9 октября
Попов, 23:18
— Антон...
Я могу задать нескромный вопрос?
Шастун, 23:25 — ВаляйПопов, 23:27
— Можно ли утверждать, что мы с тобой... Ну, вместе?
Шастун, 23:27 — Нет. Не выдумывай.Попов, 23:18
— ...
Шастун, 23:19 — Я не знаю. Арс, не нагружай меня этим Шастун, 23:23 — Ещё раз повторяю — не выдумывай.***
В течение недели два парня на «А», сами того не осознавая, постепенно налаживали общение. В школе Антон иногда подсаживался к Арсу на пару минут во время перемены. Поначалу было неловко, и Попов не знал, как себя вести, чтобы не подставить ни себя, ни Антона, из-за чего нависало между ними молчание. Тогда Антон брал на себя инициативу и делал вид, что не понял материал урока, просил Арса объяснить. В такие моменты они обсуждали чисто учёбу, но даже на эту скучную тему Арсению было уютно беседовать, просто находиться рядом и слышать его голос. Не замеченным Выграновским такое повышенное внимание Антона к пидору, конечно, не оставалось, но вроде как, он не вмешивался. Даже не унижал, что было странным для Попова. Шастун старался сохранять свой образ хулигана и порой позволял себе лёгкую показную токсичность по отношению к Попову. Но в коридоре на первом этаже начального звена, где они могли бы быть вдвоём, Антон извинялся и просил отнестись к такому поведению с пониманием. И Арс это принимал. Знал, что другого выбора пока нет. Каждый день парни заканчивали примерно в одно время, но тренировка Антона заканчивалась чуть раньше, чем репетиции Попова. Арсения он дожидался около школы и, не изменяя себе, каждый раз к приходу брюнета сигарета была выкурена лишь наполовину. Уже так привычно. Они шли вместе по пути домой, делились какими-то моментами, эмоциями из прожитого дня. Но в основном говорил Арсений, а верным и молчаливым слушателем был Антон. Ну, на самом деле, разговорчивость Шастуна зависела от настроения. А после интенсивной тренировки он был ужасно уставшим, поэтому сил хватало только на слушание и вставление редких реплик. Но тем не менее, Арсений не терял своего оптимизма и хорошего настроения и пытался взбодрить, поднять настроение Антону. Попов такой активный, ведь когда занимаешься любимым делом, то и стараться в радость. Когда же у Шастуна было хорошее настроение, то Арсений старался идти как можно медленнее, строя маршрут через дворы и задерживаясь на площадках, лишь бы подольше побыть с кудрявым. Да и сам Антон никуда не торопился. Казалось, рядом с Арсением он был совсем другим. Больше улыбался и громко задорно смеялся. Светился. Не притворялся кем-то другим. Максимально комфортно Попову было в моменты, когда он доставал из глубин своей остроумности какую-то неожиданную фразу, а Антон дико сыпался с неё и прикасался к Арсу, чтобы устоять на ногах. Постепенно напряжение уходило. Нет, поцелуев и объятий больше не было с того вечера 9 октября, хотя Арсений о них мечтал и иногда зависал, глядя на губы Антона, когда тот курил, что-то говорил ему. Но между ними образовалась такая, вроде как, хрупкая дружеская связь, что нарушать её чем-то «лишним» Попов просто не хотел. Прошло всего лишь полторы недели, но она казалась целым месяцем для Арсения. Он, анализируя темп развития их общения от «не приплетай меня к своим пидорским мечтаниям» до «тебя ждать сегодня, как обычно?», не мог поверить, что за это короткое время можно так сблизиться. Ну, как полторы недели... На протяжении последних четырёх, наверное, дней Антон постепенно отстранялся от Арсения, холодел по отношению к нему. Меньше слушал его, больше находился в своём мирке; в школе активнее что-то обсуждал только с Оксаной, к Попову не подсаживался, а уже традиционные встречи после внеурочных занятий выглядели как одолжение. Арсению снова казалось, что его опять избегают. В минувшие выходные парни почти не поддерживали общение. До всего этого Шастун присылал какие-то мемные посты и видосы, с мата начинал возмущаться по поводу кого-то или чего-то. А в выходные от него не было ничего. Арсений попытался узнать причину, но в ответ получил лишь сухое «Всё хорошо». Арсений очень хорошо знал, хотя откуда бы ему обладать такими знаниями, что если у Антона нет настроения и желания общаться, то лучше его не заёбывать. Но в утро понедельника Попов надеялся, что в новую неделю Шастун войдёт отдохнувшим, и всё придёт в норму.19 октября.
