☆ ☆
Остаток дня Матильда посвятила самой себе и своим тренировкам. Этот день она провела самостоятельно, зная, чем себя занять и чему уделить внимание. Лиза Лиза намеренно дала девочке возможность и время к вечеру. В этот день Мод чаще обычного тянула руку к шее, она подолгу молчала и что-то внимательно обдумывала. Она старалась не пересекаться ни с ДжоДжо, ни с Цезарем. Честно говоря, она даже не знала, чем те заняты, хотя было бы глупо не предположить, что как и Матильда, парни уделяют время повторным тренировкам перед схваткой с наставниками. А наставники Логгинс и Мессина еще те противники. В какой-то один из моментов Матильда поняла, что странные чувства, нахлынувшие одно за другим — это ни что иное, как страх и нервы. Приближающийся день встречи с пилларменами уже не так далек. Он вполне реален и ощутим. Ее не могло не заинтересовать то, как именно пройдет вторая встреча. Чего от них можно и нужно ожидать? К чему быть готовым? Что искать? Одной из таких мыслей в ее голове была: «Неужели все могло зайти так далеко?». Но невзирая на это, Скорпио ни разу не пожалела, что последовала за Джостаром. Не забывая о потерях, кроме которых были и приобретения. Несомненно, для Матильды этот период был уроком жизни, который она намеревалась усвоить и запомнить до самого конца. Преждевременная встреча. Наступил глубокий вечер. На острове стало тихо. Волны прибоя успокоились, крики чаек исчезли, солнце спряталось на ночь, и камень на острове постепенно начал охлаждаться. Матильда вышла из комнаты и по изученному маршруту направилась к площадке, на которой должна была произойти их встреча с учителем Лизой Лизой. Все трое должны были сразиться на разных частях острова, не пересекаясь друг с другом, не попадая в поле зрения и восприятия друг друга. Атмосфера должна была быть такой, будто на острове нет никого, кроме самих оппонентов. В данном случае, ученики не должны были даже слышать друг друга, чтобы сосредоточиться только на своем противнике. Матильде казалось это лишним, поскольку она считала, что чем больше сопротивление и отвлекающих факторов, тем больше усилий она приложит к своей победе, тем лучше она справиться, если научиться не реагировать на шум вокруг себя и прочее. Это пригодилось бы ей очень сильно. Но с другой стороны, она знала, что это и ее слабость одновременно. А о слабостях никто кроме тебя самого знать не должен. Такова была политика Скорпио. Продолжала свой путь Мод не спеша, спешить было некуда, особенно сейчас. Но как же иронично это прозвучало в ее голове, когда шею сжимало кольцо с ядом. Да, Матильда, ты умеешь себя успокаивать. Определенно ты умеешь. Девочка вздохнула. Честно говоря, ее пробрала дрожь. А дрожь, как оказалось была не спроста. Матильда очень внезапно для самой себя остановилась и замерла почти на минуту. Чувствовать хамон ее товарищей было для нее не из неподъемных задач. Как в случае со Стрэйтсом, Матильда ощущала и могла отличать хамон Джозефа, хамон Цезаря, наставников Мессины и Логгинса, и в конце концов хамон ее учителя — Лизы Лизы. Каждый был уникальным, объяснить их уникальность дело долгое, тем не менее интересное, но у Мод на это времени больше не было. Как не странно, я напомню, что знал об этой особенности восприятия Матильды кроме нее самой только малыш Смоуки Браун из Нью-Йорка. Так и к чему все это? Я скажу. Матильда остановилась потому, как сперва ощутила неописуемое беспокойство. Это так называемое шестое чувство. Оно возникает очень непредсказуемо и всегда его очень трудно толковать. Грядущие или уже происходящие события влияют на человека или животное, намекая ему на что-то внеплановое, необычное или даже паранормальное. А внезапно угаснувший хамон наставника Логгинса, поверг Матильду в ужас. Она подняла голову и развернулась совсем в противоположную сторону той, в которую двигалась. — Один уже здесь. Ее слова были настолько уверенными, насколько она доверяла своему предчувствию. Матильда даже думать не стала, все, что ей было нужно — сориентироваться в местности, так она и поступила. А грядущий поединок с Лизой Лизой был проигнорирован. Не до этого было малышке Мод. Один из пилларменов явно пробрался на остров и это присутствие было настолько заметным, что его можно было подстрелить в темноте. Этим Матильда была обязана воспользоваться.☆ ☆
