☆ ☆
За дверью, в маленькой спальне Матильда сидела на кровати, поджав ноги и уткнувшись подбородком в колени, с закрытыми глазами слушала утреннее пение птиц. Окно приоткрыто, внутрь проникает свежий воздух, а вместе с ним и все то, что происходит там — по другую сторону кирпичных стен. Совсем неподалеку стремится река. У нее очень сильный запах: резкий и зловонный. Вода грязная, поэтому в воздухе рядом с рекой всегда стоит запах тины, он разноситься ветром на далекое расстояние. Даже если с каждым метром чувствуется все меньше, это никак не влияет на тот факт, что речной запах просто отвратительный. Пение птиц очень громкое. Из фона занимает первый план. Мод слушает и понимает, что пение этой птицы тревожное. Она нервничает, кричит, бьется. Из гнезда пропали птенцы. Их унесла птица побольше, куда больше, хищная, голодная птица. Вот еще один. Звук бьющегося стекла. Кто-то разбил бутылку. Это вино. Запах кислый, тонкий аромат, быстро испаряющийся. Брызги попадают на бродячую кошку. Она недовольно шипит и прогибается, убегает. — Моя последняя…я бутылка. — Разбил! Бутылка разбилась под окном, но почему голоса слышно так далеко? — Смотри, что ты натворил! Теперь слишком громко. Матильда жмурится, будто кричат прямо под ухом. — Я продам вам сигареты, только дайте мне пару монет на газету. Мне нужна газета! Детский плачь? Уже за стеной. Здесь есть дети? Матильда глубоко вдыхает. Запах выпечки. Булочная открылась. Город постепенно просыпается, а эти пьяницы сейчас только упадут в объятья сну и проспят вот так до обеда. К тому же пить уже нечего. — Ответьте мне по-человечески. Как отец. Что вы будете делать? Ветер осатанел. После ночного дождя, утро будет холодным. Как паршиво. В холодную погоду очень паршиво. Думаешь только об этом. Как согреться? Как холодно. Ноги уже замерзли. А как холодно под землей. И почему каждая смерть сопровождается дождем? — Ты должна идти своим путем, даже если ты его не знаешь, Мод. — Мод? Девочка открывает глаза. Все становится как обычно, незамысловато, скромно, тихо. У порога стоит Джозеф, смотрит на темноволосую, видит в ее руке монету, девочка продолжает перекатывать ее на пальцах и молчит. Ничего не говорит и не хочет. Парень заходит внутрь, закрывает дверь, вроде она не возражает. — Привет. ДжоДжо. — О чем только что думала, Мод? — Много о чем. Всплыло кое-что в памяти. Джозеф остановился напротив, но так и не сел. Такого он за собой не замечал давно, но только зашел в пределы этой комнаты, начал подолгу думать, прежде чем заговорить. Как за один вечер случилось больше, чем за всю последнюю неделю. А за всю последнюю неделю произошло больше, чем за прошедший год. Матильда не подгоняла, нетипично задумчиво помалкивала, но должно быть догадывалась, о чем пришел поговорить ДжоДжо. — Присядешь? — спросила она, и как ему показалось — очень неожиданно. — Я лучше постою. — Дело твое. Джозеф непривычно долго молчал, глядя на девочку. Если уж и говорить о непривычном поведении, Матильда вела себя аналогично. Спустя несколько секунд Джостар все-таки подошел к стулу у стены, напротив кровати и сел. — Впрочем, я хотел сесть. Матильда усмехнулась, но так, будто знала, что так и будет. С приходом ДжоДжо все запахи и звуки, что только что она испытывала — испарились. Он занял ее внимание, и понадобилось больше двух если не четырех минут, чтобы британец из молчаливого наблюдения перешел к разговору. Должно быть он думал, что девочка давно подготовила ответ на каждый вопрос Джозефа, но хотелось задать какой-то вопрос, который не казался бы настолько очевидным. Много чего он уже успел понять из того, что случилось, к примеру настоящую причину упорства Матильды и ее решение следовать за Джостаром повсюду. — У тебя всегда была способность к хамону. Я прав? Они снова провалились в тишину. Что творилось в голове у Мод, сказать было трудно и даже невозможно. Анализировала ли она его голос и речь, как всегда? Очевидны ли были ей какие-то эмоции парня, ощущая она его запах, как и прежде? Догадывалась ли, о чем думал он в этот момент? Джозеф не дернулся и не моргнул. Лицо его потускнело, как он взглянул на слепую. Зеленые, как роща глаза выглядели уставшими и опустошенными. Так ли было только когда он пришел к Мод? Так ли он проявлял свое сочувствие и понимание? Хотя сказать почему-то не мог. Девочка в свою очередь не спешила отвечать. Дышала она ровно, взгляд ее был опущен, уголки губ приподнялись и застыли в такой слишком заметной ухмылке. — Интересно, ты понял это раньше, чем увидел? — голос прозвучал тихо, словно журчание ручейка. Матильда что-то узнала и готовилась рассказать это, но выводила на вопросы самого Джозефа. — Когда ты сгибала ложку перед Сантаной. Это был хамон. Благодаря ему металл стал пластичным и ты смогла влиять на форму предмета. К тому же… в обстоятельствах одного из твоих уличных представлений Сантана бы с легкостью раскусил секрет сгибания ложки. Это его озадачило, именно поэтому он хотел проверить тебя так же, как и старика Спидвагона. — Так ты видел? Ты такой внимательный, ДжоДжо, — она даже приятно удивилась. — Поэтому ты увязалась за мной? Теперь честно, Матильда. Усмехаться она перестала, но даже без улыбки ее лицо смотрелось не тоскливо, не печально, не незнакомо. Возможно, где-то, в каком-то укромном местечке своих мозговых извилин Джозеф допустил подобную мысль, но она была такой несущественной и блеклой, что ни разу он не уделил этому нужного внимания. Матильда — хамонюзер. То, что было скрыто от глаз, стало настоящим. И вот она услышала от него эти слова. — Когда герр Спидвагон рассказал о том, что сделал Джонатан Джостар для фрау Скорпио, пазл наконец сложился. Этот потенциал передался мне от мадам Альмы. Ты знаешь, что он с ней сделал? Знаешь? — монета из ее руки исчезла не известно куда, и теперь Мод подняла голову вместе со своим мутным взглядом в его сторону. — ДжоДжо, вероятность того, что я сумела перенять источник энергии хамона от своей прародительницы, была ничтожно мала. Я родилась абсолютно слепой, но со способностью к овладению хамоном. И если это моя цена, значит она не может и не должна быть напрасной. Это был хороший ответ. Отличный. И с одной стороны Джозеф мог бы решительно заявить Клаусу, что тот может и обязан гордиться за свою дочь, за ее твердую уверенность в нежном голосе, за отсутствие сомнений в столь юном возрасте. Но со стороны грубой действительности было ясно и предельно, что это начало неизбежного. Что Матильда подвержена опасности ныне, как и Джозеф. Кольцо с ядом в ее горле ведет отсчет 30-ти дней до момента своего растворения. Что делать? Джозеф чувствовал себя виноватым перед Клаусом и Мод за то, что вовремя не пресек ее и не оставил в стороне. Но… Каждый раз, абсолютно каждый раз она его выручала, помогала, спасала, направляла. И тут думаешь, как бы все сложилось без взаимодействия их крепкого дуо? Как-то совсем иначе, но что он мог заключить точно — кольцо Эйсидиси определенно досталось бы ему. — Я могла влиять на эластичность мельхиоровой ложки благодаря хамону. Я умела делать это уже давно. Но этого хватало только, чтобы гнуть ложки и не более, — снова заговорила она. — Я