☆ ☆
Запыхавшийся и весь мокрый, Смоуки наконец остановился перевести дух, вывалив язык. Пробежка далась ему затруднительно, хоть паренек и имел в привычке быть шустрым, чтобы успевать убегать прочь с мест своих мелких преступлений. — Черт… боль… больше не могу. — Дыши, Смоуки, пока есть возможность. Хм. Матильда слезла со Студжес и погладила Брауна по плечу. Он взглянул на девочку и увидел, как та все еще слабо улыбалась, она не чувствовала тревоги, не смотря ни на что. Происходящее словно забавляло ее. — Помогите! ДжоДжо и Браун подняли головы на девичий крик, а Матильда почесала висок и хмыкнула снова. — Дьявол! Он шел за нами по пятам. — Внимание! Она моя заложница. И жизнь этой девушки зависит от тебя, ДжоДжо. Поднимешься ты или же убежишь, пока я буду восстанавливаться. Думаю, ты знаешь, что ждет эту бедняжку в обоих случаях. Британец вздернул бровью, продолжая молчать и думать, параллельно наблюдая за Стрэйтсом. — Да я даже не знаю, кто она такая, а ты думаешь, я стану рисковать собой ради какой-то там, хм, уродины? Как глупо. Стрэйтс засунул ей два пальца в рот и сжал хрупкое личико в руке. — Сперва я вырву ей челюсть, потом разрежу от шеи и до груди. Не станешь рисковать? Тогда можешь бежать, но знаю, так не поступит тот, кто хочет отомстить за Спидвагона. Поднимайся сюда, а я решу стоишь ли ты и твой дешевый хамон того, чтобы считаться серьезной угрозой. Тогда и я воспользуюсь всеми своими резервами в бою против тебя. Со стороны этот разговор выглядел очень напряженно и основательно, как для злодея и его жертвы. Он был уверен в своих словах и действиях подавно. То, что ДжоДжо выдавал свою предельную невозмутимость, может и не лишнее, но Стрэйтс так или иначе сделает девушке больно. И Матильда знала это наверняка. Оставалось ждать его следующий шаг, или же все-таки идти навстречу. — Мда, не таких речей я ожидал услышать от тибетского монаха, — преспокойно ответил Джозеф и даже не взглянул на вампира. — Как же местечково, Стрэйтс. — Местечково? Послышался треск. Девушка закричала от боли, и слезы брызнули из ее глаз. Он достал пальцы изо рта беззащитной жертвы, держа в них зуб, который бросил прямо под ноги парню. — Коренной зуб? Он вырвал ей коренной зуб! — Подлец! «Я думал, он блефует, но он сделал это, как два пальца. Чертов упырь!». — Вот же сволочь. Ну держись, Стрэйтс! Я поднимаюсь! — Я весь в ожидании. Мужчина улыбнулся и отшвырнул девушку в сторону, наблюдая безумие и ярость в глазах Джозефа. — Как же ты необуздан, Джост… Мужчина замолк и уставился на парня, который сменил злобу на лице недоумением, став свидетелем того, как Стрэйтс, не подозревая, лишился глаза. Тибетец стиснул клыки и потянулся к своему раненому глазу, из которого брызгала кровь. Было неприятно, щекотно и словно что-то острое ударило с такой силой, что чуть не пробило глазницу. И пока один его глаз смотрел в сторону, из второго Стрэйтс вытащил тот самый зуб, который вырвал у девушки и выбросил. Смоуки оросило холодным потом, когда тот уловил на себе взгляд вампира. Трусливый заяц. Тогда мужчина посмотрел на девочку рядом и увидел легкую улыбочку на ее лице. — Да. Я специально, — выдала она без всяких. Когда он заметил в ее руке рогатку все стало на свои места, но когда понял, что она слепая, вскипел и не сдержал свой гневный крик. — Слепая сучка выбила мне глаз?! С такого расстояния и с такой силой? Да как ты?! Подобное поведение и ситуация вывели его из себя в два счета. И чем больше он злился, тем спокойней чувствовала себя Матильда. — Засранка! Что, удалось меня ранить так уже почувствовала, что можешь расслабиться? Для такой