Лиза Лиза выпила бокал вина и собиралась наполнить следующий, но остановила саму себя, продолжив держать в руке бутылку и смотреть на нее. На какое-то время брюнетка закрыла глаза и простояла так несколько минут. Казалось, она уснула, а на самом деле погрузилась в глубокие воспоминания из своего раннего детства. — Поднимись и продолжай тренировку, как я тебе велю. Не смей забывать, к чему я тебя готовлю и чему учу! Если хотя бы одна минута моего времени, что я трачу на тебя не будет оправдана результатами, ты понесешь наказание, Элизабет. Ты вернешься к своему испытанию! Девочка, прибитая усталостью и немощностью к земле не смогла даже поднять на своего учителя голову. Она дрожала от утомления и страха одновременно, по щекам текли тяжелые слезы и обжигали мелкие раны. Девочка всхлипнула и посмотрела на мужчину, что возвышался над ее телом, готовый на полном серьезе нанести следующий удар. — Не надо… Я не могу, мастер Стрэйтс. Маленькая, 10-ти летняя Лиза не смогла успокоиться от истерики и сдалась на глазах у своего учителя и приемного отца. Мужчина наклонился, схватил девочку за руку и поднял на ноги, но та снова упала ниц. Из груди у нее вырвался крик боли. Элизабет схватилась за разбитое колено, кровь не останавливалась. Она прижала кусок ткани, что оторвала от своей же одежды к ранению, ее руки были в крови, липкие и горячие. С такой раной девочка не могла не то, что продолжать занятия, но даже стоять на ногах. Всхлипы отражались в голове у мужчины и с каждой секундой он все с большим безразличием смотрел на малышку. — Мастер Стрэйтс… Но он не реагировал. — Папа! Ее крик разразился по всем просторам тренировочной площадки, отразился в скалах эхом и вернулся обратно. Стрэйтс нахмурился и от такого поведения девочки разозлился еще больше. Решила надавить на жалость, а этого он не приемлет больше всего, так поступают только слабаки. Мужчина развернулся, но Элизабет не успела даже поднять голову, как ее отшвырнуло к стене, она отключилась, а когда снова пришла в себя. Господи, этот момент стал для нее роковым и врезался в память, как самый тяжелый и губительный период ее жизни. С болью и отвращением она вспоминает то мгновенье, когда очнулась в мокрой пещере и не успела ничего понять, как холодный горный поток воды обрушился на нее со всей силой. Элизабет возненавидела своего же наставника и пожелала ему скорой смерти. Открыв глаза снова Лиза Лиза думала только об одном. Она никогда не просила об этом, никогда не закрадывались мысли о том, что сила энергии хамона ей нужна, что она чувствует в своем обучении подобной техники. Однако, вспоминая сейчас, спустя 40 лет своего учителя Стрэйтса, она жалела о подобных мыслях и наоборот благодарила его. Тогда, будучи ребенком, она и понять не могла, что станет одним из самых сильных владельцев хамона и что это принесет такую пользу не только ей, но и другим людям. Возможно, мастер Стрэйтс был настолько умным и предусмотрительным человеком, что взрастил из приемной дочери хамонюзера, предположив о вероятности восстания дремлющего зла, связанного непосредственно Каменной маской — предыдущим врагом. Даже беря в счет то, что и сам поддался искушению. Как бы там не было, Элизабет не заботили планы ее отца. А сейчас она и думать не могла, что вспомнит мастера Стрэйтса с такой благоприятной стороны, невзирая на его трагическую судьбу. Женщина опустила голову и повернулась к столу, рядом с которым стояла. Кристалл Эйша, на который она взглянула был ее тяжким бременем. Иногда она думала: «Лежит ли у меня к этому душа?». И всегда ответ был один: «Нет. Однако, это мой долг. Кто еще, если не я?». Сейчас Матильда может ненавидеть Лизу Лизу точно так же, как Элизабет ненавидела Стрэйтса. Но теперь Лиза Лиза очень хорошо поняла, что чувствовал ее мастер в это же время. — Я надеюсь, Матильда, ты поймешь своего мастера так же, как я поняла своего.☆ ☆
