.
Через пол часа, когда даже тепло объятий друг друга не в состоянии сдержать пронизывающий холод ночи, они вынуждены вернуться в дом. Их пальцы переплетаются, когда Магнус ведет Алека наверх, в комнату для гостей, останавливаясь перед дверью. — Спокойной ночи, Магнус, — говорит Алек. Его голос хриплый от поцелуев, волосы растрепаны, а губы красные и блестящие, и Магнусу требуется все самообладание, чтобы не наброситься на Алека снова. Он оставляет мягкий, целомудренный поцелуй на губах Алека. — Спокойной ночи, Александр, — бормочет он. — Спасибо, что веришь в меня. Глаза Алека смягчаются, и он наклоняется, чтобы украсть еще один быстрый поцелуй из жадного рта Магнуса. — Всегда, — шепчет он в ответ. Проходит еще минута, но в конце концов Алек отстраняется и заходит в комнату, оставляя Магнуса одного. Он чистит зубы и готовится ко сну, действуя на автопилоте, потому что его разум еще не до конца вернулся к нему. Он ложится с широкой улыбкой на лице, а его сердце все так же бешено колотится. Возможно, именно поэтому час спустя он все еще ворочается в кровати, ощущая губы Алека на своих, а кожа все еще горит там, где его касались руки Алека. Он крутится с одного бока на другой, но всякий раз, как он закрывает глаза и пытается заставить себя заснуть, его преследуют карие глаза и нежные улыбки. Он чувствует себя подростком, лежащим в постели в доме своей матери и не способным заснуть, потому что его голова слишком занята сердечными делами. Он в сотый раз проверяет время на своем телефоне, и, выяснив, что уже аж два часа ночи, наконец решает что-то с этим сделать и сбрасывает с себя одеяло, вскакивая с кровати. Он делает глубокий вдох, собирается с духом и выходит из комнаты, но мелькнувшая в его голове мысль заставляет его вернуться обратно. Уже два часа ночи, Алек наверняка спит. — Возьми себя в руки, — бормочет он себе под нос, качая головой от собственной нелепости. Он возвращается в свою комнату, закрывает за собой дверь и со стоном падает лицом вниз на кровать. Но через мгновение он вскакивает и снова направляется к двери. Он открывает ее и почти нос к носу сталкивается с тем, кто и не давал ему спать. Алек занес кулак, явно для того, чтобы постучать в дверь, его губы приоткрыты от удивления. Он моргает, глядя на Магнуса, и опускает взгляд на его обнаженную грудь. — Я… — Иди сюда, — требует Магнус, хватая Алека за запястье и дергая на себя, одновременно яростно целуя его и закрывая дверь у него за спиной. Алек стонет в его губы, путаясь в ногах. Это заставляет их обоих оступиться, но Магнусу удается спасти их от столкновения с полом. Вместо этого они падают на кровать, Алек, тихо посмеиваясь, оказывается сверху него. Он проходится поцелуями по челюсти Магнуса. — Не мог уснуть, — коротко бормочет он, забывая о необходимости произносить полные предложения в пылу страсти. — Слышал тебя в коридоре. Пальцы Магнуса вцепляются Алеку в волосы, оттягивая его голову назад, чтобы снова соединить их губы вместе. — В комнате для гостей очень холодно, — говорит он, и это явная ложь. — Тебе следует остаться на ночь у меня. Алек кивает в знак согласия, его пальцы скользят по обнаженной коже живота Магнуса. — Очень холодно. — Может быть, тебе стоит остаться еще и завтра, — предлагает Магнус, уже немного запыхавшийся. Алек хихикает ему в рот. — У меня все равно не было планов. Магнус откидывается на подушку и смотрит на Алека, скользя подушечками пальцев по тому же пути, что проделывает его взгляд, с таким благоговением, что сам