случайности ты очень самонадеянна! — Он думает, тебе повезло, — шепнул Смоуки, и девочка потянула руку в карман. Стрэйтс усмехнулся, но вместо того, чтобы в секунде напасть на ребенка и разорвать ей шею, отпрыгнул в сторону ДжоДжо. Он знал, Джостар воспрепятствует его задумке, поэтому выбрал иной вариант. Но стоило только шмыгнуть в сторону, Матильда повернулась выстрелила монеткой в металлический поручень, та отрикошетила и влетела Стрэйтсу в бровь, чуть не задев височную кость — на минуточку самую уязвимую долю черепа. — Гадюка… — прошипел мужчина с торчащей монеткой в черепе. — Неплохо же ты метишь в своем то положении, но все равно промахнулась! — Я никогда не промахиваюсь. Кровь быстро и обильно хлынула из раны, струясь вниз, рискуя попасть в глаз, но худшее было только впереди. ДжоДжо наблюдая за противником был наготове, однако нападать не спешил, рассматривая, как постепенно правый глаз Стрэйтса заплывает кровью изнутри. — Чтоо? — Если один глаз ты и сможешь регенерировать, то со вторым уже ничего не поделаешь, он у тебя залит кровью. Плескать своей биологической жидкостью уже наверняка не вариант. Левый глаз успешно регенерировал, как она и говорила, хоть это и произошло не так быстро, как можно было ожидать, но правым он больше не мог видеть так, как прежде. — Раз уж мне попался такой занимательный кадр на пути, может ответишь, как у такой, как ты получилось попасть в самое уязвимое и недоступное для тебя место? Мой глаз. Матильда сделала задумчивый вид и подняла наконец голову. — Я лучше промолчу. — Еще смеешь издеваться? Да кто ты такая, девчонка?! — Да! Кто я такая, вампир? Смоуки, наблюдая, как беззаботно вела себя его новенькая подруга и сам начал чувствовать, что отпускает панику и ужас. Однако не мог понять, в чем ее храбрость и незнание страха? Она не боится умереть потому что не боится ничего потерять? Она боится умирать, поэтому противостоит? Что из этого правда, а что нет? Или ни то, ни другое не есть правда? Стрэйтс нервно улыбнулся и проронил смешок, потом второй и третий, пока не зашелся хохотом, а вместе с ним и девочка. — А че смеемся? — Я тебя убью, подражательница чертова. Ничего не стояло лишится ему прежнего смеха и выдать очередную угрозу в адрес темноволосой. — Эй! — Матильда перестала улыбаться и выставила указательный палец в сторону вампира. — А это не красиво. Но в тот момент их перестрелка подошла к концу, и ДжоДжо атаковал Стрэйтса зарядом хамона. Он мог нанести ему серьезный урон, если бы реакция противника не оказалась такой ошеломляющей, и тибетец не остановил атаку юнца хоть тот и обжег ему слегонца некоторые участки кожи. Борьба продолжалась. — И все-таки… Как тебе удалось дважды попасть ему в глаза? Смоуки подошел ближе и взглянул на темноволосую, пока та молчала и улавливала звуки сражения неподалеку. Казалось она еще не до конца понимала всю сложность и масштаб происходящего, тем не менее пыталась найти логическую цепочку, сопоставить все воедино и разобрать наконец то, что намечается в скором будущем. Матильда всегда рвалась вперед, не взирая на преграды и сложности. Уже давно она обзавелась мечтой стать кем-то, кто мог бы приносить пользу, а не трудности. И сейчас, когда она наконец оказалась в эпицентре событий, понимала, что ее жизнь и она сама меняются. — Трудно объяснить, Смоуки. — Попробуй. Браун любопытен, как уже говорилось прежде. А сейчас особенно. Но Мод не знала, как могла бы донести то, что ощущала совсем недавно и продолжает ощущать. — Мне кажется… — в голосе ее прозвучала неуверенность, — я чувствую его хамон всем своим телом. Один окровавленный