☆ ☆
А тем временем, пока дорога до точки назначения юного Джозефа и Матильды составляла не меньше полумили, на базе временного расположения немецких солдат по полной форме проводились испытания и эксперименты над человеком из колонны. Немцы были чрезвычайно надменны и уверены в полном контроле над ситуацией, что, разумеется, и мысли не допустили о возможных трудностях. Ну кто бы говорил, ведь это величайшая нация во всем мире, рассуждая их же убеждениями о самих себе. Опустим этот момент. А вот что насчет загадочного существа из колонны, в этом то как раз и проблема. Люди, кем бы они там не были, немцы, американцы, португальцы, итальянцы, любопытны и не остановятся перед неизведанным, будут копать, пока не расшевелят дремлющее зло из глубин матери земли. Вот и получается, что люди сами же на себя и насылают несчастья. Одно за другим. А против неизведанного оружие найти не всегда удается, и не все из них работает. 11:49. Человек из колонны пробужден.☆ ☆
— Ну что видишь, глазастый? 12:05. Джостар и Скорпио достигли места прибытия и засели за небольшой скалой, метрах в ста от здания. Матильда наконец спряталась в тень, пока ДжоДжо рассматривал особняк в бинокль. — Похоже на какой-то роскошный котедж. Но… оккупированный твоими собратьями, — ответил парень. — Как уже говорил Кактус Донован под землей находится охраняемый объект. Глубина 20 метров. Там то и удерживают Спидвагона. Палило жаркое солнце, но похоже никто из них кроме Студжеса не оброщал на это внимания. Джозеф хмыкнул, глядя еще какое-то время на здание. — И как же туда попасть? Интересная ситуация. Есть мысли, малышка Эс? «Командный дух» — на Матильду нахлынули эмоции. — «Интересуется моим мнением. Улет! Мы на настоящей миссии, как агенты МИ-6». — Ну что? — еще раз напомнил о себе Джостар. Матильда не успела подумать. — Парламен…тер? Переговорим с охраной, я ведь дочь влиятельного человека. Мой отец очень серьезная фигура не только среди военных, но и в обществе, — Джозеф взглянул на девочку. — Мда, я не скромничаю. Просто воспользуемся этим. Я его дочь, а ты мой сопровождающий. Парень усмехнулся, даже не совсем нелепому предложению, чем абсолютно нешуточному виду маленькой девочки. — Ну конечно. Но то, к чему додумался ДжоДжо не шло ни в какое сравнение с подходом юной Матильды. — С тобой не соскучишься, — произнесла девочка, подпирая спиной каменное ограждение особняка, пока Джозеф раздевал одного из немецких солдат, избавляясь от своей недавней маскировки невинной девчушки. — Вот от чего бы я не отказалась, это поглазеть на твое преображение. Чтобы сказать: «Шикарно выглядишь». — Может, получилось бы и лучше, будь эти нацисты еще тупее, чем есть. Оказалось наоборот. Не ожидал. Мод вздохнула. — ДжоДжо, запомни-ка один момент. Есть нацисты, а есть немцы, и это разные люди. Ферштейн? — Говоришь так, будто лично тебя это зацепило. — Тупость одних людей не причина для осуждения других. Если говорить об одном народе. Да. Мне сдается как-то так. — Но эти и вправду тупицы. — Ты абсолютно прав, ДжоДжо, эти тупицы. — Ну и не спорь. Наконец парень покончил с переодеванием и поднялся, застегивая форму. Он отбросил на девочку взгляд и понял, что форма другого фрица на ней смотрится очень не естественно. Тогда он понял, что ей было бы лучше примерять более девчачий наряд, вроде платья, чтобы войти без вопросов. Но такого не было в наличии. Она поправила каску, которая сползла ей на лоб и всунула руки в огромные карманы. — Вот дьявол. Выглядишь, как Санчо Панса, — Джозеф вздернул бровью. — Знаешь такого парня? Матильда скрестила на груди руки и подняла хмурый взгляд, даже немного выше, чем стоило. — Ах ты остряк, ДжоДжо, — парень подавлял смех, но выдержать достаточно все равно не мог. Матильда смотрела прямо на его шевелюру и так серьезно. — Ты же смеешься. Да? Я не знаю, кто такой Санчо Панса. — Литературный персонаж. — Я не умею читать! Джостар засмеялся. — Ну прости, прости, — он наклонился и шепнул. — Санчо Панса коротышка. В какой-то момент брюнет и не заметил, что Матильда ударила его по ноге кулаком, как будто знала, куда метить. Но радовало то, что не в промежность. — А-ха-хаууу. Ау. Бьешь не как девчонка. — Ну ты и шут. Знаешь что? Вежливость. Вежливость — оружие, ДжоДжо. В общем, время их не ждало, следовало поторапливаться, хоть и никто особо не спешил навстречу неизведанному. — Ладно, пошли, Мод. — Вперед. К слову, Мод совсем не волновало, как там она выглядит, правдоподобно для немецкого солдата или не очень. Ей было главное вести себя правдоподобно для зрячего человека. Шли они рядом друг с другом, опустив головы. Но стоило им только войти на территорию коттеджа и пройти несколько метров, как Студжес урвался куда-то в противоположную сторону. Джозеф выпучил глаза. — Эй… — шепотом произнес он. — Эй, псина! А ну обратно. — Что там еще? Парень уставился на собаку, как тот с всего разгону запрыгнул в небольшой фонтан посреди территории и принялся плескаться в нем. — Он плещется в фонтане. Матильда усмехнулась. — Ну и что тут странного? Он перегрелся. — Он станет причиной нашего провала. Это немного затормозило ребят. Джозеф осмотрелся, не заподозрил ли кто-то о вторжении неизвестных лиц и не заметил ли кто, огромного волка в фонтанчике. Раздался приглушенный свист. Матильда подала сигнал питомцу, и тот как по волшебству выпрыгнул обратно, отряхиваясь от холодных капель и довольно высунув язык из пасти. — Нужно было оставить его за стеной, — выдал Джозеф, когда Студжес подбежал к хозяйке и снова встряхнулся. — Мы не разлей вода. Где я, там и он, где он, там и я. Джозефу ничего не оставалось кроме как вздохнуть. 