Глава 18
2 февраля 2022 г. в 05:12
Северус снова проснулся с затуманенными глазами, хотя на этот раз это было связано с тем более приятным фактом, что он на самом деле спал так хорошо, что его тело не хотело просыпаться. В этот раз это было не из-за недосыпа и не из-за полного истощения, связанного с поддержанием защитных чар, которые он наложил для того, чтобы его сын оставался в тепле, сухости и безопасности от различных загрязнений в дрянной комнате, в которой они жили.
На этот раз его разбудили возгласы Саши, который предупреждал взрослых о шевелящихся младенцах. Северус был благодарен псу за то, что на этот раз у него было время и силы, чтобы наложить очищающее и освежающее заклинание на себя, прежде чем встретиться лицом к лицу с такой же полусонной Гермионой.
Чары не шли ни в какое сравнение с хорошей ванной, но это было хоть что-то и определенно улучшало его помятый внешний вид. Гермиона была одета во что-то, похожее на пижаму, которая заставила бы его покраснеть, если бы он заранее не закрылся окклюментными щитами, готовясь к этой встрече.
Шорты казались ему почти неприличными, хотя, возможно, это было потому, что он проводил гораздо больше времени, рассматривая ее зад и бедра, чем это было безопасно для него. Топ на пуговицах, очевидно, был надет только с мыслью о легком доступе к груди, чтобы кормить младенцев. Теснота, с которой застегнутый топ обнимал ее набухшие груди, никоим образом не была причиной тесноты, которую Северус испытывал от набухания члена в штанах за его собственными пуговицами… к счастью, скрытого слишком большим джемпером, который доходил ему до бедер.
Перед сном Северус прочитал контракт, который Гарри и Гермиона приготовили для него, и счёл его одновременно справедливым и унизительным с той свободой действий, доверием и защитой, которые они ему предоставили. Было ясно, что они сделали его настолько близким к равному партнеру, насколько это было возможно в рамках нынешних ограничений закона. Ему были предоставлены все права и свободы, которые он мог получить, в то время как на его плечи не легло ни одно обязательство. Если с фондом что-то случится, Северус сможет уйти незапятнанным, но если фонд будет процветать, то его можно будет повысить до очень важного положения. Это было слишком похоже на доброе дело, чтобы в него поверила слизеринская душа: они с самого начала ясно дали понять, что он будет благом для их фонда, и они воспользовались его нынешним положением, чтобы заполучить Мастера Зелий для своего фонда. Северус не настолько себя недооценивал, чтобы отрицать, что он действительно чертовски хороший Мастер Зелий, и он действительно будет очень полезен в этой ситуации. Действительно, Северус был не из тех людей, кто сам себе льстит, но, Мерлин свидетель, он заслужил право быть уверенным и гордиться своими умениями Мастера Зелий.
Поэтому с легкой ухмылкой он вошёл в комнату, размахивая подписанным контрактом, и положил его на стол перед Гермионой. Ее мягкая улыбка была достаточной наградой. Если чутье слизеринца вдруг его подвело, и он непреднамеренно продал свою душу Гарри Поттеру, он счел бы ее улыбку и тепло, которое получил от нее в тот момент, достаточной платой за свою работу.
Дети зашевелились и оба заплакали. Это был первый раз, когда Северус услышал, как Роза так плачет, и он почти забеспокоился, пока не увидел, что Гермиона не беспокоится. И она взвалила на свои плечи свою маленькую, но тяжелую ношу, как и в любой другой день недели.
— Это нормально для нее? — спросил он мягко обеспокоенным тоном. В то время как Александр почти мгновенно успокоился, оказавшись в его объятиях и услышав его голос, Роза продолжала рыдать до тех пор, пока ее лицо не покраснело, несмотря на то, что она была на руках у матери, и пока у нее не случился приступ сильной икоты, которая, казалось, не утихнет в ближайшее время.
— Это крик о коликах, у нее снова колики, — тон Гермионы был смиренным, а голос таким подавленным, что он сразу же ей посочувствовал.
Она устроилась в кресле для кормления, прижимая извивающегося младенца к своему боку. Саша улегся у ее ног.
— Отдашь мне Александра? Я не могу кормить ее, пока она не перестанет икать, так что нет смысла заставлять нашего маленького человечка дольше ждать своего завтрака.
