Между нами звёзд мириады
Я хочу им всё рассказать
Что когда-то мы были рядом
Что такое здесь красота
Три дня дождя - Не виноваты планеты
29 декабря
Арсений знал весь сюжет наизусть, но старался направить всё своё внимание именно на подачу своих коллег, картинку в целом. Вступлением к спектаклю был номер танцевального коллектива под песню John Williams «Carol of the Bells». Вот о нём Попов не знал. Маленькие девчушки в костюмах снежинок с топотом тонких ножек выбежали на сцену кто куда, мельтешили и создавали на сцене хаус. Девушки постарше стояли друг за другом по обе стороны к кулисам, одетые в платья голубых и синих оттенков. Арсений не знает, как это правильно называется, но на их запястья была прилеплена резинка с тканью, а у танцовщиц словно были голубые крылья, когда они разводили руки в стороны. Этот элемент костюма придавал лёгкость танцу. Девушки двигались плавно, часто кружились на месте, постепенно пригибались к полу сцены, имитируя падение хлопьев снега в безветренную погоду. В центре всего номера высокая стройная девушка с большой короной и в блестящем свободном платье в пол танцевала в паре с парнем её же роста. Их действия были то быстрыми, и создавалось ощущение какой-то надвигающейся неприятности, то они снова сходились вместе тело к телу и танцевали нежно и чувственно. Быть честным, Арсений не понял этого танца, его идею и то, как он относится к сюжету спектакля, но общий вид номера был интересным, будоражащим и красивым до мурашек на коже, хотя казалось бы, ничего особенного в нём не было. Это только мнение брюнета. Песня была выбрана удачно. Снежинки, кружась, удалились за кулисы. Из противоположной выбежали глашатаи — братья близнецы Макс и Никита — чтобы ввести зрителя в историю и первую сцену спектакля. Арсений видел всё это не раз на репетициях, но сам факт того, что он смотрит на всё действо в качестве зрителя, заставлял тело потряхивать. Когда же через какое-то время на сцене наконец появилась Шалфеева, кажется, даже Попов просиял. Настя играла так ярко, что через её роль маленькой Оленьки, лился оптимизм и свет самой Шалфеевой, выходящий за рамки персонажа. Если бы Арсений не знал Настю лично, а ещё не был в курсе нюансов конкретно этой роли, он бы и думал, что Оленька — гиперактивный ребёнок сама по себе. Но нет. Настолько живой девчонкой, попавшей в предновогонюю сказку, её сделала именно Настя. Пётр Николаевич не мог осуждать автора пьесы, по которой этот спектакль и был поставлен, но считал, что авторской Оленьке не хватает как раз таки непорочности и больше звёзд внутри, чтобы она, как главный герой, цепляла читателя с первых строк. Но зато знал, что оживить во всех смыслах её сможет Настя Шалфеева. Девушка не переигрывает, её поведение гармонично, присуще счастливому ребёнку возраста Оленьки. Активность Насти не раздражает зрителя. И она прекрасно справилась со своей задачей. Женя слегка касается плеча Арсения, привлекая к себе внимание. Парень, не отрывая глаз от Шалфеевой, склоняет голову к девушке поближе, подставляет ухо. — Почему-то ощущение, словно Настя не играет, а она и есть эта Оленька, — Женя слегка прикладывает ребро указательного пальца к верхней губе, вытягивая их в улыбку. — Не, это Оленька и есть Настя, — с безумной нежностью проговаривает Попов, преисполняясь гордостью за подругу. — Она слишком прекрасна на сцене. — Вот так просто, но понятно. Без лишних преукрашеств, коих Настя определённо заслуживает. Женя кинула многозначительный взгляд на Арсения, но парень не обратил на это внимание. Если бы Арсений видел себя со стороны, он бы надел солнцезащитные очки. Слишком ярко светила его улыбка, а глаза искрились чувствами нежности и бесконечного счастья, очарования к девушке. Безусловно, актёр должен разделять себя и свою роль, подстраиваться под неё. Но вот именно Оленька, по задумке режиссёра, должна привлекать к себе и держать зрителя во внимании всей своей сущностью, но как персонаж она суховата. Настя впервые отыгрывает скорее себя, нежели роль. Но никто из зрителей — почти никто — об этом не знает, если не читал пьесу целиком, не делал вдумчивый анализ персонажа. Арсений весь спектакль смотрел на Настю, ловил каждое её движение, интонации голоса, всё больше разливаясь лужицей по креслу. Он разговаривал с Женей. Раз он сюжет знал, то и не особо за ним следил, но в центре большего его внимания была яркая звёздочка на сцене. Как он и думал, темы сами находились, Женя прониклась атмосферой театра в целом, задавала вопросы, касательно репетиций. Арсений рассказывал о жизни закулисья, волнении перед выступлениями и счастье на поклоне, переполняющие чувства во время оваций и похвалы со стороны после всего спектакля. Рассказал про традицию отмечать дебют: руководитель покупал к каждому спектаклю детское либо безалкогольное шампанское. После выступления, прямо в костюмах в гримёрке вся группа отмечала успех, чокаясь бокалами, на которые