испортила весь мамин набор из серебряных столовых приборов, пока не научилась возвращать металл в первоначальную форму. Под действием хамона ложки становились очень мягкими, как резина, приобретали любую форму, которую я хотела и ничто не могло ей навредить. Она усмехнулась, снова ее умную головку посетил очередной вывод. — Очень напоминает способности тела Сантаны. Поразительное сходство. — Да. Поразительно. Так незначительно, как только мог ответил ДжоДжо. В его голосе Мод заметила небывалую подавленность. Но кажется, вот-вот он снова извергнет очередную шутку про Санчо Пансу. Вот-вот. — Почему ты ничего не сказала мне в Нью-Йорке? В Мексике? А когда мы встретили Цезаря, зачем ты молчала? До каких пор ты собиралась утаивать от меня свои способности? — Не знаю, можно ли дать точный ответ на этот вопрос. ДжоДжо думал, могли бы пиллармены, в частности тот же Вамм, знай он изначально, что та самая девочка, ребенок, которому он не может причинить вреда из собственных принципов — владелец хамона. Стал бы он игнорировать этот факт и дальше? Убили бы они ее, как хамонюзера, а не как человека? Хотя о чем он? Эйсидиси итак собирался убить ее. Матильда продолжила: — Ты думаешь, ДжоДжо, о том… как я поступлю? — Я уже давно обдумал это. Сейчас мне остается тебя слушать. — Тогда ты знаешь, что я собираюсь учиться хамону, как и ты? — Тебе не обязательно это делать. — Так уже сделала. Парень не ответил, значит, в чем-то присутствовала нерешительность? Неужто? Девочка вздохнула. — Я не убегала от отца в Мексику. Он сам отпустил меня. Он дал свободу моим действиям. И он нашел это хорошим поводом, чтобы изучить человека из колонны — Сантану и все, что удалось установить майору Штрохайму, даже то, чего не было в отчетах. — Нужно быть настоящим прагматиком, чтобы такое поощрять. — Да. — Ясно, после чего родилась идея с Гелием. Он был готов еще до того, как мы спустились под Колизей. — Немцы не так глупы, как ты считал. — Извини… Девочка вдруг выпрямилась и заметила как изменился тон в голосе парня. Слишком явственно, упал, как и взгляд, судя по всему. — ДжоДжо, я чувствую твое беспокойное дыхание. За все то, что со мной произошло отвечаю только я. В том нет твоей вины. Теперь он усмехнулся. Наивности, как можно было бы сделать вывод, но нет. Она знала, о чем думал ДжоДжо, разгадала его. Вот, что заставило исказить губы в неуловимой улыбке. И даже если кто-нибудь еще скажет, что эта девочка напрочь слепа, как новорожденный котенок, он ошибется. Мод видит абсолютно все. — Ты спасла меня. Я был на грани потери сознания. Если бы не смог вытерпеть этот момент, Вамм убил бы меня, даже не успей я задержать его своей болтовней. — Я всегда помогу тебя. Ты мой друг, — теперь на ее лице появилась настоящая улыбка. Первая улыбка за все утро, на которую смотрел Джозеф. — Я связана обязательством отвоевать свою жизнь. Теперь это так. Никто кроме меня самой не должен этого делать. — Но ты… еще ребенок. — К слову, ДжоДжо, и ты ребенок для них не меньше моего. — Ну конечно, — парень пропустил смешок. — Я верю в тебя, Джозеф. Я верю в своего отца. Даже верю в бестолкового Цезаря. Поверь и ты в меня. Это может быть все, что мне нужно. В комнату упал проблеск солнечного света, прямо девочке на лицо, на ее волосы и глаза. ДжоДжо ничего не сказал, засмотрелся, как Матильда даже не реагирует на свет, не щуриться и прикрывается от яркости природного светила. — Солнце встало? — спросила темноволосая, почувствовав тепло на щеке. — Да. — Значит, пора ехать? И уверенности в ней было не меньше, чем разнообразия запахов, которые она только знала. И эта уверенность овладела самим ДжоДжо. — Да. Венеция. 31 день до растворения кольца. Как и обещал Цезарь, а обещал он познакомить ДжоДжо и Матильду со своим учителем мастерства владения хамоном, и начать усиленные тренировки в достижении главной на этот момент цели. Не увиливая и придерживаясь своих слов, Цеппели вместе с Джостаром и Скорпио прибыли в Венецию. Город на воде. Жемчужина Италии. Он расположен на северо-востоке страны и считается не только административным центром, но и территориальной единицей, приравненной к провинции. Венеция — город, который все время с начала своего строения медленно уходит под воду. Грунты проседают, уровень Средиземного моря повышается и происходит то, что в итоге имеется. — Я думал, мы приехали сюда не на медовый месяц. Тут и там одни парочки. Хорошо, что с нами Матильда. ДжоДжо был в своем репертуаре и злил Цезаря без минуты на перерыв. Таким уж он был. А Цезарь в свою очередь легко возгорался, как спичка, тем самым обеспечивал Джостара новым поводом цеплять итальянца. Даже не взирая на пережитое в Колизее, они все еще весьма сомнительно находили общий язык. Сидели все трое у побережья, если можно так назвать островную часть Венеции, где почти каждый угол — побережье. Они снова спорили о чем-то, Матильда же села в свою излюбленную позу Сукхасана, положив сумку, которую везде и всюду таскала за собой, на колени. К слову, там было все необходимое и даже больше. К примеру вот, мельхиоровая ложка, вещь вроде бы не первой необходимости, как те же игральные карты, что скорее служат развлечением. Термос подогретой воды. Матильда часто и всегда пила подогретую воду. И если спортсмены либо люди, занимающие тяжелым физическим трудом употребляли теплую воду, чтобы организм не тратил дополнительную энергию на подогрев охлажденной жидкости, а заодно избегать причины обезвоживания, то Матильда делала это с теми же намерениями. Моряк Попай. Да, именно! Резиновая, тягучая игрушка. Матильда за все детство не имела особенно богатого выбора в игрушках. Однажды, когда девочке было около 7-ми лет, Клаус привез новомодную игрушку из Америки. Тогда они пользовались большим спросом, дети были в восторге от мультипликационных персонажей Багза Банни, Даффи Дака и Моряка Попая. Матильда хранила ее по сей день и везде таскала с собой, часто, чтобы люди вокруг продолжали воспринимать ее за ребенка. Кожаный ошейник Студжес. Рогатка и базальтовые камни, отшлифованные морской водой. Вулканическое стекло, как их еще называют. Помимо стрельбы из рогатки камушками, Матильда любила брать несколько штук в руку и перебирать между собой, потом нюхать. Они были гладкие и прохладные, а пахли океанической водой. Матильда иногда думала: «Безумно парадоксально пить воду и умереть от обезвоживания». Ясно дело, если речь о морской воде. Монеты. Много монет. Каждый раз, когда Матильда шла, они звенели в ее карманах, в ее сумке, не заметить ее было возможно только в случае, если ты глухой. Звон монет — признак присутствия Матильды, нет звона монет — признак ее отсутствия. — Куда это ты, нумизмат наш? — спросил Цезарь, когда увидел, что девочка поднялась со своей позы и медленно двинулась в противоположную сторону от парней, придерживаясь каменной изгороди. — Далеко не уйду, не волнуйся. — Не волноваться? Ну хорошо. Будто он волновался. Просто Цезарь не мог не одарить девочку вниманием и дело не в половой принадлежности, а в том, что подсознательно он видел в ней сестру, которая когда-то у него была, и не одна. К слову, выглядит это достаточно противоречиво, ведь Цезарь