12:36. Джостар и Скорпио преодолели путь препятствий и удачно достигли нужной двери без посторонних глаз. Проблемы, образовавшиеся по дороге, решены, прикрытие удачно протестировано и одобрено. — Заходим, — вслух произнес Джозеф, сам не понимая, зачем. Видимо, потому, что был не в одиночку в этот раз. Матильда кивнула и приказала Студжес молчать, вести себя тихонько и незаметно, чего и сама должна придерживаться. 12:37. Следующий этап задания начался. Первый из колонны. Сантана. Эксперимент начал идти под откос в тот момент, когда самонадеянные ученые и их не менее самонадеянный руководитель — майор Рудольф фон Штрохайм, достигли вершины своей настойчивости и компетентности. И вот теперь, при нынешних обстоятельствах контроль над ситуацией им уже не вернуть. Человек из колонны, он же Сантана, он же пожиратель существ, созданных каменной маской, пробудился ото сна так же внезапно, как и был обнаружен. Своей неописуемой природой поведения и физиологией он не просто удивил или ввел в ступор, но и поверг в ужас, как исследователей, так и простых солдат, которые и понятия не имели, на что напоролись в своей недолгой жизни. Драгоценное время бежало, как вода, пока майор Штрохайм соображал и должен был отдавать приказы в связи с попыткой устранения проблемы, что возникла прямо под носом. Наряду с этим, сам человек из колонны не спешил кончать беспомощных людишек. И только один из присутствующих от начала и до конца понимал плачевность всей ситуации. Вынужденный дважды за свою сознательную жизнь становиться свидетелем ужасных событий, по-прежнему связанных с каменной маской. Казалось бы, все давно в прошлом, хочется спокойной, безмятежной жизни, особенно на старости лет. Но оказывается, судьба еще не достаточно развлеклась, не достаточно сыграла на нервах, и так просто не даст успокоиться. События явным образом намекают, что бед и сюрпризов в этом мире в полном избытке. Таким образом, Сантана не дал изучить себя даже поверхностно. Сумел скрыться из глаз наблюдателей за считанный секунды, пробраться незамеченным в головной центр управления через вентиляцию, проникнуть внутрь тела одного из солдат. И после всего этого разве можно утверждать, что все под контролем? — Майор Штрохайм! — завопил солдат, махая руками перед собой, в потугах найти рядом хоть кого-то, кто смог бы помочь. Штрохайм тем временем уставился на беднягу, не в состоянии выдавить из себя хоть слово. Этот сильный, обученный и подготовленный мужчина, с виду лет 30-ти впервые в жизни сталкивался с подобным, и даже он сам, не взирая на свой профессионализм испытывал страх и недоумение, наблюдая, как в тело его подчиненного проникает их подопытный образец. — Что случилось? Почему я ничего не вижу? Что со мной происходит? Но никто уже ничего не мог поделать. Ни у кого не оставалось времени подумать о том, насколько небывалым является вид этого существа, что с легкостью меняет структуру и форму своего тела для выживания и приспособления к окружающей среде. Сейчас только один человек мог бы обратить на это внимание, но он был в совсем другом конце планеты. И я говорю об отце Матильды. Тело бедняги раздуло, эластичная кожа приобрела такой безобразный, натянутый вид, что вот-вот могла лопнуть на глазах и ошметки внутренностей окрасили бы стены этого мрачного помещения. — Как он только смог погрузить себя в тело человека? — еле произнес Спидвагон, дрожа, как испуганная мышь, преисполняясь таким потоком всевозможных эмоций, что дышать становилось все труднее и труднее. «Если ему удастся проникнуть во внешний мир, всему живому наступит конец» — пронеслось в голове у майора. — «Если бы только нам удалось подчинить его своей воле, Сантана стал бы непобедимым оружием, фюрер непременно одобрил бы такой проект. Но… это уже невозможно». — Стрелять на поражение! Пока утиное гнездо с него не сделаете! — крикнул во весь голос мужчина и пули со свистом начали наполнять собой безобразное тело бывшего солдата. — Ничего не помогает! — Его невозможно убить! Кричали один за другим пока еще уцелевшие военные, мертвой хваткой держа в руках автоматы. — Ублюдки, — впервые раздался грубый, устрашающий голос, доносящийся из тела офицера. Сантана, который до сих пор только наблюдал за людьми вокруг себя наконец произнес первые внятные слова. — Так это вы пробудили меня? Недобитые людишки. — Заговорил сучонок! — Штрохайм отступил назад. — Значит, он не глуп. — Что? — Вот что, ему понадобилось так мало времени, чтобы выучить наш язык. Он совсем не безмозглое существо, как вы думали. Он гораздо выше всех нас вместе взятых. — Умрите же. Из направленного в сторону солдат пальца, прозвучал выстрел, а в следующую секунду просвистела пуля, продырявив череп одному из присутствующих. — Он стреляет нашими же пулями! От такого зрелища не то, что держать в руках оружие, даже стоять давалось с трудом. Тело, которое уже потеряло свой прежний облик и форму просто разваливалось, как гнилые куски плоти разлагающегося трупа. И все вокруг были так испуганы, что даже не обращали внимания на ужасный запах распада. Спидвагон застыл в потрясении. Его и без того слабое сердце достигло пика волнения. Но главное, он не мог ничего предпринять, дабы спастись, он был связан и вряд ли уже мог освободиться. А это только удваивало панику. — Эй, — за спиной мужчины послышался тихий голос, тот даже сразу и не понял. Потом свист и снова голос, а потом на плече легла чужая рука. — Старик, тебе здесь опасно находиться. Укройся где-нибудь, да получше. Этот упырь сейчас начнет расстреливать всех из пальца. Прозвучало, как нелепый анекдот, но было даже не смешно. Роберт сжал челюсть и взглянул на парня в военной форме. — Вот