.
— Не могу поверить, что этот парень флиртует с тобой через Idris Magazine, — Рагнор тяжело вздыхает, глядя на Магнуса поверх своего телефона. Магнус поднимает взгляд от тарелки, которую он сейчас сервирует и ухмыляется своему старому другу, прекрасно зная, насколько это приведет его в ярость. — Что ж, я совершенно неотразим, — он добавляет последние штрихи и передает тарелку Саймону, который ждет рядом с ним. — За второй стол. Саймон кивает с теплой глупой улыбкой на лице, которая не покидает его с тех пор, как Рагнор закончил читать последний обзор Алека. Однако он не собирается уходить. — Относи, Саймон, — резко говорит Магнус, и официант снова возвращается в реальность, спеша в зал. Магнус лукаво посмеивается. Когда он снова поворачивается к Рагнору, тот все еще прожигает его взглядом, скрестив руки на груди. — Что? Рагнор многозначительно смотрит на него, — Он тебе нравится. — Кто? Саймон? Конечно, он мне нравится, я сам его нанял. Рагнор закатывает глаза и бросает убийственный взгляд на Рафаэля, когда тот, хихикая, проходит мимо них в винный погреб. — Я говорил об этом критике, — говорит Рагнор, его губы изгибаются от презрения. — Он тебе нравится. Магнус косится на Катарину, которая работает в мясном цеху. — Скажи ему, чтобы он оставил меня в покое, когда я работаю. — Оставьте Магнуса в покое, пока он работает, — автоматически говорит Катарина. Рагнор собирается протестовать, но Катарина продолжает, — Особенно, когда ты задаешь такие глупые вопросы. — Ха! — восклицает Магнус, победно указывая на Рагнора кончиком ножа. — Он точно нравится Магнусу, это очевидно, даже нет смысла спрашивать, — заканчивает Катарина, и, хотя Магнус не видит ее лица, он прекрасно слышит улыбку в ее голосе. — Эй! — обиженно выпаливает он. Преданный теми, кем он больше всего дорожит. Как всегда. Рагнор торжествующе улыбается, но, быстро серьезнеет, наклоняется ближе и понижает голос. — Нужно ли нам вмешаться? Теперь очередь Магнуса закатить глаза. — Я могу позаботиться о себе, Рагнор. — Я знаю, — отвечает Рагнор, хотя в его голосе все еще слышно сомнение. — Но у тебя не лучший послужной список, и я хочу убедиться, что твои вкусы изменились в лучшую сторону. Магнус на секунду делает паузу и выпрямляется, глядя на Рагнора. — Между мной и Лайтвудом ничего нет, — говорит он. — И, если это когда-нибудь изменится, я обещаю, что буду осторожен, хорошо? Могу я вернуться к работе сейчас? Это кухня, а не кабинет психотерапевта. Темные глаза Рагнора на мгновение всматриваются в него, но в конце концов Рагнор кивает, казалось бы, удовлетворенный. — Разве между ними есть разница? — вмешивается Катарина, и Магнус усмехается, переходя к следующей тарелке. — Эм… Шеф? Магнус стонет, сердито оборачиваясь на Саймона, который только что вернулся из зала. — Что теперь, Саймон? Нет, галстук нельзя снять. Саймон качает головой. — Дело не в этом, — говорит он. Он на секунду замолкает, и Магнус не знает виновата ли полная посадка, ожидающих обслуживания, людей, или то чувство, которое зажгло внутри него беспокойство Рагнора, но Магнус мгновенно теряет терпение. — Что случилось, Саймон? — огрызается он. Саймон снова сфокусировался. — Твой… твой парень пришел. Магнус замирает, приоткрыв рот от шока, — Кто? — Критик из Idris Magazine, — объясняет Саймон. — Он здесь. Говорит, что хочет с тобой поговорить. — Я… — Магнус бросает взгляд на Катарину, как будто она может дать ему ответ, которого он сам не знает. — Что он здесь делает? Она пожимает плечами, но ободряюще улыбается, и, похоже, Магнусу тоже нужно приободриться, он делает глубокий вдох и обращается к Саймону. — Пригласи его сюда. Саймон разворачивается, чтобы уйти. Магнус успевает громко крикнуть «И он не мой парень!» прежде, чем за тем закрывается дверь. Магнус как раз передает Клэри четыре новых тарелки, когда Саймон возвращается, а Алек идет за ним по пятам. Алек обводит кухню испуганным