глаз не испортил настроя Стрэйтса. Нет, он вполне себе мог восстановить и второй, но времени на это потребуется гораздо больше, а следовательно и расход сил увеличится. — Со временем, которое ты так отчаянно пытаешься оттягивать, к лучшему ситуация не изменится, — начал тибетец. — Рано или поздно ты выдохнешься, ДжоДжо, и я убью тебя, а потом и тех детей, а закончу все убийством твоей горячо любимой бабули Эрины. — Кх… Заткнись, сволочь. И даже имени ее произносить не смей! — Да, хоть ты и дурак, но разозлить тебя можно. — Эй, Стрэйтс! — закричала на всю мостовую Матильда, мужчина как-то хмуро взглянул на девочку. — Даже если ты будешь драться с ДжоДжо всю ночь, как только взойдет солнышко, тебя будет ждать сюрприз на всю жизнь! Кто-кто, а ДжоДжо выдержит этот срок. — С чего такая уверенность, девчонка?! Почему? — Потому что я в него верю. Поддержка со стороны это одно из самых важных звено в цепи. Пусть он и был немного слаб, пусть Стрэйтс и считал Джозефа молодым дурачком, но ему не давали окунуться с головой в безумную, глупую ярость друзья. И когда казалось, нужно было произвести контрольный удар, Стрэйтс приготовился и смог выстрелить биологической жидкостью лишь с одного глаза. Джозеф достал маленькие рюмочки, неизвестно откуда, и подставил под нужным градусом. Лучевая струя отразилась от поверхности стекла, пропитанной хамоном и возвратилась к своему хозяину, пронзив его череп насквозь. — Я знал, что ты целишься в голову, предсказать это было проще простого, Стрэйтс. А теперь, выкуси моего дешевого хамона! Последним ударом ДжоДжо вытолкнул Стрэйтса за пределы моста, на котором и произошел их поединок. Он был на волосок от своего тотального поражения и принял это, как данность. В этой битве он проиграл, даже учитывая все промахи некогда известного им Дио Брандо. Но внезапно Джозеф схватил мужчину за руку, когда тот был готов исчезнуть в пропасти. — Почему не дал мне упасть? Я еще в состоянии оторвать тебе одну руку. — Валяй, тогда у меня останется вторая, и силы, чтобы накостылять твоей вампирской заднице. Но есть то, что я хочу узнать у тебя. Почему ты… выбросил Спидвагона в реку? Зачем ты сделал это? — Хм… — тело его было на удивление не таким тяжелым, как казалось. Джостар заметил, как тот усмехнулся, сверкая своим алым глазом, который оставался невредим. — Когда все произошло. Когда все наконец произошло, колонна и человек в ней очень стремительно и обильно начали впитывать в себя кровь из трупов, что я оставил у их подножья. Это выглядело очень необычно и очень дико. Как ритуал жертвоприношения, культ поклонения Дьяволу или что-то в этом роде. Я и сам не подозревал о подобном, но когда увидел, пришлось поверить. Матильда сделала несколько шагов в сторону голоса, который слышала не так отчетливо, как еще несколько секунд назад. Перебралась через ограждение и присела неподалеку от британца, пробуждая в себе желание услышать весь их разговор до последнего прощального слова. — Я знаю. Нет! Я уверен в ближайшем будущем тебе, ДжоДжо, придется столкнуться с этим человеком из колонн. Я чувствовал его мощь, даже находясь он в тысячелетнем сне. Я знаю, что-то грядет. — Что грядет? Что ты несешь? — Джозеф, — вампир поднял голову к парню. — Неизменно в твоих жилах течет кровь Джонатана, это правда. Хоть вы и отличаетесь друг от друга, но путь у вас один — путь тайных приключений. Поэтому я и уверен в своих словах. Скоро ты станешь живым свидетелем формы настоящей эволюции, узришь волю Всевышнего. Мало что из слов Стрэйтса можно было легко воспринимать, а толковать тем более. Он говорил, как один из тех, что в