Воскресенье, 11 декабря.
Из квартиры Антона Арсений ушёл в самом лучшем расположении духа. Он проснулся в тёплых объятиях худого тела, которое прижалось грудью к спине брюнета. Арсений хотел повернуться на другой бок. Неосторожное движение корпусом, и Антон, имеющий чуткий сон, проснулся. К моменту, как Попов перевернулся, на него уже в упор смотрели сонные, чуть прикрытые, насыщенно-зелёные глаза. Арсений замер, понимая, что проебался. Растрёпанные русые волосы забавно распластались по подушке. Пухлые розовые губы Антона удерживают кроткую улыбку. Через пару секунд он нащупал под одеялом руку брюнета и переплёл пальцы, прошептал, словно боялся спугнуть тишину, что царила в прохладной комнате: — Арс… Излишне осторожничаешь. — Прости, не хотел будить просто… — Он действительно немного чувствовал себя виноватым. На месте Антона он был бы очень недоволен. — Глупышка, — губы вытянулись ещё шире, зелёные глаза искрились от взгляда на Арсения. Ему, наверное, также спокойно и атмосферно сейчас лежать рядом с любимым человеком, встречать новое утро и вот так просто говорить шёпотом о чём-то незначительном, удерживая в комнате остатки сна и прелестей ночи. Шастун взял у Попова самый сладкий ленивый поцелуй. Его губы рано утром для Арсения оказались до невозможности мягкими и горячими. За этим поцелуем последовала бы череда других, если бы Антон не предложил сначала почистить зубы. Совместный завтрак прошёл на прохладной кухне за просмотром лэтсплея Куплинова по игре «TLOU», нежнейший плед был растянут на двоих, Арсений перекинул свои ноги через колени Антона. Ещё некоторое время парни провели в тёплой кровати, насладились приятным молчанием, глупыми разговорами, смелыми прикосновениями, размеренным дыханием и небыстрым сердцебиением под ухом, лёгкими поцелуями на макушке, лбу, щеках и ниже. Арсений и Антон особо не торопились со сборами, но Попов хотел свалить из квартиры ещё до того, как вернутся родители Шастуна. Долгое прощание, бесконечные поцелуи и объятия, пожелания, признания. Из подъезда брюнет вышел очень счастливым и отдохнувшим. Но больше всего его невероятно обрадовал тот факт и новость, что Антон смог. И Арсений безумно гордится им, неся в рюкзаке свой портрет. Он выполнен карандашом. Много штриховки и линий — Антон выполнял на скорую руку, в своём стиле, скорее из желания запечатлеть Попова в моменте, который показался Шастуну особенным и по-своему красивым, нежели из желания просто попрактиковаться. Поэтому, когда шатен отдавал портрет, то очень переживал, что Попову не понравится, что работа выполнена коряво, небрежно и как-то там ещё. Но Арсению и не нужны портреты, идеально созданные и аккуратные, как у Леонардо Да Винчи. Для него куда важнее то, что у Антона появилось желание рисовать, и рука взялась за работу, что он дал начало к разрушению своего огромного блока на творчество. А портрет, между прочим, очень красив и в человеке с листа действительно угадывается Арсений, хотя Попов и считал, что у него сложные черты лица для их изображения. Раньше он получал портреты от девчонок, и на них брюнет не был похож на самого себя. *** Воскресенье проходит в вялом темпе. Парни уже не смогут встретиться в этот день. Арсений особо не нашёл чем заняться, поэтому он выполнял домашнее задание на понедельник и на другие дни. Немного прикоснулся к подготовке к экзаменам, но быстро отложил сборник по обществознанию, едва ли прочитал первую задачу в новом варианте. Нет, он попробовал её решить, но не было ни настроя, ни желания. А от работы через силу Арсений считал, что толку столько же, сколько было, если бы он решил прогулять профильный урок по подготовке. Когда домашка была выполнена на четыре дня вперёд, Попов перешёл к тому, что действительно было ему интересно. Взяв тёплый плед и книгу, подаренную Шастуном, он уединился в гостиной на мягком диване, голова устроилась на большой подушке. Подарок ассоциировался исключительно с Антоном. Прикоснувшись к корочке книги, брюнет почувствовал фантомные поцелуи на своих губах, которые мгновенно запульсировали — утренние воспоминания. Арсений прикрыл глаза с улыбкой на губах, вспоминая прикосновения рук и губ на своём теле, параллельно отбивая ритм указательным пальцем по корешку книги. По телу разлилось приятное тепло прямиком из сердца. Он уже скучает по своей длинной ушастой шпале. Тоскливо, что они не смогут увидеться всю следующую неделю. Попов чувствует, что умрёт от одиночества и нехватки любви раньше, чем Антон вернётся. Тот ещё не уехал, а Арсению уже плохо. *** Книга читается очень быстро. Арсений и не заметил, как путешествуя вместе с Флинном по бесконечному городу призраков, прочитал четверть. Правда, сюжет последних страниц он смутно помнит, потому что ощущает, как сон овладевает им. Перечитывает снова, клюёт носом буквы. Облако тумана, гоняет