еще. Мне не нужна ничья помощь, особенно от какого-то фрица поганого! — Ну и ну. Как грубо, — парень вышел вперед и усмехнулся. — Ты не меняешься, старик. Совсем такой же, как и прежде. — Черт. Хреново все, — выругался Штрохайм. — Мы бессильны, а значит бесполезны. Какой позор. Дьявол! И это вот так я умру? Конечно, я уже слишком стар, чтобы умереть молодым… — Эй, трусливый нацист! Сделай одолжение, не пожадничай мне парочку прядей своих шикарных волос. Но парень не стал дожидаться ответа. Схватил блондина за шевелюру и рванул, выдергивая из того волосы. — Подлец! Я же старший по званию! Ты что о себе возомнил? — Я вам жизни спасаю. Помалкивай, фриц. Казалось, он даже развеселился от всей этой суеты. Ничего не омрачало дух амбициозного парня. — Это же… Не может быть, — Спидвагон опешил и вместе с тем разомлел на какое-то время. — Джозеф… Джостар. — Он самый! — заявил парень и волосы в его руке превратились в тонкие, острые и прочные иглы. Рука заискрилась желтым светом, слишком давно Роберт не видел этих вспышек, знакомый мотив, который напоминает о прошлом и о проблемном настоящем, настолько, что без хамона просто не победить. Сантана не обратил и внимания на юношу и на какую-то суету перед собой. В конец он освободился от своего недавнего «обмундирования» и выставил обе руки вперед, готовясь пролить свинцовый дождь на своих врагов, но скорее — примитивных существ. — Барьер из нацистских волос! Стоило ДжоДжо прокричать это, как штабелями попадали все, кто остался не защищен. Из всех фрицев остался невредим один только майор Штрохайм, воочию наблюдая за демонстрацией силы хамона. Сколько долгих секунд или минут продолжалось это стрельбище, никто не знал, но барьера ДжоДжо хватило, чтобы спасти хотя бы пятерых, включая себя и огромного полу-волку, полу-пса. К слову о нем, Студжес застыл прямо позади Спидвагона, а рядом с ним замерла и Матильда, не в силах сдержать своего восторга, прикрывая рот руками и пряча за ними огромную улыбку. В который раз она оказывается так катастрофически близко рядом с «полигоном» и этот звук рвет ей башню. — Аааа… Она даже не в силах молчать, чувства переполняют ее, как жидкость сосуд. И в то время, как она испытывает восхищение, кто-то другой просто забывает, как двигаться. Стрельба прекращается. Штрохайм с открытым ртом измеряет ДжоДжо взглядом, а потом и невредимого, как и прежде Сантану. Спидвагон на грани потери сознания. Джозеф доволен своими фокусами, как и своими зрителями. Матильда жалеет в который раз за день только о том, что ни черта не видит.☆ ☆
— Вхааааууу! Вот это я понимаю, эффектный выход. Штрохайм вместе со Спидвагоном обернулись назад, но Матильда уже обошла второго и остановилась рядом, пока Джозеф имел дело с Сантаной. — Ребенок? — возмутился немец. — За каким дьяволом ты здесь? — Я? Я за компанию. Мужчина нахмурился и бросил расспрос, переводя взгляд на Джостара и его ребячество по отношению к смертельной угрозе человека с колонны. И пока юный Джозеф играл в дурачка, Спидвагон с открытым ртом наблюдал за всем, что тот творит. — Мистер. Мистер! Старик оторвался от наблюдения и неуверенно взглянул на девочку. Та усмехнулась. — Что там происходит? Интересно, не могу. А проблема вся в глазах моих никудышных. Ненавижу их. Она неестественно скорчила обиженное выражение лица и указала пальцами на свои два слепых глаза. Тогда Спидвагон охренел еще сильнее раза в три и вздрогнул. — Ты еще… кто? — Ну я Матильда Скорпио, а Матильда Скорпио это… это… я. Он весь обмяк и лишился сил продолжить бросать короткие фразы нервным голосом. Он уже решил, что после такого ничто и никогда его не удивит. — Ч-что? — еле выговорил мужчина, вдохнул и крикнул. — Что?! — Что? — Черт побери. Конец моему сердцу. Матильда поняла, что дыхание ее собеседника сильно нарушилось, он начал обильно потеть, стал чувствительным, как и дрожь, внутри и по всему телу. — Поспокойнее, герр Спидвагон, а то я заражаюсь вашей внушительной тревогой. — А? — Чую ваш запах феромонов страха. Не нервничайте. От стресса все проблемы. Вы же не хотите заработать себе язву двенадцатиперстной кишки. — Какая-то язва способна испугать меня сильнее этого чудища? — Матильда! — раздался голос Джозефа, который по-прежнему развлекался с Сантаной, ожидая, что не будет встревать с ним в схватку, ведь в этом не было никакой надобности. — Развяжи-ка старика. — Отлично. Доверить слепой девочке распутывать смирительную рубашку с сотней ремней. Идея, на мой взгляд, превосходная. — Делай молча! Это я тебе могу доверить. — Что здесь творится? — нервно произнес Спидвагон в очередной раз. — Как вы только… нашли друг друга? — Потом как-нибудь она тебе с удовольствием расскажет. Если повезет больше, чем вот этим ребятам. — Джозеф… будь осторожен. Прошу, будь бдителен. — Говорю же, не нервничать. Никто меня не слушает, — буркнула темноволосая. — Матильда! Ты уже делаешь то, что я тебе сказал? — Я-я, мой фюрер. Как ни в чем не бывало, Матильда вытащила из сумки складной ножик и открыла. Роберт вздохнул, но решил заставить себя успокоиться и не вредить самому себе еще больше, чем уже это произошло. Он все еще неуверенно смотрел на маленькую девчушку в руке с острым лезвием и не мог привести в порядок рой мыслей. — Не двигайтесь, герр Спидвагооон, или будет вава. «Что дочь Клауса Хайзенберга делает у меня на объекте?» — тем временем пронеслось в голове у Штрохайма, наблюдая он за тем, как Матильда рубила ремни один за другим, что сковывали пленника британца. — «Как это понимать?». Но стоило ему отвлечься на секунду или две, он не заметил, как мимо него промелькнул Сантана. Рудольфу и в голову не пришло насколько существо