Погода просто замечательная, по мнению Арсения. Сейчас в жизни парня всё очень хорошо. Даже как-то подозрительно. Чтобы ещё больше поднять себе настроение, очередные утренние сборы он провёл под свой любимый плейлист. Арсений не мыслил себя без музыки, она проросла в него с корнями. Она помогает ему справиться с какими-то мыслительными застоями, настраивает на работу, успокаивает, мотивирует, помогает морально разрядиться в тяжёлые времена. Под Girl in red «Bad idea» он пританцовывал, пел, представляя, что дезодорант - это его микрофон; пытался зарядить бодростью угрюмого по утрам, невыспавшегося Матвиенко. — Арс, я выгоню тебя нахуй из нашего с мамой дома, если будешь продолжать меня так будить ежедневно. — IT WAS A BAD IDEA-A-A! — Арсений пропел эти строчки в свой импровизированный микрофон. — Нет, не сможешь! Разве ты сможешь выгнать меня-я-я?? Да и к тому же, ты с вещами отправишься вслед за мной, поскольку твоя мама не одобрит этот поступок! — Попов забежал за косяк двери выхода из комнаты. — Пф... Не радуйся. Я не буду жить с тобой на одной лавке. Обустроюсь на соседней или вообще... — Серёжа кинул в сторону Арсения его полотенце. Тот поймал, — в песочницу уйду. — Ага, и найдёшь себе там новых друзей в виде продолговатых сюрпризов от бомжей и собачек, — Попов задорно подмигнул другу и ускакал в ванну, когда раздражённый Матвиенко со злой миной и уверенным шагом начал надвигаться на брюнета.***
К началу урока Арс и Серёга благополучно опоздали. Минут на 15. Причиной стало то, что в эйфории своего хорошего настроения Попов случайно запрыгнул в лужу и промочил ботинки. Пришлось на полпути возвращаться домой. Раздражённый до предела Матвиенко покрыл отборным матом Попова так, что слышала вся улица, и обиженно шёл ускоренным шагом впереди, а Арсений, не теряя оптимизма, пытался всё перевести в шутку и повторял несколько раз об их везении в том, что пальто и штаны остались не задетыми; уверял, что переобуется он со скоростью пули. Извинившись перед педагогом, Арс зашёл после Серёжи и мельком с надеждой осмотрел кабинет. Антона нет. Он часто опаздывает, но чтобы настолько — это нужна какая-то серьёзная причина.Попов, 9:17
— Шаст, ты где?
На неприлично много опаздываешь... Точно всё хорошо?
Шастун, 9:22 — Да, всё просто отлично. Подхожу уже, не бузи. Действительно, через пару минут с нескромным стуком в кабинет зашёл Антон с отскакивающей от зубов родной фразой «Извините за опоздание, можно войти?», и, не дожидаясь ответа, прошёл к своей парте. Он даже не взглянул на Арсения, хотя тот и надеялся на зрительный контакт. Сам Антон выглядел неважно. Бледная кожа и ярче выделяющиеся на ней синяки под глазами. Явная усталость в походке, движениях, медленная фокусировка внимания и глаз на объектах. Арсению немного больно смотреть на такого помятого Антона, не зная, как помочь, и стоит ли вообще.Попов, 9:30
— Выглядишь как труп)
Что с тобой?(
Антон лениво нажал на кнопку питания, чтобы на заставке прочитать сообщение. Так же лениво провёл пальцем вверх, ввёл пароль. Без особого интереса начал одной рукой набирать сообщение. После, заблокировав телефон, отодвинул его дальше от себя. — Шастун, тебе нечем заняться? Записывай давай. Я понимаю, что тебе тяжело работать с утра, но уж постарайся, конспект урока я у тебя проверю обязательно. Ни одной оценки за четверть! — После персонального замечания Антон вооружился ручкой и начал что-то записывать под диктовку учителя. Шастун, 9:31 — Хочешь совет? - не вникай. Хорошо...***