однажды скинулись все. После всегда устраивалась дискотека на сцене. — Как-то раз один из близнецов, вот которые отыгрывали роль глашатаев, Макс, сделал сальтуху назад, за ней вторую, да и вылетел со сцены. — Ничего себе... Сломал что-нибудь? — К счастью — нет, но испугался хорошо и напугал всех. — Пётр... — Женя посмотрела на Арсения вопросительно в просьбе напомнить отчество руководителя кружка. — Николаевич, — услужливо напоминает парень. — Николаевич, да. Он видел этот выкрутас? — Нет, он выходил в это время. Но видос остался, хочешь покажу? — Конечно! — Женя пододвигается ближе. Арсений копается пару минут в телефоне в поисках того самого видео. Протягивает свой телефон девушке. — Ну, это эпично! Хочу потом со звуком посмотреть. — Она хихикает. — Да, жаль этого добряка, конечно. Арсений прыскает в кулак, возвращая всё свое внимание на сцену. Он иногда поглядывал на Женю, чтобы узнать её реакцию. Она заворожённо смотрела за действиями на сцене и иногда сжимала худые пальчики, теребя ткань брюк. Она хлопала своими длинными ресницами, а большие глазки старались успевать за актёрами. Когда она улыбалась, с профиля её плавно-острый кончик носа слегка опускался книзу, а щёчки по-доброму округлялись. Арсению было невероятно тепло от того, что он испытывал к Насте, как сидел в кресле, как зритель и смотрел за работой своих ребят с нового взгляда, как сцена была украшена гирляндами, как экран за спинами актёров выводил фоновую картинку. Музыкальное сопровождение было сказочным по-новогоднему, зрители смеялись с комичных сцен. Рядом с ним сидела приятная, симпатичная, красиво одетая девушка. Новогоднее настроение, кажется, стало более устойчивым. Арсений растворяется в моменте здесь и сейчас, пытается взять чувствами от него по максимуму, запечатлеть в памяти как можно больше. Потому что момента, именно такого, какой он в данную секунду происходит, не будет больше никогда. В следующую секунду он уйдёт в прошлое вместе с минувшей единицей времени, откуда его больше не достать и не перенести в настоящее. Но оно может остаться в памяти. Арсений об этом позаботится. За всё пребывание в зале его мысли не занимает негатив, и уж точно не беспокоит самый дорогой человек. Когда спектакль заканчивается, зал на минуту погружается в темноту, пока актёры выстраиваются в шеренгу. Свет прожекторов снова загорается, направленный на артистов. Зал взрывается аплодисментами. Спектакль был чудесен, а Арсений уверен, что каждый зритель окунулся всецело в эту новогоднюю историю, полную приключений главных героев, и снова почувствовал себя ребёнком. Иногда просто нужно вернуться в детство, чтобы вдохнуть легче и почувствовать приятную ностальгию, наполниться теплом до самых краёв, и по-хорошему детской наивностью. Ребята на сцене берут друг друга за руки и поднимают их вверх. Арсений в это время ловит на себе взгляд Насти, что так ярко улыбается. Только ему и только для него. Не для Жени, не для соседа слева, не для кого-либо ещё. Только для Арсения. Этот момент Попов тоже поместит в память. Прядь её рыжих волос спала на лицо. Шалфеева быстро дунула на неё, убирая. Глаза сияют. Арсений видит их блеск из зала. Он слепит, но очки надевать не хочется — хочется ослепить в ответ. Арсений качает головой, смотря девушке в глаза. Он безумно гордится ею и внутренности сгорают от разного рода чувств, бьющих через край. Блеск девушки — это то, чего ему не хватало тогда на репетиции. Последней для него в этом календарном году. Спустя секунду актёры резко опускают сцепленные руки вниз и вместе с этим совершают глубокий поклон. Зал новой волной взрывается аплодисментами, Евгения даже присвистывает, а этот жест кто-то из зрителей подлавливает и повторяет за ней. Актёры хлопают своим зрителям, благодаря их за внимание, машут руками в знак прощания. Каждый актёр сверкает улыбкой, но самая яркая лишь у одного человека. Сама искренняя. Актёры на сцене обнимают дорогих для себя коллег, пока опускается занавес. Зрители потихоньку начали расходиться. Предвидя огромную очередь в гардероб, Женя и Арсений остались в зале. Он написал подруге: «Мы дождёмся тебя в зале». — Ну, как тебе, Жень? — Попов поворачивается корпусом, теперь всё своё внимание целиком обращая к спутнице этого вечера. — Я в восторге! Декорации, игра актёров! — До вопроса парня она сидела спокойно, отписывалась Серёже, но после, когда начала делиться впечатлениями, она загорелась и начала даже активно жестикулировать, а глаза бегали по сцене, словно рисовали действия, что происходили в моменте. — Это просто великолепно. Я не думала, что школьники могут та-ак хорошо играть в театре. — А вот почему ты так считала? — Арсений улыбался эмоциональности и вовлечённости девушки в разговор. Он подставил кулак к виску, облокотился локтем на спинку кресла и положил ногу на ногу. — Не знаю. Просто мысли всегда были, что ребёнку сложно прочувствовать персонажа, а уж тем более