кругами над Арсением, рассыпляя усыпляющую пыльцу на тёмную макушку, утягивает в царство Морфея. Попов и не сопротивляется, с каждой минутой всё больше и больше теряя связь с реальным миром. Но он пытается ещё вникать в события книги, пока может. Веки то плавно смыкаются, то резко размыкаются, но внимание брюнета от этого не обостряется. Прикольненько находиться на границе реальности и мира снов. Вроде ничего и не понимаешь, что происходит, что ты держишь в руках, а вроде тебе уже хорошо от того, что тело расслаблено и мозг замедляет работу. В какой-то момент Арсений перестаёт противиться накатившему желанию и проваливается в сон. *** Из сладкого сна под тёплым пледом Арсения грубо вырывает громкий и глупый рингтон телефона. Попов резко открывает глаза, чувствует, как бешено забилось сердце от испуга. Руки задрожали. Нельзя же так… С шумным выдохом он схватился за сердце. Как пенсионер, ей богу. Каким образом его телефон вообще оказался не в режиме беззвучки? Поздно поняв, что телефон где-то не рядом, а в другом конце комнаты, Арсений вышел из своего тёплого уютного литературного домика, где пару минут назад спокойно дремал. Он поежился от холода в квартире, натянул кофту по самые кончики пальцев, обхватил себя руками. На дрожащих от того же испуга ногах брюнет шагает к замолкнувшему телефону. Пропущенный от Антона. Лёгкая улыбка разнежилась на невыспавшемся лице, сердцебиение начало приходить в норму. Деревянные пальцы набрали знакомый номер, обратно скользнули в рукав, сквозь который обхватили телефон. — Алёшеньки, Антон? — Арс, что трубку не берёшь? Занят? — Да не. Я читал и задремал немного, — вспомнив о том, как ему было тепло и кайфово пару минут назад, Арсений зевнул, по телу пробежались мурашки. — Блин, прости… — Ничего страшного, — взъерошив чёлку, брюнет старался прогнать остатки сонливости. — Что-то хотел? — Мы могли бы с тобой встретиться? — Антон шмыгает носом. Снова шатается по морозу, бедолага. — Ты же говорил, что не получится сегодня, — Арсений начал водить ногтем безымянного пальца по «трещинкам» дерева (как на партах в школе, их ещё чернилами ручки раскрашивают) на тумбочке. Раздавались характерные звонкие щелчки. — Раз звоню и предлагаю, значит, получится, — логично. Антон выдержал паузу. — Ну так что? — Во сколько? — Поворот головы к настенным часам. — Прямо сейчас. Мне нужно кое-что сказать тебе... — Кажется, только сейчас Попов понял настроение Шастуна: встревоженное. — Всё нормально? — Сонливость в миг ушла: её вытеснил необъяснимый испуг. — Сто пудов. — Хорошо… — Попов плечом прижал телефон к уху, снял правый домашний носок. — Через 10 минут выйду. Куда подходить? — Давай к нашему кафе. На улице дубак. — Хорошо. Закажем какао, согреемся немного? — Левый носок полетел к шкафу вслед за правым. — Я кофе. Давай, иду навстречу. Промычав «Угу», Попов завершил вызов. Всё ещё ёжась от холода, Арсений прошёл в комнату, выбрал одежду для незапланированного похода. Он натянул самый тёплый свитер, а от обтягивающих чёрных джинс с порванными коленками решил отказаться: вместо них он надел другие, а под них ещё и подштанники. Сейчас ему хотелось надеть на себя всё самое толстое и тёплое, лишь бы согреться и не чувствовать холод каждой клеточкой тела. Красные носки с Дедом морозом, утеплённые ботинки, шарф, куртка чуть выше колен, шапка с розовым помпоном. Её Арсений купил забавы ради, но теперь несколько стыдится её, поэтому ходит в колпаке (ну, а ещё так просто теплее). Несмотря на то, как Арсений тепло укутался, моська осталась незащищённой от ветра. Попов натянул ворот куртки повыше, шарф по самые ресницы нижнего века, который всё равно постепенно сползал. Грёбаный ветер дует прямо в лицо, обжигая лицо холодом. До следующего поворота не так далеко, можно потерпеть. Там хотя бы будет дуть в бок. Тем не менее, руки тянутся к карманам. Арсений в спешке даже наушники забыл прихватить — дорога стала ещё скучнее, чем могла бы быть. Когда парень поднимал глаза и смотрел перед собой, то тут же об этом жалел: они начинали сильно слезиться. Влага стекала по щекам, ветер тут же обветривал кожу, одаривая Попова неприятными ощущениями. Монотонная расслабленная походка, лютый холод, относительная тишина вокруг нисколько не привлекали внимание Арсения, скорее убаюкивали. Парень следил за своими шагами, погружённый в мысли об экзаменах, завтрашних планах, о том, что же такого хочет сказать Антон. Арсений немного волнуется из-за непонятного предстоящего разговора, но одновременно заинтригован и предвкушает встречу. Плавая в своих мыслях, глядя под ноги, он и не замечает, что прошёл мимо знакомого, а ещё мимо ушей пропустил обращение к себе. Он выплывает, только когда его аккуратно берут за локоть в просьбе притормозить. — Арсений, ты куда так спешишь? — Знакомая улыбка первой бросилась в