Было слишком темно. Джозеф шел в сторону второго тренировочного острова, временами осматриваясь, как и что там происходит. Вокруг было тихо, хотя он знал, что Цезарь и Матильда уже приступили к экзаменационному испытанию со своими наставниками. Стояла тишина, и ДжоДжо слегка напрягся, понимая, что от такого затишья ничего хорошего ждать не стоит. Логгинс затаился и ждет, возможно, он даже нападет исподтишка, он любит удивлять внезапностью. Ступив на остров, Джозефу стоило быть на чеку с первой же минуты, поэтому он прислушивался к любым звукам, не вписывающимся в обстановку, любым подозрительным вещам. Он даже подумал, что его радарное чутье работает не хуже, чем у Матильды. Однако, Матильда в отличии от Джозефа уже бы давно заметила неладное. ДжоДжо это понял только наткнувшись на своего преждевременно убитого наставника с продырявленной грудью одним из пилларменов, что проник на остров слишком незаметно. Джозеф впал в состояние оцепенения. Он не мог совладать ни с телом, ни с мыслями перед тем, что застыло в глазах. Его учитель был мертв. Все признаки, которые бросались и кричали о себе в то же время казались сомнительными. Отсутствие дыхания, раны и кровь, тело, лишенное человеческого духа, пустая оболочка без ничего и только. Много ли ДжоДжо в своей жизни видел мертвецов? К сожалению, ему приходилось их видеть, но труп учителя был самым ужасным и самым страшным зрелищем в его жизни. Тяжелое тело Логгинса, уже на тот момент полностью лишенное шанса на восстановление, упало на землю. Джостар медленно, под влиянием чувств перевел взгляд на человека из колонны, что недавно проткнул грудь Логгинса собственной ногой, точно копьем. И судя по всему, ему не составило это особого труда. Затраты его необычайных, еще никому неизвестных способностей обошлись кратковременной разминкой. И это показалось ДжоДжо настолько гнусно, что он почувствовал разочарование и большое сомнение в себе самом. Он подошел к телу Логгинса и посмотрел на него. Как такой сильный воин пал всего от одного удара? Неужели. Неужели человек из колонны настолько… настолько силен? Печаль и сожаление пробрались в душу парню, когда он смотрел на мертвого наставника. Хоть он и ненавидел этого мужчину за все издевательства над собой, за шутки, за насмешки, за непонимание, сейчас ненависть исчезла, и ДжоДжо понял как сильно стал обязан учителю за все то, чему он научил юношу. «Я думал, мы с вами еще поквитаемся, наставник Логгинс. Да ведь так и должно было быть!» — Джостар сжал кулаки, в последний раз глядя на еще теплое тело мастера. — «Как же так, Логгинс? Как же вы так просто ему уступили?». Джозеф поднял разгневанный взгляд на пиллармена, который проигнорировал присутствие мальчишки и уже собирался уйти с поля боя. — Эйсидиси. Седовласый, но совсем не старый Эйсидиси с момента последней встречи выглядел еще устрашающе. И хотя ДжоДжо проигнорировал этот факт, пиллармен действительно изменился. Сколько людей за эти три недели он успел убить и сколько людей уже поглотил, чтобы восстановить силы и энергию после долгого сна под землей? Может быть, он даже и не придал значения ДжоДжо, который в прошлом произвел впечатление необычного смертного и отстрочил свою же смерть так, как это не получалось еще ни у кого. Эйсидиси бросил взгляд в сторону другого острова и высокой башни, сооружения. Его интересовал только Эйша, за которым тот и прибыл. Эйша в свою очередь находился в распоряжении Лизы Лизы, покои которой и находились в этой башне. Работа