показать его со всех сторон, отыграть на сцене. То, что вы делаете — это просто невероятно. Огромные умнички, и каждый заслуживаете своих аплодисментов. — Арсений благодарно кивает, положа руку на сердце в знак признательности. — Ещё, что меня удивляет и вместе с этим восхищает — это чувство свободы каждого на сцене. Вы видите этот зал, каждого зрителя, и никого не боитесь и не стесняетесь, абсолютно уверенно чувствуете себя на сцене. — Но ты же понимаешь, что эта уверенность вырабатывается от выступления к выступлению? — Конечно. Но ещё и есть же дети бескомплексные и открытые, которые не знают чувство стеснения. А есть и те, которым до безумия, может быть, даже изначально до одури нравится как раз таки быть на сцене, показывать себя. А закулисная жизнь из твоих рассказов довольно насыщенная и весёлая! — Она замолкает, переводя дыхание. Даже запыхалась в порыве чувств. Быстро успокоилась, возвращая себе свою размеренность. — Удивительно, конечно. — Она улыбается и с грустью переводит взгляд на сцену. — Ты чего, Жень? — Арсений не понимающие улыбается. — Не знаю. Просто в моменте подумалось, что я бы тоже хотела играть на сцене. — Как музыкант? — Предполагает Арсений, искренне не понимая, что имеет в виду девушка. — Нет, как актёр. — Арсений редкостный тугодум. — Хотелось бы стать частью этого... И подумала, что я выбрала не то направление в своей творческой жизни. — Я думаю, что в этом вопросе невозможно сделать ошибку, — Арсений становится серьёзнее и даже садится как-то прямо, — если ты, конечно, не чувствуешь удовольствия от своего занятия, или тебя засунули в это родители. Ты сделала свой выбор в пользу музыки, потому что тебе она нравится, ты сама хотела ею заниматься, играть на инструменте, учиться. — Это понятно... Да, это был мой осознанный выбор. Но подумалось этим вечером, что театр выглядит привлекательнее, чем музыка, — она опускает глаза и поправляет волосы. — Ты заблуждаешься под полученными эмоциями. Как бы то ни было, ты можешь попробовать себя и как актёра, раз хочется. Кто тебе помешает? — Я быстренько подумала об этом во время выступления. Думаю, я бы хотела попробовать. Может, в студенчестве. — Славно. Если что, то пиши мне о своих скорых выступлениях, я приеду, где бы ты там ни была! — Арсений пробует поднять девушке настроение. У него получается. Женя смотрит на него и заливается лёгким смехом и коротко говорит: «Спасибо, Арсений». В это время слышится торопливый бег по ступеням со сцены. — Жека, Арс! — Шалфеева бежит к ребятам. Зал всё ещё расходится, ведь аналогичного с Поповым и Бондарчук мнения были и многие другие зрители. Женя спохватывается первая и передаёт Арсению букет цветов, который они купили по пути в театр. Попов и забыл о нём уже. Они поднимаются со своего места и выбираются в проход. — Настя, мы тебя поздравляем! — Женя тянет руки для объятий. Шалфеева заулыбалась ещё шире и чуть ли не с разбегу влетела в объятия девушки. Торопливо сказала какие-то слова благодарности, Арсений не расслышал. — Настя, ты была великолепна! — Арсений галантно вручает букет гипсофил с голубыми, розовыми и белыми цветками. Настя принимает букет, восхищенно охая и с жаром обнимает Попова, оставляет кроткий, но чувственный поцелуй на щеке. — Погнали с нами, мы отмечаем там! — Шалфеева рассматривает букет. — Ой, нет, я домой, наверное, — начала было Женя, а Арсений поддержал. — Я Серёже обещал проводить тебя. — Вы дурные?.. — Настя смотрит чуть растерянно и весь запал её веселья словно пропал. — Пойдёмте, вы чего?.. — Насть, я не играл в этом спектакле, мне-то что отмечать? — Арсений очень хотел пойти с девушкой. Вот и думайте, какой. — Конец года. Ты часть нашей команды... Неужели ты не чувствуешь себя сопричастным к ней?.. Вас ждут! — Она улыбается. — И тебя, Жень, тоже. Никто не против. Потом дискач будет! Отожжём перед праздниками! Ну? Арсений в принципе только «за», но поворачивает голову в сторону Бондарчук, чтобы узнать её решение. Если она всё же пойдёт домой, то Попов её проводит, но обязательно вернётся к группе позже. А если она пойдёт с ними за кулисы, то они отлично проведут время. Арсений мягко и не настойчиво пробует её убедить: — Жень, тебе же всё очень понравилось. И то, в чём ты мне призналась парой минут назад... Но мы можем поехать домой. — Нет. — Выпаливает Бондарчук уверенно. — Отлично! — Настя хватает обоих за запястья и тянет на себя для объятий. Они втроём проходят за кулисы и выходят к гримёрке. В помещении стоит гул, отовсюду разные голоса и активные обсуждения. Арсений жмёт руки парням в знак приветствия, машет ладонью девушкам. Каждого поздравляет с выступлением и наступающим, получает поздравления в ответ. Он находит глазами Петра Николаевича и вступает с ним в небольшой диалог. Арсений справился о здоровье, своём впечатлении, оценил работу наставника. Параллельно с этим, Пётр Николаевич пытался открыть бутылку. Пробка с хлопком