Слово «нашего» согрело и стиснуло его сердце одновременно, но все же он почти виновато передал своего сына, чувствуя вину за то, что она взвалила на себя бремя ухода за ним. За его сыном, который вызывал так мало драмы или проблем, несмотря на его внезапное появление в их жизни, когда ее собственная дочь, которая ни в чем не нуждалась, казалась причиной бесконечного стресса и борьбы. Северус чувствовал себя отвратительно из-за того, что добавил тяжести к женскому бремени, и часть мыслей, должно быть, отразилась на его лице, потому что Гермиона толкнула его плечом, когда он сел рядом с ней.
— Все в порядке… — было сказано мягко, хотя он решил, что на самом деле это не так. Северус начал мысленно планировать способы, которыми мог бы обойтись без использования серебра в зельях и ускорить их приготовление.
Хотя теперь она нередко кормила двух детей грудью одновременно, но сейчас ей было немного неудобно делать это. Роза создавала такой шум, пиналась и отталкивала Александра от его собственной еды. Почти не задумываясь, с мышечной памятью, отточенной после утешения собственного сына, он потянулся к визжащей девочке, которая билась и брыкалась на руках у матери.
Однако в последнюю секунду он остановился, осознав в приливе смущения, что он никогда не держал Розу и никогда не получал разрешения на это от ее матери. Так что ему определенно следовало спросить Гермиону, прежде чем тянуть руки к ее ребенку.
Гермиона застыла на месте, продолжая кормить Александра, но глядя на Северуса широко раскрытыми глазами. Его руки тянулись к Розе, и он застыл на месте, хотя было ясно, что он собирался сделать, и теперь это было невозможно скрыть. Прежде чем Северус успел начать отступать и многословно извиняться за ту вольность, которую собирался себе позволить, Гермиона сказала:
— Ты уверен? Пожалуйста, не думай, что ты обязан это делать.
Она не злилась, и он быстро почувствовал, как его охватывает облегчение.
— Это не проблема, это вообще поможет?
— Ей? Наверное, нет. Мне? Да, — было сказано решительным и невозмутимым голосом, и он, фыркнув с кривой усмешкой, осторожно забрал Розу из ее рук и прижал к своей груди так же, как обычно прижимал сына.
— Рад быть полезным, — добавил он так же невозмутимо, тоном, который он обычно приберегал для преподавания, и это заставило ее усмехнуться.
Но более того, это заставило Розу со слезами на глазах повернуться и посмотреть на него так, что они оба были застигнуты врасплох.
Гермиона снова пришла в себя первой и, прежде чем Роза снова смогла заплакать, быстро заговорила.
— Северус, скажи что-нибудь еще!
Взволнованно, он спросил:
— Что-то еще? Например, что? Что я должен ей сказать?
Новизна ощущений снова поглотила все внимание Розы, и она стала икать медленнее, глядя на него все еще полными слёз глазами.
— Все, что угодно! Буквально все, что угодно! — Гермиона огрызнулась на него почти маниакальным тоном и напугала Северуса больше, чем он хотел признать.
— Все, что она попросит у меня. Откуда мне знать, как начать односторонний разговор с младенцем? Я по-прежнему считаю, что мне чертовски везет, раз я до сих пор не угробил своего собственного отпрыска.
Он встал и пошел, разговаривая и прижимая девочку к груди так, как он знал, его собственный сын находил утешение. Чем больше он говорил, тем сильнее девочка прижималась лицом к его широкой груди и в конце концов засунула кулак в рот. Малышка начала тихонько всхлипывать, лишь изредка икая и постепенно расслабляясь на руках Северуса так, как до сих пор делал только Александр.
Посмотрев на Гермиону в поисках поддержки, он увидел, что она плачет, и это почти напугало его, пока он не заметил, что она улыбается.
— Должно быть, это твой голос, что-то в твоём чудесном голосе… Северус, продолжай с ней разговаривать, пожалуйста…
Хотя он не был рад её слезам, просьба на этот раз звучала более здраво. Поэтому, несмотря на смущение от того, что она назвала его голос чудесным, Северус продолжил разговаривать с маленькой девочкой на руках, укачивая и успокаивая ее движением, которое он отточил, баюкая своего сына. Его глубокие размашистые шаги почти не вязались с мягкой комнатой. К тому времени, как Александр закончил есть, Роза успокоилась достаточно, чтобы самостоятельно поесть, что она и сделала более непринужденно, чем Северус когда-либо видел.