удивляется этому. — Может быть, я смогу пригласить тебя на настоящее первое свидание, — бормочет Магнус, растягивая губы в дразнящей улыбке. Алек поворачивает голову, чтобы запечатлеть поцелуй на ладони Магнуса, игриво прикусывая его большой палец, когда тот касается его нижней губы. — Первое свидание? — повторяет он, звуча слишком забавно, на вкус Магнуса. — Магнус, у нас уже было что-то вроде трех свиданий. Магнус усмехается. — Нет, не было. Алек откидывается назад, перенося свой вес на предплечья, чтобы одарить Магнуса взглядом, полным недоверия. — Ты что, шутишь? Магнус хмурится. — Нет, — с сомнением говорит он и это звучит больше как вопрос, чем утверждение. — Помнишь, я приготовил тебе яблочный перевертыш? — теперь Алек звучит немного обиженно. — Я познакомил тебя со своей лучшей подругой и показал ее фургон в гребаных одиннадцать вечера! Магнус приподнимает бровь. — Ну и что? — О Боже мой, — шепчет Алек себе под нос. Он наклоняется вперед, чтобы коснуться носа Магнуса. — Это были свидания, шеф. Магнус упрямо качает головой. — Они не считаются. Алек закатывает глаза. — Считаются. — Нет, не считаются. Я пытался доказать свою точку зрения. Алек бросает на него многозначительный взгляд. — В самом деле? Ты собираешься спорить со мной по этому поводу? Магнус скользит рукой по его затылку, притягивая ближе. — Привыкай к этому, Лайтвуд, — бормочет он, растягивая губы в озорной ухмылке. Алек открывает рот, чтобы возразить, но Магнус заглушает его возражения поцелуем, ухмыляясь ему в губы. — Это еще не конец, — бормочет Алек между поцелуями. — Тебе повезло, что мне нравится твое глупое лицо. — Тебе повезло, что мне нравится твое, — отвечает Магнус немного раздраженно. — А продавцы на рынке думали, что ты слишком хорошенький, чтобы пропадать даром. Алек ошеломленно и громко смеется, чем удивляет их обоих. Магнус хлопает ладонью по рту Алека. — Тише, — бормочет он, тоже смеясь. Алек прикусывает нижнюю губу, и у него, по крайней мере, хватает приличия выглядеть извиняющимся, когда он утыкается лицом в шею Магнуса, чтобы подавить смех. Магнус потирает его обнаженные плечи, а ухмылка, которую он не может контролировать, расползается по его лицу. — Ты невыносим, — бормочет Алек Магнусу в шею и пускает дрожь по позвоночнику, когда спускается мягкими, но жгучими поцелуями на его ключицу. — У меня такое чувство, что мы бы точно не были там, где мы сейчас, если бы тебе это хоть немного не нравилось, — отвечает Магнус, оставляя поцелуй у него за ухом. Алек одобрительно хмыкает, его губы опускаются к прессу Магнуса, но он ничего не отвечает, его обычное остроумие наконец-то забыто. Магнус благодарен за это. Магнус благодарен за все это.6
9 января 2022 г. в 19:55
Магнус начинает верить, что Алек Лайтвуд и вправду может быть каким-то волшебным существом. Всего за пару часов ему удалось очаровать его «никто не достоин моего сына» мать, так он еще и убедил ее, что сам помоет посуду, и лучше ей идти готовиться ко сну, ведь она уже валится с ног от усталости.
Магнусу было поручено загрузить посудомоечную машину, но он уже это сделал, и ему больше нечего делать, кроме как сидеть на столе рядом с Алеком, скользя взглядом по призрачной улыбке на его губах, по мягкому изгибу его ресниц, небольшой ямочке на носу.
Алек смотрит на него сквозь ресницы, вытирая руки полотенцем, которое Магнус протягивает ему.
— Что? — спрашивает он почти шепотом.
— Ты нравишься моей матери, — как бы между прочим говорит Магнус. — Это настоящее достижение.