вылетела из бутылки, пугая всех. К счастью, ни в кого не попало. В гримёрке стало тихо. — И так, все минуточку внимания, — после диалога хлопает руководитель. Арсений возвращается к своим подругам. — Вот мы и отыграли с вами последний спектакль в этом году. Как мне кажется, всё прошло очень даже прекрасно. Вот, ну ни дать, ни взять, — вместе с этим он разливает безалкогольное шампанское в бокалы на подносе возле себя. — Я подведу итоги коротенько. — Прочищает горло. — Этот год был непростым. Буквально с января, только выйдя с новогодних каникул, мы уже приступили к работе, ведь нас ожидал с вами один из самых важных конкурсов этого года. Заняли первое место, выполнив свою задачу, если кто забыл. — Он улыбается и оглядывает каждого. — Помимо него, мы ездили на многие другие, где также достойно выступали и занимали призовые места. И ставили с вами работы, посвящённые праздникам, выступали с ними в городе, на этой сцене, где вы зажгли сегодня. Но знаете, это не самое главное, на самом деле. Главное то, что вы значительно подтянули свои навыки, свою игру. Этого достиг каждый из вас! И я не преувеличиваю, это на самом деле так! Я прямолинейный человек, и поверьте, если бы что-то было не так, я бы указал. Да, Ванёк? Все смотрят на Ваню и гримёрка заполняется беззлобным смехом. Паренёк смеётся вместе со всеми, салютуя руководителю: — Да, Пётр Николаевич, — лихо отзывается четырнадцатилетний харизматичный Ваня. — А что с ним? — Шёпотом спрашивает Женя. — На прошлогоднем подведении итогов Петруха поминутно расписал, что в игре Вани было не так. — Коротко поясняет Арсений. — Всё было плохо? Почему все смеются? — Да нет. — На эти вопросы решила ответить Шалфеева. — В прошлом году был индивидуальный разбор полётов в общих чертах для каждого. Просто в прошлом году Ванька был новеньким, пришёл тоже с начала года буквально. Начала, да? — Уточняет она у Арсения, который также слушал девушку. Он утвердительно кивнул в ответ на вопрос. — И когда после последнего выступления Пётр Николаевич в общих чертах, довольно тактично и мягко подвёл итоги годовой работы Вани, тот ответил, мол, да я знаю, что я далёк до остальных ребят, будьте честны, укажите на мои повторяющиеся ошибки, как есть, я буду над ними работать в следующем году. — Нихрена себе малышечка, — Женя заправляет волосы за ухо и кидает мимолетный взгляд на расслабленного Ваню со спокойной, сдержанной тёплой улыбкой тонких губ. Какую-то часть пламенной речи руководителя кружка трое не слышали, но всецело вернулись к ней. — Я уверен, что следующий год будет не менее насыщенным, интересным и плодотворным, чем уходящий. — Последний бокал был наполнен. Мужчина начал самолично вручать напиток. — Теперь немного о грустном... Во второй половине наступающего года вместе с нами не будут выступать трое ребят. Двое выпускников одиннадцатого класса и один девятиклассник. Но я очень надеюсь, Лёв, что ты поступишь в колледж нашего города, и сможешь совмещать учёбу с кружком. Но если поступишь в другой город, то это, безусловно, будет твой выбор, который мы все примем. Ну, а вам, Слава и Арсений, хочется пожелать, конечно же, успешной сдачи экзаменов, поступления в то учебное заведение, на которое поставите. У вас всё будет, вы замечательные ребята. Просто не переставайте работать и достигать цели. Этого у вас не отнимать. И конечно же, трое моих птенчиков, не бросайте театр, не бросайте искусство, — он с огромной надеждой в глазах смотрит на Арсения. — Я очень надеюсь, Арсений, что ты решишь вопрос с семьёй, и поступишь на актёрский факультет, — Настя кладёт свою ладонь на лопатки Попова, трёт их и улыбается словам руководителя, счастливая, что его друга щедро обливают заслуженной похвалой. Гордится им. Мужчина передаёт последний бокал Арсению, глядя в глаза. А у Арсения, кажется, руки трясутся. Он смотрит пристально в лицо мужчины и старается выдержать улыбку. По больному резанул. На почве желаний Арсения и его отца не раз разгорались большие ссоры в семье, в которых парень всегда проигрывает. Его тянет к театру, к искусству. Отец же перечёркивает это всё своим неистовым желанием видеть сына экономистом, который позже будет полезен его бизнесу, а к своему времени наследует его. Но кто сказал, что Арсений хочет такого счастья? Ситуация в семье вроде бы стала стабильно хорошей. Может, попробовать поднять с отцом эту тему снова? Он вроде бы и театром в жизни сына стал интересоваться. Или семейная идиллия ещё недостаточно прочна, и Попов только навредит лечению семейных отношений? — Какой в этом всём смысл, если отец настаивает на экономическом образовании?.. — Всегда можно получить второе. У тебя лежит душа к театру. Не закапывай свой талант и мечту только из-за того, что так хочет твой отец. — Арсений не двигался, но взгляд на Шастуна всё же перевёл. А сердце трепетало от воскресших бабочек в животе, пускающих волну мурашек. — При желании ты можешь сделать