Оба младенца, теперь накормленные и переодетые, легко уснули. Роза на мгновение пошевелилась, будто готовая снова заплакать, но как только Александра положили рядом с ней, мгновенно успокоилась, и вскоре оба снова спали под защитой всегда бдительного Саши.
В то время как Северус был встревожен тем, что понравился Розе, и беспокоился, что это разозлит Гермиону и расстроит их нынешние отношения. Гермиона вместо этого казалась взволнованной и была еще более приветливой и счастливой, чем обычно, к его огромному облегчению.
Завтрак был настолько удивительно домашним, что для него это было почти невыносимо. Со свежим кофе, соком и тостами, пока они сидели, читая каждый свою газету и болтая. Он чуть не расплакался, когда в дополнение к завтраку, она протянула ему журнал о зельеварении, на который подписалась для него. Он не читал ни одного с тех пор, как началась последняя битва. Такие расходы были слишком большой роскошью в его нищете после Азкабана.
Поэтому, сидя за завтраком с Гермионой, со свежим кофе и соком, пока она болтала о чем-то в своей собственной газете о чарах, ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать слезы, которые, как он обнаружил, было все труднее и труднее скрывать. Он притворился, что погрузился в статью, пробормотав ей вежливый ответ, вместо того, чтобы признать, что его почти одолело простое удовольствие почитать что-нибудь новое на досуге. Возможно, он не скрывал своих эмоций так хорошо, как хотел: Гермиона оставила его читать, но проходя мимо него к раковине, нежно сжала его плечо рукой. Это была привязанность, но более того, это был невысказанный вопрос, утешение. Ты в порядке? И он ответил, безмолвно положив свою ладонь поверх ее руки всего на мгновение. Теперь да, спасибо.
Он настоял на том, чтобы снова вымыть посуду сказав, что, хотя он очень признателен ей за все, но он ни неблагодарный мужлан, ни женоненавистник. На самом деле, по правде говоря, Северус был феминистом и более чем способным прокормить себя. И хотя его контракт и включал питание, он не возлагал никаких надежд на то, что Гермиона будет готовить для него каждый раз. Девушка широко улыбнулась, когда он довольно застенчиво объявил себя феминистом, и наградила его поцелуем в щеку, который заставил бы его покраснеть, если бы не его защита. И хотя он больше ничего не сказал, Гермиона поблагодарила его за помощь, но ее выбор состоял в том, чтобы готовить им еду, так как ей это нравилось. Хотя она была бы признательна, если бы он выполнил свою долю уборки и приготовил что-нибудь, когда это будет необходимо, на что он без колебаний согласился с застенчивой улыбкой, которая, казалось, бесконечно радовала Грейнджер.
Они — и под ними он подразумевал Гермиону и ее списки — посвятили этот день планированию и заказу всего, что потребуется, чтобы превратить сарай в лабораторию для приготовления зелий. Северус был в равной степени потрясен и благодарен, узнав, что она выделила часть средств на новый гардероб для него. Он пытался возразить, что его одежда должна быть куплена из его собственной зарплаты, но она ничего этого не хотела слушать.
— Фонд не покупает тебе нижнее белье, Северус, но тебе нужны подходящие мантии, сапоги и брюки для работы, это более или менее униформа. И если ты носишь их на работу и нуждаешься в них для работы, то есть для дела, следовательно, это деловые расходы.
Это заставляло его испытывать счастье, которое ему было трудно сдержать, а когда она настояла на том, что вещи будут специально сшиты на заказ в Ателье Джентльменов Волшебников за счет Фонда, он не смог сдержать улыбки.
— У нас есть только один Мастер Зелий, и мы не собираемся покупать ничего у мадам Малкин, когда ты собираешься варить для нас экспериментальные зелья и ежедневно работать с потенциально едкими ингредиентами. Кроме того, можешь ли ты представить, как плохо будут идти дела фонда, если мы навредим тебе потому, что купили некачественные мантии? Нет, спасибо. На самом деле это пиар-решение, мы купим лучшую форму, какую сможем, потому что у нас лучший Мастер Зелий в Европе, и мы хотим, чтобы так и оставалось.