взглядом. Магнус улыбается про себя. Организованный хаос, который царит здесь, может ошеломить только того, кто к нему не привык. Однако Алек, кажется, приспосабливается достаточно быстро, потому что его взгляд смягчается, когда он находит Магнуса. — Привет. Магнус изгибает бровь, глядя на него. — Вымой руки, — приказывает он, и Алек шутливо кланяется ему, пока идет к раковине. — Что ты здесь делаешь? — Один антрекот и один копченый лосось на пятый стол, — звонко кричит Клэри, входя на кухню. Магнус двигается на автопилоте, его руки порхают над тарелками, но он смотрит, не отрываясь, только на Алека. — Ты уже ужинал? — спрашивает Алек небрежным тоном, что заставляет Магнуса задуматься, понимает ли Алек, что стоит сейчас, в прямом смысле, посреди кухни. — Я всегда ем перед сменой, — отвечает Магнус, даже не пытаясь скрывать свое недоумение. — Это было три часа назад. А что ты хотел? — Я хочу отвезти тебя кое-куда. Магнус озадачен сейчас не меньше, чем тогда, когда Саймон объявил, что Алек здесь. — Слишком туманно и недостаточно деталей. Куда именно? — Погоди и увидишь, — Алек повторяет точь-в-точь слова самого Магнуса и фирменная дерзость искрится в его взгляде. — Но, я думаю, тебе понравится. Магнус качает головой, протягивая руку, чтобы схватить тарелку, которую Катарина передает ему. — Ты же знаешь, что мог просто написать, правда? Алек проводит рукой по затылку, немного виновато пожимая плечами. — Это было решение, принятое в последнюю секунду. Так что ты скажешь? Магнус на мгновение задумывается, сосредотачиваясь на бешеном, он не уверен, что может винить в этом хаос вокруг него, биении своего сердца. А потом он моргает, понимая, что, если и есть что-то, что его сейчас и вправду удивляет, так это звенящая тишина на кухне. Он поднимает глаза и обнаруживает, что весь его персонал выжидающе смотрит либо на него, либо на Алека, и иногда даже на Катарину, которая хотя бы решилась снять кастрюлю с огня. — Вам совсем заняться нечем? — огрызается Магнус, и анархия немедленно отступает. Он снова смотрит на Алека. — Я согласен. Напиши мне подробности, и встретимся на месте. — Когда ты заканчиваешь? — спрашивает Алек. — Через пару часов, — хмурится Магнус. — Отлично, — Алек сияет широкой ухмылкой, и Магнус залипает на ней против своей же воли. — Я буду ждать в баре. Твой сомелье меня ненавидит, но я уверен, что, если тебе удалось удержаться от убийства, он тоже сможет. — Я бы не был так уверен в этом, — поддразнивает Магнус. Улыбка Алека становится ещё шире. — Это риск, на который я готов пойти. Увидимся позже. И он уходит так же быстро, как и вошел, оставляя Магнуса смотреть ему вслед, покусывая нижнюю губу. Тишина вернулась, и ему не нужно оглядываться вокруг кухни, чтобы понять, почему. Магнус стонет. — Все за работу! Если я услышу хоть одно слово, то виновник весь следующий месяц будет убирать туалет, я ясно выразился? Звон кастрюль и неистовая болтовня стали ему ответом. — Мне нравится его стиль, — все равно комментирует Катарина, потому что она знает, что угрозы Магнуса на неё не распространяются. Магнус улыбается и никак не отвечает ей. Но он не успевает скрыть эту улыбку от любопытных глаз Рагнора. — Ничего не говори, — предупреждает Магнус. — И, пожалуйста, займись делом. Рагнор закатывает глаза. — Сначала это была злая ведьма, теперь ресторанный критик… В следующий раз это будет веган, — ворчит он. С неохотой и написанным отвращением на лице, он разворачивается на каблуках, чтобы вернуться в зал. Магнус смотрит на его удаляющуюся спину, бросая кухонное полотенце ему в голову..