всё. Ты отличаешься упорством и целеустремлённостью. Слушай всех сколько угодно, но поступай так, как хочешь только ты. У тебя обязательно всё получится. Ты намного сильнее, чем можешь подумать. — Ты будешь рядом? — Арсений повернулся всем корпусом, глядя на Антона по-детски наивным взглядом, жаждущим тепла, ласки и поддержки. — Конечно, мальчик мой! — Антон расплылся в сладкой, как карамель, улыбке. — Я буду твоим самым преданным фанатом, который следил за тобой с самого начала пути. Представь, ты станешь знаменитым актёром, тебя будут приглашать на главные роли в кино, которое станет известно всему миру! — Арсений посмотрел на Антона, возвращая ему мечтательную улыбку. Рассмотрев его красные щёчки и нос, брюнет коротко выдохнул, опустился к нему на снег. Рука затряслась сильнее, а в груди кольнуло. Одну ладонь попов прячет в карман, а другую, дрожащую, с бокалом опускает на уровень бедра. Глаза зажгло, но Арсений пытается это скрыть и продолжает широко улыбаться и кивать, внимая словам Петра Николаевича. — Продолжишь свою творческую карьеру, будешь только расти и расти в этом направлении. Театр — это твоё, — говорит он с такой гордостью и уверенностью, что у Попова сбивается дыхание. Он быстро подмигивает и поворачивается ко всем. — Я всех сердечно поздравляю с наступающим новым годом и желаю всего самого хорошего! За год нашей работы вы не просто играли плечо к плечу, но и дружба ваша становилась крепче, а наша творческая семья сплочённой. Спасибо, что вы питаете любовь к театру и не перестаёте репетировать и играть! Мне приятно с вами работать! С праздником, мои дорогие Актёры! — На последнем слове он делает особый акцент, вкладывая в это слово с большой буквы всю ту признательность, что теплится в его сердце, веру в каждого, гордость за своих ребят, и конечно же любовь к ним и их сердцам. — Если так всё и будет, то я, может быть, смогу получить Оскар. — Арс, не говори «если»... Ты его обязательно получишь! Антон в него верил. Дал мотивацию и веру в себя, силы вернуться в искусство. Все поднимают свои бокалы вверх и гримёрка заполняется хоровым улюлюканием и машинной сиреной, возгласом «ура!». Попов отгоняет от себя Антона и возвращается в вечер. Слышится звон бокалов в процессе чокания. Чтобы обойти всех, с кем Арсений наиболее хорошо общался — семья семьёй, но и люди в ней разные, и не все ко всем относятся с трепетной любовью — стукнуться посудой и выразить слова благодарности, у Попова точно ушло минут пять. А у Шалфеевой на это ушло добрых минут восемь, уж очень общительный она человек, за общением с которой тянутся ребята. Женя осталась на эти пять минут одна, но их хватило, чтобы она завела знакомство с тем самым уже четырнадцатилетним Ваней и с одним из близнецов. Вероятно, Никитой. Они стояли там, где Попов и Шалфеева оставили Бондарчук. Женя довольно приветливо с ними общалась. Ваня протянул ей свой бокал, но та вежливо отказалась. Это абсолютно не дело Арсения, конечно, но почему-то эту ситуацию он переводит на себя, ставит себя на место Серёжи, если бы тот увидел эту картину. Конечно, очень и очень рано говорить о какой-то симпатии Жени к одному из парней — ну, в самом деле, неужели Бондарчук нельзя завести новых знакомств — но почему-то именно тот факт, что она болтает мило с парнями, которые, скорее вероятно, первые к ней подошли, немного волновал Арсения. Попов вернулся к девушке Серёжи, не прерывая образовавшийся в четвёрке диалог. Пошла новая тема, и вот тогда Арсений вступил в разговор. Однако, он был не долгим. Подбежала Настя и предложила выйти в красиво украшенный холл, чтобы сделать пару фотографий. Она даже какую-то группу людей набрала, желающих сделать новогодние фото. Настю окликнул Саша, поэтому девушка была вынуждена отучиться. Но она успела бросить: «Дождитесь меня, я сейчас подойду». Ваня и Никита тоже попрощались, удаляясь к другим ребятам. — Мне стоит об этом беспокоиться? — Арсений заслонил обзор Жене, куда она смотрела вслед мальчикам, вопросительно выгнул бровь, смотря более, чем серьёзно. — Ты меня за кого принимаешь? — Обескураженно спросила Женя после некоторого молчания, сложив два и два. — И что, ты теперь Серёже будешь писать? — Нет, Жень, я просто... — Он устало выдохнул. — Я переживаю за него... — Если ты думаешь, что я начну что-то мутить с первым встречным-поперечным, пока я состою в отношениях, то ты ошибаешься... И меня это задевает... — Призналась честно. И говорит она при этом абсолютно спокойно, не повышая голос, не плюясь ядом. Этим она и сбила с толку Попова. Бондарчук только звучит разве что печально и тупит глаза в любую точку лица Арсения, теребя пальцы, но не в глаза. Хотя ранее спокойно устанавливала крепкий, уверенный, долгий зрительный контакт с парнем. — Ты сам мне вот говорил, что если я хочу попробовать влиться в актерскую среду, то нужно пробовать, а с чего начать, если не с знакомства с самими актёрами? — Ты