***
Вернувшись из дома Гермионы в тот первый день, он стоял посреди своей убогой комнатки замерзший и дрожащий, на грани истерики, пока его сын не начал суетиться у него на руках от холодного воздуха. Его сын. Он все еще не мог до конца понять это. Затем он принялся за дело. Гермиона подарила ему плетеную колыбель, в которой мог спать его сын, заверив его, что купила ее из прихоти и колыбель им не нужна, ведь у Розы уже есть замечательная кроватка, наряду с кучей других вещей, которые она уменьшила, но Северус все равно изо всех сил старался не упасть от их огромного количества. Осторожно опустив сына в колыбель, он уже собирался поставить ее в сторону, когда почувствовал исходящие из корзины колебания магии. Он почти схватил мальчика обратно, когда почувствовал знакомое тепло. На боковой стороне корзины плавным почерком были выгравированы руны для тепла, чистоты, безопасности и, прежде всего… комфорта. Это была ее магия, вздрогнув, понял он. Гермиона вложила часть себя, создавая это. Это была магия, которую ни он, ни какой другой волшебник никогда не смог бы воссоздать. Магия Матери. Подавив эмоции, Северус мягко устроил в колыбели своего сына, обращаясь с ней почти так же бережно, как и с самим мальчиком, добавил сверху слой своей собственной защиты, чтобы уберечь колыбель от менее благоприятных условий его спального места. Было довольно трудно установить такое количество оберегов, которые постоянно использовались: чтобы очистить воздух от плесени на стенах, чтобы согреть воздух, чтобы блокировать звуки других квартир и жителей улицы, чтобы вода с протекающей крыши не касалась колыбели. И его собственные мощные защитные заклинания на крови. К концу дня его сын уютно посапывал в корзине, ничего не подозревая, в то время как Северуса еле ноги держали от количества силы, которую чары вытянули из него. Отток его сил был сильнее, чем когда он был директором Хогвартса. Вздрогнув, он понял, что не сможет держать защитные чары на всей своей комнате, поэтому он снял старые защитные чары комфорта, которые он установил на своей собственной кровати, и мгновенно почувствовал, что бремя уменьшилось, хотя все еще было большой нагрузкой для его сил. Оставаться здесь было невозможно, и он ломал голову в поисках выхода из своего затруднительного положения. Ему пришлось бы растоптать свою гордость и пойти с шапкой в руке к кому-то из тех, кто предложил ему оскорбительную и унизительную должность. Он был готов на все, если будет означать, что он может найти более безопасное место для своего сына. Северус не мог пойти ни в Борджин и Беркс, ни к ублюдкам Слагхорну и Джиггерсу. Оба магазина ясно дали понять, что дадут Северусу работу… Борджин и Беркс в качестве укладчика полок и подметальщика полов. Выплата будет состоять из жалких грошей, которые министерство разрешило ему выплачивать. А затем из его доходов вычтут налоги в счет репарации, оставив ему скудные несколько галеонов в неделю… Но Северус точно знал, что независимо от того, что будет написано в контракте, оба магазина будут ожидать от него работы на полный рабочий день в качестве Мастера-зельевара, а платить — меньше, чем уборщику. Однако это все не годилось лишь потому, что оба варианта заняли бы большую часть его дня, как минимум 8 часов, а зная этих мерзавцев, вероятно, даже больше. Хотя Борджин и Берк просто хотели унизить и опозорить его, Слаг и Джиггерс были просто непревзойденными слизеринцами и хотели воспользоваться законами, чтобы заполучить Мастера в штат по цене ученика. Слаг и Джиггер отнеслись бы к нему хоть с каким-то уважением, и работа не была бы унизительной, но это слишком надолго оторвало бы его от сына… а он никому не доверял мальчика, кроме Гермионы, которая единственная знала о его существовании. В ту первую ночь в одиночестве ему удалось избежать полного срыва, у него было всего несколько средних. Первый - когда ему нужно было кормить сына, и второй - когда ему пришлось впервые самостоятельно менять подгузник. Оба, к счастью, рассеялись с написанной от руки шпаргалкой Гермионы, которую он нашел спрятанной в кармане сумки для подгузников. Он никогда еще не был так счастлив получить от нее двухфутовый кусок пергамента. Очевидно, предвидя, что его шоковое состояние помешает ему запомнить ее инструкции, Гермиона записала множество самых главных, например, как согреть молоко, которое она ему дала, и пошаговые инструкции по купанию и смене белья его сыну. В сумке было также несколько уменьшенных детских книжек, все они были маггловскими, но Снейпу было все равно. Зная, что он не сможет уснуть, он уложил сына и сел читать первую книгу, наложив на нее защитное заклинание, когда вода начала капать с крыши на страницу, которую он читал. В первый день своей новой работы ему хотелось плакать от стыда, что он и сделал той ночью в безопасности своей комнатки, пока его сын спал, ни о чем не догадываясь. Всю свою жизнь Северус стремился к величию и работал до изнеможения, чтобы достичь своих целей. Он был самым молодым волшебником, когда-либо получавшим степень Мастера Зелий, одним из самых молодых