была почти завершена, убить пару тройку людишек, второсортных хамонюзеров дело плевое для такого сверхчеловека, как Эйсидиси. Уж ему то по плечу кто-угодно, может быть даже сам Вамм. Итак, мужчина, он же пиллармен направился в сторону второго острова, оставив убитого воина хамона позади. «Он настолько высокомерен, что даже не обращает внимание на присутствие потенциальной угрозы для себя. В этом его слабость. Никчемный ублюдок». ДжоДжо попрощался с Логгинсом и направился по следам за Эйсидиси, обходя того стороной, и оказался прав, пиллармен все еще был на своей волне. — Эй ты! Джозеф вышел прямо перед Эйсидиси, перегородив тому путь. Удивительно, но несмотря на прошлый раз, когда так же опрометчиво поступил Марк, пиллармен остановился, а не прошел мимо. ДжоДжо уставился ему прямо в глаза. Голубые глаза Эйсидиси отражали безразличие и глубокое спокойствие. Все ли голубоглазые люди такие? Даже пиллармен? В этих глазах не было насмешки или чего-то подобного, но лишь малая часть возмущения. Такое поведение людей его раздражало. — Да, я обращаюсь к тебе, Эйсидиси. Ты остановился, а значит слышишь меня и ты смотришь на меня, значит я скажу. Твой поступок не значит для тебя ровным счетом ничего. Это гнусно, хотя тебе не понять, сволочь. То, что ты сотворил с наставником Логгинсом — омерзительно и бесчеловечно, то, что убил Студжес и заставил Матильду страдать! — Джозеф повысил голос, не заметил даже как. Упомянув Матильду и то, что ей грозит, он озверел, а еще больше вывело британца абсолютно бесчувственное выражение пиллармена, словно он не воспринял ничего всерьез. — У нас с Матильдой было еще 6 дней, однако, кольцо с противоядием я заберу прямо сейчас. Я сделаю это ради Мод, и больше ты ее в это не втянешь. Впервые ДжоДжо заметил на лице Эйсидиси эмоцию, которая намекала на родившуюся внутри агрессию, а еще впервые усмешку, словно услышал глупую шутку маленького ребенка, которую посчитал забавной. — Пшел вон, недоросль, — бросил Эйсидиси лениво и с отсутствием злобы. — У меня нет на тебя времени. — Нет времени? Да у тебя его больше, чем у меня! Нет, ты не уйдешь просто так, я тебя не отпущу, и камень ты не получишь, тупая мразь. Теперь он помрачнел. Эйсидиси посмотрел на парня пронзительно и точно, значит отпускать или так же беззаботно вести себя с ним больше не собирался. Джозеф как всегда усмехнулся и обрадовался тому, что пресловутого пиллармена удалось задеть. Осталась парочка нужных слов и Эйсидиси под давлением собственного гнева станет предсказуем, как и все остальные. — Чего? — громко крикнул британец и самонадеянно зыркнул на сверхчеловека. — Хочешь пройти? Так подвинь, или слабо? Только не обожгись моим хамоном. — Думаешь, я не порву тебя на куски раз у тебя есть хамон? Думаешь, справишься со мной, щенок? Ты даже не представляешь, что я в состоянии с тобой сделать в эту долю секунды, когда ты прикоснешься ко мне. Ты не успеешь понять, что происходит, а поймешь уже будет поздно, поймешь, когда будешь валяться на земле в луже собственной крови, как твой наставник. — Чем больше шкаф, тем громче падает. Я этих твоих раздутых мышц не боюсь. Подойди, да попробуй меня сдвинуть, бычара. Тогда посмотрим. Как-то сразу Эйсидиси отреагировал на слова брюнета. То ли ему надоели разговоры, потому что Эйсидиси хоть и любил насолить, но вот болтаться попусту ему не особо нравилось, то ли он решил хоть и на мгновенье, но впечатлить своего врага необычайной силой. У Джозефа было несколько секунд для принятия решения следующего хода. Эйсидиси замахнулся и рукой, не будем скромничать, был готов снести голову парню. Как он и предупреждал, а это без преувеличений так и есть. ДжоДжо сориентировался раньше, чем сам ожидал. И все же тренировки Логгинса не прошли зря, тело реагировало быстрее, чем Джостар понимал это. Ему понадобился один палец, чтобы остановить атаку пиллармена. Джозеф любил