права, прости... — Они первые подошли, я в них глазками не стреляла. — Жень, я извинился... — Попову крайне неудобно. Ему хочется провалиться сквозь землю, зарыться на дно, пропасть без вести, лишь бы не чувствовать себя таким глупым и легкомысленным. Он пытается исправить ситуацию и тянет мизинчик для примирения, робко улыбается. Женя смотрит на детский жест пару секунд, после чего и её губы трогает улыбка. Она снова смотрит прямо в глаза Арсению и тянет мизинец в ответ. Попов переплетает их и начинает короткие движения вверх-вниз под слова: «Мирись-мирись и больше не дерись. Пусть кирпич ломается, дружба начинается». Женя заливисто смеётся, но пальца не убирает. — Ты середину потерял, Арс. — Ритуал примирения не завершён? — Заговорищески спрашивает парень. — Нет. Давай я. — Она вскидывает глаза к потолку, вспоминая текст. Коротко кивнув, она начинает. — Про кирпич давай вместе, а потом мизинцы в небо, хорошо? — Попов улыбается и переводит взгляд на скрещенные пальцы со всем вниманием. — Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись. Если будешь драться, то я буду кусаться. А кусаться ни причём, буду браться кирпичом, — она поднимает глаза на лицо Арсения. — А кирпич ломается, — подключается Арсений, ловя на себе шоколадные глаза. — Дружба начинается! — Вместе проговорили они. Девушка улыбается ещё шире и мизинчики взмылись к небу, размыкаясь. — Теперь завершён. Пошли уже, нас Настя дождалась. — Пошли-пошли, — они двинулись к выходу из гримёрки. — Арсений. — Девушка остановилась в дверях, привлекая к себе внимание, словно что-то забыла сказать. — Я думаю, Серёжа ценит твою заботу и беспокойство. — Попов кивает и пропускает Женю вперёд. Первые фотографии были сделаны на фоне зелёной ёлки — белая показалась друзьям странной, но фотки с ней тоже будут. Настя вручила свой телефон с хорошей камерой Жене и попросила сфоткать её с Арсением. Сначала они сделали серьёзное фото, как на паспорт, но каждая последующая фотография была теплее предыдущей, Попов и Шалфеева уже откровенно говоря дурачились, обнимались, а Женя, хихикая, ловила в кадры каждую их улыбку и прищур глаз. Дальше уже Арсений фоткал девушек. Их фотографии в основном были серьёзными, для инстаграма. Однако и весёлые и уютные тоже были. В игре на камеру были задействованы длинные рыжие косички Насти, в каком-то кадре Женя обхватила голову подруги двумя руками и прижала к своей щеке, как ребёночка. Неожиданно для Арсения Бондарчук чмокнула в щёку Шалфееву — этот кадр был успешно пойман — а Настя вошла в кураж, повернула голову к девушке и они слились в лёгком поцелуе. Попов с испугу наделал даже несколько кадров. Девушки смеялись открыто над реакцией парня. Следующая череда фотографий была совместная втроём. Настя попросила одну из девушек, что стояли неподалёку, сфотографировать. Арсения поставили в середине. — Обнять вас можно? — Спросил он. Ответом послужило согласие обеих девушек. Арсений кладёт руки им на дальние плечи и улыбается в камеру сначала просто, а в следующий кадр попала и улыбка во все тридцать два. Настя прижалась к Арсению ближе, и он позволил себе положить руку на её талию. Сердце дрогнуло, ладошка охладела. Рука на плече Жени осталась на месте. Ещё пара серьёзных фото, потом улыбчивых с реакций друг друга, несколько дурашливых. Испробовав ещё пару локаций, в том числе и фото в зеркале, ребята вернулись в зал, поскольку заиграла музыка, а это повод устроить вечеринку. Зал погрузился во тьму, но её разрезали разноцветные огни прожекторов. Сцена заполнялась теми, кто чувствовал потребность заключить себя в объятия танца. Арсений сначала скованно ловил ритм: то ли песни были не те, то ли само тело не желало танцевать. Настя и Женя уже давно пустились в пляс, просто пели песни, на которые тело не отзывалось танцем. Попов пробовал потусить с парнями. Те скорее просто дурачились и устраивали споры по любой теме, делали ставки. Арсений участвовал. Он сожалеет, что ставки были на словах, а не на деньгах — он бы разбогател. Через какое-то время он вернулся к девочкам, когда песни начались более живые и ритмичные, а не всякое бабье нытье. Косички Насти и завивка Жени растрепались, но грустнее девушки от этого не стали. Они втроём жёстко чувствовали треки и дёргались под них, хихикая друг с друга. Придумали и начали эстафету: повтори за мной — в рамках которой один показывал движения, двое повторяли. Первым был Арсений. Его движения попадали под ритм музыки, были довольно сдержаны, в его особом стиле, но выглядели органично и уютно. Девушки повторяли. Песня переключилась: очередь Насти. Её танец был более энергичным, повторить его было сложно, ведь девушка, весь вечер влечённая эмоциями, бьющими через край, активничала так много, что это даже для неё перебор, а эта избыточная энергия внутри требовала выхода. Отсюда и такой характер танца. Как говорится, пили одинаково, но накрыло по-разному. Кажется, шампанское