ненавидел нянчиться с детьми, о чем и говорил ранее. Но не суть. Матильда учуяла запах вкусного сыра, но как бы близко она не подошла, все равно запах доносился издалека. Она вздохнула и вернулась обратно, усевшись на землю. Одежда позволяла, простые брюки с подтяжками и рубашка. Если бы не длинные волосы и молодая уже выступающая грудь, могла бы сойти за мальчишку. «Говорят, Италия — страна чудес» — думала темноволосая, продолжая витать в облаках. — «Чудес я тут пока не наблюдаю, а вот хамонюзеры попадаются». По слухам, учитель Цезаря очень хорош, оправдывает свое звание и умения. Еще он любит удивлять и действовать спонтанно, поэтому встреча Лизы Лизы с Джозефом и Матильдой была именно такой. Лиза Лиза — учитель хамона и наставник Цезаря. Женщина она боевая, закаленная. Не слишком разговорчивая в сравнении с Джозефом или Цезарем, но голос ее твердый и громкий. Чаще всего человек, который больше молчит, чем говорит и голосом характерным не преобладает, но Лиза Лиза опровергла это умозаключение Матильды, стоило ей заговорить. Тогда темноволосая просто пришла к выводу, что еще плохо знает женщину, чтобы так размышлять. Хотя ей нравилось догадываться и делать выводу самостоятельно. Лиза Лиза появилась неожиданно, но скорее очень ожидаемо, пока продолжала коротать время в лодке, у берега венецианского островка. Дубина ДжоДжо и даже итальянский Дон Жуан не сразу поняли, что перед ними хамонюзер и уж тем более женщина. Пожалуй, это было удивительно в хорошем смысле слова. На лице у нее была маска, и видимо так Лиза Лиза хотела скрыть свое присутствие до поры до времени. — Нам нужно добраться до острова Айр-Супплина. Отвези нас туда. Даже больше грубовато, чем вежливо сказал Цезарь, обращаясь к ней. В ответ ничего. И снова, и снова. Замешательство ДжоДжо возросло к тому моменту, когда незнакомец (незнакомка) продемонстрировал безупречную возможность стоять на воде, как один очень известный всем парень, живший давным давно. Матильда насторожилась. Она не рисковала подходить к воде слишком близко, ближе чем Джозеф и Цезарь, уж точно. Она потянула руку к шее и сняла медальон, положила его в сумку, которую тоже сняла и опустила под ноги. — Это еще что?! Несомненно это был голос британца, которого от происходящего метало то к возмущению и раздражению, то к желанию вернуть свою заурядную жизнь в Лондоне, бегая за одноклассницами и встревая в уличные переделки. Прозвучал громкий всплеск воды, одним сильным движением молчаливый незнакомец (незнакомка) выбросил Джозефа в море. Матильде не стоило ожидать чего-то другого по отношению к себе. Девочка полетела прямиком за Джозефом, и здесь уже не по своей воле. Цезарь бросил взгляд на немку. Весло от лодки огрело ее не менее «удачно» чем британца. — Ты че творишь? — не сдержался он, увидев, как девочка пропала под голубой гладью, в сопровождении сильного удара о поверхность воды и ее неизбежного всплеска. — Мод не умеет плавать! Джозеф бросился к своей спутнице, удерживаясь на воде с помощью своего необузданного хамона, но путь загородил незнакомец (незнакомка), отбрасывая парня в сторону. — Ах ты!.. — Не мешайся. Внезапное нападение на Санчо Пансу и Дон Кихота было произведено намеренно для демонстрации их умений и возможности адаптироваться к экстремальным условиям. Голос у него (нее) все-таки был женский. А в подтверждение тому, кто перед юными и юной хамонюзерами, незнакомка сняла маску и явила себя во всей красе. Незнакомка, она же Лиза Лиза, она же учитель Цезаря, выжидающе бросила взгляд в сторону девочки, тогда как Джозеф более менее держал равновесие и справлялся с первым заданием. На поверхности воды проступило несколько пузырей, и внезапно Матильда вынырнула, хватая воздух ртом, дергая ногами и руками, тормоша воду. Тогда Джозеф предпринял еще одну попытку помочь девочке, игнорируя безумную женщину, но и здесь она опередила его, словно до последней секунды хотела уследить за действиями беспомощной Матильды Скорпио. Выровнять дыхание ей уже было не под силу, воспользоваться хамоном, как это делала Лиза Лиза или ДжоДжо — подавно. Почему? Хотя бы потому, что ей не приходилось раньше иметь с этим дело настолько серьезно и видеть своими глазами наглядную демонстрацию. В итоге ее вступительный экзамен провалился так же ужасно, как и прекрасно — с грохотом и неизмеримым всплеском, как если бы упала под воду не девочка, а слон. Сбросив свой пиджак и не пожалев брюк, Цезарь решительно нырнул под воду, как тюлень. От собственного безуспешного плескания и абсолютного хауса вокруг, Матильда и не заметила, как у нее за спиной объявился незваный спаситель. Схлопотав внезапную пощечину миниатюрной ладошкой, Цезарь без лишних слов притянул Матильду за стан, тем самым прервав поток ее бессмысленных попыток удержаться на плаву. — ДжоДжо! Ты спас меня! Какой ты милый и добрый. На радостях выдала девочка и бросилась парню на шею, прижимаясь к его груди и целуя в гладкую, мокрую щеку. — Ааа… это ты… Цезарь. — Да, это Цезарь. Мод заметно разочаровалась и поникла, ослабив руки. Она так глупо спутала Джозефа с этим Купидоном. Теперь она без затруднений почувствовала его особый запах и услышала нежный, бархатный голос, не задорный и веселый, как у ДжоДжо. — Ну тогда дай утонуть, — вздохнула она и отбросила голову блондину на плече, пока он довольно быстро подплыл к каменному выступу и выбросил на берег этого тяжелого не на шутку кита. Цезарь фыркнул. Будто каждый день ее вот так держал на руках какой-нибудь мускулистый парень, и Мод брезговала самим его присутствием. Но так ему только казалось на фоне с ее отношением к Джостару. Итальянец встал на землю и в поле зрения, пока наблюдал одышку девчонки, попала ее сумка. Ничего необычного, но он посмотрел один, второй раз, потом снова на девочку и поднял голову. «Ты сняла сумку раньше, чем упала в море». Эта мысль заставила его посмотреть на немку еще раз. Матильда уже кое-как встала на ноги вся до нитки вымокшая, хотя ее это не слишком и смущало. «Ты предвидела, что попадешь в воду». Девочка выдохнула и внезапно прыгнула за спину Цеппели, словно прячась от чего-то, от второго удара Лизы Лизы и падения обратно в море. Иногда ее поступки были очень зрелищными. — Эй, в чем дело, мелочь? Разве я тебе не противен? Но вот Лиза Лиза оказалась рядом и стало понятно, в чем дело. Мод прижалась спиной к спине Цезаря и задумалась, пока женщина ждала от нее каких-то решений или слов. — Итак, начнем с того, что я тебя вижу, — произнесла женщина. И вправду голос у нее твердокаменный, можно сказать мужественней, чем у самого Цезаря, если на то пошло. Как у взрослой, старой учительницы, которая изо дня в день преподает школьникам. Еще любит курить. Она образованная и привыкла общаться с людьми младше себя самой, знает к ним подход и не боится показывать «клыки» в нужный момент. Сколько ей лет после этого? 48? 