последнюю минуту жизни хотят сделать великое пророчество. И раньше над этим ДжоДжо мог только смеяться, но сейчас это казалось неуместным и недоступным ему. Парень нахмурился, продолжая держать скользящую от крови руку мужчины. — Ты не знаешь, кто эта гадюка, что выбила тебе глаз? Ты ее не знаешь? Так может быть стоит узнать перед собственной кончиной? Ее имя Матильда Скорпио. Внучка той Альмы Скорпио, которую ты знал в свое время. Но на его лице успела проскочить только слабая, кривая улыбка и собственная боль. — Тогда я больше не удивляюсь тому, как у нее получилось сделать это. — Почему же? — ДжоДжо… ответ искать надо… в прошлом. — То есть? — Больше не остается сомнений в том, что они оба… так крепко переплели свои судьбы между собой, так созвучно играли между собой. Безупречное, молодое тело Стрэйтса начало медленно разрывать на части от сильного давления изнутри. — Хамон? Он хранил хамон внутри своего тела. — Знай, ДжоДжо, я ни о чем не жалею. И лучше я отправлюсь в ад, довольный мимолетно возвращенной молодостью, чем стану дряхлым стариком. — Погоди, мы еще не закончили! Он начал рассыпаться и превращаться в пыль, словно многолетняя статуя. И напоследок он успел сказать только одно: — Прощай, ДжоДжо! Воцарилась грубая тишина. Такое крепкое, закаленное тело рассыпалось в прах прямо на глазах и все из-за последствий каменной маски. Она продолжала рушить жизни людей, но лишь тех, кто поддавался соблазну овладеть ее возможностями. Таков был ее закон. Матильда не могла знать, что за эмоции присутствуют на лице ДжоДжо, что он чувствует, о чем думает. Но наконец начинали приобретать очертания ее собственные мысли. Четкие, решительный, во многом благодаря словам Стрэйтса. — Не смотря на все его намерения, он ни разу не солгал. Он говорил только правду, ДжоДжо. Он обернулся к девочке, заглядывая той в глаза и понимая, что она так уверена в этом, как если бы могла безупречно читать чужие мысли. — Что будешь делать дальше, Джозеф? Он вздохнул наконец с облегчением, но кратковременным, к сожалению. — Что буду делать? Так или иначе, мне интересно узнать о том человеке из колонн, о котором говорил Стрэйтс. Поэтому, — и только после короткой выдержанной паузы закончил, — мы отправимся в Мексику.2. Старые знакомые. Новые враги.
15 января 2022 г. в 13:27
Нью-Йорк. Отель Плаза.
— Отчаянные воины рвутся в бой! Хия! Тяу! Тэууу!
Прыгая по кроватям, а с них на пол, потом на кресла, даже на стены и чуть не на потолок, Матильда изображала и воображала себя одной из тех великих воинов из легенд и мифов, и просто историй, которые слышала от разных людей.
— Голодные, измученные жаждой, измотанные врагом… — она делает выпад и становится в боевую стойку, хмурясь и хитро улыбаясь. — Никто из них не останавливается. Они великолепны, они могущественны! Они крутые. Они не ведают победы, но и не знают поражения, они сражаются… потому что это крутотень.
— Мод.
— Но исход очевиден. И бравые воины у его порогаааа…
Девочка делает кувырок и снова череда движений, которые в ее воображении выглядят самыми искусными боевыми приемами.
— Матильда.
— Банзааай!
Воображаемый удар приходится мужчине прямо по колену. Клаус не вздрогнул, не пошевелился, даже глазам не моргнул. Девочка остановилась и отошла назад, забыв о своих недавних пристрастиях.
— Кхм. Прошу прощения, мой фюрер. Я… увлеклась, — извинилась темноволосая, покачиваясь взад-вперед.
— Мы возвращаемся в Германию.
— Что?
Эта новость не заставила Матильду долго скучать по своим развлечениям. Вот так отец всегда был краток и прямолинеен, но дело даже не в этом, а в собственных планах Матильды.