глаза. — Лёша? Привет, давно не виделись, — Арсений пытается выйти из своего мирка и выдавить улыбку, а в голову лезут воспоминания, связанные с Щербаковым. Нет, он правда рад встрече, столь неожиданной. Просто слегка обескуражен и неприятно смущён, словно его застали врасплох за чем-то личным. — Привет, Арсюх, — Щербаков поправляет сползшую на глаза шапку и протягивает руку для рукопожатия. — С наступающим, — ладони сомкнулись в приветственном жесте. — Да далековато ещё до Нового года, — парень ухмыляется. — Не очень, на самом деле. Три недели, быстро пройдут. — Шок спал, и теперь Арсений действительно рад видеть Лёшу и позволил себе разглядеть его получше. — Ой, Попов, похорошел… — Щербаков кинул оценивающий взгляд на Арсения, загадочно улыбаясь и глядя с восхищением. Тот благодарно кивнул, но почувствовал, как смутился. Попов сделал попытку на ответный комплимент. — Челку отрастил? — Арсений улыбнулся, вспоминая, каким забавным был Алексей почти два года назад с короткой стрижкой. Пальцы, повинуясь импульсивному желанию, потянулись к чужим волосам, оттягивая шапку повыше. Только чёлку отрастил или прическу в целом обновил? — Можно?.. — Конечно! — Лёша помог снять шапку и растрепал русые волосы, не переставая улыбаться. Заглянул в глаза Арсению. Попов уловил в этом взгляде былые огоньки, которые невозможно не узнать, и постарался отогнать от себя неподтверждённые догадки. Могу ошибаться... — Тебе идёт с чёлкой, правда, — Арсений хохотнул, но не соврал, вернул руку в карман. Щербаков забавно мотнул головой, показывая красотень. Поймав себя на ассоциации, брюнет засмеялся ещё ярче и громче. На непонимающий взгляд Лёши он пояснил, не переставая смеяться. — Лёшка, ты как в рекламе шампуня «Head & shoulders». — А-а-а-а, — до него дошло и он начал смеяться не тише Попова, видимо, вспомнив тех самых мужиков из рекламы. — А что, вот возьму и снимусь в рекламе этого шампуня! — Представляю тебя с самым серьёзным лицом и полным удовлетворением от эффекта шампуня и мягкости волос и пеной, стекающей вниз. Щербаков мечтательно улыбнулся и кинул в Попова игривый взгляд, сам за себя говорящий о той картине из фантазии, которую они оба увидели. Арсению особо и представлять не нужно, стоит лишь взять фотоснимок из памяти. Только в нём не было ни пены, ни чего-либо ещё, стекающего по подтянутой спине Лёши. Он вспомнил просто спину Лёши. И ничего больше, честное слово! — Ну что, как ты, Арсений? — Да хорошо. Играю в театре, готовлюсь к экзаменам. — Всё ещё играешь? В ближайшее время будет какой-то показ? — Что?! — С наигранным возмущением выдал Попов. — Ты разве не слышал о постановке «Лучший подарок на рождество»?! — К великому стыду… Да шучу. Знаю я и обязательно приду! — Несмотря на то, что парни больше не являются парой уже как полтора года, Лёша, в отличие от родителей брюнета, продолжает ходить на каждое выступление Арсения. Подумав об этом, Арсений поддался угнетению из-за мыслей о семье, но посчитал, что это лишнее и вернулся к разговору. Лёша давным-давно не оповещает брюнета о том, что будет на выступлении, но на премьере Арсений знает: он где-то в зале. После завершения находит его среди толпы. И каждый раз проходит мимо. Приятно, что Щербаков несмотря ни на что до сих пор интересуется творчеством Арсения и радуется, как мамочка во время выступления своего чада. Но не значит ли это, что... — Вот так! Лёшка, сам-то как? — Да потихоньку, тоже учусь. — Ясненько... — Из памяти пытается всплыть хоть какая-то информация об увлечениях Щербакова. — Ещё играешь в местной рок-группе? — Да-да. Приятно, что помнишь, — Арсений улыбнулся в ответ. — В последнее время ничего интересного не происходило, поэтому не знаю, чем поделиться... Разговор выходит каким-то скомканным и… Наигранным? Неловким? Безусловно, оба рады видеть друг друга спустя чуть больше года с последней встречи. Но сказать словно и нечего. Кажется, Лёша сейчас такого же мнения. Поэтому они просто смотрят друг на друга. Попов сравнивает нынешнего Лёшу по внешности с Лёшей, которого видел в последний раз. Действительно похорошел, подкачался, выглядит прилично. Да и в целом выглядит ещё симпатичнее, чем прежде. Арсений неловко переминается с ноги на ногу, чувствуя, как начинает замерзать. — Как на личном? — Не церемонясь спрашивает Щербаков. — Встречаешься с кем-то? — Ну… — Арсений оглянулся по сторонам, выискивая Шастуна, вот-вот должен уже подойти. Брюнет сомневается, стоит ли говорить об этом с бывшим. Как-то… Опять же — неловко. Арсений шумно вдыхает воздух через зубы. Зря: в резцах прошлась резкая боль. Арсений сомкнул губы и провёл по зубам языком, согревая их и ослабляя болевые ощущения. — Да. Да, встречаюсь. Ты… Как? — Никак, — Попов мгновенно поморщился. Он не хочет думать о том, что Щербаков до сих пор питает чувства к нему и из-за этого не вступает