Sins of the father/Грехи отца

      Позже тем же вечером они решили посидеть на диване и посмотреть фильм. Уложив детей спать, Гермиона спустилась в гостиную и обнаружила, что Северус вымыл посуду, прибрался и снова просматривает брошюру, которую ему прислала Ханна.       — Хочешь поговорить об этом? — Спросила она, жестом указывая на бумагу в его руках.       Половое воспитание в волшебном мире совершенно дерьмовое, — резюмировала она.       Темные глаза Северуса сканировали страницы, и он выглядел глубоко задумавшимся. Казалось, что с его плеч свалился огромный груз, но вокруг него все равно витала аура печали, и Гермиона задалась вопросом, чем она вызвана.       — Был ли у тебя когда-нибудь кто-нибудь с кем ты делился своими… — Слова вырвались из нее прежде, чем она смогла сдержаться. Ее проклятое любопытство взяло верх, и Гермиона пожалела о своей несдержанности в ту же секунду, как выпалила это.       Она хотела извиниться и сказать Северусу, что он не обязан удостаивать ее ответом, но, к ее удивлению, он действительно заговорил.       — Не думаю, что в то время мог бы это принять или понять.       Гермиона мгновенно замолчала и стала ждать, когда он продолжит. Северус никогда бы не рассказал ничего, чем сам не хотел поделиться, поэтому она поняла, что ему давно нужно выговориться, облачить мысли в слова, хотя бы для того, чтобы понять и переварить самому.       — Это было, когда я учился в школе…       Она слабо улыбнулась и погладила его по руке. Она знала, что школа была для него сущим адом, и была рада узнать, что у него был хоть кто-то, пусть и в такой незначительной степени.       — Мне потребовалось много времени, чтобы принять это. Ты должна понять, что тогда Слизерин действительно был факультетом чистокровных, где я был единственным не чистокровным на все семь курсов. Полукровка, бедный отброс из убогого северного городка, подвергшийся насилию мальчик на факультете, полном культурных чистокровных детей… Я был дикарем по сравнению с ними.       Гермиона слегка улыбнулась его кривой и самоуничижительной ухмылке.       — Он с самого начала относился ко мне так же, как и ко всем остальным. Он стал моим первым настоящим другом. Ты должна понимать, что привязанность, дружба и уважение — это совершенно разные вещи. По мере того, как я рос, мой факультет все больше уважал меня за силу и способности, но не более того. Редж был моим единственным настоящим другом, он никогда ничего от меня не требовал, не просил одолжений, он не просил ничего. Он всегда был добр ко мне, никогда не смущался, если его видели со мной, не стыдясь говорил людям, что он мой друг, и никто не смел ничего ему сказать из-за его семьи. И он привлекал внимание сам по себе, без каких-либо усилий. Девушки сами падали к его ногам, но его это, казалось, никогда не волновало. Редж всегда говорил, что будет слишком занят, путешествуя со мной по миру, чтобы развлекать их. Он был забавным, настолько забавным, что мог рассмешить до слез, но никогда не устраивал розыгрышей, просто был смешным и заставлял всех смеяться.       Северус слегка шмыгнул носом, пытаясь выглядеть беззаботным, но Гермиона точно знала, что этот рассказ дается ему тяжело.       — Я никогда не сомневался, что именно так мы и поступим. Мы обсуждали это десятки раз. Мы собирались вместе путешествовать, изучать все виды редкой и запретной магии и знаний.       В этот момент его лицо помрачнело, он словно сжался.       — Примерно в это время Волан-де-Морт начал набирать силу. Тогда он был красивым мужчиной, обаятельным, харизматичным и убедительным, совсем не тем монстром, которого знали вы. Он обещал своим сторонникам силу и знания, и многие люди повелись на это.       — Я учился на шестом курсе, а Редж на пятом, когда мы вместе приняли метки. И все равно, если кто-нибудь спрашивал его о его планах, он отвечал: «Мы с Севом будем слишком заняты путешествуя по миру в интересах Темного Лорда».       Он немного помолчал, слишком долго по меркам Гермионы, поскольку она была очень заинтересована в продолжении истории.       — Так что же произошло потом?       