Алек криво усмехается, скрещивая руки на груди. — Не знаю, шеф, заметил ли ты, но я нравлюсь людям.
Магнус ухмыляется, его пальцы покалывает от нервного напряжения. — Предполагаю, что ты нравишься людям, Лайтвуд.
Алек делает шаг ближе, облизывая губы, и сердце Магнуса стучит о его грудную клетку, выбивая весь воздух из легких. — А тебе?
Он достаточно близко, чтобы Магнус мог дотронуться до него. — Думаю, можно и так сказать.
Алек улыбается, на мгновение опустив взгляд на губы Магнуса, и снова переводя на глаза.
— Я приготовила комнату для гостей, — весело объявляет Амиша из коридора.
Алек едва успевает отскочить, как она входит. Она переводит взгляд с Магнуса на Алека, прежде чем остановиться на Магнусе.
— Магнус, пойдем со мной, я покажу тебе, где лежат дополнительные одеяла, если ночью тебе станет холодно.
— Я знаю, где лежат одеяла, мама, — перечит он.
— Магнус, — предупреждающе шипит она.
Он глубоко вздыхает, бросает взгляд на Алека, когда тот тихонько смеется себе под нос, и спрыгивает со стойки, чтобы последовать за ней на второй этаж.
Она бьет его в плечо, как только они оказываются вне пределов слышимости.
— Ауч! За что? — спрашивает он, потирая место ушиба.
— Ты не сказал мне, что у тебя есть парень, — обвиняюще шепчет она по-индонезийски.
— Он не мой парень! — возражает Магнус.
Она прищуривается, — Он приехал из Нью-Йорка, потому что думал, что расстроил тебя, и смотрит на тебя так, как будто это ты повесил луну в небо.
Магнус смотрит себе под ноги, прикусывая нижнюю губу. — Правда?
Амиша закатывает глаза. — Зачем ещё он был бы здесь?
Магнус пожимает плечами, не зная, что ответить.
Его мать смягчается, нежно качая головой. Она кладет руку ему на щеку, поглаживая ее пальцем. —Ты заслуживаешь кого-то хорошего, Магнус, — нежно бормочет она. — Того, кто будет чувствовать то же, что и ты. Смотреть на тебя так, как смотришь на него ты.
Магнус улыбается, маленькой, но очень искренней улыбкой. — Я знаю, мама.
Она удовлетворенно кивает. — Высыпайся, ты выглядишь измученным.
Магнус фыркает. — Хорошо.
— А одеяла…
Магнус закатывает глаза. — Я знаю, где лежат одеяла. Я помогал тебе переехать!
— В шкафу в комнате для гостей, — все равно говорит она.
Он усмехается, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. — Спокойной ночи, мама.
— Спокойной ночи, дорогой, — говорит она, возвращаясь вниз в свою комнату.
Магнус же возвращается на кухню. Он замечает Алека, сидящего на веранде, где они раньше смотрели на закат. Он разливает чай по чашкам и присоединяется к нему мгновением позже.
Он садится рядом с Алеком на диван, прижимая одно колено к груди, прежде чем предложить ему одну из кружек.
— Спасибо, — говорит Алек, сжимая ее ладонями. — Я действительно надеюсь, что не помешал вам или что-то в этом роде. Я действительно не планировал оставаться на ночь.
Магнус раздраженно вздыхает. — Моя мать все равно не позволила бы тебе уйти, — говорит он. — Она крошечная, но не стоит ее недооценивать. Она способна на все, при должной мотивации.
Алек улыбается. — Это похоже на мою мать. — он делает глоток чая, наблюдая, как луна отражается в воде, превращаясь в бесформенный плавучий свет. — Честно говоря, я рад, что приехал сюда, уже только потому, что встретил ее. И только отчасти потому, что я попробовал ее еду.
Магнус фыркает, но кивком соглашается с точкой зрения Алека. — Теперь ты понимаешь, почему я приехал сюда после нашего вчерашнего разговора? Она — «мои корни». Не только потому, что она моя мать, но именно из-за нее я и начал готовить.