53? Впрочем, запах, как не странно, совсем не соответствует этому образу. За пеленой сладкого аромата духов, совсем неуловимо ощущается естественный запах кожи. С уверенностью можно подчеркнуть ее любовь к питательным маслам, увлажняющим кремам. Но почему одно не соответствует другому? Матильда только угадывала. — Ааааа! Что ты на меня нацепила, стерва? — Это специальная маска, ДжоДжо. С ней ты расстанешься еще очень не скоро. Это устройство, позволяющее контролировать и ограничивать твое дыхание. Дыши и налаживай ритм своего дыхания постепенно, если же собьешься хоть раз — не сможешь использовать хамон. Заруби себе это на носу. У Лизы Лизы голубые молодые глаза. Кожа молочного цвета, нежная, как зефир, словно коснешься ее и она растает у тебя прямо в руках. Темные каштановые волосы оттеняют лицо, которое кажется благодаря этому еще выразительней и загадочней. А в завершение совсем нельзя не выделить особое место стройной фигуре, скрывающуюся за алым костюмом. С виду ей можно было дать не больше 30-ти лет. Женщина обошла своего ученика, заглядывая ему за спину. Джозеф по-прежнему пытался снять маску физическими усилиями, но было все четно и он рухнул прямо под воду, когда лишился контроля над собственным дыханием. Что и следовало ожидать. Как заметил Цеппели, Лиза Лиза дольше обычного изучала взглядом девочку, словно видела ту насквозь. Такая манера поведения могла бы обескуражить даже Матильду, которая ожидала чего-то кардинального со стороны будущей наставницы, но только не неторопливого вступления. — Сколько тебе лет? — Мне 17. — 14, я быстрее поверю. Девочка сглотнула и поджала губы. — Хорошо, мне 14. — По-твоему, мне как раз не хватает желторотых, неоперившихся птенцов? Учти, мои тренировки 14-ти летним не по зубам. Не каждый выдерживает. Матильда убрала с лица вид беззаботной путешественницы. Нужно сказать, она быстро переключалась между разной тональностью своего настроения. Раньше это было ей совсем не присуще, теперь в жизни много чего изменилось. — Пиллармены не спросят, сколько мне лет. Все равно меня убьют. — Эй, Мэд*. — Так что дайте мне шанс и научите пользованию хамона. Знала об этой непредсказуемой девочке Лиза Лиза достаточно, чтобы понимать, как следовало бы учить ее и чему именно. Возникновение способности применения хамона, а точнее, обстоятельства тут могли вытекать из двух причин. Первая — врожденная предрасположенность, вторая — стресс, что Мод испытала в пещере Колизея. И Лиза Лиза склонялась ко второму. — Даю, — ответила голубоглазая. — В противном случае, я была бы не лучше тех же пилларменов. Тем временем Джозеф уже поднялся на ноги и истекал прохладной морской водой, стягивающей кожу. Высыхала она на теле быстро, чего не скажешь об одежде. На длинных ресницах Мод появились высохшие белые крупицы соли, даже больше пыль, чем крупицы. Она уже хотела поднять свою сумку, но учуяв, как женщина подошла слишком близко и по звуку, что-то достала, девочка усмехнулась. Ни что иное, как женщина хотела проделать то же самое и с юной герлскаут. Ну уж нет. — Ха-х… Думаешь, я так легко это надену? Легче не бывает. Матильду заключили в намордник сразу же, не успела она и пальцем пошевелить, отпрыгнуть в сторону и хитро засмеяться. — Аааа?! Цезарь пропустил смешок, оглядываясь на мелкую позади себя. Что ж, в маске было чертовски дискомфортно. Намертво присосалась к лицу, ко рту и к носу так, что желание появлялось только одно — сорвать, да побыстрее. Рефлекторно Матильда схватила ее и начала повторять все те же действия своего боевого товарища. Естественно, попытки в таком случае аналогично бесполезны. И раз не смог ДжоДжо, Матильда не сможет подавно. Постучав несколько раз по твердой крышке маски, девочка с большим усилием вздохнула. Да, маска действительно ограничивала приток воздуха. — Надеюсь, она… хотя бы одноразовая. — Нет, вообще-то до тебя я ею пользовался, — очень кстати съязвил Цезарь и усмехнулся, сложив руки на груди. — Погодите-ка… Главная причина полной концентрации внимания Матильды была — трудность в выравнивании ритма дыхания, но теперь возникла еще одна полноценная проблема, и как по мнению Скорпио — не очень перспективная. «Я не чувствую запаха! Не чувствую совершенно никакого запаха. Абсолютный ноль! Мне ничего не разобрать! Нигде, ничего. Ни единого запаха и даже намека!». От этого на лбу появилась испарина, дыхание сбилось пуще прежнего из-за волнения. И успокаивающим эфирным маслом тут не воспользуешься. — Что-то не так? Матильда. Лиза Лиза впервые обратилась к девочке по имени, но вот ее интонация в голосе прозвучала не ободряюще. Стоило ли признавать, что вдруг Матильду лишили еще и обоняния? Лиза Лиза, скорее всего не дура, чтобы понять это, исходя из манеры поведения Скорпио, но пока это еще не достаточно очевидно. — Нет, все классно. Улет, — ответила темноволосая, махнув рукой. Решила оставить это открытие и не очень приятную новость при себе. — Тогда тебе понравится. Помни, что я сказала про ритм. Понадобилось не так много времени, чтобы ощутить, как биение сердца ускоряется, но постепенно устаканивается с каждой попыткой выровнять дыхание. Получалось трудно, но выполнимо. Девочка успокоилась и отпустила маску, хлопая ресницами. — Предстоит очень насыщенный месяц усердных подготовок. И я жду результатов от каждого. Она бросила холодный взгляд на ребят, развернулась и пошла в сторону лодки. Сладкий шлейф, тянущийся за Лизой Лизой был очень ярким, Матильда запомнила его на всю оставшуюся жизнь, как запомнила этого человека, что заставил пройти сквозь огонь и воду. — Мод, не говори так больше. Никто тебя не убьет, поняла? — выдал Джозеф, приблизившись к Цезарю и девочке. — Откуда ты знаешь? Юноши посмотрели на Скорпио, не ожидая, что хоть когда-то Матильда заговорит в подобном русле. Но ей было из-за чего так говорить. — Вот же сучка эта Лиза Лиза! — снова продолжил британец, не желая зацикливаться. Движения его были нервными, его дергало от злости. — Так поступить со мной. Это ниже всякого! — Эй! Ты ее совсем не знаешь. Но она таких слов не заслуживает. Она многому научит тебя, ДжоДжо, и ты пожалеешь, что был о ней такого мнения. — Глядите-ка. Мод, наш Казанова вдруг так изменился, зацени. Может, она тебе нравится? Она миленькая. Джозеф снова подшутил над блондином, и тот разумеется снова взбесился. — Все, что я испытываю к учителю — уважение. Это все, что ты должен знать, идиот. — Ага. Но Джостар уже махнул рукой и последовал за брюнеткой, не дослушав речи Цеппели, на которую было плевать. — Говнюк, — прошипел итальянец. Матильда подняла сумку и сжала в руках. Невольно вспыльчивый Цезарь, пожиратель дамский сердец, вернулся к ней. Возможно, не хотел оставлять девочку позади, что скорее всего так и было. Цезарь, каким бы высокомерным не был, понимал, что Матильде очень нелегко. Совсем не так же легко, как она пытается это показать остальным. Он признал, как несмотря на отсутствие зрения, она очень решительна и неустрашима. — Матильда, идем, — без всякого воодушевления произнес он и увидел, как мимо пролетел мотылек. Синяя бабочка. Парящая так свободно и непринужденно. Казалось, вот-вот поднимется ветер, даже самый легкий, и унесет ее слишком далеко. Она села Матильде прямо на голову, на влажные волосы, но девочка не почувствовала этого. Бабочка зашевелила усиками и затрепетала крылышками. Цезарь непонятно для чего поднял руку, протягивая к насекомому, а в следующее мгновенье Матильда вздрогнула и устремилась