Кто ты — горе или радость?
То замерзнешь, то растаешь.
Кто ты — ласковое солнце,
Или мертвый белый снег? Алла Пугачёва - Айсберг
30 декабря
Белоснежные хлопья валят на городские улицы, засыпая чищенные дороги новым воздушным высоким слоем снега. Слабый ветер ласково гладит щёки, рисует на них румянец, как макияжной кисточкой, кусает за кончик носа. Верхние слои снега приятно скрипят под ногами, утрамбовываются и остаются в прорезях подошвы обуви, путешествуют вместе с Поповым. Укрываться шарфом в попытке спрятать лицо от настолько нежной погоды в предновогодний день совсем не хочется. Ночью была метель, укутавшая ветки берёз и ёлочек в снежные пушистые шубки. Бело абсолютно всё, не считая дома и уже очищенные хозяевами машины. Рядом шагает мама, сверяющаяся с заготовленным списком покупок к празднику. Парень, проходя мимо одной из ёлок, слегка дёргает за низкую тонкую веточку, едва успев сказать: «Мам, смотри!» Снег услужливо валится на парня, а он щурится, улыбаясь и хихикая. Благо додумался капюшон натянуть, чтобы снег за шиворот не попал, не хватало заболеть снова и все новогодние каникулы просидеть дома с градусником и горчичниками. Так мама ему и сказала, но улыбки сдержать не смогла. Арсений протяжно выдыхает облачко пара в холодный декабрь, представляя, что это гангстерский сигаретный дым. По возвращению домой, игры с сигаретами пришлось оставить. Курить иногда хотелось очень сильно, но это чувство приходилось подавлять, ибо запах табака мать учует в любом случае, и никакие духи и жвачка морозной свежести не помогут. А если покурил на морозе, то запах вообще прилипает к тебе прочнее и на дольше, чем если бы ты сгонял курнуть в задымленный туалет после отца. Но папа Арсения не имеет такой вредной привычки. В их доме априори не может пахнуть едким запахом сигарет, только если у них в гостях не были курящие друзья семьи. В квартире Матвиенко хотя бы можно было выйти на балкон, а к приходу Серёжи из школы — тогда курили вместе, бывало, если друг этого не сделал по дороге домой — а уж тем более его мамы, запах выветривался. И у Арсения есть в комнате выход на балкон, но всё равно опасается, что провоняет и в комнате. В принципе, можно было бы попробовать при остром желании в кладовой, у окошечка. — Мам, я курю. — Абсолютно спокойно признаётся парень и поглядывает на родительницу. — Ага, а я наркотиками закидываюсь. — С таким же спокойствием, констатируя как бы факт, ответила женщина. — Что? — Арсений опешил, даже остановился. — Что? Да шучу я. И, надеюсь, ты тоже. — А если нет, то что? — Он широкими шагами догоняет родительницу. — Ничего, ведь ты же не куришь. Арсений улыбается наивности матери, но ничего не отвечает. Он поставил перед фактом, она приняла решение воспринять это, как шутку. — Не надо, Арс. Ничего интересного, полезного и крутого в этом нет. Даже не пробуй, гадость редкостная. «Поздно», — Пронеслось у него в голове. То есть, вот такими словами она должна была убедить Арсения не курить? А где поучительные лекции, где от А до Я поминутно распишут про вред никотина на организм, нарушение мозговых функций, да хотя бы влияние на половую жизнь? Арсений снова выдыхает горячий воздух из своих лёгких в морозное пространство. Шатаясь по огромному торговому центру, что вбирал в себя и продуктовый магазин, и кинотеатр, десятки магазинов одежды, книжные киоски, ювелирки, кафешки быстрого питания и фастфуда, да даже электротехники, Арсений с мамой зашли в каждый «просто посмотреть», отказывая консультантам в инициативе чем-нибудь помочь. Людей в торговом центре огромная куча, как в муравейнике, словно они все выбежали, как только кто-то сломал их домик. Мама присмотрела себе платье к новогоднему вечеру. Арсений просидел на пуфе напротив примерочной точно час, держа в руках сумку и её пуховик. Весь спарился, честное слово. Он ничего не понимал в платьях для женщин за сорок, но каждое на маме выглядело великолепно и женственно, поэтому в совете Попов был бесполезен, а мама спустя пять платьев и брючных костюмов отстала от парня. С горем пополам, но выбор пал на «то самое», в которое мама безоговорочно влюбилась, а предыдущие двадцать вещей можно было не мерить. — Что папе будем дарить? Ты думала над этим? Или у него какие-то конкретные желания есть? — Есть, — она улыбается. — Он в этом году скромно. Просил детективчик какой-нибудь ему купить, но чтобы затянул. — Серию книг Дарьи Донцовой приобрести. Всю