— Я думал, что ты, будучи еще маленьким, помогал прокормить семью, продавая еду соседям, — говорит Алек.
Магнус качает головой. — Что ж, это история, которую Камилла хотела, чтобы я рассказал, — говорит он приглушенным голосом. — Это далеко от истины.
Алек придвигается немного ближе, его колено мягко ударяется о колено Магнуса, словно призывая его продолжить.
Магнус делает большой глоток чая, посылая ему раздраженный взгляд. — Знаешь, меня действительно бесит то, что ты заставляешь меня хотеть говорить о вещах, которые я обычно зарываю, как можно глубже, в себе.
Глаза Алека, кажется, смотрят ему прямо в душу. — Мне это нравится, — говорит он без извинений. — И я благодарен за то, что ты делишься со мной.
Магнус склоняет голову набок, глядя на Алека, гадая, какая скрытая сила зажигает серьезность в его взгляде.
— Мне тоже это нравится, — честно говорит он.
Алек наклоняется немного ближе, голос падает до успокаивающего бормотания. — Не рассказывай, если не хочешь, я не заставляю.
— Я знаю, — почти со стоном отвечает Магнус. — Но я хочу рассказать и это меня бесит. — он собирается с духом, глядя на водную гладь перед ними, и начинает, глубоко вздохнув, — Камилла не хотела, чтобы я говорил правду. Она сказала, что людям нужен не слезливый рассказ, а что-то, что могло бы их вдохновить. По правде говоря, я начал готовить, потому что у моей мамы была тяжелая форма депрессии. Ей помогли, и сейчас ей лучше, уже много лет. Но когда я рос, были времена, когда она едва могла вставать с постели, чтобы принять душ, не говоря уже о том, чтобы готовить для нас. Вот почему я начал готовить. Я научился зарабатывать деньги не для того, чтобы помогать сводить концы с концами, а потому, что в этом была крайняя необходимость. В конце концов, мама поборола своих демонов и присоединилась ко мне на кухне. Возможно, она просто устала есть переваренную лапшу.
Алек смеется, глубоко и низко. — Я уверен, что людям действительно будет интересно узнать, что даже великий Магнус Бейн с трудом мог сварить макароны. Это вдохновляет.
Магнус нежно толкает его, его глаза весело прищуриваются. — Мои неудачи? Вдохновляют?
— Вдохновляет то, что ты не остановился и пробовал до тех пор, пока не получилось, — поправляет Алек с той же откровенной честностью, что и раньше. И Магнусу она нравится не меньше, чем мужчина, произносящий ее.
В конце концов, именно она стала причиной, почему они начали общаться, и уже за это Магнус благодарен.
— Я не знаю.
— Ты совершенствовался и преодолевал неудачи из-за любви к маме, — невзначай говорит Алек. — Это чертовски вдохновляет, если ты хочешь знать мое мнение.
Кажется, что мир вокруг него медленно меняется, формируется, отталкиваясь от того, каким Алек видит его, все еще с недостатками, но определенно хорошим. Туман, которым окутан разум Магнуса, медленно рассеивается, а его горящие легкие наполняются воздухом, хотя он и не чувствовал, что задыхался до этого.
Его сердце так сильно бьется в груди, что он боится, что сейчас оно все же проломит ему ребра. Но, вместо этого, оно уничтожает темную дыру, зияющую в его груди уже долгое время, смывая пустоту, которая, казалось, стала неотъемлемой частью его самого.
Магнус пообещал себе, что больше никогда не будет полагаться на чужое мнение о нем для поддержания своей самооценки, но от старых привычек так трудно отказываться, а неиссякаемая доброта Алека подкупает намного сильнее, чем фальшивая заинтересованность Камиллы. Она только делала вид, что помогает, отчего ее предательство ощущалось еще болезненнее, но Алек… Алек не ждет ничего взамен на то внимание, в котором он купает Магнуса, и это заполняет зияющую в груди Магнуса дыру чем-то, чего он уже и не ожидал получить — желание оправдать эту непоколебимую веру в него.