в отношения с другим человеком. Он заслуживает кого-то лучше меня. — Прямо... Совсем никак? — Нет, ну есть человек, но там пока... Не очень понятно. — Я могу спросить? — Утвердительный кивок. — Этот человек — я? — Нет, конечно, не переживай, — слава Богу. — Это девушка. — Замечательно! Как гора с плеч... — Даже так? Лёш, это правда очень круто, — Попов не скрывает восхищения и радости за Лёшку. Щербаков смог найти своего человека (пусть пока они и не вместе), этого Арсений и желал ему после расставания. — А ты с кем? Парень? Девушка? — Да я… — На плечо тяжело легла рука, Арсений вздрогнул. Звякнули браслеты. — Дарова… Арсений от неожиданности немного отпрянул, повернув голову к Антону, стоящему чуть позади. Окольцованные пальцы сжали плечо. С руки взгляд метнулся на лицо Шастуна. Антон сдерживал раздражение, пытался выглядеть максимально непринуждённо и возможно боролся с желанием разнести Алёшу к чёртовой матери. Попов надеется, что Шастун не тупой спермобак и не поведёт себя так опрометчиво только из-за того, что брюнет разговаривает с... другом? Но выглядит Антон при этом приветливым, но уставшим. Его злость и недовольство выдают только пальцы, сжимающие плечо Арсения, на которое смотрел Лёша. Он не показал своего смятения и вернул улыбку. Он всё понял. Наверное. — Привет, — Лёша снова протянул руку для приветствия. — Это Лёша. Мой… Мой друг, — Арсений мысленно даёт себе подзатыльник. Ну какой друг. Антон прекрасно знает, что Арсений был в отношениях с Щербаковым. — Лёша, значит… — Зеленоглазый задумчиво повторил, словно припоминая, кем Алёша был в жизни Арсения, протянул руку в ответ, — Антон Шастун. — Очень приятно познакомиться. — Взаимно, — Антон вернул себе непринуждённый вид и выглядел как обычно весёлым и дружелюбным. Наступила неловкая пауза. Антон безманерно пялился на Щербакова, от чего получил упрекающий толчок локтя по плечу от Попова. — Ну, мы пойдём наверное, Лёш. — Да, мне тоже пора. Был рад повидаться, Арс. — Спасибо, Лёш, и я. — Арсений, улыбаясь, помахал Щербакову рукой. — Пока, Антон, — Лёша улыбнулся, развернулся на пятках и зашагал по своим делам. — Покеда, Лёшка, — бросил ему в спину Шастун, уж слишком слащаво и отзывчиво махая ему ладошкой на прощание. Улица была не многолюдна, если вообще не пустая, стемнело довольно быстро. Арсений встал перед Антоном, который смотрел вслед отдаляющейся фигуре. Спустя пару мгновений Шастун опустил взгляд на Арсения. — Был рад повидаться, значит? — Тон голоса был холодным, но не враждебным. Ревностью несло за километр. — Ну… Да, если честно. Антон встал в расслабленную позу: убрал руки в карманы, облокотился на одну ногу, вторую выставил чуть вперёд. — Издеваешься надо мной? И о чём же вы так мило болтали, пока я ждал тебя? — Где? — Недалеко, Арс, недалеко. Не хотел вмешиваться, но ты как мама: до самого утра бы стоял и пиздел с ним. — Мне нужно было узнать, что у него всё хорошо после того, как мы расстались из-за моей лжи. — Сколько у тебя было времени, чтобы узнать это? Год? Полтора? — Почему ты сейчас так реагируешь, зная, что у меня нет к нему чувств и никогда не было? Ты не доверяешь мне? — Шастун закатил глаза и посмотрел на Попова в упор а-ля «ты придурок?» — Между нами всё в прошлом. — Да помню я, Арс. Пошли уже, я замёрз, как собака. — Антон также на пятках развернулся и зашагал к кафе. Вы сговорились что ли? — Антон. Точно всё нормально? — В полном, — руки тянутся к пачке в кармане. — Обижаешься? — Арсений робко коснулся холодной руки Антона. — Я тебе пятиклассница что ли какая-то? — Антон улыбнулся краешком губ, на мгновение кинул взгляд на расстроенного Арсения. Сам же был веселее шута. — Ну нужно же мне было заставить тебя почувствовать вину. Какого чёрта ты вообще с ним разговаривал? Я не сомневаюсь в твоей верности, но всякое же бывает, когда в жизнь возвращается бывший. — Что? Да пошёл ты, Шастун! Я тут купаюсь в стыде, переживаю из-за того, что ты всё не так понял, и конфликт неизбежен, а он прикалывается! — Ох, Арсений-Арсений… — Шастун притягивает к себе Попова, целует холодные губы. — Я тебе доверяю, если ты до сих пор сомневаешься в этом. И в случае чего, — не дай бог конечно, Арсений, прибью! — я бы хотел узнать правду от тебя лично и как можно скорее. Прошу быть со мной честным. — Брюнет обмяк, ответил на поцелуй. Антон приобнял Арсения за дальнее плечо и они на синхроне зашагали к кафе. — О чём ты хотел поговорить? — Попов попытался потянуться за тлеющей в тонких пальцах сигаретой. — Да так… Не очень важно, на самом деле… — Антон смутился и на удивление без каких-либо возражений позволил Попову забрать у себя сигарету. — Как скажешь… — Плохое предчувствие. Ведь так обычно говорят, когда нужно обсудить что-то важное, но для этого просто не хватает смелости. Арсений решил не озвучивать эту мысль вслух. На самом