зиму читать будет. — Он ими будет огонь в камине поддерживать, — мама снисходительно улыбается снова. — Но мы же не зажигаем его. — Хмурит брови Арсений. — В этом и суть. Может быть, ты хотел друзьям книгу купить? Вот заодно бы и посмотрел что-нибудь для него. — Она вертит головой по сторонам в поисках книжного магазина, ведь знает, что он на этом этаже, и они проходили мимо. — Ладно, я решу этот вопрос, — Арсений обращается к гуглу. Пусть он решает этот вопрос. — Может, ему нравится романтический детектив? Или прям жёсть, расчленёнка, мясо, матюки, убийства? — Как раз на такой он и наткнулся в интернете. — Нет, ну, такое точно не надо. Что-нибудь умное, продуманное, с неожиданным сюжетным поворотом и сатирическо-гениальное. Ты же знаешь, он такой... — Мама остановилась около книжного. — Точно. Так, я за звёздами для коридора и прикуплю подарок тебе, бабушке, подругам, Маринке с Глебом. — Не праздник, а растраты одни, — выдохнул Арсений, поцеловал маму в щёку на прощание. — И не говори. Шапку сними, жарко, — женщина стянула головной убор сына и отдала ему в руки. Она оставила Арсения, ищущего описанный детектив. Выбор пал на Агату Кристи «Достать Ножи». Не факт, конечно, что эта книга удовлетворяет всем вышеперечисленным условиям, но вроде интересная. Арсений проходит в магазин и надеется, что подарок не будет сожжён в камине. «Любая книга достойна того, чтобы быть прочитанной!» — Так утверждал Арсений. Помнится ему, как кто-то очень сильно рекомендовал книги Бернара Вербера «Танатонавты» и «Империя ангелов». Арсений не без помощи консультанта отыскал три намеченные книги, прочитал краткое описание тех, что хотел подарить Шалфеевой. Довольно любопытно, по его мнению. «Может, нафиг Шалфейню? Сам прочитаю их», — подумал парень. Настя любит книги, а особенно, когда их дарят. В любом случае, он может одолжить у подруги их, прочитать позже. Выбрав книги, Арсений не стал задерживаться в книжном, поскольку терялся в богатстве книг на полках и многообразии жанров и стилей под любой вкус. Ему, безусловно, нравится этот рай для книжного червя, и он бы с удовольствием походил между стеллажей, но настроение совсем не то, не размеренное, не толкающее на поиск книги для себя вслепую и её покупку. Расплатившись, парень покинул отдел. Для Серёжи Арсений где-то отрыл пазлы с собакой его любимой породы — Американским стаффордширским терьером. Вообще, Серёжа мечтал о собаке, но, по классике жанра, мама была против. Ну, пусть хотя бы на картинке будет. А ещё другу нравилось заниматься каким-то делом, которое займёт несколько часов точно. Уже потом Арсений нашёл пижаму-комплект: футболка и штаны до пят. С оригинальным принтом — нарисованными членами. Только оплатив покупку, он понял, что в этой пижаме он будет ходить перед своей мамой. Стало стыдно заранее, но он надеется, что мама Серёжи ворчать не будет и не кинет эту пижаму в огонь вслед ха отцовской книгой. С мамой он столкнулся возле магазина с новогодней атрибутикой. Зайдя в него, Арсений попал в сказку. Новогодняя музыка лилась приятной волной из всех динамиков, в каждом отделе и уголке. Все гирлянды сияли, висела мишура на полках, стеллажи заставлены разными снеговиками, аксессуарами, сувенирами, дедушками морозами, оленями, декором дома, ёлками. Глаза разбегаются при виде всего, а карточка маячит, напоминая, что денежные ресурсы ограничены, особо шиковать не получится. Тем не менее, он покупает ещё какие-то новогодние мелочи для друзей. За помощью в выборе подарка для Жени Арсений позвонил Шалфеевой. Та любезно подсказала, что Бондарчук всё же потеряла свои варежки, но купить новые она всё никак не сможет. Арсений купил забавные, но безумно мягкие в виде глазастого кролика. Решил, что этого мало. Настя пообещала помочь, купив что-нибудь для ухода за собой — без всяких намёков! — или косметики. Для бабушки Арсений выбрал небольшую картину с алмазной вышивкой. Она любит готовые наборы для рукоделия, а вот в последнее время увлеклась алмазиками, Попов узнавал. Подарки остальным родственникам выберет мама, а у Арсения на это желания и нет. Ну, а Антон уже получил свой подарок. Возможно, он выкинул своё кольцо там же, у школы, где они расстались, а его мама приватизировала крема. Побывав ещё в продуктовом некоторое время, закупив всё для застолья, Арсений с мамой позвонили отцу, поскольку самим эту кучу пакетов им не донести. Поход в торговый центр утомил Арсения. Остаток