Магнус находит Алека именно там, где тот и сказал: сидящим в баре. Неожиданный поворот событий заключается в том, что, кажется, Рафаэль мило болтает с ним, а не посылает убийственные взгляды, планируя его бесславную кончину. Подойдя к ним, Магнус не может скрыть своего удивления. — Я чувствую, что должен спросить, что здесь происходит. Но делать этого я не буду. Алек криво улыбается, слишком гордый собой. — Что я могу сказать? Я очень даже неплохой. — Как для критика, ага, — невозмутимо отмечает Рафаэль. Магнус качает головой скорее с нежностью, чем с раздражением. — Итак, куда мы идем? — Проголодался? — спрашивает Алек вместо ответа. — Я бы съел что-нибудь, — говорит Магнус. — Но я только что провел шесть часов на кухне, так что мне жаль, дорогой, но сегодня вечером я не хочу тебе доказывать, что ты ошибаешься насчёт моей готовки. Улыбка Алека только шире, когда он встает и накидывает своё пальто. — Хорошо, что я и так был прав, — выражение его лица смягчается, когда Магнус смотрит на него, хотя в глазах так и продолжают плясать чёртики. — Одевайся, я отвезу тебя кое-куда. Магнус прикусывает нижнюю губу, бросая быстрый взгляд на Рафаэля, который просто выгибает бровь, глубоко вздыхая. — Если завтра я не выйду на связь, значит, он убил меня. Рафаэль хмурится, явно не понимая шутки. — Метафорически, — вмешивается Алек, посылая Магнусу нежно-сердитый взгляд. Рафаэль качает головой, за явным раздражением не видно ни капли привязанности. Алек смотрит на часы на своем запястье и снова смотрит на Магнуса. — Давай, шеф. Я заставил Майю пообещать, что она закроется сегодня чуть позже, чем обычно, и я не хочу, чтобы она задерживалась на работе допоздна. — Кто такая Майя? — спрашивает Магнус. — Увидишь, — говорит Алек, бесцеремонно схватив его за рукав рубашки, чтобы потащить в кабинет, где Магнус хранит свои вещи, топая через всю кухню и не обращая внимания на озадаченные взгляды, которыми их одаривают. Рагнор и Катарина, которые тоже собирают свои вещи, с сомнением смотрят на них обоих. — Он тебя похищает? — спрашивает Катарина, хотя ее голос не звучит слишком обеспокоенным. — Я верну его до полуночи, обещаю, — тон Алека сочится сарказмом. — Пожалуйста, не надо, ты можешь оставить его себе, — невозмутимо говорит Рагнор. Магнус хватает свое пальто, а другой рукой тыкает Рагнора в бок и поворачивается к Алеку. — Поехали..
Поездка в таинственное место не длится слишком долго. Уже поздно, движение на дорогах более спокойное. Они едут в дружелюбной тишине, и Магнус украдкой бросает взгляды на Алека, на то, как его пальцы нервно танцуют на руле, на маленькие тени, отбрасываемые мимолетными огнями ночи на его лицо, на острую линию челюсти и на то, как губы Алека дергаются в улыбке, когда он чувствует на себе взгляд Магнуса. Это сбивает с толку, особенно когда Магнус понимает, что ему не хочется убегать, как он сделал бы раньше, и что он чувствует себя очень комфортно, позволяя Алеку отвезти его в незнакомое место. Когда Алек наконец глушит мотор, все что Магнус знает о их местонахождении — они в Бруклине, но он не может определить, где именно, потому, что здания вокруг ему незнакомы, а мост они пересекли уже очень давно. — Я не смогу припарковаться ближе, — говорит Алек и выходит из машины. Пешая прогулка занимает всего несколько минут, Магнус просто идёт следом за Алеком, не задавая никаких вопросов. Они выходят на пирс. Сейчас их, со стороны парка, окружают только деревья, испещрённые оранжевыми, желтыми и коричневатыми оттенками на ранних осенних листьях, а Гудзон мирно течет по другой стороне. Где-то вдалеке пара человек болтают и смеются, но Алек молчит, доброжелательно искрясь нервной энергией, хотя Магнус не совсем понимает почему. Но потом до него доходит. Перед ним открывается великолепная картина: на горизонте простирается Манхэттена во всей своей красе, Бруклинский мост сияет в ночи, словно маяк, заставляя почувствовать себя уютно и безопасно. Магнус почти вздрагивает от этой мысли, но он знает, что это правда: каким-то образом он чувствует себя в безопасности. Сейчас он не думает о том, что, возможно, однажды его самая уродливая ложь или грязный секрет могут стать достоянием общественности. Не чувствует, будто над ним