деле ему самому страшно от этого взволнованного «мне нужно тебе кое-что сказать» и неуверенного «не важно». Он спросит у зеленоглазого об этом потом, но тогда скорее всего будет поздно. Затянувшись, Арсений вернул сигарету. Остаток пути Антон делился своими переживаниями по поводу соревнований. — Это наверное самые важные соревнования в этом учебном году. Мы должны занять первое место. В прошлом году было второе. — Вы обязательно займёте первое. С каким-либо другим можете даже не возвращаться! — В шутку сказал Арсений. Он старается разрядить обстановку и снизить уровень волнения Шастуна. — Это последняя возможность занять первое. В следующем году я уже буду студентом, а проект школьный... Блять, Арс, я буду студентом, прикинь!.. Ебать… — И я буду... Ещё и экзамены скоро. Охуеть… На минуту парни замолчали, наблюдая за тем, как в мыслях все проблемы и сложности, предстоящие в ближайшем будущем, накладываются пласт за пластом друг на друга, угнетая с каждой секундой. — Так, Арс, закрыли тему, пока не тильтанули. — Уже тильтанули, — Арсений переплёл их пальцы. — Новая тема. Вот, Арс, как думаешь… *** Они делились своими переживаниями по поводу экзаменов, поступления. О желаемых вузах. Немного помечтали о будущем, и где бы хотели жить по окончанию учёбы. — Я бы в Питер хотел, — признался Арсений. — Почему? — Он очень красивый... Один из самых выдающихся по выразительности архитектурных столичных комплексов. Вся его архитектура такая... Практически все стили есть в этом городе, начиная с барокко. Здания сохранились в прекрасном состоянии. История отразилась в них! Не знаю, просто волшебный город, невероятно атмосферный. Ты бы не хотел туда? — Жить нет. Я согласен, что он очень красив, атмосферен. Но единственное что — это погода. Умеренная и влажная. На меня и моё состояние здесь-то сильно давят недельные дожди и темнота от туч, а там... Если задержусь, то думается, что этот аспект станет катализатором для возникновения депрессии. Не знаю, не очень меня такое привлекает. я бы в Москву хотел. Там побольше движа. — Мне наоборот... — Ну, ты и дедус, Арс, — Шастун звонко усмехнулся, щуря глаза. — Заткнись, гиперактивный ребёнок, — Попов открыл дверь кафе для Шастуна на договорённых правах мужика в их паре. Позже разговор снова вернулся к соревнованиям, но уже за чашкой кофе Антона и какао Арсения. Шастун переживал из-за предстоящих игр, Попов старался поддерживать и задавал вопросы, внутри желая, чтобы Антон в рассказе озвучивал какие-то тактики, как капитан команды прикидывал планы, чтобы он почувствал себя более подготовленным и уверенным. Арсению это всё правда интересно. Антон вырисовывал пальцем на салфетке какие-то игровые взаимодействия, гонял по ней крошки булки, которые выступали сейчас в роли игроков. Потом точно также показывал яркие моменты с прошедших игр, которые запомнил (например, как Никитос Лунерский за три секунды до конца периода с середины площадки на удачу кинул мяч в сторону кольца и попал) и они стали легендарными для команды. Разговор перешёл на нейтральные темы по типу каких-то школьных и городских новостей, обсуждения сплетен (вот что-что, а во время сплетен Антон становился настоящей девчонкой). Текли шутки, улыбки, смех, флирт. Шастун снова заказал кучу всего, опустошил все заказанные тарелки. Арсений силой вывел его из кафе ближе к девяти вечера, иначе бы тот объел всю витрину, снова спустив все карманные деньги. — Интересно, какую выручку получает это кафе после каждого моего подобного посещения? — Машину бы хватило купить, наверное, — Арсений помог Антону повязать шарф. — Ага, пожарку детскую. А может хватило бы ещё на ментовскую или... Падажжи, мамочка звонит. — Пошли уже, ребёнок. — Да-да... — Отстранённо ответил Антон, нажал на кнопку принятия вызова. — Да, мам? *** Арсений проходит до конца улицы по привычному маршруту, всё дальше уходя от кафе. Мама Антона попросила его вернуться домой, ссылаясь на то, что через пару часов Шастуну выезжать на соревнования, а у него ещё не все вещи собраны, и вообще, на улице холодно. Арсений прикидывает планы на неделю в отсутствии Антона. Появится больше времени. Провести его с Серёгой? Уделить больше учёбе? Брюнет поднимает глаза, рискуя ими. Блять. Навстречу идёт Щербаков. Ебучее совпадение. Он шумно выдыхает, понимая, что столкновение неизбежно, парой фраз всё же нужно перекинуться. — Ещё раз привет, — Щербаков улыбался с того момента, как заметил Попова, и не отводил взгляд. А Арсений смотрел куда угодно, и на Лёшку в том числе. Просто неуютно чувствовал себя, когда до человека идти ещё приличное расстояние и вы оба друг друга заметили. Глупо всё это время смотреть на лицо. Арсений истерично посмеялся внутри, поймав себя на собственном же упрёке за то, что вообще парится из-за такой фигни. — Ты меня преследуешь что ли? — Арсений