дня он занимался финальным украшением коридора. Помог на кухне подготовить блюда, которые требуют заблаговременного приготовления, чтобы к празднику они по большей части были готовы. Вечером он в тишине, в обнимку с тяжёлой усталостью, расположившейся на его коленях, старательно, не спеша запаковывал в обёрточную бумагу — для каждого своя, старательно подобранная — книги, пижаму, варежки, алмазную вышивку. Маленькие подарки он закинул в небольшие подарочные пакеты, которые подбирал тоже индивидуально для каждого. Ещё по дороге домой, в машине он попросил отца доехать до Насти, назвав адрес, чтобы забрать подарок для Жени. Карандаши для губ, три бомбочки для ванны, пара масочек для лица, набор серёжек. Их в пакетик. К ним следом отправились запакованные варежки. В углу стола на глаза попалось кольцо с гравировкой двух букв, гордо стоящих в алфавите под номером один. Кажется, Арсений впервые снял его, когда после вечера в театре снял перед душем. Снял и не обратил внимание, что это за кольцо. Он взял его в руки и принялся рассматривать. — Оба кольца с двумя буквами "А". Типо "Антон" и "Арсений"? — Да! Шастун снял широкое кольцо с небольшим черепом с безымянного пальца. На его место нацепил подаренное Арсением. Он растопырил пальцы, поднёс раскрытую ладонь к лицу, загадочно демонстрируя обновку. Его глаз оказался между указательным и средним пальцем. — Смотри, обручальное. — Шастун весело улыбнулся, потрясывая ладонью в воздухе. Слышался приятный звон его браслетов. Бусины, цепи и прочие побрякушки ударялись друг об друга. Арсений расплылся в такой же улыбке, опираясь ладонью левой руки о кровать, закинул одну ногу на вторую, сказав: — Может тогда нацепишь мне моё? Антон опустил руку, кивая. Он аккуратно взял правую ладонь Попова, поднимая её в воздух. Арсений выпрямил пальцы и растопырил их для удобства. Кудрявый взял с пледа кольцо, немного покрутил его в своих руках, после чего не спеша надел его на безымянный палец Попова. После этого брюнет переплёл их пальцы, глядя Шастуну в глаза. Радужку под особым углом подсвечивали янтарные лучи заходящего солнца, которые без труда проникли в комнату через окна, ведь шторы были отодвинуты. Зрачок сузился, открывая Арсению больше зелени в любимых глазах. Сейчас в них Попов увидел свежескошенную сырую траву. Из приоткрытой двери балкона повеял лёгкий холод. По ощущениям, к траве добавилась свежесть. Антон не отводил взгляда, в ответ изучал глаза напротив. Комната стала слишком тихой. Улыбка Антона постепенно исчезла. В этом не было чего-то грустного или трагичного. Нет. Сейчас его лицо выражало комфортное спокойствие. Чёрные ресницы плавно опускались и поднимались. Арсений убирает кольцо в какую-то коробочку от подарка, отодвигает стул от стола. С подарками закончено. Уставшая, ноющая спина наконец находит опору в виде мягкой спинки стула. Веки сомнкунлись, тихий отчаянный выдох, вырвавшись меж приоткрытых губ, на секунду разрезал вечернюю тишину, сотряс свежий и прохладный воздух комнаты. В следующую секунду Антон опустил их переплетённые пальцы на плед, не размыкая рук, приблизился к лицу Арсения, погружая за собой в поцелуй. Он прошептал горячим дыханием в губы между соприкосновениями: «Спасибо, Арс. Они очень красивые. Мне нравится.» Хорошо. Тогда было слишком хорошо. Такого больше не повторится. Арсений рылся в своей голове, проникая в более ранние моменты. Почти в начало. В вечер, когда они впервые поцеловались. — Антон, я не... Договорить не получается, потому что Шастун быстрым движением сократил оставшиеся сантиметры между ними. Горячая ладонь требовательно, но аккуратно легла на холодную щеку брюнета. Контраст температур ощущался остро. Обжигающие губы зеленоглазого нежно накрыли губы Попова, лёгкий запах сигарет тянущимся облачком затуманил голову. Эмоции и разгорающиеся чувства фейерверками взрывались в голове Арсения, оглушая. Даже ноги, казалось, из последних сил держатся, чтобы не подогнуться. Попов буквально плавится от чувств. Он блаженно прикрыл глаза, губы растянулись в улыбке, и он поддался чуть вперёд, протягивая ладонь к лицу кудрявого. Но Шастун отстранился. Попов чуть грустно, одурманенный сладостью губ, след которых ещё пытался уловить, посмотрел на Шастуна. Ему было мало этих секунд. С трудом совладав с собой, он вопросительно, непонимающе посмотрел на Антона. Тот тоже пребывал в каком-то шоке от своего действия. Но тут же пришёл в себя