акцентировать внимание на своих способностях, особенно успехах. Теперь его хамон значительно улучшен, и парень без усилий и страха останавливает смертельно опасный удар сверхчеловека, живущего сотню тысяч лет на земле, одним пальцем. Джозеф усмехается и наблюдает следующую реакцию своего соперника. Он никак не ожидал, что обстоятельства могут сложиться именно так, что противником ДжоДжо станет не его учитель, который хоть и был всегда строг, но не собирался убивать парня. Это был враг, который настроен решительно и не ведает о милосердии. Без исключений, Эйсидиси ничем не уступает Вамму, это Джостар понял еще с первых минут поединка. Он действует спонтанно и слегка расслаблен во время боя. Он наблюдает за ДжоДжо с интересом, потому что хочет знать, как тот поступит дальше, но ему нравится обыгрывать паренька. Проницательность ДжоДжо удивляет его и заставляет ожесточиться для победы. Он не туп и уж тем более не молчалив. Эйсидиси поражен тем, как быстро соображает Джозеф и как он предусмотрителен, хоть и не всегда его тактика безупречна. И если бы этот бой был дружеским, Эйсидиси подумал, что мог бы даже уступить немного ДжоДжо, а потом разумеется загнать его в угол эффектом внезапности. Так британец бы навсегда лишился своей уверенности в контроле над ситуацией. — Даже если бы ты действительно мог, тебе не под силу со мной справиться, — произнес Эйсидиси, заглядывая в глаза жертве, перед тем, как убить ее. — Ты может и обучен, но ты многого боишься. — Я боюсь? Ха-ха-ха! Плохая шутка, Эйсидиси. Цезарь шутит куда лучше, — брюнет засмеялся, не сдерживаясь, совсем не скованный страхом, о котором говорил пиллармен, он его даже не ощущал. — Ничего себе, я только что признал, что Цеппели умеет шутить! — Ты умрешь здесь один, и твои друзья не успеют спасти тебя, ДжоДжо. И вот после этих слов Джозеф лишил свое лицо усмешки. Уверенность Эйсидиси сбивала его с толку, хотелось нарушить эту стабильность внезапно и грубо. Джозеф понял — враг перешел к психологической тактике. Он намеренно упомянул в разговоре Матильду, Цезаря, Лизу Лизу, которые даже если заподозрят неладное на тренировочной площадке, будут безнадежны в своих попытках спасти друга, ведь он совсем один. Но не это взбесило Джозефа, а то, как Эйсидиси хоть и банально, но пытается манипулировать противником. Понимание этого приводит ДжоДжо к выводу, что не стоит оправдывать слова пиллармена, а наоборот — опровергать их.☆ ☆
Бой Цезаря и Мессины был в самом разгаре. Вот уже и до рассвета оставалось совсем ничего, поэтому и времени к концу поединка почти не оставалось. Цезарь не разочаровал своего наставника, Мессина мог подчеркивать в атаках, нападении, во внимательности и анализе ситуации Цеппели больше плюсов, чем ранее. Несомненно, итальянец подтянул технику владения хамоном, стал более выносливым, более чувствительным, более, да просто более во многих смыслах, касающихся трехнедельной программы обучения. Цезарь остановился, даже не нарушив дыхания. Он смотрел на наставника спокойно, понимая причину признания собственного поражения перед молодым учеником. Если раньше Цезарь гордился своими результатами, теперь почти не замечал их. Он оглянулся и бросил взгляд в сторону покоев Лизы Лизы, потом их с Матильдой тренировочного плаца, где они часто занимались. Он достал бинокль и посмотрел еще раз. — Не понимаю. Мессина не расслышал слов блондина и подошел ближе, сложив на груди руки. — Что говоришь? — На площадке никого нет. Мужчина взглянул в ту же сторону. — Наверняка, Матильда и Лиза Лиза уже закончили. Прошло не мало времени. Смотреть было не на что, плац пуст. Тогда Цезарь повернулся в сторону небольшого островка, на котором должны были сражаться Джозеф с Логгинсом. — Результаты товарищей волнуют тебя больше собственных, Цезарь. С каких это пор? — Разве ДжоДжо не было бы так же интересно, как и мне? А Матильде? — выдал парень непривычно