дамокловым мечом нависает одиночество, которое часто следует за ним, приветствуя его, как старого друга. Здесь он защищен от жестокости мира, защищен даже от неумолимо бегущего времени. Прямо у кромки воды стоит фургон с едой, а вокруг него несколько столов и маленькие гирлянды, слегка мерцая, создают такую волшебную атмосферу, что Магнусу кажется, будто он попал в сказку. Фургон невероятно красивый, полностью металлический, с большим ярким граффити, изображающим взрыв продуктов, на боку. У него круглая крыша, которая так сильно напоминает Магнусу о его первом фургоне, что ностальгия захлестывает его с головой. — Вау... — бормочет он себе под нос. — Очень красиво, согласен? — говорит Алек с улыбкой в голосе. Когда Магнус оборачивается, он обнаруживает, что Алек смотрит не на потрясающий вид, а прямо на него. Магнус краснеет, жар обжигает его щеки, и прежде чем он успевает задуматься о причинах появления румянца, пальцы Алека сжимают его запястье и он тащит Магнуса к фургону с едой. — Быстрее, шеф. И Магнус следует за ним, ошеломленный. — Привет, Майя, — восклицает Алек, когда они подходят к окну выдачи. Обвиняющий палец тут же оказывается перед его носом. — Ты опоздал. Алек невинно улыбается ей. — Но ты простишь меня, потому что я твой лучший друг, и ты меня любишь? Магнус хихикает, каким-то образом испытывая облегчение от того, что Алек любит вести себя как говнюк не только с ним. Голова Майи поворачивается к нему, прядь коричневых кудрей, обрамляющих ее лицо, падает из-под яркой желтой повязки ей в глаза. Она небрежно сдувает ее и протягивает ему руку для рукопожатия. — Шеф Бейн, я твоя большая поклонница. Ты потрясающий, — говорит она. Магнус смущенно улыбается ей в ответ, пробегаясь кончиками пальцев по своим губам. — Надеюсь, ты не позволил этому идиоту заставить тебя думать иначе. Пальцы Алека все еще сжимают его запястье, и кожа Магнуса пылает от прикосновения. Его сердце так сильно колотится в груди, что, кажется, сейчас проломит рёбра. — Он никогда не говорил мне того, чего бы я и сам не знал раньше, — говорит он. Алек оглядывается на него с выражением полного удивления на лице, но оно быстро исчезает, заменяясь мягкой доброй улыбкой, а Магнус не знает, что с ней делать. Поэтому просто улыбается ему в ответ. — Итак, — прочищает горло Майя. На ее лице такая же гаденькая ухмылка, которую Магнус уже много раз улавливал на лице Алека, и он внезапно осознает причину, по которой эти двое стали друзьями. — Что я могу тебе предложить, шеф? — спрашивает она Магнуса, прежде чем повернуться к Алеку. — Я полагаю, что тебе как обычно. — Мне то же что и ему, — говорит Магнус. Майя кивает и сразу же поворачивается к ним спиной. — Присаживайтесь, я скоро подойду. Они выбирают столик прямо под гирляндой, достаточно далеко от фургона, чтобы ничто не мешало наслаждаться захватывающем дух видом. Алек садится напротив него, лениво вытянув ноги под столом, пока его икры почти не касаются Магнуса. Он облизывает губы, делает короткий глубокий вдох и смотрит на Магнуса ужасно хитрыми, но прекрасно искренними глазами. — Я хотел бы признаться кое в чём. Магнус какое-то время молча смотрит, а затем взмахивает рукой, побуждая продолжать. — Впервые я попробовал твою еду задолго до моего визита в Le Petit Paris. Магнус хмурится на это. — Действительно? Алек задумчиво прикусывает нижнюю губу, хватая салфетку из диспенсера на столе. Он начинает аккуратно ее рвать, и Магнусу это нисколько не нравится. — Я уже рассказывал, что изучал журналистику, — Магнус кивает, соглашаясь, но Алек почти не замечает этого, — Когда я был студентом, у меня почти не было времени готовить для себя, так что я в значительной степени жил за счет перекусов. Большую часть дня я проводил на занятиях, в библиотеке или подрабатывая фотографом для небольшой газеты. Обычно я выходил из библиотеки, брал еду из любого фургона с едой, припаркованного на