и снова посерьёзнел. — Такого больше не повторится, — не попрощавшись, он развернулся, параллельно доставая сигарету, оставил Арса в смешанных чувствах. Арсению не хочется ответить этим воспоминаниям: «Лучше бы ты сдержал своё обещание, Антон». Он подтягивает к себе ногу, бессильно глядя в потолок. Слёзы выкатились из глаз, оставляя влажные дорожки, заканчивающие своё течение в висках. Арсений думает: «Процесс запущен». Во всех смыслах. Он мыслями вернулся в начало. Попов должен вспомнить всё с истоков, пронося в мыслях и через сердце всё, через что они прошли с Антоном. Найти тот проёб, с которого всё пошло по пизде, и есть ли что-то ещё кроме. Рефлексия запущена. Жаль, но он не вёл дневник, подводящий итоги дня. С ним было бы определённо проще.***
31 декабря
— Арсений, открой дверь! — Выкрикивает мама со второго этажа, занятая уборкой. Арсений, до этого в гостиной грустно и сонно поедающий шоколадное мороженое в ведёрке и смотрящий какую-то часть серии фильмов «Один дома», но скорее застрявший в своих мыслях — довольно тяжело далась ему ночная рефлексия, высосала много сил и эмоций, а уснуть парень смог только к четырём утра — откликается на просьбу и выпутывается из пледа. Он не набрался сил и моральной готовности к новому дню, и уж тем более к празднику, но надеется, что к вечеру новогоднее настроение вернётся. Арсений вяло плетётся к двери, а пальцы на ногах громко хрустят при каждом шаге. Протяжно выдохнув, он поправил чёлку и за секунду поменялся с убитого лебедя в бодрого пацана с внутренним генератором энергии и жаждой жить, радоваться каждому моменту. Провернулись замки и его вниманию предстала улыбающаяся Марина и подтянутый широкоплечий парень. — Арсенька, с наступающим, мой хороший! — Она сердечно тянет руки для объятий, и брюнет идёт ей навстречу, не жалея отзывчивости. — Спасибо, Марин, и вас с наступающим! — Он кладёт свою голову ей на плечо, наклонившись, ведь сестра была ниже ростом. Улыбается и благодарно трёт ладошками её спину. — Я очень скучал! Засели в своей Германии... — Да хоть бы раз приехал, Арс, — кареглазый спутник Марины обращает на себя внимание, доброжелательно растягивает на лице спокойную улыбку тонких губ и протягивает руку для рукопожатия. — С наступающим! — Боюсь, у меня загранки нет, да и учёба... — Арсений отвечает на мужское приветствие, поздравляет в ответ. — Экзамены сдавай, папу запрягай с загранкой и приезжай летом. Если хочешь, конечно. Мы с Глебом прилетим за тобой, ну, или доберёшься сам с путеводителем, а в Берлинском аэропорте мы бы тебя встретим. — Я подумаю, хорошо? — Арсений подмигивает, продолжает улыбаться и слегка смущённо смеётся, скрывая дискомфорт. — Ну, что на пороге стоите, бедные родственники? Холод в дом пускаете. Проходите, чё как не родные? — Попов пропускает сестру и её мужа внутрь, закрывает за ними дверь и на секунду задумывается о предложении. Он бы и рад поехать, но действительно учёба закрывала дверь этим мыслям и желанию. Ещё и поступление летом на носу. А, может, всё получится, и он где-нибудь в июле посетит Германию. Его столицу — ну, надо же! — Времени полно, решайся. А это тебе! — Девушка протягивает Арсению завёрнутый прямоугольник, перевязанный красным бантиком. В ней может быть всё, что угодно, поэтому Попов и не пытается гадать, а просто принимает подарок и обнимает одновременно и Марину, и Глеба. В коридоре появляется глава семьи, а с этажа спускается мама. Сердечные приветствия, поздравления, поцелуи, клишированные взаимные вопросы по поводу дороги, работы, дома. Воссоединённая семья под общий шум переместилась в зал. Глеб сел на место, где в пледике, как в домике, Арсений смотрел фильм, и приложился к ведёрку с мороженым, не брезгуя толкнув слюнявую ложку в рот. Попов поморщился, с ревностью молча вытянул кусочек пледа из-под мужа сестры, занял место в кресле между своей красивой ёлочкой и камином. Арсений особо и не вникал в разговор, не открывал рот, если ему не задавали вопрос. Мысли возвращались к продолжению рефлексии, утягивая парня дальше и омрачая его лицо. Всё было стабильно хорошо в их отношениях с Антоном, если опускать тот факт, что тот только и делал, что игрался. Если представить, что и игры не было. Или Попов чего-то упрямо не замечал, и всё было не так радужно, как воспринимал парень, или гармонию в их отношениях действительно подорвал лишь один случай: прерванный поцелуй с Щербаковым. Именно с того вечера