходя во все доступные для него помещения, и в целом оценив обстановку, доложит о ней Намджуну. Главное было понять, что именно происходило в Лабораториях. И если будет кого оттуда спасать, только тогда Хосок запросит подмогу. Тогда два охранника из людей Намджуна, находившиеся сейчас в недрах Колыбели, присоединятся к Хосоку и попытаются провести подложную эвакуацию. Дальше будут действовать по ситуации. Но прежде чем день Икс настанет, Колыбель должна увидеть реакцию Альф на Омег. Увидеть и понять, что теперь ничего не будет, как раньше. Теперь никто не сможет насильно заставить Омег принять Альфу. Что теперь именно Омеги смогут контролировать рождение детей. И сколько их не держи в закрытых помещениях, сколько не корми разными препаратами, Альфа не сможет покрыть Омегу, потому как феромон Омеги будет доминантой. Ещё чуть-чуть. Ещё немного. И мир изменится навсегда. Вчера Ханыль передал, что у них появился первый случай, когда Альфа не смог принудить Омегу к близости. Бедный, запуганный и измученный Омега, который успел уже несколько раз принять препарат из лаборатории повстанцев, сжавшись в комок в углу кровати, с изумлением смотрел, как Альфу, минутой назад пытавшегося его покрыть, выгнуло от боли. На данный момент у этого Альфы взяли анализы и от Омеги отселили. Потому как при виде этого Омеги у Альфы начинался остаточный спазм. С одной стороны, Альфу было жалко, с другой — их план работал и скоро взятые на изучение анализы из Лаборатории принесут хозяевам неожиданный результат. По сути, вердикт. И повстанцы не собирались оставлять происходящее в тайне. После того как Джин с Хосоком выведут из Колыбели Альф и Омег, повстанцы во всеуслышание объявят о новом препарате и начнут его активно распространять по разным каналам. Колыбель много лет боролась с повстанцами оружием в руках Охотников. Теперь Омеги смогут защитить себя сами. Своими собственными руками. *** За Чимином пришли сразу после завтрака. Юнги успел обдумать всё, что тот ему сказал. Это давало ему надежду на то, что скоро всё закончится и они окажутся на свободе. Чимин рассказал ему о Ханыле и о том, что когда его поведут на обследование, Ханыль напишет в документах всё, что требуется. А именно, что Чимин от Юнги залетел. И поэтому Омегу пока трогать не будут. Так что Юнги мог за него не беспокоиться. Юнги принял это. Но пока он думал о том, как преподнести Омеге информацию о том, что противозачаточные в случае с ним не работали, за Чимином пришли. Всё что успел Юнги, так это сказать: — Скажи Ханылю, что твоим Альфой был я. Он всё поймёт. И прости меня, если ты этого не хотел. Затем Чимина вывели из комнаты. Шагая в сторону смотровой на встречу с Ханылем, Чимин думал, что могли означать последние слова Альфы. Что такого про Юнги мог знать Ханыль, за что Чимину нужно будет его простить.