Тем не менее, не вникать у Арсения слабо получалось. Он то и дело поглядывал на пытающегося не заснуть Антона. Да и самому Попову жуть как хотелось прикрыть глаза и провалиться в сон — урок ну пиздец, какой скучный. Так же брюнет хотел как-то передать своё хорошее настроение кудрявому, но не знал как. Сомневался, что Антон вообще его к себе подпустит. Шастун так и не пытался даже просто встать рядом с Арсением. Каждую перемену всё больше сидел в компании Сурковой. Арсений видел, наблюдал за их лицами и движениями, анализировал, упрямо пытался прочитать их диалоги тет-а-тет по губам. Но опыта у Попова в этом крайне мало, поэтому попытки были неудачным. Антон был расстерянным, словно о чём-то очень сильно переживал, теребил кольца и дёргал ногой. Арсений подмечал эти мелочи в состоянии кудрявого и сердце кровью обливалось с пониманием, что Антон сейчас снова переживает какой-то важный момент в своей жизни, а брюнет, вставая на те же грабли, просто бездействует. Он боится, что может снова потерять Антона. Нужно будет обязательно поговорить с ним об этом. Сегодня. Суркова так же устало, обеспокоенно вела диалог, пыталась успокоить Шастуна, что-то шептала, чуть приблизившись к нему, держала за руки; обнимала, похлопывая по спине. В этом не было романтичного подтекста. Это выглядело скорее как очень близкая дружба, поддержка, очень доверительные отношения. Арсений ничего не чувствовал по этому поводу. Он даже рад, что у Антона есть близкая подруга. Но одновременно с этим он немного расстраивается: они с Антоном вроде бы как друзья, но тем не менее, кудрявый не делится с Арсением своими переживаниями. А друзья ли?... Приятели? Блять, мы вообще кто друг другу? Попов, видимо, настолько сильно завис на Антоне и Оксане, что со стороны выглядел непозволительно безманерным. Шастун нахмурил брови, перевёл взгляд куда-то за спину Сурковой, начал бегать глазами, ни за что не зацепляясь, что-то тараторил. Но в один момент в его поле зрения попал и Арсений. На нём он и остановился, разглядывая, замолчал. Попов старался не теряться, поэтому ласково улыбнулся и слегка помахал рукой кудрявому. Напряжение с лица Шастуна за пару секунд постепенно спало, он снова выглядел уставшим. Даже слабо улыбнулся уголками губ, глядя на Арсения. В следующий момент глаза снова наполнились чем-то непонятным, а улыбка пропала. Он посмотрел на Оксану, бросил какую-то фразу, переводя взгляд то на неё, то на Арса, и так же растерянно пересел за свою парту. Но и там он продолжал «зависать», редко моргая и глядя пустыми глазами. А до конца учебного дня Арсений так и не смог найти себе места, всё переживая за Антона и его состояние. К счастью, Попов заканчивает раньше, а Шастун остаётся ещё на профильный урок. У брюнета появилась небольшая идея. Должен успеть.***
Радужный сидел на выступе на крыльце школы, лениво помахивал ногами в томном ожидании Антона. Профильный урок закончился ещё полтора часа назад. И Шастуна не было в сети с самого утра. С урока отпросился, раньше домой ушёл?.. Подожду ещё. Ну ладно, погода хорошая, но пейзаж довольно скучный и серый. Ещё через долгих 15 минут впервые за час послышался стук закрывающейся двери школы. Ну наконец-то, Господи, храни его. Шастун широким шагом преодолел порог двери и, уткнувшись в телефон, начал быстро спускаться по ступеням, то и дело подтягивая рюкзак, спадающий с плеча. — Антон, привет! — Арсений крикнул в спину так неожиданно, что Шастун дёрнулся и, продрогнув всем телом от страха и выпалив родное «Блять!», резко повернулся к нему. — Интересная реакция! Новая эмоция за сегодня. — Арс? Почему домой не ушёл? — Удивление сменилось недовольством и раздражением. — Тебя ждал. Драм кружка сегодня нет, Серёжа у репетитора в лице Димозавра, так что я не тороплюсь никуда, — Попов пытался говорить непринуждённо, улыбаясь, изучая оптимизм. — А ты чего так долго? — Павел Алексеевич задержал. — А-а-а. Это