появились недосказанность, скрытость, возведение стен между друг другом, избегания, игнорирования. Ну, блять, до этого обстоятельства было всё слишком реально: поцелуи, чувства, страсть, взаимный интерес к хобби друг друга, удовольствие от компании друг друга. За последнее со стороны Антона Арсений не отвечает. Но это же всё было игрой, Шастуну с самого начала было плевать на чувства Попова. Или нет? Или вся поддержка и прочее были лишь условием, при котором игра могла существовать и дальше? Если бы отдачи от обидчика не было, то Арсений бы слишком рано сам бросил Антона, не удовлетворив его и Выграновского исходом? Зачем он вообще думает об этом, если это не имеет никакого смысла? Игра была, а вырвать её из контекста нельзя. Абсолютно всё было не так в их отношениях с самого начала, просто об этом Арсений узнал в конце. Зачем тогда искать причины ухудшения состояния их отношений, если Антон сам сказал, что просто искал повод, чтобы кинуть Попова. Отлично, рефлексия в этом направлении закончена. По крайней мере, Арсений надеется на это. Дальше, наверное, стоит разобраться со своими чувствами к Антону. Или сначала в полной мере осознать суть и нюансы, условия игры, в которую его втянули? Тогда и отношение к Шастуну, наверняка, изменилось. Нужно понять, насколько безобразен этот поступок, насколько он оскорбителен, уничижителен. Насколько Попов опозорен, обсмеян. Понять, что такие глумления над живым человеком — это ненормально и даже дико, и никакая любовь к Антону, тёплые и дорогие воспоминания не должны оправдывать это жестокое издевательство, моральное изнасилование. Всю неделю он отгонял эту тему от себя, боясь прикоснуться к ней. Арсению надо достать из глаз осколки разбитых розовых очков. Осознать, понять и принять, что Антон, который игрался с ним, омерзителен, что он не тот светлый мальчик, к которому начал питать симпатию Попов несколько лет назад. Что Шастун поменялся за эти годы, а в последние пару месяцев притворялся, выкупив, каким он нравился Попову, и очень активно — а главное, успешно — пользовался этим. Ему нужно перестать оправдывать Антона и искать второе дно, хорошее, которое маячит: «Он не такой, здесь что-то не так». Всё так, просто Арсений это принимать не хочет. Его задача на ближайшее время: провести анализ и дать полную комплексную оценку затянувшейся и, к счастью, закончившейся игры. Рациональную, ничем не подпитанную из личных симпатий Арсения. Принять случившееся таким, какое оно есть: неприятное, обидное и больное. Пережить это, прочувствовать. А позже и заново построить себя, свою гордость, своё «Я», которое Антону доверили, но им же сознательно уничтоженное с улыбкой на пухлых обветренных губах. У Арсения через пол года экзамены. Сдать их — вот первостепенная задача, а подготовка к ним — то, над чем нужно сейчас усердно работать, а не забивать голову разбором мутной ситуации. Если у Попова за месяц — он даёт себе месяц — не получится вслепую, без рефлексии над игрой морально поставить себя на ноги, то он должен хотя бы приноровить себя чётко разделять учёбу и внутренние переживания, обособить их друг от друга, не смешивать. Возможно, это режим робота, но иначе никак, если парень хочет сдать экзамены, поступить на бюджетную основу и по минимуму зависеть от родителей финансово. — Арсений, всё в порядке? — Спрашивает Глеб. Брюнет выныривает из омута своих размышлений. Все члены семьи молча смотрят на него. Ему вроде бы до этого задали какой-то вопрос, парень пропустил мимо ушей. — Да, думаю вот по поводу новогодней ночи, — Арсений прочистил горло, пытаясь сделать голос бодрее. — Какие планы, кстати? — Марина включилась в разговор. — Серёжа предлагает после семейных посиделок и курантов встретиться, вместе потусить. Ещё поступало предложение остаться у него на ночь, — Арсений лукавит, чтобы не получить дополнительных провокационных вопросов. — Но я ещё не обсуждал это с родителями, — почему-то он говорит так, словно мамы и папы нет в этой комнате. — Если хочешь, то почему бы и нет. — Спокойно решил всё папа, подпирая голову указательным пальцем. Мама вопросительно посмотрела на него, а он в ответ. — Повеселитесь. — Отлично, спасибо, пап, мам, — Арсений улыбается. Хоть какая-то хорошая новость. Он открывает телегу и пишет в недавно созданный общий чат, в котором кроме него есть Серёжа с Женей и Настя, что его отпустили на ночёвку.Попов, 10:15
— И когда обмен подарками устроим?