Клаус поправил рукава рубашки и устало взглянул на дочь. Уж как был этот человек переутомлен американской суетой, не передать словами. Ему поскорее хотелось окунуться в воду родных берегов Гамбурга и оставить свое пребывание за океаном в воспоминаниях.
— Моя работа в Америке подошла к концу. Поэтому через несколько дней будь готова к отъезду.
— Так скоро?
— Очень скоро.
Мужчина вышел из комнаты, а девочка приземлилась на пол в позу сукхасана и задумалась. Студжес подошел ближе к хозяйке и лег у ног.
«Это значит, я больше не увижусь с ДжоДжо? Так не пойдет. Ломает все планы. Он мне нравится. Я тащусь. Хочу еще раз с ним встретиться! Я же могу? Я могу!».
Матильда принялась гладить пса и чрезвычайно сильно думать, о том, как все складывается не тем образом, как хотелось бы.
«Этим я разозлю отца еще больше, я знаю. Может, поэтому он и взял меня с собой? Еще никому не удавалось за мной уследить так, как ему. Только папа может меня найти».
«Но я не хочу его огорчать и разочаровывать тоже не хочу, а поэтому не знаю, что делать».
Это ли не самая большая дилемма века, с которой сталкивается Матильда вот уже который раз? Без разрешения не выйдешь наружу, но добиться этого разрешения равносильно добиться встречи с президентом Соединенных Штатов. Матильда просто падает духом и никакое мороженное не спасет ее угнетенное настроение.
«Последний, юбилейный раз и папа может хоть на год запереть меня с фрау Крюгер в одном доме».
Улыбка заиграла на ее лице, а Студжес в ожидании поднял голову к хозяйке.
Кафе «Ирен».
Вечер окутал город. Зажглись желтые фонари, освещая все улицы в округе. Стояла неплохая погода, но довольно прохладная. А в одном из дешевых кафешек, куда обычно заходили любовные парочки попить чайку, сидела не слишком то обычная компания. Студжес открыл пасть и высунул огромный язык, прислоняя к стеклу и вылизывая его, наблюдая за хозяйкой и двумя ее слушателями.
— В конце концов, человеческий мозг чрезвычайно адаптивен и способен извлечь максимум из имеющихся данных.
ДжоДжо внимательно наблюдал и слушал, как Матильда со своим безупречным английским, не прерываясь на паузу, продолжала истолковывать особенности головного мозга и т.д. и т.п. Всем было понятно, что это никому не нужно, но интересно слушать. Время от времени они со Смоуки бросались друг в друга короткими взглядами и молча продолжали слушать.
— У зрячих людей в тех участках коры головного мозга, которые отвечают за обработку зрительной информации, больше нейронов, чем в слуховом и осязательном анализаторах вместе взятых, благодаря чему человек способен быстро оценить обстановку глазами. Однако у слепых недостаток зрения может быть восполнен с помощью других органов чувств.
Матильда выглядела очень живой, она богато и круто жестикулировала, что было немного удивительно, она много улыбалась, она привлекала к себе большое количество внимания и это ей нравилось. В этом она чувствовала свою нужду.
— Поэтому я не настолько безнадежна, чтобы не заметить, как ты, ДжоДжо, пытаешься отхлебнуть мой Манхэттен! Я хорошо выучила твой запах и легко пойму, когда ты начнешь действовать.
— Но в кафе не только я, есть еще Смоуки и парочка других пиндосов, — начал Джозеф и быстро отклонился от коктейля. — И это вообще не я. С чего ты взяла? Это Смоуки.
— Эй!
— С чего? Психология запахов! — она сказала это, как будто начала новый параграф в учебнике психологии. — Видишь ли, запах может усиливаться в зависимости от психического и физического состояния. Настроения, чувства, движения, все это способствует обострению твоего запаха.
— Да что ты?
«Правда?».
— Когда ты начинаешь двигаться ты выдаешь свое присутствие своим интенсивным ароматом, поэтому тебя легко распознать, ДжоДжо.
Она щелкнула пальцами и усмехнулась.