— Я не хочу разочаровывать людей, — мягко говорит Магнус, изо всех сил пытаясь проглотить ком в горле. - Я уже слишком много раз их подводил. Катарина, Рагнор, Рафаэль, Саймон… Они были со мной в самые худшие времена, потому что доверяли мне, а я подвел их доверие. Даже после ухода Камиллы, они пытались мне что-то сказать, а я не слушал их, потому что хотел что-то доказать. Я не понимал, что пытаюсь доказать, что могу жить с остатками влияния Камиллы. Вместо этого мне следовало полностью уничтожить его.
— Я не очень хорошо их знаю, но не думаю, что ты их разочаровал, — отвечает Алек. — Даже Рагнора, который, кажется, постоянно в каждом так или иначе разочаровывается.
Магнус смеется, нежно качая головой. — Он сварливый ублюдок, но он мой сварливый ублюдок.
— Они любят тебя, — настаивает Алек, — и знают, что ты стараешься изо всех сил. И этого более чем достаточно.
Магнус стонет, упираясь лбом в колено. — Ты не даешь мне погрязнуть в жалости к себе. Перестань быть умным, это раздражает.
Алек тянется к его плечу, осторожно поглаживая. — Ну, во мне, кроме симпатичной внешности, определенно есть еще и интеллект, Магнус, — шутит он.
Магнус смотрит вверх, надув губы. — Очень даже симпатичной, — печально вздыхает он.
Алек краснеет, поддразнивание исчезает из его взгляда и заменяется чем-то сладким и застенчивым.
Он отводит глаза, прочищая горло. — Насчет ресторана, ты уже знаешь, что будешь делать дальше?
Его тон скорее любопытный, чем озабоченный. Магнус облокачивается подбородком о свое колено, обхватывая кружку обеими ладонями.
— У меня есть несколько идей, — уклончиво говорит он. — Пока ничего конкретного.
Алек с сомнением приподнимает бровь. — Почему мне кажется, что ты что-то недоговариваешь?
Магнус раздраженно поджимает губы, что противоречит тому, как радостно подпрыгнуло его сердце. — На мой взгляд, ты слишком проницательный.
— Ресторанный критик, — промежду прочим говорит Алек, тыкая себя в грудь с гордой ухмылкой.
Магнус закатывает глаза и делает глоток чая. Алек выжидающе смотрит на него, и, когда он понимает, что бороться с этим совершенно бессмысленно, слова сами по себе вылетают из его рта.
— Несколько лет назад мне пришла в голову глупая идея. На самом деле это было то, что я сначала задумал для Le Petit Paris, прежде чем он стал… ну, тем, чем стал. Но кое-что случилось, и моя задумка так и не увидела свет.
— Дай угадаю, — раздраженно отвечает Алек, прежде чем Магнус успевает продолжить, — Камилле это не понравилось.
Магнус ненавидит то, как легко Алек пришел к такому выводу. — Не понравилось.
Глаза Алека возбужденно сияют в лунном свете и существование Камиллы мгновенно забывается. — Что за идея?
— Я всегда хотел вернуться к тому, чем в самом начале кулинария была для меня. Чем-то настоящим и искренним, одной из фундаментальных частей различных культур, основополагающим знаниям о продуктах — говорит он. — Вернуться к тому, чему меня учила мама. Поэтому я хотел путешествовать по миру, узнавать от местных жителей все эти удивительные техники и рецепты и добавлять свою собственную изюминку в моем ресторане. У него не было бы меню, потому что я бы каждый день создавал разные блюда в зависимости от того, что сегодня привезли для меня фермеры, и какую новую чудесную комбинацию вкусов я обнаружил. Но Камилла сказала, что это будет абсолютно не прибыльно, но она ошибалась.