Бондарчук, 10:15 — После курантов, когда встретимся? Шалфеева, 10:16 — И таскаться с ними потом, ага. Предлагаю днём, часа в два. Вам удобно?Попов, 10:16
— Серёже неудобно, он только в два проснётся.
Матвиенко, 10:17 — Хотелось бы, но я собираюсь за горошком в магаз. — Мне удобно в два, в принципе.Попов, 10:18
— Лошара.
Матвиенко, 10:18 — Сам такой. Арсений отрывает глаза от телефона и делает вид, что находится с семьёй всем своим существом. — Марина салат интересный нашла германский, — вспоминает Глеб. Точно, они вроде стол обсуждают. — Да, можем приготовить, — щёлкает пальцами сестра. — Ради Бога, — мама улыбается. — За ингредиентами едете сами, — отец невозмутимо снимает с себя обязанность в будущем собираться и возить самодеятельницу за покупками. На столике стоит мороженое и беспомощно тает. Попов закатывает глаза на недогадливость Глеба, поднимается и берёт ведёрко, чтобы отнести его в морозилку, пока совсем не растаяло. По дороге на кухню, он снова открывает чат. Бондарчук, 10:18 — Может, позже?Попов, 10:18
— Да не. Раньше соберёмся, потом кто мамам помогать, а кому ещё генеральную уборку делать...
Шалфеева, 10:19 — Мне пофиг, я ничего не буду готовить. Родители уедут вечером где-то к друзьям, уже там всё будут делать.Попов, 10:18
— Не одиноко будет в новогоднюю ночь?
Бондарчук, 10:20 — Ты одна что ли будешь встречать? Шалфеева, 10:20 — Ну, да. — Не знаю, придумаю что-нибудь. — Всё, в два часа в центре встречаемся. Арсений блокирует телефон, озадаченный тем, что Настя будет встречать Новый год одна. — Вот, все в сборе. Приступаем к коллективной уборке. Марина и Глеб переглядываются друг с другом, вкладывая в протяжный выдох недовольство и принятие неизбежности клиниг-сервиса в своём лице. — Надо было вам к вечеру приезжать, — ехидно подмигивает Арсений, возвращаясь в гостиную.***
Проскакав с тряпками в руках два часа, сделав уборку на первом и половине второго этажа, Арсений с сестрой и мамой обедали на кухне. Перекус был лёгкий и состоял из бутербродов и печенья. Женщины сплетничали, а Арсений грел одно ухо.Попов, 12:22
— Насть, что с вечером придумала?