— Уж я то знаю.
— Уже не важно, пока ты без умолку болтала, я выпил твой коктейль.
И правда, за чередой объяснений британец опустошил стакан, который так долго соблазнял его, и поставил обратно перед девочкой.
— Ах. Мой Манхэттен, — темноволосая театрально поникла. — Ладно, Джозеф, я… и это знаю. Вытри усы.
— Да ладно.
Девочка засмеялась, но прикрыла рот ладонью, и парень заметил, как та покраснела.
— Недурно, правда?
— Коктейль или твоя сообразительность, малышка Эс?
— Да коктейль, хотя бы.
— Тогда недурно.
— Знаете, как делают настоящий Манхэттен? — вмешался чернокожий парень. — На основе бурбона, потом добавляют смешанный красный вермут, 1 мл Ангостуры биттер.
— А что это?
Матильда удивилась, повернула голову в сторону мальчика, а тот ответил.
— Специальная добавка.
— Ангостура… битте. (Битте — на немецком «пожалуйста», поэтому Матильда не поняла)
— Затем добавляют лед и под конец украшают коктейльной вишенкой на шпажке. Такой напиток довольно ядреный.
— Тебе откуда знать, Смоуки Браун? — усмехнулся ДжоДжо, подставляя руку под подбородок.
— Ребята всякие рассказывали. Говорят, его придумала мать Уинстона Черчилля. А твой коктейль, Матильда, обычный молочный шейк с пенкой и шоколадной стружкой. Не Манхэттен вовсе.
— Подают то его на Манхэттене. Мне кажется, ты придираешься, Смоуки.
— Сравнивать шейк с таким напитком, как Манхэттен, все равно, что выдавать низкопробную бодягу за Пильзнер.
Темноволосая ничего не ответила и в какой-то один из моментов она подумала, что Смоуки защищает честь американских коктейлей, поэтому зацепил тему с немецким пивом.
— Если бы на ее месте был ее отец, от тебя и мокрого места не осталось бы, Смоуки, — ответил ДжоДжо вместо девочки.
— Ты так думаешь?
— Думаю, твои коктейли с вишенками против кружки пива долго не выстоят.
— Есть коктейли, которые после одного глотка башню рвут.
— Зато не после пива.
Матильда подняла указательный палец и уверенно, твердо произнесла.
— Как говорят у нас взрослые, нужно наслаждаться его вкусом, а не градусом.
— Ну ладно, это далеко зашло. Ты не слишком мала, для таких разговоров?
— Не ты ли начал, Смоуки?
— Я поддержал разговор.
Как-то одновременно все замолчали и уставились друг на друга. Матильда заморгала своими большими глазами с пышными ресницами, глупо это не выглядело, скорее забавно. Она начала заметно улыбаться и хихикать. Сперва это казалось непонятно, но взглянув в окно на большую морду пса, который вылизывал стекло, а потом внимательно смотрел на девочку, все стало ясно.
— Дас райт, Студжес! Дас канст ду нихт. (Хватит, Студжес! Нельзя так делать)
— Он понимает только немецкий язык?
— Конечно, он, как и я родился в Германии.
Пес успокоился и повернул голову, но взгляда девочку не лишил. Изредка ДжоДжо привлекал его внимание своими рожами, но тот реагировал молча и гордо.
В какой-то момент, когда Джозеф снова разглядывал животное, а Матильда слушала Смоуки, который читал газету, заметил на себе пристальный взгляд через витрину. Человек этот был ему знаком, но уделять особое внимание не стал. На секунд 10 задумался и увел взгляд, а потом молча вышел на улицу.
— А ты знала, что однажды в Нью-Йорке выпустили газету, где реклама пахла жареной курицей. Газетные киоски отказались ее продавать, потому что возле них сразу начали скапливаться бродячие собаки.
— Правда такое было?
— Даже очень.
— Занятно.
— Часто можно услышать, или даже увидеть собственными глазами что-то интересное, — продолжал Смоуки, а Матильда тем временем внезапно натянулась, как струна.
— Смоуки… На пол!