это было огромных размеров в сравнении со среднестатистическим человеком. И находясь так близко, всего в нескольких метрах от него, неоспоримо ощущалось мощное напряжение, дискомфорт и паническое чувство, что не покидает вплоть до конца, и будет ли этот конец? — До что же это? Игнорируешь меня, как не вежливо. ДжоДжо задумался и как всегда, дурь ударила ему прямиком в голову. Тогда он решил, что может лезть на рожон и ничего из его опрометчивых поступков в ответ не навредит. Да и большая любознательности оставалась той еще причиной и следствием его проделок. Нельзя было сказать, что ДжоДжо действительно не собирался драться с Сантаной, нет, но был готов. Пиллармен, пробудившийся спустя две тысячи лет после погружения в спячку, был заинтересован лишь в том, как сильно изменился мир за это время. Насколько? Чтобы оценить возможность угрозы к своему виду, ее масштабы, но в первую очередь пройти уровень адаптации к изменившимся условиям существования. Его поведение было вполне логичным, но по большей части странным. Наблюдая за тем, как он с максимальной точностью разбирает автомат на составляющие, вывод напрашивался один. — Чтобы повторить это, уходит несколько часов подготовки. Невообразимо! — Значит, он гений. Спидвагон метил в десятку и ни разу он не ошибся в собственных словах. — Не мы изучаем его. Это он изучает нас! — Эй, уважаемый, — произнес Джозеф, последовав за Сантаной и привлекая его внимание на себя. — Если уж умеешь говорить, давай поболтаем, не молчи. — Всего лишь человек, — произнес мужчина. — А раздражает. — ДжоДжо, берегись! Из тела пиллармена вырвались длинные ребра-лезвия, в мгновенье окольцевавшие собой парня и стремящиеся безжалостно сдавить его в своих тисках. Джостар ничего не успел предпринять, кроме рефлекса, прикрывая голову руками. — Что там происходит, герр Спидвагон? — взволнованно выдала Скорпио, хватая мужчина за рукав. Но он не смог ответить. Сантана оглянулся, ДжоДжо отбросило и он с грохотом упал на пол, это все, что могла понять Матильда, догадываясь о происходящем по звукам. ДжоДжо впервые так сильно был впечатлен и в то же время загнан в тупик. Это столкновение значительно, нет, даже не так, колоссально отличалось от встречи с тибетским монахом Стрэйтсом. «Это были… искры? Что за человек, почему мое тело не поглотило его? А до этого он несколько раз абсолютно безвредно касался меня и ничего не произошло». Думал Сантана, осматривая тело Джозефа. «Я считал, что больше не увижу этих вспышек, не испытаю похожее ощущение, но… интересно, все люди этой эпохи такие же, или только он особенный?». Штрохайм не имел понятия, как реагировать, что предпринимать, ведь что бы он не сделал, смысла в себе не несло. Он был бессилен и беспомощен. Сантана неспешно приблизился к старику Спидвагону, и с каждым его шагом Роберт с новой силой изливал благоухание своих феромонов чрезвычайной тревоги. Матильда сделала несколько шагов назад и в сторону, ощущая приближение неизвестного ей ранее запаха. «Пахнут ли камни?». Голос Спидвагона вздрогнул вместе с его сердцем. Он испугано уставился на девочку, пока Сантана окунул ему в голову свои пальцы, как в чашу с водой. Мод сделала еще один шаг назад и выровняла дыхание, приглушая взволнованные крики мужчины своими мыслями. «Чем пахнут минералы?». «Раньше я задавалась этим вопросом очень часто и пришла только к одному выводу. Они могут впитать в себя запахи окружающего пространства, пытаясь с ними слиться. А что им еще делать? Может быть землистый запах, может быть запах пыли, речной, морской, травянистый, сырой, даже дымный или древесный». «А он пахнет всем этим». — ДжоДжо, — снова заикаясь, произнес Роберт. — Мне страшно. Но Джозеф лежал без чувств. Матильда поняла, что от такого удара, который принял на себя парень он оправится не мгновенно. Но что же делать? Никто из этих троих, кроме самого Джозефа не могут противостоять Сантане. «Если он изучает нас, почему бы мне… не попробовать кое-что?». Раздается стук, звонкий, прерывистый. Звук похожий на неприятный звон металла о другой металл, но не скрежет. Сантана и другие переводят взгляды в сторону и видят перед собой девочку, еще не достаточно взрослую, но уже и не слишком маленькую, хотя рост ее говорит о том, что она именно маленькая. Но опустим эту информацию. Матильда продолжает громко стучать мельхиоровой ложкой по толстой трубе, в надежде, что на нее обратится все внимание. — Ай. Интересно, он уже смотрит на меня? — поинтересовалась сама у себя девочка, а через секунду ее верный Студжес дважды подал голос. Она усмехнулась. — Смотрит. Все еще с непониманием и банальным наблюдением Сантана, как и майор и старик продолжают смотреть на темноволосую. Она спокойно садится в позу сукхасана и вот в какой-то момент ложки в ее руках уже нет, вместо этого недавний раскладной нож. Она начинает привычно и очень легкомысленно крутить его в руках, словно это обычная игрушка, как резиновый мячик или барабанная палочка. Но что сильнее всего создает напряжение — непонятная ситуация с непонятным исходом. Матильда уже очень давно увлекается фокусами, с раннего детства. Да, ничего из того, что она показывает другим сама не видит, но ей бесспорно нравится, что зрячие люди ведутся на обман с помощью таких удачных иллюзии. Матильда крутит в руке нож, и пока Сантана изучающе наблюдает, не замечает, как нож уже не нож, а та самая ложка. В чем смысл менять предметы? Озадаченный вид так и читается на его лице. Сам Спидвагон с пальцами Сантаны в своей голове не замечает, как тот вытаскивает их и отворачивается в сторону девочки. Больше старик его не интересует. Интересует его теперь другой объект. — Наверное, хочешь знать, что это у меня в руках? И почему я меняю предметы, ну и главное, зачем я это делаю? Кручу, верчу обмануть тебя хочу! Он молчит, но Матильда знает, что он смотрит на нее. Теперь он внимателен и ловит каждое движение. Он делает шаг навстречу, и Мод чувствует вибрацию пола, на котором сидит. 