в сторону уходящих Лизы Лизы и ДжоДжо. Испытание водопадом. Остров Айр-Супплина омывался бушующими и сильными волнами Адриатического моря. Чтобы причалить без происшествий и не упасть за борт лодки, следовало держаться крепко, как и поступила Матильда, намертво ухватив руку ДжоДжо и не отпуская его. Остров — собственность независимой Лизы Лизы. Здесь она жила, работала и отдыхала. И здесь в следующие несколько недель одному итальянцу, британцу и немке следовало пройти курс обучения владению хамоном. Казалось, мечта исполнена, Матильда наконец нашла то, к чему стремилась — освоение техники хамона. Но. Всегда же есть это тяжеловесно и непробиваемое «Но». — А ну быстро брось! — повысила голос Лиза Лиза, когда во время ее инструкции перед будущими учениками легкомысленная Матильда начала долбить каменную стену, пока от нее не отвалился осколок. Девочка приковала к себе все внимание. — Оставь свои детские прихоти за пределами этого острова, потому что здесь ты познаешь свою боль и ненависть ко мне. Давление мертвого молчания со стороны женщины дало понять темноволосой, что пора бы уже прекращать дурачиться. Но как считала сама Скорпио, она не дурачилась, вообще-то она исследовала окружающую ее местность. Цезарь снова закатил глаза. Тогда в воздухе повисло нарастающее хихиканье. Швырнув камень в сторону, девочка засмеялась. — Ха-ха, ееее. Да! Давай, ха-ха-ха! Настрою Матильды можно было позавидовать, но на ее месте никто бы не стал так беспечно отнестись к испытаниям, что Лиза Лиза приготовила для своих учеников. Это было первым знаком, что за такое Матильда просто не заслужит снисхождения. Цезаря и ДжоДжо тем временем отправили на испытание Колонной адского подъема. Западня эта с красивым и громким названием состояла из замкнутого помещения с колонной. В общей суме глубина и высота этой колонны составляла 25 метров. Оказавшись внутри, парням следовало подняться по вертикальной и скользкой от сочащегося масла поверхности колонны с помощью силы и техник своего хамона. Но так как Джозеф и Цезарь уже обладали некоторым опытом в задействовании хамона, их победа над преодолением препятствия составляла 33%, в то время, как Матильде было абсолютно бессмысленно это делать с ее нулевым уровнем использования хамона. Даже не взирая на слова Лизы Лизы о том, что не прошедший испытания через колонну не имеет права обучаться хамону дальше, Матильды это не коснулось. Ко всему прочему, такой ход мог бы позволить Лизе Лизе понаблюдать за ребятами отдельно. Учитывая факт, что прежде Скорпио была в паре с Джозефом, теперь же она была сама за себя и таким образом могла действовать, опираясь только на свои способности, как физические так умственные. Парни остались позади, борясь с колонной, женщина и девочка же последовали дальше. Лиза Лиза шла непреклонно, не обращая внимания на неуверенную походку девочки на незнакомой местности. Она падала и сталкивалась с камнями и стенами все чаще, но мастер и не думала оборачиваться, чтобы помочь. В очередной раз упав, Матильда потеряла из виду свою сумку. Как бы она не хотела, не могла наткнуться на нее, ощупывая землю вокруг. Лиза Лиза все отдалялась, стук ее каблуков становился все слабее. Если Матильда застрянет здесь, уже не уследит за женщиной, не догонит и потеряет шанс начать обучение. — Черт… — нервно зашипела девочка. Ей ничего не осталось. Оставив свои пожитки, где потеряла, она поднялась и устремилась в сторону женщины. Неуверенно, нащупывая землю, однако медлить не могла, поэтому нужно было ускориться. Наконец Лиза Лиза остановилась, так же как исчез звук ее каблуков. — Твое сошествие в ад начнется прямо сейчас. Лиза Лиза не меняла настроя совершенно. Матильда с концами отпустила мысль, что эта женщина может быть немного нежнее и впервые уверенно сравнила ее с фрау Крюгер — своей соседкой и некогда нянькой. По звуку открылась тяжелая дверь, напомнил этот звук тот же, что и немного ранее. Дверь, за которой исчезли ДжоДжо с Цезарем. Напрягало ли это? Естественно. — Я знаю, ты никогда прежде не прибегала к использованию хамона и ты вряд ли сможешь воспользоваться им сознательно, какая бы трудность не возникла. У тебя нет над ним контроля. Поэтому, я заставлю твое тело сделать это. Матильда не успела опомниться, как женщина столкнула ее в какую-то яму. На миг, пока падала она потеряла ощущение реальности, определяемой, как пространство. О чем она думала в момент, когда падала туда вниз, не зная, куда падает? Матильда отпустила все мысли, забыла обо всем, что было важно и нет. Она выбросила весь «мусор». Но спустя это долгое мгновенье, болезненно приземлилась на твердую поверхность с низким уровнем воды. Упала она на руки, как кошка и осталась цела, хоть это было не слишком удобно или приятно. Не самое лучшее ее падение. Тут же напомнила о себе увесистая маска на лице, когда дыхание легко сбилось. И стоило Мод подняться на ноги, как ее снова прибило к полу диким потоком воды. Вода, струящаяся откуда-то сверху, как водопад. В груди отчаянно забилось сердце, весь воздух одним ударом вытолкнуло из легких, Матильда почти лишилась сознания, но удержалась, превозмогая саму себя и свою устойчивость. Предприняв попытку подняться на локти, она рухнула обратно. Ноги подкосило, как и руки, дрожь пронзила стрелой все тело, дикая дрожь, которой она никогда раньше не испытывала. Жестокое давление воды не давало возможности подняться даже на сантиметр и сделать глоток воздуха. — Это твое испытание водопадом. Я очень ценю практику занятий с потоком воды. Работает безотказно. Кроме того это поможет тебе сделать первый шаг в изучении техники хамона. Эта практика учит концентрации намерения и главное — дыхания. Матильда с трудом разбирала слова и речь женщины, а потом ее голова внезапно отяжелела в виду серьезных мыслей. — Со временем давление начнет увеличиваться, сначала ты этого не почувствуешь, но чем дольше будешь здесь находиться тем это станет невыносимей. Однако, уровень воды останется прежним. Конструкция этого сооружения сделана таким образом, чтобы человек, находящийся в ней, не захлебнулся. Тебе будет очень тяжело контролировать свое дыхание, но выбраться отсюда не получится пока не наладишь его ритм и не используешь хамон, чтобы подняться, — она положила руку на дверь и безжалостно взглянула вниз. — Мне знакомо это чувство. Тело словно протыкают тысячи, впивающихся в кожу, игл. Воду не усмирить, но можно стать ее частью. Лиза Лиза захлопнула дверь и скрылась за ней прочь. Спустя каких-то пару минут у Матильды уже болела спина. Мокрая одежда значительно увеличила ее вес, что уж там говорить о каком-то неудобстве. Усилия, с которыми давался каждый вдох были колоссальными, как в таких обстоятельствах можно вообще выровнять и стабилизировать дыхательный процесс, а использовать хамон подавно. И вот с этого неподъемного момента в жизни Мод начался ее путь становления хамонюзером. 1 февраля 1939 год, Среда, 10 утра.☆ ☆