Несколько часов спустя, портным, конечно же, пришедшим на дом, были сняты мерки с Северуса. И сразу же был сделан заказ на мантии, ботинки, брюки и запасные комплекты всей одежды. Естественно, от лучших портных волшебной Британии.
В течение всего рабочего дня они заботились о нуждах детей, а Саша присматривал за ними, чтобы люди случайно не повредили его маленьких подопечных. Северуса снова поразила домашняя атмосфера. Они работали вместе, как хорошо смазанная машина, как будто занимались этим месяцами и годами, а не днями или неделями.
В какой-то момент Северус впервые держал обоих младенцев на руках, пока Гермиона делала заметки, и ему даже удалось рассмешить Розу и вызвать улыбку у Александра, что заставило Гермиону захихикать от восторга, когда стоический мужчина скорчил смешную рожицу удивленной девочке.
Когда дети легли спать после обеда, Северус, ошеломленный и перевозбужденный количеством счастья и наслаждением от прошедшего дня, также обнаружил, что засыпает на диване.
Проснувшись, он обнаружил, что Гермиона уже использовала магию, чтобы очистить кабинет, и теперь он был готов перенести туда свои вещи.
— Конечно, нам все еще нужно купить тебе кое-какую мебель. Я имею в виду, что в контракте указано, что мы обеспечиваем тебя всем необходимым, и мебель является необходимостью, поэтому нам нужно купить тебе новую кровать, шкаф и все такое, но пока придется обойтись гостевой кроватью, и, по крайней мере, ты можешь распаковать кое-что из своих вещей.
— Гермиона, с гостевой кроватью все в порядке, я буду в порядке…
— Северус, гостевая кровать для гостей. Ты не гость. Вы с Александром сейчас живете здесь. И, кроме того, это не значит, что я оплачиваю счета, их оплачивает Фонд. Кроме того, ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как у меня была причина или возможность ходить по магазинам?
Он не мог спорить с ней, когда она так улыбалась, поэтому он просто согласился с ее требованиями, так как они планировали поход по магазинам магглов на следующий день.
— Не то, чтобы я самонадеян или неблагодарен, но почему маггловские? Не проще ли было бы сходить в мебельный магазин в Косом переулке? — Он спросил ее об этом за ужином тем вечером, и она совсем не была удивлена его расспросами.
— Во-первых, я предпочитаю внешний вид маггловской мебели, на волшебной слишком много резных животных и фрейдистских фаллических символов.
Он усмехнулся над этим.
— Я не могу с тобой спорить. Это правда, что волшебная мебель, как правило, в средневековом стиле, с очень заметными палочками и посохами в дизайне или очень впечатляющими и очень мужскими резными органами.
Откусив еще кусочек бисквита, который они ели вместе с кофе, она продолжила, стряхивая крошки со своей одежды.
— Плюс маггловской мебели — практически нулевой процент вероятности, что она будет содержать случайное проклятие, заражение докси или призрачную привязанность, и при этом у нее нет склонности к полуразумности, и, наконец, это облегчает работу моих пользовательских чар, если я начну с нуля, а не буду опираться на чью-то работу.
— Ты потрясающая, ты знаешь это, не так ли? — Тогда он улыбнулся, не в силах скрыть привязанность к ней в своем взгляде, но если она и прочла это по выражению его лица, то, похоже, не возражала, мило покраснев и улыбнувшись в ответ.
— Ты и сам не плох.
Все это было так прекрасно, так замечательно, что он почти поверил, что так может продолжаться вечно. Но для Северуса это ограничилось лишь одним вечером, а потом все рухнуло вместе с чайным подносом, который Гермиона несла в руках.
Александр довольно эффектно срыгнул на его рубашку, и, не желая использовать какую-либо чистящую магию так близко к сыну, он решил снять рубашку и застирать ее в раковине. Отвлекшись, он не услышал, как Гермиона вошла в комнату, и только звук упавшего на пол чайного сервиза и вырвавшийся у нее резкий вздох оповестили его о ее приходе. Тогда он обернулся и увидел, что Гермиона смотрит на его обнаженную фигуру с необузданным отвращением и ужасом.