не смывал улыбку. — Да не. Давно перестал. — Что? — Глаза в удивлении округлились: уж совсем брюнет никак не ожидал такого ответа. — Что? — Щербаков сдержанно улыбнулся. — Да шучу я! Шучу, расслабься. Я живу просто в той стороне. — Понятно. Хорошо... Ну, я пошёл, пока, — Арсений сделал шаг вперёд, но Лёша остановил его за руку. — Арс... — М? — Арсений перевёл глаза на руку, что с его локтя спускалась к ладони. Дыхание перехватило, сердце забилось в панике, в голове ярким светом маячила надпись «БЕГИ! СЕЙЧАС ЖЕ!», но чертовка внутри Попова загасила эту табличку, разъебала на осколки, удерживала парня на месте. — Мы могли бы... — Щербаков заговорил тише, монотонным голосом, не моргая, смотрел в голубые глаза. — Начать общаться ближе? — Ты о чём? — Попов прикинулся дурачком, хотя прекрасно понимает, в чём дело. — Мы встретились пару часов назад. И ты не вылезаешь из моих мыслей с того момента. А мозг, как назло, подсовывал картинки с воспоминаниями. Я думал, что чувства к тебе исчезли, но увидев тебя снова и поговорив лично спустя столько времени... — Лёш... У меня есть парень, а у тебя девушка, за которой ты ухаживаешь... — И? — Щербаков увереннее приблизился к Попову, положил руки на ворот арсеньевской куртки. Арсений стоял словно в оцепенении. Стоит убрать эти руки со своего тела и бежать как можно быстрее к Матвиенко, но тело не слушалось совершенно. — Я понимаю, что, — Попов сглотнул, смотря на руки, сжимающие ворот, и на то, как Щербаков закусил нижнюю губу, — у тебя не всё понятно с этим человеком, но у меня Антон... — Тогда оттолкни меня, — Едва слышно прошептал Щербаков, невинно заглядывая в когда-то взаимно любимые глаза. Попов бы оттолкнул. С радостью. Но воспоминания лезут не только к Щербакову. Когда он стал таким напористым и уверенным? Какими бы обманутыми ни были их отношения ранее, но страсть была настоящая. Ещё какая. Чего стоили одни поцелуи... Антон целуется не хуже, но он более сдержан в этом плане. Лёша же был груб и ненасытен в процессе поцелуя, что сильнее заводило Арсения. Находясь в мыслях, Попов и не заметил, как к нему всё ближе притянулся Щербаков. Сердце облилось кровью, которая, кажется вытекла во внутреннюю полость грудной клетки из-за ножа, который брюнет сам себе вонзил, когда заметил, что и сам не особо сопротивляется, а даже немного притянулся навстречу. — Так я и думал... — Щербаков похабно улыбнулся, положив руку на щёку Арсения. — Кого ты обманывал Попов, строя из себя монашку? Ты никогда не сопротивлялся мне, — Арсений проигнорировал упрёки, мирясь с тем, что Лёша прав, и что поцелуй сейчас произойдёт. — Это останется между нами. — Ничего не будет между нами. Это ничего не значит, — тон и убеждения серьёзны, а тело плавится от предвкушения. Арсений наплевал на то, где он, что потом он пойдёт домой, ляжет под одеяло и напишет Антону о своём возвращении. Он ведь не узнает... Наплевал на то, что сейчас создаст трещину в их отношениях с Шастуном, ведь просто забыть о своей измене Арсений не сможет и наверняка сообщит об этом сам. Но, к сожалению, желание оказалось сильнее. Мир словно сузился до размеров Лёши и его губ... Не успели их лица сблизиться достаточно близко для поцелуя, как тишину и вакуум, в котором оба находились, оторванные от мира, нарушил звонок телефона Арсения. Так и не отключил звук. Арсений, словно ошпаренный, отпрыгнул от парня в испуге. Кажется, вынырнул из омута желаний и только сейчас может адекватно оценить ситуацию. Он чуть не совершил ошибку, предав Антона и изменив своим чувствам. Попов благодарит своего человека на созвоне, кем бы он ни был, за такую своевременность. Брюнет нырнул в карман за телефоном. «Тошка-картошка» Блять. Арсений поспешил ответить на звонок, округляя глаза. — Арсений. — Да, Антон? — Попов прокашлялся, возвращая нормальный голос. — А ты где? — До Матвиенко ещё далеко. На остановке стою. — Понял. — Ты что-то хотел? — Арсений кидает взгляд на Лёшу. Он тоже ковыряется в телефоне. — Да. Совсем забыл, что наушники у тебя брал. Вот вернуть хотел. — А-а-а-а, а я-то думал сегодня, когда шёл к тебе навстречу, как я их мог забыть. А у меня их просто не было, — Арсений улыбался непонятно чему: или наушникам, или морозу, свежему глотку воздуха, обширному пространству, или тому, что избежал ошибки. — Ты купил себе новые? — Нет. — Тогда Бог с ними, Антон! В автобусе музыку послушаешь. Приедешь — вернёшь. — Телефон отозвался вибрацией, оповещая, что звонок закончен. Арсений непонимающие посмотрел на экран, собираясь перезвонить. — Нет, Арсений, — голос послышался где-то за спиной. Арсений резко обернулся, с трудом устояв на ногах, стиснул телефон в руках сильнее. Шастун держал руки в карманах, стоя в паре метрах, смотрел то на Арсения, то на Лёшу, который стоял не в меньшем ахуе. Выражение лица Антона было растерянным, несмотря