тихо. — Матильда всегда спрашивает о моих достижениях. Каждый день. Мессина усмехнулся, глядя на блондина. Тот не отрывался от вида в бинокль и это показалось уж слишком неестественным. — Матильда тебе симпатизирует, Цезарь. Собственно, как и Джозефу. — Знаю, — буркнул итальянец. — Поэтому злишься? — Злюсь?! Это заставило Цеппели оторваться от его же занятия и удивленно уставиться на наставника. Мессина засмеялся бы снова, но передумал. — Я не… Да с чего мне злиться? — Цезарь, Цезарь. Ты так обзавидовался Джозефу, но скорее ты ревнуешь Мод, ведь она просто в восторге от этого британца. А ты впервые надолго остался без внимания. Да уж, Мессина не упускал шанса задеть ученика. Но задел он его так, как считал сам? Цезарь промолчал, видимо задумался. Отвернулся от мастера и снова взглянул в бинокль. Человек, который всегда избегал его и не воспринимал, обратил на него внимание. Ее отношение к парню все же изменилось, отрицать это или не замечать уже невозможно. Она стала внимательней, более улыбчивой, нежней по отношению к нему. Цезарь хотел скорее узнать результаты испытаний Матильды и дурака ДжоДжо за одно, он хотел знать, что Мод справилась и победила Лизу Лизу, он был уверен, что Матильда удивит учителя, что покажет себя и заставит запомнить этот день. Если Лиза Лиза лучший учитель, Матильда станет лучшей ученицей. Внезапно Цезарь спохватился, от неожиданности он чуть было не выронил бинокль из рук. Его взгляд приковал ДжоДжо, но больше всего — противник. Цезарь ощутил нервную дрожь. Пиллармен Эйсидиси — приспешник Карса. Перспектива преждевременной смерти Джозефа выбила его из колеи. Цеппели нахмурился. — Черт! — В чем дело? — ДжоДжо в опасности, — выдал парень. — Человек из колонны проник на остров. — Стало быть он ищет Красный камень Эйша. Послушай, Цезарь. Не сразу, но итальянец оглянулся на наставника. Мессина лишился былой усмешки и веселого расположения духа. однако же его хладнокровие поразило не на шутку. Вот этому бы поучиться Цезарю и Джозефу. — Нужно возвращаться в особняк. — А как же ДжоДжо? — Судя из сказанного тобой, думаю, Логгинс уже мертв. Не в зависимости от того, какой ход событий последует далее, необходимо защитить кристалл. Ты понимаешь, Цезарь? Защитить во что бы то ни стало. — Но мы ведь не можем бросить придурка ДжоДжо! Впервые за все время вместо того, чтобы надрать задницу Джостару, Цеппели почувствовал, что должен помочь ему. Как бы он не ненавидел его характер и повадки, ему было не так же просто отказаться от долга помочь товарищу. — ДжоДжо справится. Больше Мессина ничего не сказал, да и не было в том необходимости. Он не пытался переубедить Цезаря, он был уверен, что Цезарь достаточно сообразительный и умный парень, чтобы понять и согласиться с мастером. Собственно, как Мессина и предполагал. Просчет Джозефа Джостара. Самый долгий и изнурительный бой Джозефа был с Эйсидиси. Не потому, что длился дольше всех предыдущих, а больше благодаря неспособности ДжоДжо предугадывать действия и поведение его врага. Эйсидиси не давал ему такого шанса. Эйсидиси делал все то, чего британец не брал в счет и что упустил из виду. Его способность впечатляла и устрашала. Эсли Вамм использовал в бою Священную песчаную бурю, сносил все на своем пути, то Эйсидиси имел способность разогревать собственную кровь до тысячи градусов Цельсия, что и служило его оружием в бою. Не многим, как оказалось удавалось увидеть демонстрацию этой способности. Воины хамона по большей части погибали раньше, чем Эйсидиси мог воспользоваться настоящей силой. Это жутко опечаливало, во многом потому что уже долгое время Эйсидиси не мог найти достойного соперника. — Ты заставил меня попотеть, ДжоДжо, — усмехнулся седовласый. — И я хочу, чтобы ты знал, у тебя хотя бы получалось останавливать мои атаки. — Почему, получалось? Я и сейчас не уступаю! Подумаешь, слегка удивился какой-то истерике из-за потерянной