территории кампуса, и, жуя на ходу, направлялся в любой уголок Нью-Йорка, который отправлял мне мой босс. Магнус прекрасно понимает, к чему идет этот разговор, но не прерывает его, вместо этого наблюдая, как Алек разбирает невинную салфетку. — Однажды появился новый фургон с едой. Я взял какой то сэндвич и побежал. Я был уже в метро, когда откусил первый кусочек и… если бы я мог выйти замуж за тот сэндвич, думаю, сейчас я был бы женатым мужчиной. — Магнус слегка посмеивается, наклоняя голову набок, чтобы бросить на Алека хитрый взгляд. Алек улыбается в ответ. — Твоя еда, Магнус… Она была невероятная. Лучше, чем я когда-либо пробовал. Не говори моей маме, что я так сказал. — Его тон и широко раскрытые глаза заставляют Магнуса рассмеяться. — Твой фургон не всегда был в кампусе, поэтому я ездил туда, где бы он ни находился, хотя бы раз в неделю, потому что это стоило того, — он делает паузу, и в его взгляде снова вспыхивает намек на игривость. — Я думаю, что значительная часть моей стипендии пошла прямо тебе в карман. Магнус смеётся гортанно и громко, запрокидывая голову. Лицо Алека светится и мерцает огоньками гирлянд, висящих над их головами, в его глазах отражается веселье и еще что-то, нечто бóльшее, чем Магнус может вообразить. — Каждый раз я пробовал что-то новое, но я был полностью уверен, что не буду разочарован, независимо от того, что закажу, — продолжает Алек, окунувшись с головой в воспоминания. — Когда у меня был дерьмовый день, а тогда у меня их было много, я знал, что всего один кусочек может заставить меня забыть обо всем, хотя бы на короткое время. А потом однажды фургон с едой исчез и, не буду лгать, я был опустошен. Магнус закатывает глаза, хотя ему не совсем удается избавиться от улыбки, вызванной рассказом Алека. — Что-то мне подсказывает, что ты преувеличиваешь. — Только если совсем чуть-чуть — игриво вздыхает Алек. — Но все равно. То, что ты тогда делал, было просто… потрясающе, понимаешь, о чем я? И я говорю не только о еде, я говорю обо всем в целом. Атмосфера чистой радости, казалось, царила везде, куда бы ты ни пошел. Он мрачно смотрит на Магнуса, но прежде, чем он успевает что-то сказать, Майя подходит к ним, ставя перед ними две переполненные тарелки. Магнус смотрит на его содержимое и улыбается. — Жареная курица? — Мои блюда просты, но они с душой, — объясняет Майя. — Готовлю традиционные рецепты, но в моей собственной интерпретации. Магнус вспыхивает от интереса. — Расскажи мне обо всем! Майя, кажется, удивлена, его просьбе, и Магнус внутренне проклинает тот образ, который преследует его даже за пределами съёмочной площадки. Но она, как и любой другой, страстно любящий своё дело человек, рада, когда ей предоставляется возможность поговорить о своей готовке. — Когда я решила открыть эту закусочную, я не знала, какую еду хочу подавать людям, поэтому вернулась к тому, что знала. К своим корням. Я путешествовала по югу и заново открывала для себя некоторые традиционные афроамериканские блюда, на которых я выросла, но о которых почти забыла. Я знала, что хочу готовить еду, которая составляет огромную часть моей культуры, но я также хотела использовать все те знания, которые получила, работая в ресторанах Нью-Йорка. Поэтому я решила добавить свой индивидуальный подход. Курица и овощи от местных фермеров из Нью-Джерси, но я готовлю их традиционными способами. Теми, которым не учат в кулинарной школе, — продолжает она, подмигивая Магнусу. — И я добавляю ещё некоторые секретные ингредиенты, о которых не могу рассказать. Я уверена, ты понимаешь меня. Магнус усмехается. — Я прекрасно понимаю, дорогая. У меня украли достаточно идей, поэтому я прекрасно знаю, что их нужно хранить как зеницу ока. Он наклоняется к принюхивается, закрывая глаза и позволяя запахам окутать его. У него уже текут слюнки от того, как все это соблазнительно пахнет. — Налетайте, — весело говорит Майя. — У меня ещё