7 метров. 5 метров. Он ближе. Матильда не поднимает голову, пока он не окажется достаточно близко. 2 метра. Сантана останавливается и Мод наконец смотрит к верху. «Не видит меня?». «Маленький слепой ребенок не боится меня?». «Что он там думает?» — в то же время задается вопросом девочка и пытается не хмурить брови. Матильда ничего не говорит и начинает вертеть ложку в руках, с возможной ей скоростью, но главное в этом фокусе совсем и далеко не это. Ложка внезапно случайно падает на пол, а вместе с этим из рукавов широкого пиджака обильно начинают высыпаться гильзы от пуль, которыми недавно стрелял Сантана, и которые были еще недавно разбросаны по полу. Они высыпаются, и высыпаются, да так, что похоже, конца и края нет. — Йа-ха-хаоо! Да. Неловкость мое второе имя. Мод усмехается и снова поднимает голову к Сантане, тот неподвижен и молчалив. Пули остаются лежать на полу, а девочка поднимает ложку и показывает мужчине. «Курва! Хоть бы мне свезло, пока ДжоДжо в отключке. Хоть бы мистер Сантана повелся на мои дешевые фокусы». — Ложка, — начала она. — У нас, у людей называется столовый прибор, ммм… приспособление для принятия пищи. Она снова бьет ею по полу, по трубам, немного по своему колену и пробует гнуть пальцами. «Нифига не легко держать морду кирпичом. Так фальшиво, что даже смешно». «Однажды я просто засмеюсь без причины». — О Боже, что ж я собираюсь с этим делать? Какое нелепое создание, какая клоунада, точно думаешь ты. Она поднимает ложку перед собой и своим зрителем, и в этот миг металл гнется, свисая, как простейшая, мягкая, разогретая резина. Она не знает, что там на лице Сантаны, удивление или безразличие, по крайней мере она надеется хотя бы на слабую озадаченность. — Пфффха-ха! Вы видели? — она засмеялась и дотронулась пальцем к изогнутой ложке, дергая ее. — Очуметь. Нет, серьезно, видели? Я могу повторить. Проходит пару секунд и ложка возвращается в привычную форму. Матильда снова стучит ею о трубу и даже сильнее, чем прежде. Наконец она чувствует, что Сантана напротив опускается на корточки и смотрит на предмет в руках девочки, как на что-то странное и необычное. А со стороны выглядит, как самый настоящий цирк. Она делает это снова и снова. Гнет ложку, выпрямляет и усмехается, стараясь не делать лишних резких движений. Сейчас Сантана ближе с ней, чем с кем-либо другим. — Что она делает? — недоумевает Спидвагон. — Теряет драгоценное время, когда нужно решать, как одолеть Сантану. Шайсе! Инакцептабла луксус! (Черт! Недопустимая роскошь!) — выругался Штрохайм. — Именно. Время. Роберт нервно оглядывается на Джозефа, что по-прежнему лежит без чувств. — ДжоДжо! Поднимайся. Поднимайся, парень! — Что это значит? — Что значит? Да вы идиот, майор! — он уже не выдерживает. — Присмотритесь, а еще лучше приведите Джозефа в чувства, но не стойте столбом! Почему старик повторил и упомянул время? Штрохайм снова уставился на свою землячку, на ее поведение и повадки. Время? Она всего лишь развлекает его, демонстрирует уличные фокусы. Время? Она уж точно не берет его в учет. Время? И что же именно подразумевает под этим британец? «Пытается сосредоточить на себе внимание врага, чтобы дать ДжоДжо время прийти в себя и подготовиться к следующему удару!». Выражение его угрюмого лица изменилось. Штрохайм не был знаком с семьей доктора Хайзенберга лично, тем не менее состоял с ним в доверительных отношениях, иногда им даже приходилось работать вместе. Как и ученые, что пали жертвами Сантаны, Хайзенберг был исследователем, но статус его все же считался выше, поэтому Штрохайм проявлял к нему уважение и не мог позволить себе обращаться непочтительно с доктором. Теперь же он смотрел на его дочь и понимал, в кого у нее такие яйца, извините за выражение. «Боже ты мой. Вот это смелость и находчивость». — Она обманула самого дьявола, — еле слышно произносит майор. — Она будет моей женой. — Что вы стоите, Штрохайм? Помогите Джозефу! Или вы умелец только в наблюдении? Больше не раздумывая, немец бросается к брюнету, а Сантана тем временем, как наивный ребенок погружается в наблюдение. Его рука тянется к этой самой ложке, и Спидвагон в снова разрывается в крике. — Нет! Темноволосая в очередной раз сгибает металл, и словно играет с ним, ухмыляется и хихикает, хотя это бессмысленно. Но все же отдает прибор пиллармену в руки. — ДжоДжо! Сантана осматривает ложку, естественно начинает сгибать ее, и та ломается пополам. — Не пытайся повторить за мной, это невозможно. Он смотрит на девочку, та уже отодвинулась на 20 сантиметров назад, но продолжает делать беззаботный вид. — Тогда как это сделал ребенок? Мод принюхивается снова, это как привычка или необходимость, и продолжает. — Знаешь, это не ложка гнется. Все обман. Дело в другом. «Буду надеяться, что мои ухищрения прокатят, а с другой стороны на одной надежде далеко ведь не уедешь». «Умею я себя успокаивать». Но он не отвечает. Он что-то чувствует. Его взгляд прикован к ней намертво, и если бы Матильда могла видеть то, что видели другие уже бы давно испугалась и потеряла свою уверенность, свое самообладание, свой баланс и вела бы себя, как Спидвагон. Его запах устойчивый и совсем безэмоциональный. Такой чистый, невозможно определить, что он испытывает в этот момент. От части лишь это и напрягает. — Неет! — кричит Спидвагон и начинает дергаться. — Не трогай