руки. Не забывай, что ты убил моего мастера! Эйсидиси развлекал подобный ход событий. В то же время он начинал вести себя более внимательно и сосредоточено, все же ДжоДжо удалось выстоять до сих пор и даже ударить зарядом хамона несколько раз. Подумать только, Пламенный Эйсидиси, именем которым он себя назвал, всерьез думает, что у какого-то смертного есть перспектива победы? Нет. Однако, у ДжоДжо есть перспектива нанести серьезный вред Эйсидиси. Но, что действительно должно произойти, чтобы пиллармен запаниковал или скажем, воспринял бой всерьез? Ведь он все еще думал, что не даст маху так легко. А он и не давал. ДжоДжо все нападал, но атаки не давали результатов. Когда Эйсидиси показал способности манипуляцией собственными сосудами. Они извивались словно змеи и могли не только нанести сильный, точный удар, как хлыстом, но и убить раскаленной кровью, что плавит плоть и кости в мгновенье. Температура настолько высока, что отделяет мясо от костей, от болевого шока сперва теряешь сознание, но даже в отключке мучаешься, а потом умираешь самым жутким образом, если вдобавок пиллармен не решит сожрать тебя прямо целиком. Джостар растерялся, когда Эйсидиси в очередной раз обхитрил парня. Он воспользовался банальным трюком. Тонкая, на первый взгляд, незаметная веревка, манипуляции с ней всегда практичны, если умеешь пользоваться. Веревкой ДжоДжо собирался соорудить противнику ловушку, что есть очень рабочим способом обмана. Но все пошло не по плану, ведь Эйсидиси просто виртуозно предугадывал каждый шаг хамонюзера. Он смеялся и потешался как только вводил в ступор Джозефа. По логике самого пиллармена все люди очень предсказуемы, у них одни и те же принципы, идеи, мысли, особенно у тех, что считают долгом защитить Красный камень Эйша собственными жизнями. Да, они отчаянные, да, им нечего терять, но в этот раз Эйсидиси упустил из виду единственный момент. ДжоДжо не собирался погибать во имя Эйша, он собирался забрать кольцо с противоядием, а значит, он предпримет все, чтобы остаться в живых. Совершенно все. — Эйсидиси, ты слишком самонадеян, хотя изучал меня весь бой. Тебя не покидал интерес, однако, как бы ты не старался, тебе никогда не раскрыть меня полностью и никогда не прочесть, а тем более тебе ни за что больше не увидеть свой треклятый красный камушек. — И что ты сделаешь? Внезапно веревка, которой воспользовался брюнет изначально затянулась вокруг тела пиллармена в момент, когда он совсем не ожидал, что попадет в двойную ловушку. Джозеф засмеялся и больше не обращал внимания на вены с разгоряченной кровью Эйсидиси вокруг себя. — Что? Ты… — Слушай и запоминай, ведь я хочу, чтобы ты знал, как умрешь, Эйсидиси, — сказал парень и натянул нить сильнее. — Когда ты перерезал веревку, я умышленно разыграл испуг, чтобы ты не заподозрил о моих настоящих планах. Ты просчитался и не заметил, но в твоей поимке я использовал фокус, в котором даже если и перережешь веревку, она все равно останется невредимой. Итак, Эйсидиси. Может ты и старше меня, но точно не умнее. Я пропущу через нить хамон с такой силой, что ты сгоришь за 5 гребаных секунд. Вокруг руки ДжоДжо, в которой он держал нить заискрился яркий золотистый хамон. Эйсидиси с яростью одарил парня взглядом и эта ярость застыла у него на лице. Он увидел мрачное и холодное безразличие в глазах Джостара. То, чего никогда не видел ни у кого. — За всех, кого убил. Чтоб ты сдох. — Тебе так просто не победить меня! Не сумеешь! Эйсидиси не понимал, что испытывает. Страх или гнев больше всего? Признавать чувство страха перед человеком так унизительно даже для самого себя. Унижения больше и не придумаешь. Призрение к самому себе за то, что уступил смертному? Гнев, который хотелось излить на его голову и всех его любимых. Мгновенье и Джозеф пропустил хамон через нить, что тянулась к самой жертве. На секунду он позволил ощутить облегчение, но тут же