остался красный лимонад, если вы хотите полноценно окунуться в атмосферу. — Было бы прекрасно, — отвечает Магнус. Майя улыбается и уходит к фургону. Магнус поворачивается к Алеку, который уже жует свою курицу. — Извини, — бормочет он с набитым ртом. — Умираю с голоду. Обычно я не ем так поздно. — Ты будешь в шоке от моих вкусовых привычек, дорогой, — шутит Магнус. Алек улыбается и выжидающе смотрит на него, указывая вилкой на еду Магнуса, — Попробуй это. Магнус откусывает первый кусок жареной курицы и его глаза восторженно распахиваются, стон чистого удовольствия выскальзывает изо рта сам по себе. — Черт возьми, — выдыхает он. Алек ухмыляется, выглядя при этом слишком самодовольным, и это совсем не нравится Магнусу. — Итак, я пытался сказать, что ты был прав, — говорит он. Магнус бросает на него сомнительный взгляд, от которого тот отмахивается. — Когда я посетил твой ресторан месяц назад, у меня были большие ожидания, которые опирались на мой личный опыт и ощущения, которые у меня были от твоей готовки, которая сейчас, вероятно, уже не та. Было несправедливо с моей стороны сравнивать еду, которую ты готовишь сейчас, с той, что была раньше. Магнус не отвечает сразу, вместо этого взглянув на этого красивого человека, приводящего его в ярость, и не понимая, как они дошли до того, что могут открыть свои сердца друг другу. Потому что вместо того, чтобы дать Магнусу повод забыть все, что было, как страшный сон, и перевернуть страницу, Алек заставляет его хотеть быть ближе, рассказать самые темные секреты доброжелательным глазам Алека, чтобы услышать, как он произносит те слова уважения и признания, которых, как считает Магнус, он совершенно не заслуживает. — Благодаря твоим блюдам, я понял, что у еды есть своя душа, понимаешь? — в конце концов говорит Алек, которого, похоже, немного смущает затянувшееся молчание. — Но то, что я больше не вижу этого, не значит, что она пропала из твоих блюд навсегда. Это просто означает, что ты изменился, и это неплохо. Ты хорош таков, какой ты есть. Магнус качает головой. Слезы наворачиваются на его глаза, поэтому он опускает голову и смотрит в тарелку, как будто в ней он может найти ответы на все вопросы. Возможно, это на самом деле так. — Ты был прав, — признает он, едва узнавая собственный голос в этом приглушенном бормотании. — Вот почему мне было так трудно принять твою рецензию. Вот почему я хотел доказать, что ты ошибаешься. Потому что я хотел это доказать самому себе. Алек тянется, чтобы взять Магнуса за руку, но колеблется и отдергивает руку. Магнус смотрит на него, и что-то на его лице, видимо, становится последней каплей, потому что Алек нежно хватает его за руку и, успокаивающе, начинает нежно гладить тыльную сторону большим пальцем. — По правде говоря, я не помню, когда в последний раз был искренне увлечен тем, что делаю, — признается Магнус с комком в горле. — В какой-то момент, когда я позволял Камилле решать, что будет лучше для меня, и предоставлял ей делать важный выбор, который я должен был сделать для своей карьеры сам, именно в тот момент, я потерял себя. Она так долго все решала за меня, что я не уверен, что смогу сделать сам. Магнус делает глубокий вдох и поднимает глаза на хмурого Алека. Магнусу так хочется протянуть руку и разгладить эту морщинку между бровей мягким прикосновением подушечки большого пальца. Вместо этого он лишь крепче сжимает руку Алека, а пальцами свободной руки, впивается в своё колено. — Я знаю, что мой новый ресторан плохой, Александр, — строго говорит он. — Я знал это с самого начала. Но у меня не было вдохновения для нового меню, и я выбрал легкий путь, используя те блюда, которые сделали меня знаменитым. Моя еда бездушна, потому что я делаю ее на автомате, не вкладывая ни смысл, ни душу. Потому что она ассоциируется у меня с горем и плохими решениями. Совсем не с радостными моментами, когда я был на вершине, а скорее