«Сколько времени уже прошло?». Это единственный вопрос, который она задавала сама себе, совершенно не пытаясь делать то, о чем говорила девочке Лиза Лиза. С огромными усилиями Матильде удалось подняться на один локоть. Второй же рукой, скорее ладонью она ощупывала пол, на котором лежит. Это был камень, старый, не отшлифованный, поэтому локоть в скором времени начал кровить, не выдержав нагрузки. Вода выбила из Матильды половину тех сил, что у нее были в остатке, после трех или может четырех часов сна, пока они с ДжоДжо и Купидоном ехали в Венецию. Все равно этого было мало. Уж естественно. Однако, сдаваться вот так сходу это ведь не в стиле Санчо Пансы. За все время, пока Мод находилась в яме, поняла несколько вещей. Вся прелесть маски, которую на данный момент подметила девочка заключалась в том, что проникновение воды в маску было минимальным. Это позволяло не чувствовать двойного дискомфорта от того, что к носу и рту приливает жидкость, не позволяя нормально дышать. Стены ямы не слишком высокие и не слишком широкие. Возможно, она даже напоминала некий мелкий колодец. Эхо, которое отбивалось от стен и воды, дало понять, что глубина ямы всего пару метров. Но как говорила сама Матильда, в цифрах она не ориентируется. Возможно, она бы даже смогла забраться по стенам вверх, если учесть, что стены такие же покоцанные, как и пол. Матильда легла на землю снова. Поджав руки и закрыв глаза поплотнее, девочка перекатилась на спину, вода ударила в лицо, сработала прелесть маски. Медленно, не спеша, перекатами, Скорпио приблизилась к стенке и убедилась в условной конструкции сооружения. Как ствол шахты колодца, что позволяет потоку жидкости протекать с минимальным сопротивлением. По всей видимости, конструкции подобных ям здесь были в изобилии. Мод попыталась поднять руку, но в сопротивлении с водой это далось не менее энергозатратно, чем стоять на локте. Вода бушевала по всему диаметру, не оставляя и малейшего зазора у стен, чтобы укрыться от бурного потока. Ползти по стене — не получиться ни при каких обстоятельствах. Во-первых, давление воды прибьет обратно к земле. Во-вторых, стена гладкая, как попка младенца. Уже тогда Матильда обессилено упала, как птица без крыльев. Приоткрыв глаза, она полностью проигнорировала капли, попадающие так легко на слизистую. Было плевать. «Я истощена. Я уже достигла предела. Дыхание мне не выровнять, и это было ясно с первой секунды моего появления здесь. Она только хотела показать мне это подобным образом». Время текло невыносимо долго или быстро, она не знала. Как и не знала того, что происходит там снаружи. Как справились с заданием ДжоДжо и Цезарь? Может они все еще, как и Мод безрезультатно трудятся? Нет. Они не такие. Они сильные. Они способные. Как и говорила Лиза Лиза давление росло, и уже спустя значительное количество времени Матильда очень отчетливо это почувствовала на себе. Ей удалось подняться на руки и колени, опереться на землю и подставить свою избитую спину. Она даже подумала, что вода уже давно сорвала с нее рубашку, потому что не чувствовала ее на себе. Это дьявольски больно — стоять под водопадом, и дело не только в холоде, который начинаешь ощущать после стольких часов. Вода обрушивается на тебя сверху со всей своей мощью. Тебе уже холодно так, что кожа синеет, и струи бьют тебя, как тысячи игл, впивающихся в тело. Но даже не смотря на это, Скорпио хотела думать, что ее упорство не останется не замеченным, что она выйдет отсюда, способная идти дальше. Что эта холодная вода очистит ее. — Тебе будет очень тяжело контролировать свое дыхание, но выбраться отсюда не получится пока не наладишь его ритм и не используешь хамон, чтобы подняться. Только сейчас, в этот неповторимый момент своей жизни она поняла, что не достаточно выравнивать дыхание, нужно его контролировать, не смотря ни на что. Струи холодной воды колотили по ней, но она из последних сил старалась держаться твердо и стойко переносить холод, сохраняя концентрацию и ровное дыхание, не обращая внимания на дискомфорт. Вдох и выдох должен быть правильным, а не просто ровным. «Думай, Мод! Вспоминай! Не нужно успокаивать себя для регулировки дыхание, нужно регулировать дыхание для успокоения!». «Как говорят люди: «Дыши глубже». Делай это, Матильда. Сделай глубокий вдох». Она словно забыла, что в маске. Вдохнула так глубоко, как могла. Один, второй раз, третий, пятый, восьмой. «Человек имеет возможность сознательно управляя дыханием, использовать его для успокоения, для снятия напряжения — как мышечного, так и психического. Да!». «Дыхание — важнейший индикатор эмоционального состояния человека. Дыхание успокаивает нервную систему и гасит эмоции. Правильно!». Невольно девочка улыбнулась и засмеялась. Она не могла сосредоточить мысли из-за того дискомфорта, но теперь, со временем, когда привыкла к нему, мысли прояснились. Даже после усиливавшегося давления, было уже не так тяжело, хотя она и вымоталась. Она закрыла глаза и медленно, очень медленно начала выравнивать спину. Корпус поднимался, позволяя ее позвоночнику наконец отдохнуть, вместо этого волна обрушилась девочке на голову, но опускать ее нельзя было. Матильду пошатывало, по плечам колотили струи, колени опухли от продолжительного пребывания в одном положении. Получится ли сейчас испытать хамон? Готово ли ее тело? Как бы ей хотелось. Руки трясло. Мод попыталась сконцентрировать энергию в ладонях, ощутить в них тепло, как делала это раньше. Возможно, она смогла бы как-то повлиять на сам поток? Она бы поняла это, если бы смогла провести хамон, чтобы почувствовать своим телом. Сдаваться нельзя. Нельзя. Где-то там так же усердно трудится ДжоДжо, она не имеет права отставать. Он покажет себя, и она должна! Матильду согрели мысли о Джостаре. Она вспомнила его смех и шутки. Как же она была рада, что он не падает духом, не смотря ни на что. Что он поверил и взял ее с собой. Что он остается таким же добряком, как раньше. Что он готов помочь ей. Что он еще ни разу не солгал ей. — Я сделаю это! Приложив последние усилия, чтобы встать на ноги, чтобы провести хамон, Матильда таки сделала это. Встала на одну, потом вторую ногу, подняла голову и руки, но тут же и упала обратно. Голова закружилась только она изменила положение. Ее стошнило. Девочка в миг лишилась контроля над своим телом, потеряла равновесие и упала, прибитая к земле. Налитые свинцом веки, закрывались сами собой, глазные яблоки жгло от попавшей жидкости. К слову вода была пресной, а не морской. Мод утратила все силы. Что было дальше и сколько она вот так пролежала, не знала, как и не знала, жива ли осталась. Подведение итогов. 3 дня спустя Джозеф и Цезарь наконец сумели преодолеть Колонну адского подъема сквозь кровь и пот, голод, бессонницу и жажду, тошноту, изнеможение и головокружение. Твердая земля под ногами и свежий воздух развеяли дурман в голове. Испытание далось парням тяжело, несомненно это был огромный прорыв между теми, кем они пришли на остров Айр-Супплинна и теми, кто поднялся на пальцах по стене к солнцу. 