лишился его. Нить оборвалась. Быстрый, точный и незаметный разрез, всего секунда. Джозеф ошарашенно пробежался глазами по веревке, но ничего не заметил. Почему нить оборвалась так внезапно и тогда, когда казалось бы не должна? — Что за? Сердце забилось быстрее. Ни Джозеф, ни Эйсидиси не понимали, в чем причина и кто вошел в игру. Джозеф посмотрел на пиллармена, ожидая, что это тот выкарабкался в последнюю минуту. Эйсидиси намертво приковал свой взгляд к юноше и был готов уничтожить его. — Фокус не сработал. ДжоДжо. ДжоДжо ничего не понял и не помнил даже после того, как отключился. План был нарушен. Джозеф упал ниц, потеряв сознание. Как и почему, ввело в замешательство даже Эйсидиси. Гнев сменился непониманием. Он мгновенно стянул с себя веревку и отшвырнул, а потом замер в глубокой, гробовой тишине. Он отчетливо помнил, что слышал этот звук, прежде чем нить оборвалась, а ДжоДжо провалился в отключку прямо на поле боя. Этот звук. Эйсидиси осмотрелся, поднял голову и понял, что все как раз таки наоборот согласно плану. Джозеф Джостар ликвидирован.☆ ☆
Голова болит, как только он открыл глаза. Уже светло, значит давно наступило утро. Ранний свет слишком сильно раздражает глаза, поэтому Джозеф жмурится. Он лежит там же, на плацу и долгих несколько минут не может прийти в себя. Не может подняться и повернуть голову, и даже не может понять, что с ним говорят. — ДжоДжо! Слышится очень отдаленно, неразборчиво. — ДжоДжо! Парень жмурится снова и пробует повернуть голову на слабый звук знакомого, девичьего голоса. — Джозеф, открывай глаза, очнись! Спустя долгих пять попыток он видит ее перед собой, видит Матильду. — Мод… — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает девочка, а сама берет в руку запястье парня и считает пульс. — Что случилось? Осмотревшись кое-как, ДжоДжо понимает, что никуда из поля своей недавней битвы против пиллармена не исчез. Но… где тогда Эйсидиси? Что с ним случилось в итоге? И почему Джозеф еще жив? — Я нашла тебя без сознания. — Как нашла? Она запнулась, но Джостар не заметил. — Ты что, без маски? — Ты тоже. Тогда он взглянул на ее лицо снова и увидел, что так и есть, Матильда была без маски. Она выглядела испуганно и напряженно. Джозеф снова лежал у нее на коленях и не мог пошевелиться, а скорее не хотел. — Где… Где чертов Эйсидиси? Он мертв? Я убил его? — ДжоДжо… Он ушел. — И ты не заметила ублюдка? — Он был слишком близко. — Что же случилось, Мод? Что, черт возьми, случилось?! Наконец Джозеф смог подняться и туман в голове более менее рассеялся. Он нахмурился и уставился в каменную стену неподалеку. События перед потерей сознания были слишком сумбурны, непонятны и неразборчивы. — Ушел? Почему тогда не убил меня? Матильда изменила позицию и твердо устремила взгляд вперед. — ДжоДжо. Парень взгялнул на девочку и застыл, казалось, даже перестал дышать. — О черт. Матильда, камень! Спохватившись, оба помчались в сторону обители Лизы Лизы. Матильда молчала всю дорогу, ничего не спрашивала, а ДжоДжо не отпускал мысль о том, что упустил врага в его же пользу. Что куда хуже, чем просто проиграть, а упустить и позволить забрать Эйша. Последняя надежда, что таилась в сердце Джостара — Цезарь и Лиза Лиза, которые должны были противостоять пиллармену. Если они не так же, как и ДжоДжо лежат где-то в отключке и ничего не помнят, что все равно лучше, чем быть убитыми. ДжоДжо и Мод врываются в комнату мастера Лизы даже без стука. К чему только не готовился парень, какое только зрелище он ожидал увидеть, но напряжение отпустило, когда Цезарь, Лиза Лиза и Мессина были живы здоровы и встретили обоих своими привычными взглядами. — Мастер, — выдал моментально Джозеф, все еще с некой тревогой глядя на женщину. Лиза Лиза отпила вина, поставила на стол и посмотрела в глаза ученику. Джозеф выпрямился и понял, что все разом, все трое смотрят прямо на него. — Красный камень Эйша… пропал.