он умеет, да. Ой, чуть не забыл, — он поместил руку в карман пальто. Что-то протянул кудрявому. — Это тебе. Злые глаза, ничуть не смущающие своей грозностью Арсения, резко опустились с чёлки брюнета на его вытянутую руку. Огонь и раздражённость вмиг сменились нежностью с отеннком усталости, губы вытянулись в слабой улыбке. — Шоколадка? — так оригинально, но приятно. К ней приклеен стикер с единорогом и надпись «Улыбнись, ушастик :)» — Единорог? Ахах, мило, Арс. Спасибо, мне очень приятно. Правда. — Съешь кусочек, как мир вокруг расцветёт новыми красками, проблем станет меньше, а радости — больше. — Не, я дома открою. С чаем. Кажется, рад? Арсений с облегчением выдохнул. Он счастлив, что хоть немножечко, но смог поднять настроение Антону. Ему хочется верить, что Шастун очень рад, но в силу своего состояния не может это выразить яркими эмоциями. Антон ещё раз взглянул на свой подарок, стикер и поднял глаза на довольного улыбающегося Арсения. Снова молчание. Снова взаимное разглядывание, ничуть не смущающее обоих. Антон бегает с одного глаза брюнета на другой, и обратно. Снова его накрывает какая-то печаль. И Попов уловил это. Ну, нет же! Что не так?! — Шаст, ты чего? Давай, погнали уже домой, — несмотря на поднимающуюся внутри панику и беспокойство, Арсений улыбался самой яркой своей улыбкой, на которую был только способен. Он чуть подтолкнул Антона, прошёл вперёд, тот лениво поплёлся за ним. Арсений рассказывал что-то увлекательное, весёлое, а Шастун всё более мрачнел. Попов остановился напротив. — Антон... Надо было всё таки 2 шоколадки купить, да? Блин, так и знал. Хотя нет, 2 на смерть, 3 лучше. — Арс, нет, не в этом дело... Попов замолчал, пытаясь прочитать на лице парня причину такого состояния. — Тогда в чём? Мне кажется, ты мне нагло врёшь и у тебя не всё в порядке. Я же вижу, что ты чем-то сильно обеспокоен. Я себе места не нахожу, не зная, что мог бы сделать для тебя. Поделись, откройся мне. Пожалуйста... Что с тобой происходит в последнее время? — Я в порядке. — Шаст... Я волнуюсь за тебя, — глаза Антона заметно округлились. Шастун разорвал зрительный контакт, нервно засунул руки в карманы куртки и повернул голову в сторону, собираясь с мыслями. Через пару минут, под давлением бегающих из стороны в сторону по парню глаз обеспокоенного Арсения, выдал на одном дыхании: — Мне кажется, я влюбился... Оглушающая тишина. Сердце брюнета пропустило несколько ударов, дыхание в секунду громко сбилось, вырываясь в октябрьский воздух коротким и нервным горячим выдохом в виде плотной дымки. Влюбился?.. Мысли начали своё беспорядочное движение. В кого? В Оксану? В одноклассницу? В какую? Полину? Таню? В девчонку из другой школы? Города? Арсений потерял дар речи. Он перебрал, кажется, все варианты за пару секунд, но так и не смог остановиться на чём-то одном. Влюбился. Он засунул руки в карманы пальто, начал нервно сжимать ткань. Глаза лихорадочно бегали по парню, стоящему напротив, по земле, по ебучему камешку рядом с пяткой левой ноги, по качающейся ветке на дереве за спиной Шастуна. Арсений оглядывал все вокруг, не находя ответа на свои немые вопросы. Резкое признание колко отозвалось где-то на сознании и разрушило былую надежду Арсения на взаимность. Ведь её просто не может быть. Очевидно. Попову вдруг стало обидно и крайне неприятно. Он собрался и постарался не выдать своих эмоций, сохраняя образ весёлого парниши. Антон стоял, чуть ссутулившись, и виновато выглядывал из под козырька кепки, наблюдая за реакцией Попова. — Ну, когда кажется — креститься надо, — Арсений перевёл свои чувства в шутку, задорно дальше пошёл вперёд, сделав вид, что его эта новость не интересует. — В тебя, Арс... Попов остановился, не