наоборот. Алек нежно сжимает его руку, и Магнус качает головой, самоуничижительно смеясь, как чувствует, что по его щеке течет слеза. Алек ловит ее большим пальцем, слишком надолго позволяя прикосновению задержаться на челюсти Магнуса. Сердце Магнуса шумно бьется о грудную клетку, когда он снова опускает глаза в тарелку и смотрит на еду, которую приготовила Майя. — Хотел бы я по-прежнему готовить так, — говорит он. — Креативно, вкусно и вдохновенно. — Ты можешь, — Алек говорит это настолько уверенно, что Магнусу тоже хочется в это верить. Он улыбается. — Легче сказать, чем сделать, Александр. — Может, тебе просто нужно сделать то, что сделала Майя, и вернуться к своим корням, — мягко предлагает Алек. — Если твоя карьера слишком разрослась и кажется, что она тебя душит, то можно повернуть все вспять, вернуть к истокам. Это твое ремесло и твоя жизнь. Никто не должен указывать тебе, как поступать. Майя точно не позволяет никому указывать ей и говорить, как ей следует готовить еду. — Даже упрямому ресторанному критику из Idris Magazine? — поддразнивающе спрашивает Магнус, приподнимая бровь в молчаливом вызове. — Особенно тому упрямому критику из Idris Magazine, — улыбается Алек. Он скользит большим пальцем по коже Магнуса, его прикосновение такое нежное и кажется, что оно эхом разносится по всему телу Магнуса, вызывая бегущие по спине мурашки. — Но я надеюсь, ты знаешь, что он просто хочет, чтобы ты снова нашел свою страсть. Магнус смотрит в прекрасные ореховые глаза Алека, сияющие в свете гирлянд как блаженный мираж, и впервые за долгое время думает, что он и правда мог бы..
Алек привозит его домой час спустя. Их руки соприкасаются, когда они идут к входной двери Магнуса, потому что Алек настаивал на том, чтобы провести его, и Магнус все равно не хотел отказываться. Он пришел к выводу, что каждая секунда, которую он проводит с Алеком, превращается во что-то, что он ценит, а не чего опасается. — Спасибо, что отвел меня к Майе, — говорит Магнус, когда они останавливаются перед дверью. — Это дало мне пищу для размышлений. — Это было не совсем альтруистично с моей стороны, я использую любой предлог, чтобы поесть там, — парирует Алек, но его слова опровергаются искренней любовью во взгляде. Магнус мягко усмехается. Он берет руку Алека, сжимая его пальцы на ладони. — Спасибо, Александр, — бормочет он. — Действительно. Алек удивлённо моргает, но дарит ему невероятно нежную улыбку. — Всегда пожалуйста, Магнус. Он мог наклониться вперед и поцеловать его. Это было бы легко. Но, возможно, он больше не хочет ничего «лёгкого», поэтому все, что он может сделать, это поцеловать Алека прямо в уголок рта, оставляя на потом возможность чего-то бóльшего. Одна из рук Алека лежит на талии Магнуса, обдавая жаром прикосновения. — Спокойной ночи, — шепчет Магнус. Пальцы Алека лениво касаются пальто Магнуса, но каким-то образом Магнус чувствует, как его кожа пылает под ними. — Спокойной ночи, Магнус, — говорит он. — До встречи. Магнус кивает и вынимает ключи из кармана. Некоторое время он играет с ними, колеблясь. Но, в конце концов, он открывает дверь, в последний раз улыбается Алеку и заходит. Когда он делает первый шаг в квартиру, он поражается тому, что до недавнего времени он совсем не ощущал как стены давили на него одиночеством и как все изменилось пару дней назад. Его охватывает непреодолимое желание развернуться и найти Алека на темных улицах Нью-Йорка. Но он этого не делает, потому что, когда его взгляд падает на фотографию в коридоре, где он обнимается с мамой и они с одинаковыми ослепительными улыбками смотрят прямо в камеру, в его голове формируется идея, более ясная, чем любая другая за последние годы. Он хватает свой телефон и пишет в чат своей рабочей группы. Встреча команды завтра в 9 утра. Фу, так рано, — отвечает Саймон в следующую секунду. — Почему ты меня ненавидишь? В эту ночь Магнус засыпал с улыбкой на губах.