— Что?
— Всем лечь на пол!
Но не прошло и секунды, как кафе превратилось в безумное стрельбище. Матильда упала на пол и прикрыла голову руками, а за ней Смоуки, и другие посетители. Над головой у них свистели пули, бешеным потоком, превращая всю мебель и стены в опилки. Люди от ужаса не могли и пошевелиться.
— Я знал, что он безумен, но чтобы настолько!
Смоуки прикрыл рукой девочку, и та зажмурилась.
— Когда ты… Когда ты успела понять, что он…
— Начнет палить? Студжес подал голос!
— Значит, он подает голос, когда рядом возникает кто-то с оружием?
— Когда рядом возникает опасность!
— Но как?!
— Что, как?!
— Как ты поняла, что это будет автомат?
— Никак!
— Что?
— Никак!
Шквал свинцового дождя не прекращался, и люди начали заметно паниковать, хотя подобная ситуация считается вполне себе обычным явлением на улицах США.
Пока Матильда и Смоуки неподвижно лежали под столом, прямиком рядом с ними упало человеческое тело, обездвиженное, окровавленное, без всяких признаков жизни на первый взгляд.
— Сколько пуль он словил? — опешил Смоуки. — Он похож на решето.
Матильда наконец открыла глаза, что абсолютно не дало толку, но запах, что ударил в нос, оказался столь сильном, насколько неприятным, мягко говоря. Стрельба прекратилась, а внутрь наконец запрыгнул Студжес, подбегая к девочке и вынюхивая ту, все ли в порядке.
— Алес ист гут, Стуг. (Все хорошо, Стуг)
Вместе со Смоуки они поднялись и обошли тело. Но Студжес, обступив хозяйку, тихо зарычал, глядя на труп мужчины. Что-то ему явно не нравилось.
— ДжоДжо, что ты творишь?! — взорвался Браун, вылетая навстречу парню. — Ты что, убил человека?
— Человека? Я бы не сказал.
Он пристально осмотрел тело и нахмурился.
— Матильда, отойди от него!
— Окай. Холь михь аб. (Уведи меня)
Студжес послушно развернулся и увел девочку подальше от мужчины, хотя не сказать, что расслабился или успокоился.
— Даже этот кобель чувствует что-то неладное. Смоуки, тебе с Матильдой здесь торчать некстати. Уходите! Я один разберусь.
— Ты о чем вообще?!
Но никто и с места не сдвинулся, а в следующее мгновенье тело, некогда нашпигованное свинцом, поднялось, как ни в чем не бывало. Этот мужчина выглядел молодо и даже с учетом всех пулевых отверстий на его теле хуже не стало. Можно сказать даже больше — ничего не изменилось. Он улыбнулся, и в секунде все пули вылетели из его плоти наружу, усыпав пол.
ДжоДжо опешил, как и Смоуки.
— Что он сделал? Что он сделал, Смоуки?!
— Он… — неуверенно начал парень. — Вытолкнул пули из своего тела.
Челюсть у девочки от удивления отвисла по колено.
— Ошибка Дио была в наслаждении своей силой.
Наконец раздался его ровный голос. Говорит он о нем, как о персоне, способной совладать со своими эмоциями, чувствами, особенно злостью, но нельзя не заметить, как он самоуверен и знает себе цену.
— Слишком часто он использовал предел своих возможностей, что и привело его к гибели от рук Джонатана и… Альмы.
ДжоДжо промолчал, не оставив врагу возможности понять, что у того на душе, хоть он и был зол на Стрэйтса за смерть Спидвагона, хотел убить его без сожалений и больше не подвергать опасности других, пока того носит земля. Матильда ощутила, как Студжес закрыл ее собой и обнажил острые клыки, став наготове. Что бы там не произошло дальше, он и не думал отступать, но девочка благоразумно схватила того за ошейник и притянула к себе.
— Однако, я, Стрэйтс, не такой. Я устраню тебя иначе, учитывая все промахи и ошибки Дио! Я использую биологическую жидкость из собственных глаз и убью тебя с первой попытки!