Северус, казалось, вынырнул из транса, в котором находился.       — Потом, летом тысяча девятьсот семьдесят восьмого года я окончил школу и при участии Темного Лорда, стал готовиться к получению Мастерства, а когда через год Редж окончил школу, я уже сильно сомневался в… Но мы оба были отмечены, и большую часть того семьдесят девятого года мы оба служили Темному Лорду. Я видел, что на Режда это влияло гораздо больше, чем на меня, в том смысле, что он не мог справиться с этим так, как мог я. Я уже хотел уйти, я понял, что совершил ошибку, но это разрушало Реджи совсем по-другому… Он становился все более замкнутым, параноидальным, словно из него высасывали всю жизнь и радость… Однажды он попросил меня сбежать с ним… Сказал, что принял решение и собирается бежать, но сначала ему нужно кое-что сделать… Он хотел, чтобы я сбежал с ним, оставил Темного Лорда и Европу и отправился путешествовать по миру вместе с ним, как мы всегда и хотели.       — Что случилось? Ты сбежал с ним?       Северус покачал головой, и в ее глазах промелькнуло разочарование.       — Он… ушел… без меня.       Внезапно ее пронзила острая боль, и Гермиона почувствовала, как на глаза навернулись слезы.       — Ты собирался сбежать с ним, — грустно сказала она, и у нее защемило в груди, когда он кивнул.       — Собирался. Я ждал его, тогда и там, где он мне сказал. Я прождал всю ночь до утра, но он так и не появился, не написал… и больше я его не видел. Когда Редж перестал являться на вызовы, Темный Лорд решил, что я помог ему сбежать, и довел меня почти до безумия, пытаясь выяснить, где он, пока не понял, что я ничего не знаю. Редж был ему чем-то полезен, в каком-то задании, о котором я так и не узнал. Лорд был зол и параноидален, когда Редж исчез. Думаю, он винил меня в его исчезновении. На следующем собрании Тёмный Лорд объявил, что убил его, и приказал мне не говорить ни слова, чтобы все остальные Пожиратели Смерти думали, что Редж погиб от его руки, он не мог позволить никому поверить, что Редж действительно сбежал. Но все равно я думаю, что и спустя долгое время он винил в этом меня. Когда все остальные узнали о его смерти от рук Темного Лорда, они тоже винили меня. Особенно Сириус.       Гермиону бросило из жара в холод, внезапно она почувствовала тошноту.       Нет. Пожалуйста, нет.       Но она должна была спросить.       — Северус… ты же не Регулуса Блэка имеешь в виду?       Его широко раскрытые глаза метнулись к её глазам, и она мгновенно получила ответ. Быстро прочитав выражение ее лица, Северус посерел.       — Северус, — задыхаясь, проговорила она, почувствовав пронзившую ее боль, — после войны никто не рассказал тебе, что произошло?       — Гермиона, скажи мне… Что тебе известно?       Слезы текли по ее лицу, а ее желудок болезненно сжался, но она должна была сказать ему, она не имела права скрывать это от него.       — Тебе никто не рассказал, что первый медальон, крестраж, который нашел Дамблдор, был подделкой?       — Нет… — Ответил он, выглядя потрясенным.       — Так и было. Кто-то украл настоящий крестраж, заменил его подделкой и оставил внутри него записку для Волан-де-Морта, подписанную «Р.A.Б.»       Северус схватился за подлокотник дивана, и у Гермионы возникло ощущение, что если бы он стоял, то упал бы.       — Регулус сбежал от Волан-де-Морта. Он украл крестраж, собираясь его уничтожить, и заменил подделкой, но при этом был отравлен тем же ядом, который убивал Дамблдора, только гораздо более сильным, поскольку тогда яд был совсем свежим. Волан-де-Морт испытал его на Кричере, и Регулус больше ни секунды не мог оставаться его приспешником. Он выпил яд, чтобы достать медальон…       Склонившись вперед и взяв его руки в свои, Гермиона мягко проговорила:       — Редж никогда не бросал тебя… Он планировал сбежать с тобой после того, как украдет и уничтожит медальон, так нам сказал Кикимер… Но ему так и не удалось выбраться. Он был отравлен ядом и окружен инфери. Редж отдал медальон Кикимеру, отослал его в безопасное место и приказал уничтожить его… Северус… Регулус умер в той пещере в семьдесят девятом году… и умер героем.