профессоров, когда-либо поступавших в штат Хогвартса, и самым молодым, кто стал главой Дома. Темный Лорд наверняка запятнал некоторые из этих достижений, но Северус был хорош в том, что делал. Он много работал, часто работал и всегда стремился к величию. Его результаты говорили сами за себя: никаких смертельных исходов, связанных с зельями, более высокие проходные баллы и лучшие общие баллы, а также победа Слизерина в кубке Дома в течение бесчисленных лет под его руководством. А теперь он варил зелья для шлюх в борделе из Лютного для предотвращения беременности и венерических заболеваний. Работа была унизительной и оскорбительной, зарплата была почти никакой, но они платили ему за каждое зелье, так что чем больше он сможет сварить, тем больше получит. В такое время, как это, бизнес борделя, по крайней мере, шел непрерывным потоком. Они покрыли расходы на ингредиенты и дали ему набор для зелий старого школьного образца, который принадлежал одной из шлюх и определенно знавал лучшие времена, так что Северус мог варить зелья дома. Мадам - хозяйка заведения, выпускница Слизерина, от которой отреклась ее семья - дала ему под столом небольшую «премию» и наличные на руки, чтобы он мог выплатить хотя бы часть долга за свое жилье. Он не хотел подачек, но она сказала, что должна ему хотя бы это. Он был единственным, кто когда-либо боролся за нее, и без него она была бы мертва. Это немного смягчило мужскую гордость. А галеоны, которые она ему дала, погасили половину его задолженности по арендной плате и сделали его неизбежное выселение несколько менее неизбежным. Пока он варил, он часто думал об исследованиях, которые начал в прошлом, об исследованиях, которые он хотел провести, и о теориях, которые он хотел проверить. Он подумал о множестве интересных задач и придумал дюжину способов, как можно попробовать сварить зелья без серебра. Сто различных сценариев прокручивались у него в голове, когда он, скрестив ноги, сидел на грязном полу и варил в старом школьном котле раствор от хламидиоза, попутно следя, чтобы его слезы не испортили зелье. Северус не спал. Он только работал и заботился о своем сыне. Он не покупал еду, он ел через день у Гермионы и спал у Гермионы только тогда, когда его сын был в безопасности на ее попечении. Две недели спустя, когда он доставлял товар в бордель, ему сделали предложение, и он, согласившись, выпил рюмку бренди, предложенную Мадам, и за час заработал столько, сколько заработал бы за полнедели варки зелий. Северус использовал галеоны, чтобы погасить большую часть задолженности по арендной плате, и позволил себе один свободный от работы день, чтобы просто провести время за чтением своему сыну. Несмотря на то, что ему пришлось мылиться дешевым мылом в холодной воде у раковины, а затем принять ванну у Гермионы, прежде чем он позволил себе еще раз прикоснуться к сыну. Погода стояла сухая, поэтому в ту ночь дождь не просачивался сквозь крышу, но Северус все равно позаботился о том, чтобы сделать книгу рассказов водонепроницаемой. Он не хотел пачкать страницы слезами, которые неудержимо текли по его щекам, пока его сын тепло сопел, словно пытаясь подбодрить его. На следующий день у него появилась идея, когда он готовил крем от остроконечных кондилом, и он купил дополнительный ингредиент, когда забирал аптечный заказ для борделя.***
Когда Роза проснулась с тихим плачем, Северус так резко вынырнул из сна, что Гермиона испугалась, как бы он чего-нибудь не сломал. Очевидно, он привык просыпаться от любого шороха. Саша тоже вскочил и быстро оказался рядом с кроваткой, чтобы проверить причину плача Розы. Уверенный, что это обычный плач и малышу не грозит неминуемая опасность, пес вернулся и лег у ног Северуса. — Прошу прощения… Она отмахнулась от него, прежде чем он смог продолжить. — Северус, мне нужно с тобой кое о чем поговорить — Конечно, — ответил он, и у нее возникло ощущение, что он все еще наполовину спит, но затем, потянувшись, от чего, казалось, затрещали все его позвонки, он заговорил… — Извини, пока я не забыл, — сунув руку в карман мантии, он передал ей… банку крема? И она подняла бровь, глядя на него. — Э-э… спасибо? Северус искоса взглянул на нее, и это так напомнило ей о днях, когда он преподавал, что она забеспокоилась, как бы он не снял с нее баллы. — Это бальзам. Экспериментальный, у меня возникла идея, когда я варил крем… Он покраснел, но закончил свое объяснение. — Это от подгузникового дерматита, ты упомянула, что Роза подвержена сыпи. Но серебро в изготовление не использовалось. В нем вообще нет ничего вредного. Я даже попробовал его на своем сыне, и сыпь быстро прошла. Если у Розы нет проблем с остальными ингредиентами, то сыпь должна пройти быстрее, чем с одним только маггловским кремом. Гермиона улыбнулась, сдерживая слезы. Она знала, где он работает, знала, сколько ему платят, знала, что это должно было быть из его собственной скудной зарплаты, и она почувствовала, как тепло разлилось по ней, когда она нашла ответ на вопрос, который задавала себе с тех пор, как он впервые появился у ее двери. — Северус… ты хотел бы получить новую работу?