было не такое уж и алкогольное. Даже резинки с волос слетели и где-то затерялись, а красивые косы расплелись. Кажется, девушка даже забыла, что показывает движения, настолько самозабвенно она отдалась танцу. Однако, музыка снова переключилась и эстафетная палочка перешла Жене с потным затылком. Попавшаяся ей песня была более мелодичной и плавной. Танцевала она соответствующе. Как музыкант, Женя чувствует музыку по-другому, более чутко и раздробленно, обособляя инструменты друг от друга, но при этом слыша единую композицию. Она хорошо ловила ритм, размеренно двигалась, прикрыв глаза и отдавая тело языку музыки. Ей была присуща женская пластика и грациозность движений, плавность линий и изгибов тела. Арсений такую приятную глазу красоту повторить не смог, поэтому двигался в своём стиле, но не мог оторвать восхищённый взгляд с девушек, переводя глаза с одной на другую. Настя, вылившая всю энергию в свой подвижный танец, сейчас танцевала гораздо спокойнее и гармоничнее, ничуть не хуже Жени, но с явной тенью усталости. Она медленно откинула голову назад, прикрыв глаза, а её волнистые из-за плотных косичек рыжие волосы красным огневым водопадом, спадая за её спину, переливались в полумраке. После эстафеты ужасно хотелось пить. Даже отдушина в виде спокойного танца Жени не способствовала удалению жажды после расколбаса Насти. Немного передохнув и обсудив сторонние темы за кулисами, они вернулись на сцену. Пошла «классика». — Будем петь! — Заявили девушки. Женя поставила телефон на декорацию, установила его горизонтально примерно на уровне их голов. Они пели всё, начиная с Лепса «Рюмка водки на столе» — Настя потрясающе смешно отыграла роль пьяного человека с разбитым сердцем и рюмкой в руке —, перетекая на Меладзе «Иностранец», «Салют, Вера» и Лазарева «Семь цифр» — Женя оторвалась по полной, Попов был вахуи —, «В самое сердце», «Снег в океане»— на этих двух песнях больно было всем —, заканчивая Пугачевой «Айсберг» и « Любовь, похожая на сон» — под вторую был серьёзный медляк, на который Арсений пригласил Настю; Женю приглашали, но она мягко отказывалась, снимая ребят. В промежутках были и другие легендарки, но на камеру засняли перечисленные. А под Егора Крида «Самба белого мотылька» ребята шутки ради распределили роли мотылька, огонька и самого лирического героя. Слишком весёлой прошла интерпретация строк про любовь к ярким цветам, как бабочка порхала; даря поклонникам цветы, сердце никому не обещала; как мотылёк летел на огонёк; как парень не сильно, но обжёг, а она недолго, но любила. Всё было снято на видео, которое ещё много раз потом они будут пересматривать вместе, да ещё и Серёже покажут и будут смеяться, как в первый раз. И поржали, и поплакали, и просто кайфанули от вечера. Были и многие другие песни, но финальной была «Седьмой лепесток» в исполнении Антона Токарева, во время которой ребята с чувством пели, изображая трагедию лирического героя, но после которой было объявлено окончание дискотеки. Уставшие до одури и без задних ног, ребята оценили свои силы, и Женя позвонила родителям, попросив приехать за ними. Арсений в лучших манерах помог девушкам надеть куртки, подержал букет, пока Настя прихорашивалась в зеркале, открыл дамам двери. Женя села на переднее сидение, а Арсений с Настей на пассажирское позади. Бондарчук спокойно разговаривала о чем-то с мамой, женщина задавала ребятам вопросы, но видя, насколько они устали, после вела диалог только с дочерью. Арсения сморило в сон через пару минут после начала пути, а разбудили его, когда повернули к дому Поповых. Насти рядом уже не было. Поблагодарив на словах за доставку и пожелав счастья в наступающем году, а Женю отдельно за вечер и приятную компанию, парень вылез из машины. Помахав на прощание семье Бондарчук в неполном составе, Арсений обернулся и ослеп. Он совсем забыл, что утром они с отцом повесили эту красивущую гирлянду, что светила ярче маяка. Он улыбается, ведь действительно этим днём попал в настоящую новогоднюю сказку, полную волшебства. И заканчивается его путешествие вот таким замечательным внешним видом лома, украшенного к празднику. К слову о маяке, Попов пару раз о нём вспоминал, но совладал с собой, не поддаваясь печали, ведь от неё нет толка. Именно это позволило ему оторваться от души, не жалея себя для эмоций, не прогибаясь под режущими шею мыслями, не портя вечер ни себе, ни Насте с Женей. Арсений быстренько отчитался перед родителями о своём походе в театр, сходил в душ перед сном, принял лёгкий ужин в приятном одиночестве после насыщенного вечера. Зайдя к себе в комнату, он немного опешил. Свою берлогу украсить он забыл. Для поддержания настроения парень составил плейлист, состоящий из песен, под которые он с девчонками отрывался этим вечером, и принялся украшать комнату на ночь глядя. Вдоль потолочного плинтуса он в первую очередь наклеил светодиодную ленту. Комната озарилась ярким голубым