ее! Не смей ее трогать, ублюдок! Сантана поднимает руку и тянется к ее голове, игнорируя вопли старика в коляске. Но внезапно он останавливается и сосредотачивает свой холодный взор на, совсем на другом создании. Агрессивном, свирепом. Медленно, шаг за шагом Студжес приближается к Сантане, топорщит шерсть, выпускает когти и демонстрирует свой животный оскал. Он пугающе рычит, во всяком случае хочет напугать противника. В упор смотрит на угрозу своим диким, убийственным взглядом хищника, прямо в глаза Сантане. Он проходит мимо Роберта, почти на уровне его глаз, таких огромных размеров оказывается зверь, и готовится к прыжку на подозрительного чужака, игнорируя всю опасность с его же стороны. — Айнифриа! (Замри!) Матильда делает кувырок назад, и рука Сантаны не успевает коснуться ее. Студжес выскакивает перед девочкой, закрывая ее собой. — А ну-ка, выкуси моего хамона, сволочь! ДжоДжо нападает с новой силой. Матильда смотрит лишь в сторону, где ей кажется все и происходит. Она продержалась, но сейчас, после всего она впервые почувствовала свой страх. — Вендиго*. Сантана, кажется до сих пор не расценивает никого в этом помещении, кроме самого Джостара, как противника. Поэтому теперь его внимание занято именно этим парнем. Матильда только и может, что слышать звуки погрома и бойни. Ей удается понять, что как бы Джозеф не старался не навредит Сантане и его телу. Сколько бы хамона он не выплеснул на него, упади на это место метеорит, пиллармен выйдет невредимым. Он феноменальное создание. Совсем не подходит под стандартное описание и характеристики. И это как очень мудреный ребус, который не хватает ума решить. — Ты цела? — спрашивает старик девочку, которая молча смотрит в сторону Джозефа. — Матильда. В чем дело? — ДжоДжо говорит, что тело Сантаны, как резина. — И что? Спидвагон нервно сглотнул. В лице этой девочки он еще не успел разглядеть страха, как было со Штрохаймом или с им самим. Если человек слеп он боится вдвое сильнее, потому как пребывает в неведении и паника захлестывает его с головой. Но Матильда не видит с рождения, она родилась в темноте, в темноте выросла, она приспособилась и может полагаться только на свое обоняние, слух и другие виды чувств. У страха глаза велики. Но она его не видит. «Может ли с его телом происходить то же, что происходило с ложкой?». — И что? — продолжает Роберт, прерывая мысли Скорпио. — Теперь понимаешь? Он слишком силен, убил всех солдат, ученых, а на самом ни единой царапины. Хамон ДжоДжо может лишь защитить его от атак Сантаны, но не навредить ему. Теперь ты жалеешь, что ввязалась в это? — Нет, я думаю о его теле. Не может ведь оно везде быть таким неуязвимым. Она понимает, что ничего не сделает в пользу ДжоДжо, хотя совсем недавно, этим же утром говорила обратное, что пригодится, что поможет, так почему сейчас бесполезна? Она многого не знает, а те вопросы, что образуются в голове по итогу течения обстоятельств остаются без ответов. Ничего не укладывается в голове должным образом, как на уроке в школе. Мод, не раздумывая, берет ту самую сломанную ложку и гильзу. Кладет ее на дно прибора, натягивает металл, как катапульту и отпускает. Что происходит с металлом в ее руках, Спидвагон не понимал, и не мог даже спокойно проанализировать. Гильза летит быстро, но Сантана замечает ее раньше, чем та успевает застрять у него в лице, над скулой, однако ничего так и не предпринимает. Молча смотрит на девочку, а Джозеф, Штрохайм и Спидвагон на него. Он поглощает гильзу в себя, не моргнув, и Джостару кажется, что сейчас он попытается снова выстрелить ею, вытолкнув из себя под высоким давлением, от этого и загораживает собой девочку. Но проходит несколько секунд, и парень уже заинтересован другим. Как часть лица Сантаны начинает деформироваться, и место скулы просто впадает внутрь черепа, полностью искривляя ему форму костей. И после всего даже на это пиллармен не обращает внимания. — Вот теперь он в бешенстве. — Надо кончать с ним. Как можно скорее, или от нас одна пыль останется! — Ну как скажешь, майор. Все, как ты скажешь. ДжоДжо уже выдохся. Как оказалось, его подготовки было совершенно мало для подобного рода схватки, особенно сразу после Стрэйтса. И о чем он думал, когда в одиночку подался в Мексику? Прийти, увидеть, заценить древнего человека в колонне и уехать обратно? К слову, Джозеф и сам еще недавно не знал, что Спидвагон жив, так разве вернуть его в Нью-Йорк было первоначальной целью? Всех этих мыслей, вопросов в голове уйма, но ни на одну из них Джостар не обращает внимания. Нужно сказать, он очень упрям, все еще самонадеянно ведет себя в отношении сильного врага при своих то резервах. Это опасно, неправильно, и мягко говоря глупо. Понтов мало, нужна выносливость. А ее у ДжоДжо пока недостаточно. Сантана наносит решающий удар, казалось, очень мощный, достаточно, чтобы вытолкнуть из легких парня весь воздух. Такими темпами, какой благополучный финал тут светит? Но самое обидное, что все усилия в пустую. Джозеф падает без чувств, и теперь это его состояние служит только на руку врагу. — ДжоДжо, очнись! Пожалуйста, вставай! Используй дыхание хамона! Используй дыхание хамона! Но он совсем не реагирует на слова старика. Однако самое ужасное из предполагаемых событий только впереди, когда Сантана бесцеремонно начинает поглощать тело Джозефа, и тут уж не сдержалась сама Матильда. — Джозеф! Она не знала, что ее так взволновало. Его молчание и бездействие, странные догадки наблюдавших майора Штрохайма и герра Спидвагона. Нет, что-то совсем другое. Как и в случае со Стрэйтсом, Матильда чувствовала собственным телом чужой хамон. И сейчас хамон Джозефа был