находя ни себя, ни слов, ни своих эмоций. Мне не послышалось? Это не голоса в моей голове? Он медленно развернулся, в упор посмотрел на Шастуна. — Повтори? Что ты сейчас сказал? — Блять, Попов, давай вот без этой хуйни, а! Ты прекрасно всё услышал. — Охуеть... Сказать, что Попов шокирован дважды — не сказать ничего. Он молча смотрел на Шастуна, прямо в глаза, не двигаясь. В тебя, Арс... Улыбка растянулась на губах Попова сама по себе. — Хули ты лыбишься? — Антон нервно достал пачку сигарет из правого кармана, закурил. Первая затяжка и ему стало легче. — Не смотри на меня так. — Хорошо. Не буду, — не скрывая улыбки и ехидства, Попов встрепенулся и повернулся в сторону, не веря услышанному, громко выдыхая. Мне кажется, я влюбился. В тебя, Арс... На некоторое время они замолчали. Каждый думал о своём. — Говоришь, нет драмкружка? — утвердительный кивок от Арсения. — Мы можем кое-куда сходить? — Разумеется, зачем спрашивать. А куда? — Увидишь.***
Арсений ни разу не сомневался в том, что Антон приведёт его на крышу. Не в парк, не на качели, не на тренажёрный комплекс. Это всё не в стиле Шастуна. Крыша. Это недостроенная семиэтажка на небольшом возвышении, но в полном жизнью районе. Относительно недалеко от школы, но пиздец, как далеко от квартиры Серёжи. Взбираясь по пыльной лестнице вслед за Шастуном на крышу, Арсений начинал сомневаться в своих действиях. Он немного взволнован. — Аккуратнее, здесь последняя ступень низкая, — Антон протягивает руку брюнету, помогая залезть. — Спасибо, ты такой воспитанный, — добрая усмешка, и Арсений принимается отряхивать вещи от пыли. Антон лишь пожал плечами и пошёл ближе к краю. Все сомнения и лишние мысли покинули Арсения, как только он поднял свои графские очи на открывшийся вид. Глаза тут же заболели от прямых лучей яркого заходящего солнца. На фоне не менее яркого и насыщенного розового неба оно выглядит золотым. Солнце не просто светит. Оно ещё и скрашивает золотыми оттенками серость города там, куда попадают лучи. На крышу сэмиэтажки они, безусловно, ложатся. У Арсения дух захватывает. Он безумно любит разглядывать небо. Тем более, если оно такое необычное. Машины монотонно проезжают по своим делам где-то далеко от парней. Красота этого места сделало вечер ещё более незабываемым. Антон наблюдал за жизнью внизу без особого интереса. С ракурса Арсения Шастун на фоне яркого света выглядел тёмным силуэтом.***
— Антон, можно я попробую? — Попов указывает на горящую сигарету между окольцованными пальцами. — Ты уверен? — Угу. — Ну, попробуй, — Антон протягивает свою сигарету. — Втяни хорошенько и выдохни, быстро говоря «блять, мама идёт». У Арсения даже затянуться не получилось. Кашель умирающей касатки не заставил смеха Антона долго себя ждать. Настолько не любимый запах на рефлекторном уровне отторгался организмом. — Фу, блять, кха, забери эту хуйню, — Попов возвратил хозяину вредную ерунду, не переставая кашлять. — Да ладно, Арс, в первый раз всегда так, — Шастун не мог остановить свой смех. Но под испепеляющим взглядом Арсения, всё же пришлось это сделать. — Позже привыкнешь, — затянулся, — попробуй ещё. Попов повторил свои действия. Реакция та же. — Всё же нет. Не моё. — Два на смерть. Давай третий раз. — Антон Андреевич, какой вы суеверный... — он наклонился к Шастуну. — Ой-й-й, кто бы говорил, Арсений Сергеевич, — Антон притянулся навстречу, получая очередной поцелуй.***
Курим сигареты на крыше, Мне нравится этот вид, к тому же, ты очень красив. Ни к чему смотреть вниз, Туда мы точно не пойдем, По крайней мере, я точно останусь тут с тобой.Мы влюбились в октябре,
Именно поэтому мне нравится осень.
Перевод строк из песни
Girl in red "We fell in love in October"