— Вначале каждый ресторан не особо прибыльный, — отмечает Алек. — И я не знаю ее, но я почти уверен, что Камилле это не понравилось, потому что это была твоя идея, и она не хотела, чтобы у тебя было хоть что-то свое, неподконтрольное ей.
Магнус гримасничает. — Звучит правдоподобно.
— Это отличная идея, Магнус, — твердо заявляет Алек. — Ты можешь делать влоги во время путешествий, рассказывая то, что узнаешь о культуре страны через национальную еду.
Магнус выпрямляется на своем сиденье, нервно сжимая пальцами подушку дивана. — И показывать, откуда пришла та или иная традиция, показывать людей, которые готовят только ортодоксальными методами!
— Учитывая твою карьеру и медийность, я уверен, что Netflix купит эту идею в мгновение ока.
— Фу, пожалуйста, не надо больше Netflix, — говорит Магнус, сжимая губы от презрения. — С меня достаточно.
Алек слегка смеется. — Тогда можно сделать канал на YouTube.
Магнус быстро кивает, его голова гудит от миллиона новых идей. — Я мог бы начать с Индонезии, — говорит он так быстро, будто боясь, что все идеи исчезнут, если он их не озвучит в ту же секунду. — Я бы мог взять с собой маму.
— Ты можешь рассказать свою настоящую историю, —говорит Алек так же взволнованно, как и Магнус. — Показать людям, кто ты на самом деле.
— Что, если им не понравится, кто я на самом деле? — спрашивает Магнус, прежде чем успевает прикусить язык.
Алек усмехается, как будто сама идея этого абсурдна. — Что ж, тогда ты все равно не захочешь, чтобы они смотрели твои шоу. Ты прекрасен такой, какой есть, Магнус. Всякий, кто просит тебя быть кем-то еще, — гребаный идиот.
Магнус искренне желает, чтобы Алек прекратил быть таким прямолинейно честным — так же сильно, как он надеется, что тот никогда этого не сделает.
Алек сидит достаточно близко, и в этот раз Магнус делает это: его кулак сжимается вокруг мягкого материала свитера Алека, притягивая ближе. Дыхание Алека сбивается, но, когда Магнус целует его, он растворяется в этом поцелуе, его руки взлетают вверх, чтобы лечь на талию Магнуса.
Когда Магнус наконец-то зарывается в его смехотворно растрепанные волосы, руки Алека сжимаются вокруг него, прижимая Магнуса к себе, чему тот очень рад. Что-то падает на пол и разбивается, но они абсолютно не придают этому значения. Магнус целует Алека сильнее и глубже. Алек издает тихий звук в глубине горла, когда большой палец Магнуса осторожно скользит по раковине его уха, а затем вниз к челюсти, где грубая щетина царапает его прикосновение самым восхитительным образом.
Алек на вкус как ромашка с легким привкусом мяты и еще миллиона вещей, в которых Магнус хочет раствориться. Вся его броня рушится, уступая место чему-то совершенно новому, что строят для него губы Алека, теплые и таинственные, но оно того стоит. Его разум все еще гудит, но ему было бы трудно вспомнить другую причину этого, кроме нежного прикосновения губ Алека к его собственным и крепких объятий.
Когда Магнус отстраняется, тяжело дыша, он почти сходит с ума, от того, что Алек тянется за еще одним поцелуем, и Магнус чувствует его жаркое дыхание на своих губах.
— Мне нужно записать все это, пока я не забыл, — бормочет он с тихим смешком, медленно расцепляя пальцы, запутавшиеся в волосах Алека.
Алек разочарованно хнычет, а Магнус забывает в этот момент даже свое чертово имя.
Поэтому он снова целует Алека, и не имеет значения, забудет ли он одну или две идеи, потому что они и так переполняют его голову, а его сердце просто разрывается от счастья.