светом. Цветы с крепкими стеблями были бережно украшены мелкими ёлочными шариками. На столе красовалась маленькая, размером с голову, пушистая искусственная ёлочка, на ней переливалась огоньками короткая гирлянда, висели такие же маленькие шарики, как и на цветочках. Окна, как и предполагалось, украсились фирменными снежинками. Бумажки ещё остались, поэтому Арсений с трудом, но нашёл иголку с ниткой и, пользуясь своими базовыми навыками работы с колющим предметом, на доброе слово пришил снежинки за края к шторкам. Мишура взлетела на дверь, подобно той, что висела на кухне. Объёмный плакатик с Дедом Морозом был прицеплен к лицевой части двери, а со стороны коридора — венок. Дом был украшен довольно многим числом венков с колокольчиками и ленточками. Арсению и его маме нравится этот атрибут. Не остались без внимания и полки, шкаф, зеркало, рабочий стол. Закончив с украшением комнаты, Арсений устало лёг в кровать. На место горящих эмоций пришла усталость, накрывающая с головой и маячащая во всём теле, и тупая тоска, ласково поглаживающая грудь. Попов узнал это чувство и его причину. Пятнадцать минут назад парень не хотел, чтобы этот прекрасный и по-новогоднему уютный вечер заканчивался, и наступал новый день с сладким и одновременно кислым — ведь хорошо проведённое время ушло, к сожалению, в прошлое — послевкусием предыдущего. А теперь, понимая, что мысли снова возвращаются к Антону, Арсений хочет скорее заснуть, пока его не накрыло, а кудрявый парень не заполнил сто процентов мыслей. Попов не знает, когда это закончится. Когда он перестанет сожалеть о том, что всё так сложилось, перестанет чувствовать боль и опустошение, оставленные Антоном. Когда под закрытыми веками перестанет видеть его зелёные глаза и кошачью улыбку, румяность круглых щёк. Арсений ногтём скребёт подушку рядом с собой. Пустую. И вспоминает, как оставался у Антона на ночь, а тот приятно копался в волосах длинными пальцами, согревая лоб своим дыханием. — Арс? — Что? — А можешь как-нибудь принести ту штуку для глаз? С запоздалой реакцией Арсений ответил: — Зачем тебе это? — Ну... Я бы тоже хотел так накраситься. Ой, не важно короче. Принесёшь или нет? — Я принесу не только карандаш. — Арсений снова поцеловал парня в шею, почти засыпая. — Мне так хорошо с тобой... — Он на мгновение замолчал, прижался ближе. — Я люблю тебя, Антон. Антон ничего не ответил, перебирая локоны медленно и нежно, иногда накручивал пряди на палец Антон ничего не ответил. И Арсений понимает, почему. — Не любил, поэтому и не говорил. — Попов шипит, сжимая зубы и закрывая глаза. С ресниц упали горячие слёзы, стекая до подбородка, по шее к ключицам. — Мне, блять, больно, Серёж... — Он начинает беспомощно рыдать. А сейчас он сдерживается. Арсений точно не хочет всё забывать или придавать этим воспоминаниям ненависть и отвращение. Он не понимает, почему не осуждает Шастуна за эту ложь, бьющую ниже пояса очень больно, очень неприятно. Это ранило очень серьёзно. Его не получается ненавидеть, любовь какого-то чёрта сильнее, даже если эту любовь не заслуживают. Брюнету обидно, он неистово зол, его разрывает изнутри каждый чёртов день, в нём умирают частицы остатков разбитого сердца от воспоминаний, и боль не утихает. Но ненависти нет, несмотря на то, что с ним так подло поступили. Её нет, хотя она должна быть. Её заслужили. Казалось бы, о чём жалеть, если всё было не по настоящему, чувства Арсения не принимали всерьёз. Но для Попова их отношения были настоящими. Он чувствовал, он любил, он дорожил. Арсений был в отношениях настоящим. Шастун отвратителен, но Попов в это не верит. Он знает, что это не так. Он чувствует, что во всей этой ситуации не хватает ещё какого-то пазла. Но боится, что заблуждается. Он хочет принять сложившуюся ситуацию, простить Антона, отпустить его, но снова быть с ним — если чисто в теории — нет. Хочет вдохнуть свободу полной грудью с улыбкой на лице «Я больше не чувствую тяжести от мыслей о тебе». Время лечит? Заставляет свыкнуться с болью и жить вместе с ней? А ещё Арсению очень хочется поговорить с парнем. Но не уверен, что Антон хочет того же, что ему это вообще нужно. Да и сам Попов ещё не готов к этому, не провёл рефлексию, не посмотрел на ситуацию с разных сторон. Ему по-прежнему больно. Прошла неделя, и было наивно надеяться, что за это время станет легче и всё пройдёт, как недавний грипп. Арсений пробует перенаправить свой поток мыслей к событиям вечера, детальному воспроизведению выступления, отдельных кадров, пойманных улыбок и красоту людей, даже случайно попавшихся на глаза. Он вспоминает танцы, лица подруг и то, как они кайфовали от обстановки. И внутри теплилось возвращающееся чувство радости. Арсений заснёт с улыбкой, а на протяжении всего сна ему будут попадаться на глаза множество различных элементов зелёного и огненно-рыжего цвета. И оба цвета ему будут знакомы, он их разделит на высокого парня и сияющую девушку.