настолько слаб, что она потеряла ниточку, за которую держалась вместе с ним. Сам этот эффект был необъясним. А вообще многое из жизни Матильды все еще оставалось загадкой, тайной и одним сплошным вопросом, на который она пыталась отыскать нужный, а главное правильный ответ. «Все плохо. Как же может быть все, как прежде, если все настолько плохо?» — думал в это же время Рудольф. — «Ничего не помогает. Ну в таком случае… даже если все планы пойдут под откос, наши жизни ничто по сравнению со всем миром». — Дерьмо! Я вынужден нажать кнопку самоуничтожения! Заплетающимися ногами, майор подбежал к электронной панели управления. — Мы должны похоронить Сантану здесь. Это станет его склепом, как и нашим с вами. Он взглянул на Матильду. Как молода, но уже должна умереть. Вознести свою жизнь в жертву ради других. — Ничего не поделать. — Не спеши так, Штрохайм! Спонтанный голос ДжоДжо прозвучал, как успокаивающая мелодия последней надежды на лучшее. Само собой парень не спешил раскрывать карт своих намерений, но когда услышал о крайних намерениях Рудольфа, обязан был остановить его. — Раз уж не могу навредить ему традиционным способом, я подумал, что если провести хамон изнутри его тела? Ну как вам? Поэтому я ждал пока он начнет поглощать меня, — парень усмехнулся и бросил короткий взгляд в сторону своей спутницы. — Врать не стану, натолкнула меня на эту мысль Матильда. Хорошо соображаешь. Удивление, но нет, скорее неожиданность озарили ее голову. — Ну ты и броненосец, ДжоДжо, — монотонно выдала она от такого поворота событий и думала о том, как бы Джозеф не упустил свой, действительно, удачный шанс на победу. — Я подумал об этом, когда в очередной раз увидел, как ты поглощаешь гильзу. Хотя для чего, так и не понял. Впрочем, уже не важно, должно сработать. Вокруг тела Джостара снова образовались яркие искры. Он постарался и направил все силы внутрь Сантаны, пока все еще находился в его ловушке. Такого заряда хватило, чтобы разорвать его пополам, но не убить, как оказалось. Куски мяса и потроха украсили пол бункера. Матильда закрыла глаза, ощутив, как на лицо ей брызнула кровь пиллармена. — Прелесть. Но противостояние продолжалось. И раз атака ДжоДжо не помогла на 100%, раз он сильно выдохся и уже вряд ли мог использовать хамон, решил покончить с Сантаной с помощью простого, но эффективного способа — вытащить на улицу под солнечные лучи. Благо, что был еще день, а не ночь. — Вот так, парень, — продолжал веселиться Джозеф, обмотав противника цепями и потащив его к лестнице с крутым подъемом. — Подышим с тобой на дорожку свежим воздухом. А то в этом бункере я уже не соображаю, как надо. Хооо… Нехватка кислорода. Спидвагону тем временем удалось немного высвободиться, но смотреть на тяжелые потуги юноши давалось ему труднее всего вместе взятого. Однако, чем же он мог здесь помочь? Мужчина попробовал подняться и вдохнул всей грудью. Ноги и руки его не слушались, слишком долго находились в неподвижном состоянии, от этого он не удержался и споткнулся. Но успела подхватить его Матильда, чему он удивился, глядя, как такая хрупкая девочка так твердо стоит на ногах. — Спасибо. — Рада помочь, герр Спидвагон. Голова у него все еще болела ни на шутку, в особенности от недавней нервотрепки. Что давалось ему трудно, так это контролировать собственные эмоции, а сейчас так подавно. — Черт! Хоть тебя и разодрал надвое, тяжелый, дай боже. Продолжал кряхтеть брюнет. — Вот закончу с тобой, приму ванну, отпарю себе пятки… и зад, будет нежный, как у младенца. Хэ-х… Так что тебе… черт… остается завидовать, Сантана. Пиллармен с непривычной злобой смотрел в спину парню и даже не подозревал, что может допустить мысль, как упрям и напорист этот человек. — Ты мне надоел. Изо всех сил Джозеф упорно тянет Сантану вверх. Соленый и жгучий пот сочится прямо в глаза, дыхание сбито, оставшиеся силы нужны ему только для последнего решающего рывка и он не замечает боль, что сражает его наповал. Еще несколько таких каторжных секунд и поминай, как звали. — Что такое? — становится еще тягостней, еще невыносимей, кажется, от скачков давления к горлу подпирает рвота. — Че-т мне уж слишком плохо стало. Он поворачивает голову и смотрит на собственные ноги, а картина увиденного ужасает его до самого крика. — Что за черт? Что еще за гадость?! Матильда подбегает к двери, поскальзываясь на пути, и хочет рвануть вперед, но не может. «И что я буду делать? Я же слепая мышь. Чем я здесь вообще могу помочь? Аааа-аа». Она бьет себя ладонью по лбу и заставляет думать, как никогда. «Ему явно тяжело. Не могу мириться с тем, что вся работа на ДжоДжо. Если Сантана покончит с ним, нам точно не жить». — Как я могу и спасти ДжоДжо, и самой не убиться? А? — Матильда, отойди! Назад! — крикнул Спидвагон, а спустя секунду девочка ощутила на плече большую руку. — Майор Штрохайм? — Куда ты собралась? Хочешь умереть? — Я… — Ты еще молодая девчонка, кровь с молоком. Я не позволю тебе идти туда! Ты же будущее нашей великой Германии! — заявил мужчина и отвел девочку подальше в сторону. — Да вы сами только что хотели нажать кнопку самоуничтожения. — Обстоятельства меняются каждую секунду. — Ах ты тварь! — из глубин беспросветного коридора послышался изнеможенный голос Джостара. — Все-таки решил меня оприходовать? Ну все, копай могилу! Кому-кому, а Джозефу было, ох как, не весело. Сантана делал все, чтобы спастись и он не мог просто так позволить смертному человеческому парню располовинить его, и вытащить на солнце. «Как он посмел?» — в ярости лились мысли пиллармена рекой. — «Как все они посмели так беспочвенно меня потревожить? Убью». В этот момент над Сантаной пронеслась