61 час. 2,5 суток. После морской воды и масла вперемешку с потом хотелось незамедлительно отмыть себя, хватило бы только на это сил, вот что важно. ДжоДжо был не в себе от ярости, через что заставила пройти его Лиза Лиза. Оторвать ей голову — одно из множеств вариантов жестокой расправы и отмщения. Но стоило женщине подтолкнуть парня к демонстрации его успехов в использовании хамона за тот промежуток времени, он растаял в радости. Радость, которая растопила весь негатив и злость, накопившиеся, как в сознании, так и в мышцах. Джозеф держал в руках перевернутый стакан, наполненный водой. И если раньше удерживать в таком состоянии воду не получалось, то сейчас Джостар удивился тому, как легко и непринужденно получалось управлять этим процессом. Хамон, что проходил сквозь его пальцы создал невидимый барьер в стакане, который удерживал воду внутри. Такое деликатное искусство благодаря 3-ех дневной изнуряющей тренировке, лазанья по вертикальному подъему. — А где Мод? — поинтересовался Джозеф, не заметив рядом даже близко девочку. Осмотрелся он несколько раз, а потом снова вернулся к мастеру. — Кстати, что за испытание вы для нее придумали, Лиза Лиза? Молчаливый ответ женщины не дал никакой подсказки. Она непрерывно осмотрела юношу, который задал еще один вопрос, а может и два, но Лиза Лиза так и не нашла, что ответить, лучше всего она могла бы просто показать. — Идем за мной. Остров Айр-Супплина, который сперва выглядел не так чтобы внушительно, оказался очень громадным. Но даже с этим выводом ДжоДжо не обошел его целиком. Они зашли внутрь здания. Архитектура строения была старой, но не обветшалой, а реконструированной. Можно сказать, Лиза Лиза постаралась на славу, чтобы преобразить свое гнездышко для уютного проживания. Лестница вела их наверх. Женщина продолжала идти очень уверенно, но не торопясь, а вот ДжоДжо испытал порцию удивления, когда мастер завела парней внутрь жилого здания. Однако он так и не решился спросить, или скорее не успел. Открыв одну из дверей спальни, Лиза Лиза отошла в сторону и пропустила Джостара внутрь. Ее взгляд показался парню необыкновенным, словно она пускала мышку в ловушку и просто удовлетворяла интерес наблюдением. Этот зрительный контакт длился недолго, юноша вошел внутрь небольшой освещенной комнаты, сразу за ним и Цезарь совсем без задних мыслей. Интерьер комнаты разглядеть и оценить никто не успел. Цезарь и ДжоДжо обронили свои взгляды на узкую кровать у стены, а в ней — обездвиженную Матильду. Дрожащее тело, побелевшие участки кожи лица и рук. Хоть она и лежала под пледом, одним, вторым, неизменно ощущалось, как ей холодно. Джозеф подошел ближе и опустился на колени рядом с девочкой. Глаза ее были полуоткрыты, она дышала слишком тихо и дыхание ее было холодным. Губы бледно синего цвета, темные пятна вокруг глаз, кожа почти прозрачная, а на лбу видно даже тоненькие вены. Джозеф положил руку подруге на плече, но как понял, реакции не последует, чтобы он не сделал. — Матильда? — тихо спросил он, но больше не знал, что можно сказать или о чем спросить. Слова потеряли свой смысл или просто исчезли. — Эй, Мод? Ты… Девочка моргнула, но ничего не сказала. Не понятно, была она в сознании или нет. Совсем не понятно. Это такое чувство, словно ты в чем-то провинился, хотя твоей вины здесь нет. Но ты даже не знаешь, что сказать. — Что ты с ней сделала? Лиза Лиза вошла внутрь комнаты и остановилась позади Цезаря. Брюнетка даже не побоялась предположить, что будь она мужчиной, ДжоДжо напал бы на нее в этот раз уже всерьез, и в этот раз не контролируя своих эмоций. Об этом говорила его зловещая аура. — По дороге сюда мы проходили место, предназначенное для одной из тренировок. Шумный водопад. Я нарочно показала вам сначала его, потом привела сюда. Там Матильда провела свою первую тренировку. 29 часов подряд под водопадом. Джозеф понял, что его пошатнуло и он оглянулся на учителя. В глазах Лизы Лизы ровным счетом не было ничего, кроме хладнокровия, да и сама она была еще тем флегматиком. Слабое внешнее выражение душевного состояния. Но садистских наклонностей ей, конечно, не занимать. Слишком раздражающе. Так оценил ее ДжоДжо в этот момент. — Эта техника эффективна во многом. Одно из ее преимуществ — принудительное высвобождение хамона. Как в случае, когда Матильда защищала тебя от Эйсидиси. Однако, этого не достаточно, гораздо важнее, чтобы дыхание, не взирая на внешний фактор, оставалось стабильным. Только так я могла заставить ее использовать хамон. Но он оказался слишком слаб, и я ошибалась. Этого мало. Ее уровень хамона ниже общего. А из этого… Судя по всему, причина ее слабой глубины дыхания в патологии. — Что ты сказала? — Ты отлично понял, что я сказала, — строго отрезала она брюнету. — Я все еще пока не могу утверждать, какого именно рода. Сердечной? Центральной? Легочной? Или гематогенной? Ничто из этого не может быть исключено. Травмы грудной клетки, неврология, не знаю. Изменение кислотности крови, отравление. Гадать можно долго и даже безрезультатно, особенно сейчас. — Чушь. Будь это правда, Хайзенберг ни за что не отпустил бы ее сюда. А отравление. Какое, мать его, отравление? До растворения кольца с ядом еще целый месяц. Лиза Лиза вздохнула и отвернулась к окну, потом вернулась к маленькому личику девочки. Не сказать, что женщине было трудно или печально признавать это, Матильду она не знала, тем не менее, непривычно ритмичное сокращение сердечной мышцы повергло ее в легкое удивление. — Скорее всего, Матильда не сможет повысить уровень своего хамона. Возможно, лишь огромными усилиями, но никак не за 3 недели. — Вот оно как. И чтобы понять это, ты заставила ее пройти ад? Ты чуть не убила ее. Посмотри. Она раздавлена! У нее… Это ведь обморожение. — Да, ты абсолютно прав. Обморожение 1-й степени. — Очень хорошо. Я вижу, ты горда собой и своими методами, учитель. Она не может слова из себя выдавить. Она вообще меня слышит? 29 часов под бесноватым давлением. Тебе самой хотелось бы такое испытать? — Теперь ты меня осуждаешь? — она спросила об этом с абсолютно чистой совестью. Джостар поднялся и снова встал перед мастером, возвышаясь над ней, как гора. — Я не ошибся, когда назвал тебя сучкой. За что таких вот уважать? — Хорошо, Джозеф, попробую тебе объяснить. — Даже не смей снова начинать! — К сожалению, придется. Ты проникся к этой девочке. Тебе ее жаль, потому что она не достигла такого же результата, как вы с Цезарем. Однако, это абсолютно не значит, что можно обвинять меня в подобных вещах. Я отлично знаю, как все обстоит и что я делаю без твоей констатации фактов. Все еще титановую твердость Лизы Лизы было не так просто сломить. В своих поступках и решениях она всегда видела смысл и действовала соответствующим образом. Этот навык она выработала уже давно. Можно было сделать вывод, что Лиза Лиза именно тот человек, у которого многому обучился Цезарь помимо хамона. А его манера тщательно подбирать слова, вот откуда. В это же время Цеппели подошел к парню и попытался сам внести ему ясность. — ДжоДжо, доверься учителю. Я ведь уже тебе говорил, она не делает ничего просто так. Во всем есть свой смысл. Даже если у Матильды нет никаких шансов, мастер попытается обучить ее. — Тебя не спрашивали, — грубо бросил британец и так же грубо измерил его взглядом. ДжоДжо даже не стал снова слушать, ему хватило и этого. Упрямая Лиза и не менее близорукий Цезарь просто не могли не заметить явную разницу между собой и Матильдой, когда она была. Даже ДжоДжо видел это, но он по-прежнему рассчитывал, что Скорпио удивит его, она сможет. А вообще, он просто начал верить в нее. Пока слабо, но все-таки верить, а отказаться от этой веры — трудно. Джозеф вылетел из комнаты и куда-то умчался. Цезарь взглянул на учителя, та закурила. Ему нечего было больше добавить, впрочем, не имело смысла, и с тихим вздохом Цезарь покинул комнату, оставляя в ней Лизу Лизу и Матильду. Но вскоре вышла и хозяйка острова, закрывая за собой дверь тихо-тихо. «Не знаю, слышала ли Матильда, но уверена, она лучше всех нас знает, в чем эта проблема. И если завтра она не выйдет на плац, это будет означать ее поражение. Но если выйдет, я буду обязана сдержать слово и данный ей шанс, не смотря ни на что». В ходе испытания водопадом, Матильда получила легкое обморожение. 