на то, что во время звонка голос был злым и холодным. Уставшее спокойствие, поджатые в тонкую линию губы, стеклянные глаза. В них было много бликов от света фонаря и отражения снега, поэтому и казалось, что они словно из стекла. Арсений не сводил взгляда с глаз Антона, чувствуя, что сердце ушло в пятки и редко отбивает ритм в ожидании развязки сцены, которую он наблюдает словно со стороны и не имеет к ней никакого отношения. Антон выудил из кармана коробочку с беспроводными наушниками, покрутил её в руке, слабо ухмыльнулся. Поднял голову, сталкиваясь с взглядом голубых глаз. Он не спеша, не уводя взгляда, подошёл к Арсению, взял за руку и вложил в неё наушники и что-то ещё. Арсений не следил за его движениями, он продолжал вглядываться в лицо Шастуна, слабо дыша через рот. — Возвращаю, всё равно в автобусе Женя врубит колонку, — произнёс Антон незаинтересованным тоном довольно тихо, глядя исключительно в глаза Попова. Он отстранился, снова посмотрел на Лёшу, затем на Арсения. — Ёбаный пиздец, — Антон поднял глаза к звёздам, истерично посмеявшись. Он ушёл. Просто ушёл. Он не стал ничего выяснять. Не устроил скандал. Не притронулся к Щербакову. *** Арсений смотрел вслед удаляющейся фигуре, на табачный дым, вздымающийся к небу, на едва видимый яркий, тлеющий в темноте огонёк. Брюнет раскрыл ладонь, в которой лежала коробочка и чёрное широкое кольцо с гравировкой «АА». Лёгкие лишились всего кислорода за один миг. Арсений немигающим взглядом пялился на кольцо. Запоздалые мысли о том, что нужно пойти за Антоном, стали более ясными среди всей какафонии в голове. — Арс? Попов перевёл удивлённый взляд на Лёшу — забыл о его присутствии. Оставляя Щербакова за спиной, Арс сломя голову побежал за Антоном. Холодный воздух через рот обжигал лёгкие, глаза слезились от создаваемого ветра, влага стекала из глаз. Придурок. Какой же я придурок. Попов корит себя за слабость и тупость и умоляет лишь о том, чтобы Шастун не оставил его, выслушал. Хотя брюнет и не знает, что хочет сказать. Силуэт всё ближе. Арсений обогнал Антона на пару шагов, встав перед ним и схатил за плечи, словно обезумевший прохожий. Он тяжело и часто дышал, глотая мороз, чувствуя огромнейший ком в горле. Антон остановился без сопротивления, словно знал, что Арсений пойдёт за ним. — Антош... Господи... Прости меня, — Попов пытается ухватить, удержать Шастуна за куртку, боясь, что тот оттолкнёт и не захочет выслушивать. Он хочет коснуться лица Антона, обнять крепко-крепко. Но от омерзения к себе и своему поступку, осознания своей ошибки он не мог позволить себе что-то большее, чем останавливающие касания. — Я не должен был... — Он осекается, понимая, что всё сказанное прозвучит глупо и клешированно. Его переполняют эмоции и страх потерять Антона, а в голове слишком много голосов и мыслей, мешающих выбрать нужные слова и формулировки. — Это было ошибкой, я... Прости меня... — Это всё? Я могу идти? — Равнодушный тон. — Антон... Поговори со мной об этом... Прошу... Шастун снял со своих плеч руки Попова и отошёл на шаг назад, кивнул, давая понять, что слушает. Хорошо. Руки забились в треморе. Он слушает. Хорошо. — Как много ты видел?... — Достаточно. — Но... Ничего же не было... — А могло, Арс. — Антон, кажется, начинает терять своё спокойствие, в голосе появляется раздражение и агрессия. — К этому и шло. Как бы вы далеко зашли, если бы я не отвлёк вас своим звонком? — Антон, я... — Если бы я позвонил парой секунд позже, Арсений! Что это вообще было блять?! — Он срывается на крик. А Попов не может ничего ответить. В горле першит после бега, оцепенение сжало горло, что вряд ли Арсений мог выдавить хоть звук. — Может ты солгал мне, когда рассказал о характере ваших отношениях и о том, что тебе никогда Щербаков не нравился по-настоящему? Почему ты молчишь, Попов?! Ты попросил обсудить это сейчас. — Я не знаю, как это получилось... — Серьёзно?! Охуенное оправдание, Попов... — Шастун опустил руки, продолжая смотреть на Попова, который сжался под таким взглядом и опустил глаза. Слёзы свободно упали в снег. — Я доверял тебе, Арс! Я не думал о том, что ты можешь потерять самообладание и так поступить со мной. Думаешь, приятно было смотреть, как вы обжимаетесь посередине улицы?! — Антон пытался поймать взгляд Арсения. А тот не смел посмотреть в ответ. — Как какой-то чел буквально на моих глазах чуть не поцеловал моего парня! Ты же даже не побеспокоился о том, что поблизости кто-то может быть. Осмотрись ты, может раньше бы увидел меня... Когда мы с тобой начали встречаться, ты только и парился о том, чтобы никто не видел нас! В чём дело?! Почему с ним у тебя всё по-другому?! А в мыслях? Там я не появлялся у тебя, пока ты тянулся к чужим губам?! — Антон жестикулировал и ждал ответов на свои вопросы. Но их не было, что только сильнее раздражало. — Да какого