огромная тень. ДжоДжо поднял голову и увидел, как Студжес схватил в пасть цепь и потянул к верху с новой силой. — Ты? С его помощью мужчину удалось вытащить на несколько ступеней, но он не медлил и попытался напасть на Студжес пока тот прикладывал все силы, чтобы помочь Джозефу. — Глупая шавка. Он попытался ранить животное, но тот уклонился, один раз и второй. Сантану это слегка удивило. Прямиком в глаза ему смотрел дикий злобный волк, острый, как лезвия оскал, устойчивые и сильные ноги, ловкое тело и хорошая реакция. Спору нет, Студжес отлично подготовлен. Однако этого, как ни крути, а было очень мало, чтобы произвести достаточное впечатление на пиллармена. — Думаешь, это просто пес? Зря так думаешь! Матильда выглядела хмуро. — Тебе его не поймать, как бы не пытался, Сантана. Поэтому я и отправила его помочь ДжоДжо. Оставалось меньше трех метров, а казалось не так уж и мало. — Для меня нет ничего невыполнимого. Но следующий, кто помешал сопротивлению Сантаны оказался Штрохайм, выскочив вперед к двери и потянувшись к ручке. Цель пиллармена сменилась моментально. Части его тела, что постепенно сползались к торсу, начинали восстанавливаться, но скорее, склеиваться между собой, на что было очень похоже. — Я не могу больше стоять в стороне и наблюдать. Раз уж собака без страха ринулась в бой, то я, Штрохайм, не хуже! Покончим с этим! Раз и на всегда, ДжоДжо! Но Сантана оказался быстрее и схватил мужчину за ногу, вцепившись на мертво ему в плоть. В таком состоянии и обстоятельства, что в итоге выплывали не оставалось ничего, кроме самопожертвования. Рудоль фон Штрохайм служил на честь своей стране. Как и многие другие гитлеровцы, он выглядел последней сволочью, безжалостной и сумасшедшей. Приказы, что он получал и отдавал своим подчиненным даже не смущали его, именно таких бесчувственных, преданных фюреру и брали в начальство, простые же солдаты делали всю грязную работу. Но настал момент, когда майору предстояло ответить за свои поступки, а заодно и проявить себя. Кем он есть на самом деле в такой жизненной и опасной ситуации. — Отруби мне ногу, Джостар! — Что? — парень явно не ожидал такого услышать и уж тем более был не готов. — Руби! Избавь меня от мучений. — Ты что, сумасшедший? — Конечно! А еще я верный офицер германской армии! И мне ничего не жалко. Исполняя свой долг, я обязан сделать все, что только в моих силах, ведь я уже давно подписался на это. Думаешь, я не был готов к такому, малец?! Ты ошибаешься, а теперь руби! Сантана тем временем практически полностью регенерировал, и ДжоДжо не оставалось выбора, кроме как исполнить волю майора. «Ты все-таки псих, Штрохайм. Но я не ожидал подобного от того, кого считал трусом. Это… заслуживает моего к тебе уважения». Схватив топор, что украшал стену каменного коридора, юноша замахнулся и одним ударом отрубил майору ногу по колено. Послышалось приглушенное мычание, но ничего, чтобы напоминало крик. «Он даже не завопил от болевого шока, не то что… сознание потерял». Матильда обронила челюсть, слушая все то, что происходило наверху и предпринимая попытки подняться по ступенькам. «Неужели он настолько сильный? Майор Штрохайм». Однако, что действительно стало причиной душераздирающего крика немца — не опасная и смертельная травма, а ужасный Сантана, который даже после контакта с солнцем успел проникнуть в тело мужчины. Матильда не могла стоять на месте. Она потеряла все нити, связывающие ее с происходящим. Больше не было слышно ни ДжоДжо, ни Студжес, ни Штрохайма и тем более Сантаны. Она занервничала, так и не осознав, что там произошло с ее земляком. — ДжоДжо! Болезненно она упала на каменные ступени. Все они были испачканы кровью этого самого человека с колонны. Мод стало противно. А потом за локоть ее поднял Спидвагон и заглянул в лицо. — Не отходи от меня больше, поняла? — сказал он. — Ты смелая девочка, но это слишком опасно. — Простите, герр Спидвагон. — Все нормально. Он обнял ее за плечи, и та совсем не сопротивлялась, а все из-за упадка сил. Матильда даже ничего не произнесла больше, все случившееся выбило ее из колеи. Мало того, что смена климатических условий весело сказывалась на молодом организме, так еще и дела не к черту. Но она сама вызвалась в путь с ДжоДжо, а поэтому стоит ли теперь жалеть о принятом решении? Она закрыла глаза и почувствовала себя уставшей впервые за день только сейчас, когда оказалась в чужих объятьях. Кое-как Роберт и Матильда поднялись вверх. Обоим давались эти потуги с трудом. Матильда делала 1 шаг в 10-15 секунд, Спидвагон плелся скорее не от отсутствия сил, а от отсутствия возможности полноценно двигаться после длительного бездействия в коляске. Он боялся упасть и потянуть за собой девочку. Лучи солнца осветили им дорогу и оба вышли на поверхность. Стояла тишина, но до этого послышался всего один громкий взрыв. — Майор Штрохайм? ДжоДжо? Ослепительный дневной свет заставил Роберта сощуриться, а вот Матильда и глазом не моргнула, напротив широко открыла и мотала головой по сторонам. Неподалеку находилось небольшой колодец. Британец сразу обратил внимание, как пес девочки, забросил лапы на перегородку и смотрел вниз, вскоре они услышали его лай, и Мод наконец вздохнула спокойно. Хотя бы немного. — Студжес! Даже на ровной поверхности шаги давались с трудом. Девочка не могла оставить старика и рвануть на звук лая, иначе тот упадет, поэтому медленно, но уверено они продвигались дальше и дальше, пока не начали различать из глубины колодца знакомый голос. — Вот черт. Работенка эта… просто убойная. — Дружище, все хорошо, держись! Вертолеты уже на подходе, — кричит Матильда и Джозеф снова смеется над ее выражениями.