29 часов это итак достаточно много, Лиза Лиза рассчитывала, что девочка справится раньше. Вместо этого она продержалась дольше, но не справилась. Но вот вам исторический факт. Из-за тренировок в прохладной воде, кто-нибудь из начинающих обязательно получает эту травму. Если обмороженные места воспаляются — ученики всегда получают медицинскую помощь, как сейчас ее получила Матильда. И к сожалению, часто это является причиной прервать испытания и вернуться домой. Обычно, получают только легкие повреждения, так что вполне достаточно остаться на день, второй в стенах особняка и прогреться. Но уже в скором времени можно снова выходить и нырять под водопад, если хватит духа и выносливости. Лиза Лиза пока не знала, относиться ли это к Матильде Скорпио. А узнать она это сможет только завтра.☆ ☆
Уже ночь. Темно, слышно только ветер у побережных скал и волны, шум воды и нескольких пролетающих чаек. Все спят. Окно в комнату открыто, ночь на удивление теплая, но Матильда все равно сидит под покрывалом и не может уснуть. — Мод. У дверей в спальню стоит Клаус и видит, как дочь сидит в кругу кубиков, выстраивая пирамиду. Он засмотрелся, пирамида выглядела очень аккуратной и даже правильной. Матильда повернула голову в сторону мужчины. Она сразу улыбнулась. Щечки у нее были еще детскими, круглыми и розовыми. Сегодня ей исполнилось 6 лет. — А я тебя слышала, но ты поднимался так тихо, папа. — От тебя не скроешься, — усмехнулся Клаус и вошел внутрь. — Получается все лучше и лучше, Мод. Ты делаешь успехи. — Это что-то напоминает? Хайзенберг снова бросил взгляд на пирамиду. — Очень напоминает. Пирамиду Хеопса — крупнейшую из пирамид Древнего Египта. Первое из «Семи чудес света». Матильда всегда очень внимательно и до последнего слова слушала отца, когда он начинал упоминать что-нибудь интересное. Она не упускала возможности узнать еще больше, чем уже знает, а он всегда говорил что-то новое. Девочка подняла голову к мужчине и покачалась со стороны в сторону в простой позе (Сукхасана). — Мод, я не один. Тогда Матильда еще не обратила внимания, хотя ей не зря показалось, что кроме отцовских шагов в коридоре, она почувствовала еще кого-то. Но кто бы то не был, его шаг очень легок и тих. Темноволосая застыла. — Сегодня я привел кое-кого. Девочка наклонила голову на бок и начала прислушиваться. Хайзенберг присел и отцепил поводок. Услышав щелчок, девочка повернулась к звуку всем телом и поднялась на ноги. Сердце неожиданно затрепетало, это от волнения. Взгляд ее был долгое время неопределенным, но сделать шаг навстречу Матильда все равно не решалась. — Вперед, иди. Познакомься с Матильдой. Вот она задержала дыхание. Стоя босиком на ковре, она ощутила еле заметные шаги. Кто бы это не был, ножки у него маленькие, и сам он совершенно не тяжелый. Он остановился прямо перед девочкой. Матильда услышала чужое дыхание и все еще была в каком-то смятении. — Протяни руку, Мод. Не бойся. Он не укусит. — Не укусит? Кто это? — Твой будущий друг. Девочка взволновано задышала, она отступила и спрятала руку за спину. — Детка, не бойся. Все хорошо. Но Мод не могла отпустить свою нерешительность. Ей было и интересно, и боязливо одновременно, хотя она всегда верила отцу. — Шаг первый. Встреча. — Шаг первый. Встреча, — повторила она и вздохнула. – Положи руку ему на нос. Он запомнит твой запах. Пусть дышит тобой. Он тебя узнает и будет любить всю жизнь. На самом деле, ничего страшного и нет, Матильда просто не знала, как тут себя вести. Медленно она подняла руку и потянулась навстречу. Пальцы неуверенно двигались вперед пока не наткнулись на что-то или кого-то. Девочка вздрогнула, но не отскочила. Этот кто-то был мокрый и холодный, даже не слишком приятный, склизкий. Но мокрым оказался только его нос. Матильда провела ладошкой вдоль пушистой продолговатой мордочки и нащупала торчащие уши. Вот она проронила первый смешок и сделала шаг ближе. — Такой пушистый и мягкий. Кто это, папа? Как… называется это животное? — Это полуволк, Матильда. Вольфхунд. Он будет твоим поводырем. Животное стояло смирно и глядело на девочку круглыми янтарно-желтыми глазами. Ее прикосновения и поглаживания были мягкими, от чего тот опустил уши и потерся головой об ее руку. — Гибриды имеют более развитое чутье, они более крепкие и смышленные, в сравнении с обыкновенными собаками. В замкнутом помещении они способны отыскать человека за 20 секунд, в то время, как овчарка это делает за 4-6 минут. У полуволка размеры и хватка, как у волка, но при этом он всегда послушный и нежный с хозяином. Матильда улыбнулась и опустилась на колени, почесывая морду с обеих сторону. Его шерсть довольно плотная и густая. Он не воняет, его запах естественный, но пока не слишком резкий. Потому что еще очень молодой. Он почти не двигается, закрывает глаза, когда девочка ласково наклоняется к нему, направляет к нему свое внимание, ее руки скользят ему на шею. Она обнимает его и закрывает глаза, сидя обездвижено, чувствуя его голову на своем плече. Он такой спокойный, его сердце бьется ровно, он дышит глубоко и не пугается, когда еще незнакомая девочка подходит так близко и изучает его. Он позволяет ей сделать это, она ему нравится. Она не тороплива, и он ценит это. Он мог бы простоять вот так долго, пока Матильда обнимает его. Девочка приятно пахнет, у нее очень детский запах, легкий, воздушный. Клаус был рад, что встреча Мод с животным прошла хорошо. Он и не сомневался, что будет как-то иначе. Он уже давно приручил пса, воспитал его, выдрессировал еще когда тот был маленьким щенком. Хайзенберг вывел Вульфханда преднамеренно и очень надеясь, что тот составит службу его маленькой слепой дочке. Видеть, как они нравятся друг другу — лучшая награда за труд. — Студжес. Я назову тебя Студжес, — Матильда прошлась ладонью по его продолговатому туловищу, почувствовала его вдох и выдох, как под шерстью и кожей бьется венка. Имя родилось само собой и очень быстро. Девочка счастливо улыбалась и вместе с тем ее губы дрожали от волнения. — Береги его, Мод, как он будет оберегать тебя. Она зажмурилась, почувствовав холодное прикосновение ветра на щеке и шее. Все тело бросило в дрожь. Она сползла по стене, согнувшись и поджав ноги, упала на подушку. Ветер вырвал ее из мыслей, которые уже потихоньку клонили в сон. Еще никогда она не чувствовала такое сильное одиночество и продолжала слышать только свое холодное дыхание.