Шалфеева, 12:25 — В процессе. Арсений прерывает беседующих на кухне, за что быстро извиняется. — Мам, а ты не будешь против, если я приглашу к нам Настю отметить? — Праздник семейный, Арсений понимает, но надеется, что мама против не будет. К полуночи в их доме и так будет полным-полно людей. Подумаешь, одним человеком больше, другим меньше. Правда, если не первого января, то третьего точно нужно будет убираться заново. — Девушка твоя? — Игриво, с прищуром голубых глаз спрашивает Марина. Ей на такие темы палец в рот не клади. — Нет, — не глядя на любопытную сестру ответил Арсений ровным голосом. Его взгляд был обращён к маме, но и она улыбалась. — Мне неважно, что вы там уже напридумывали себе, но прошу своими поразительными умозаключениями не беспокоить Настю. Мы друзья, сокомандники в театральном кружке. — Марина слегка толкнула локтём мать, не переставая улыбаться, на что парень демонстративно закатил глаза. — Я попросил вас по-человечески. — Да ладно-ладно, что ты взъелся, — потеряв будто бы интерес бросила Марина, прикладываясь к кружке с кофе. — За Глебом своим следи, ладно? Научи его интересоваться, чьей он посудой собирается воспользоваться. Я понимаю, что ему без разницы, но ложка была моя. — Арс, он же не знал. — Да ага, словно он и не знал, что я брезгливый. Он думал, что мороженое с ложечкой специально к его приезду гостеприимно оставили на диване с пледом? Арсений часто был возмущён безалаберностью Глеба. Этот парень ему нравится, но его поступки иногда вымораживали до нервного тика. И ведь ничего не скажешь! Потому что он уже взрослый молодой человек двадцати четырёх лет, а Арсений «просто придирается и, вообще, ведёт себя некрасиво». В любом случае Попова осудят за замечание, ткнут в то, что он сопляк, и не ему учить. Сестра лишь кинула недовольный взгляд на младшего брата, но предпочла промолчать. Мама молча наблюдала за мелким конфликтом. — Арс, а родители Насти не будут против, что она празднует такой уютный праздник с чужой семьёй? — Мать наконец вставляет слово, меняя тему. — Они уедут ещё за пару часов до полуночи. Куда-то к друзьям далеко. Насте не особо там понравилось в прошлом году, а ещё мы планировали вчетвером, — на количественной оценке он сделал особый акцент, бросив взгляд на сестру, — после курантов погулять. — Про совместную ночёвку в том же составе он снова умалчивает. — Хорошо. Пить будете? — Спрашивает мама. — Возможно. Или нет, я не знаю. Да нет, наверное. — Вообще, он не планировал, да и вообще думает, что это плохая идея, но всё от Серёжи зависит. И желания девушек. — Аккуратнее, — на что-то намекает сестра, а парень делает вид, что не просёк намёка, да и не услышал. Она наверняка предполагает и без слов Попова, что ночёвка будет с девушками. Сама ведь была подростком. Но при маме это не поднимает, а лишь кидает ненавязчивые намёки, которые выглядят так, словно относятся к алкоголю, опасаясь, что братишка может перебрать и провести остаток ночи в обнимку с унитазом.***
Как и было обговорено, к двум Арсений подошёл на площадь. Припоздал, правда, но вовремя пришла только Шалфеева. — Привет, — они приветственно обнимаются. — Опаздывают? — Интересуется Арсений, задавая капец какой очевидный вопрос. — Да Женя засиделась за игрой на фортепиано. Потом ещё и Серёжу попросила за ней зайти. Вот-вот должны подойти, — она поджимает красный нос и оборачивается в поиске двух знакомых фигур. Она спокойна и гармонична с чудесной и по-декабрьски тёплой дневной погодой. Они обсуждают прошедший день, как к ним подходят и Матвиенко с Бондарчук. Арсений успел быстро сказать Насте, чтобы его подарок она ему не дарила сейчас, проигнорировав её непонимающий взгляд. Девушки обнялись, а парни пожали друг другу руки, потом произошло приветствие накрест. Групповой диалог перешёл на планирование ночи. Настя точно сказала, что её дом будет без родителей до вечера завтрашнего дня, они в курсе, что дочь приведёт гостей, сами дали на это согласие. Ещё добавила, что ближе к их приходу займётся подготовкой спальных мест. Все были обрадованы этой новостью, потому что есть хата, вместе можно повеселиться на всю катушку — правильно, нахуй соседей, ведь праздник сам по себе весёлый и продолжительный, а если они не умеют веселиться, то это исключительно их проблема; ничего, одну ночь уж потерпят — и не беспокоиться о том, что ещё надо как-то добираться к себе домой в ночи. Серёжа довольно заявил, что алкоголь будет. На удивление Попова, обе девушки возражать