же хуя ты молчишь, Арс?.. Арсений не сдерживал слёз, колени тряслись, внутренности пылали стыдом и грузом вины. Он слушал молча, пропуская через себя всё. На самом деле, то, что сказал Шастун — это меньшее из того, что может. Арсений заслужил и оскорблений и унижений. Сердце сжалось ещё сильнее от осознания, что даже во время того, как Антона разрывает изнутри от злости и гнева, обиды, чувства предательства, боли, он не оскорбляет Попова, а даже сейчас относится к нему относительно уважительно. Хотя вполне мог послать брюнета нахуй, сверху ещё покрыть отборным матом и оскорбить так, как не оскорблял даже Выграновский. Выждав ещё пару мгновений и не получив ответа, Шастун продолжил. — Я ждал от тебя правильной реакции, Арс. Ждал, что ты без сомнений оттолкнёшь его и пойдёшь домой! Был уверен, что ты отвечаешь за свои слова и чувства. Уверен в тебе. И в каком я ахуе был потом, глядя на то, как ты сам тянешься к нему в ответ... — Антон наклонился корпусом вперёд, чтобы оказаться в поле зрения Попова. — Ты обманул не только меня, но и себя, свои чувства и наши отношения. Поверить не могу. — Выпрямился. На пару минут нависла напрягающая тишина. Прошла наверное целая вечность, пока шатен не решил возобновить разговор. — Арс... — Голос Антона был намного спокойнее. Парню хватило несколько минут, чтобы прийти в себя. Словно вместе с шумным выдохом весь гнев покинул парня, остались лишь тоска и боль. — Я просто не понимаю... За что ты так со мной? Попов резко поднял глаза на Шастуна, снова приближаясь к нему. — Не за что! Прости меня, ты тут не при чём. Я потерял контроль... — Брюнет потянулся к вороту куртки Шастуна. — Наверное он целуется лучше? — Антон выставил руку вперёд, обозначая расстояние и не давая Попову приблизиться к себе. — Раз ты решил променять мои поцелуи на его. — Нет, — Арсений шмыгнул, пялясь на выставленную руку. Он вонзил себе в сердце ещё один нож. — Нет, Антон, — вышел лишь сдавленный шёпот. — Даже омерзительно, знаешь ли... Мы буквально сегодня обсуждали твою верность и моё доверие... Ты говорил, что между вами ничего нет и убедил меня в этом ещё ранее... — Я бесконечно виноват перед тобой... Я виноват. Прости меня. Я люблю тебя, — Арсений снова попытался прикоснуться к Антону. Он упёрся грудью в выставленную ладонь. Прошептав «прости меня, пожалуйста, если сможешь», Арсений шагнул ещё ближе, чувствуя, что рука Шастуна не слишком устойчиво сдерживает Попова. Он взял шастуновскую ладонь в свою, переплёл их пальцы, подходя вплотную, уткнулся лбом в плечо Антона. Шастун не сопротивлялся: он свободной рукой прижал к себе Попова сильнее. Арсений прикрыл глаза, улавливая запах сигарет, который просочился и в его лёгкие. Он в объятиях человека, которого предал. От этого не менее совестливо и гадко от самого себя и больно, но это успокаивает. — Я не хочу тебя терять, Антон... Прости. Прости меня. Такое больше не повторится, я обещаю. — Как я могу тебе верить? Попов разомкнул объятия и встревоженно взглянул в лицо Антона. Это конец?! — Дай мне ещё один шанс, я прошу тебя. — Не знаю, Арс, — Антон поджал губы, опустив взгляд, ещё сомневаясь. Арсений достал из кармана кольцо. Дрожащими и замёрзшими непослушными пальцами надел его на палец Шастуна. — Пожалуйста... Я люблю тебя... — И я тебя. Очень сильно люблю, Арсений, но... — Антон смотрел на кольцо. Убрал руку в карман. — Мне нужно будет подумать... Любит... Он впервые сказал сам, что любит меня... Арсений в порыве чувств и облегчения потянулся руками к лицу Антона, хотел поцеловать искусанные губы. Но он оказался резко остановлен Антоном. — Нет, Арс. Попов смотрел щенячьим взглядом на вянущую зелень в глазах напротив. — Да, я понимаю... Можно обнять тебя? — Он улыбнулся, в надежде смягчить обстановку и получить одобрение. — Обнять можно, — Грустная полуулыбка дернулась на подмёрзшем лице, округляя красные от мороза щёки. Перед Поповым раскрылись руки для объятий, к которым он прильнул незамедлительно, прижал к себе Антона как можно крепче, не веря, что от него не отказался любимый человек. Не отказался ведь? Арсений сжимал в пальцах ткань толстой куртки, чувствовал на своей спине нежные поглаживания. Вечернюю тишину нарушали лишь судорожные выдохи облегчения, растворяющие в куртке на плече Шастуна. ***11 декабря, этот же вечер.
Попов, 23:02
— Спокойной ночи
Шастун, 23:03 — СпокойнойПопов, 23:04
— Прости меня...
Сразу же прочитал.23:15
Брюнет изгрыз всю кутикулу в ожидании ответа. Антон вышел из сети. Блять...Попов, 00:49
— Я люблю тебя, Антон
Арсений не мог уснуть, проверяя диалог через короткие промежутки времени. Не томи... Так и не дождавшись ответа, Попов уснул с приятной болью в голове после немой истерики и влагой на глазах. Шастун, 2:19 — Прощаю, Арс... Ведь поцелуя не было, как такового... ;) — Простил, ещё когда ты пошёл за мной.