— Биологическая жидкость? Так он… вампир.
Все стало ясно быстрее, чем предполагала сама девочка. И новоиспеченный враг тут же пошел в атаку.
«Так значит, и это не было выдумкой? Ах ду либе! Я становлюсь очевидцем событий, которые лягут в историю нашего рода! Хоть и не вижу ни черта».
Матильда принюхалась и безысходно помотала головой.
«Ни черта не разберу».
— Смоуки, — шепнула она.
— Что, Матильда?
— Говори мне все, что видишь.
— Знаешь, я не уверен, что тебе стоит… это описывать.
— Смоуки! Что там с ДжоДжо?!
— Ладно, — парень вздохнул и продолжил. — Он его перехитрил. Обвел вокруг пальца.
— Биологическая жидкость не сработала?
— Нет. Не сработала.
Матильда хоть и чувствовала, что далеко не все так обнадеживающе, но улыбнулась после слов Брауна и схватила его за руку. Стойкость и храбрость Джозефа поражала ее, она словно теряла все мысли в голове, которые удавалось собрать в кучу. Было трудно понять, как он мог так легко противостоять этому вампиру, не человеку? Как легко мог оставаться на подъеме? Как легко мог играть с ним и выигрывать? Впрочем, с другой стороны, открытое переживание за парня росло все больше и стремительней.
— Что ж, старый тибетский ублюдок, я слышал, что там творилось 50 лет назад и знаю, вам вампирам не по вкусу хамон. Так вот получай сполна, сволочь!
Ситуация усложнялась, и вот в дело пошел небезызвестный хамон.
— Хамон!
Можно сказать, слова этого молодого, необузданного парня стали толчком и преодолели барьер, который разделял юную Матильду от ее неизбежной судьбы бок о бок с Джозефом Джостаром. Ее пробрала мгновенная ледяная дрожь по всему телу, а потом ступор и какая-то неясность, за ней горячий пот и жгучее дыхание.
— Смоуки, что ты видишь?
— О, черт…
С разбегу ДжоДжо схватил девочку и выпрыгнул из кафе через разбитую витрину на улицу.
— Я же сказал, уматывать, Матильда!
— Прости покорно, ДжоДжо!
Все, что она могла сделать, это извиниться. Но жгучий интерес — это единственная преграда. В какой-то момент она даже ощутила, что ее сердце буянит, как у загнанной лошади, а руки потеют, и хочется куда-то бежать.
Прозвучал взрыв. Вокруг кафе, а скорее его останков собралось немало народу, как простые прохожие, так и недавние посетители.
— Смоуки, не смотри! — бросил Джозеф, как только поднялся на ноги и взглянул внутрь. То, что он увидел было ужасно.
— Слишком поздно. О Господи! Нет, никогда больше не буду воровать кошельки и жульничать. Боже мой, только спаси!
— Да чтож ты такой нежный, Смоуки? Прямо тепличный цветочек, — усмехнулась темноволосая. — Что хотите отдала бы за такое зрелище.
Она принюхалась и отпрыгнула назад, усмехаясь и махая перед лицом рукой.
— Стейк медиум рэр кто заказывал?
— Не время для шуток, Матильда! ДжоДжо, что делать? Он… — Смоуки прикрыл рот ладонью и вздрогнул, когда увидел, как распотрошенное тело склеивается по частям воедино. — Восстанавливается прямо на глазах. У тебя есть план Б?
— Конечно, у меня всегда есть запасной план.
— И? Что это за план?
— Глянь-ка на его ноги, от них остались одни ошметки, пока регенерирует, понадобится время. Поэтому воспользуемся своими ногами.
— То есть?
Чернокожий уставился на Джостара, а тот все еще продолжал смотреть на окровавленное тело тибетца.
— Свалим отсюда, да подальше, Смоуки!
ДжоДжо развернулся и в стремительном темпе погнал вдоль улицы, унося ноги. Смоуки рванул за ним, а Мод запрыгнула на своего проводника, и сверкая улыбкой до ушей, погналась вслед.