не стали. «Раз в год можно», — оправдались они. — В принципе всё. Ну что, обмен подарками? — Спокойно, с привычной улыбкой, но взволнованно сказала Женя. Серёжа согласился, обозначив, что им с девушкой надо до половины четвёртого посетить ещё пару магазинов для выбора подарка её родителям от парня: Матвиенко сегодня познакомится с родителями Бондарчук. И пусть он отмахивается, что не волнуется вовсе, но Попов знает — волнуется блять пиздец как. Обычно в его отношениях до этого этапа не доходило. Все понимают, что времени с начала их отношений прошло чуть больше месяца, но инициатива познакомиться полностью принадлежит её родителям. — Серёг, только маме подарок не показывай, — прошептал другу Арсений, вручая подарок. — Ты потом поймёшь, — и похлопал по плечу, как батя, который не стал объяснять сыну, что такое секс. — Ты тогда мой тоже. — С улыбкой ответил Серёжа, обменявшись. Что-то запакованное. Интригует. Женя так же подарила что-то завёрнутое в бумагу и бережно перевязанное зелёной ленточкой. — Мы мало знакомы, но я очень надеюсь, что тебе понравится. — Наконец передала она подарок. — Не переживай. Мне понравится. И мне приятно, что ты переживаешь, значит, подарок выбирала и старалась угадать. Я ценю, — он улыбается и приглашает обняться. — Несносный, — Женя улыбается и обнимает в ответ, придерживая подарочек, подаренный Поповым. — Я не разбираюсь в ваших штуках, но надеюсь, что угадал, — проговорил ей в макушку Арсений, на что Бондарчук рассмеялась ему в плечо. Обмен подарочками был успешно завершён, все довольны. Ещё через пару минут Женя с Серёжей пошли выбирать подарок будущей тёще. На эту шутку Матвиенко ответил средним пальцем, обернувшись на ходу. — Так. Почему ты попросил меня не дарить тебе подарок? — Спрашивает Настя, начиная идти за Арсением. Они живут в одной стороне, поэтому вопрос о том, что Попов проводит девушку, даже не обсуждался. Он бы в любом случае её проводил, даже если бы им было не по пути. — Потому что я не взял свой, — Попов пытается держать покер-фейс. — Ты его не подготовил?.. — Улыбка с её лица пропала. — Хорошо, я понимаю. Подаришь после праздника тогда, — пробует не унывать она. Ну, правда, какая разница: до праздника или позже, если сам факт того, что подарок будет, железен. Арсений не выдерживает и начинает улыбаться, умиляющийся расстройству девушки и сменившему его оптимизм. — Подарю тебе его вечером у меня дома. Если ты ещё не решила вопрос, где будешь праздновать, то я приглашаю тебя к нам. Что ты одна будешь? Без еды, без баек дяди Вити. — Ты же говорил, он не приедет, — она вскидывает брови. Сомневается. — У него поменялись планы. Ну, так что? — Я не знаю... Там вся твоя семья, родня. Неудобно как-то что ли... — Она смотрит в глаза Арсению. В её зелени явно горит желание, но она действительно чувствует дискомфорт даже от мысли, что может смущать кого-то из семьи Поповых. Что её будут смущать. — Никто не против. Я уже обсудил это с родителями. Я рядом буду, Насть. Но я не заставляю тебя. Если тебе комфортно дома, я не настаиваю. — Арсений поднимает ладони вверх, капитулируя. — Я же ни с кем не знакома... Даже с твоей мамой. — Я тебя хорошо ей зарекомендовал, — улыбается Арсений, точно зная, что ответит Шалфеева. — Снова свинья на подносе с яблоками? — Она прикусывает губу, сдерживая улыбку. Глаза сияют: она решила. — Жду тебя. Все гости будут приходить к девяти, я думаю. — Хорошо, я, может, к половине десятого. Только бы не последней прийти, — она шутливо скрещивает пальцы и прикрывает глаза. Арсений смеётся и слегка толкает её по плечу и ребром указательного пальца проводит по кончику её красного замёрзшего носа. — Фу-у-у-у, — брезгливо тянет Арсений, чувствуя влагу на пальце. Он почти стонет от досады. Ну что сегодня за проверки на капризную брезгливость? То Глеб со своими слюнями на поповской ложке, то шалфейские сопли на его пальце. — Что это, а-а-а? Настя начинает смеяться в голос с реакции Попова, чуть не роняя подарок. — Сопли мои, — еле проговаривает она, задыхаясь смехом. — Забери их обратно! — Кривясь, Арсений вытирает палец об ее рукав. Первая снежная хлопинка приземлилась на тыльную сторону его ладони, а через пару минут снег начал валить обильнее. Через пару минут бордовая шапка Насти была вся в пушистом снегу, а Арсений дыханием плавил снежинки на своём шарфу. Ночь обещает быть весёлой и незабываемой. Парень в предвкушении, и с каждым часом всё сильнее растёт детское нетерпеливое ожидание вечера.