Кошки так не ранят, как людишки иногда Тёплый кот меня утешит, ляжет на больное место, И усну я, обнимая тёплого кота.
Flëur — Тёплые коты
Март
Для Антона утро первого марта ознаменовалось внезапным предложением Павла Алексеевича принять участие в городском конкурсе сочинений. — Предложите кому-нибудь другому, — сонно отмахнулся Шастун, не задумываясь. — В школе, думаю, достаточно писательских талантов. — Попов тоже участвует. И Фроловой ещё предложу. И десятиклассникам. — Павел Алексеевич, ну, какие конкурсы?.. — Устало взвыл Шастун. Только конкурсов сочинений ему и не хватало, чтобы забить своё время максимально. — Вы мой словарный запас вообще оценивали? — Шастун, свой словарный запас недооцениваешь ты. У тебя хорошие сочинения. Ты стабильно их пишешь на четвёрки, но я знаю, что можешь и на пятёрки. — Нет. С чего вы так решили? — Антон, ошибку в слове «поезд» даже самый пьяный человек не допустит. Тема сочинения ведь несложная. Попробуй. Буквально две странички написать. — Да обалдеть! — Не обалдевай. Ты можешь и больше, если поймаешь понравившуюся мысль и распишешься. Дай волю своей фантазии. Можешь использовать даже свои хитрые объёмные формулировки при описаниях. — Вы же не разрешаете. — Потому что и мне бывает лениво проверять глубоким вечером твои километры одного предложения. Даже Набоков не выдержал бы. Для конкурса можно. Если сочинение выиграет в городе, или займёт призовое, то его на область отправят. Шастун, пробуй. — А за полугодие поставите пятёрку? У меня спорная в аттестат на данный момент идёт. — Я поставлю тебе две в журнал. — Две на смерть! Давайте три — на счастье. — Не наглей, Антон. Будешь мне домашки писать добросовестно — будешь получать пятёрки и вытянешь балл. Я тебе всегда говорил, что ты способный, но почему-то делаешь всё средненько. — Чтобы на шею не сели. — Твоё сочинение может уверенно претендовать на первое место. Вспомни, как высоко оценивали жюри твои сочинения в пятом классе, шестом. Ты тогда активно участвовал в писательских конкурсах. Сейчас ты пишешь намного лучше, чем Антося, только поднявшийся в среднюю школу на второй и третий этаж. Слышать такую похвалу приятно, безусловно, но Антон чувствует, как лапша липнет к ушам, с неё капает дешёвое бесцветное масло, подобное тому, что было у Арсения в контейнере с рисом, который он купил, пересилив себя, ведь «в чебуречных всяких он не собирается себя травить». Но кушать ему тогда хотелось очень, все достойные кафешки закрылись, а идти в другой район было лениво, так что пришлось. И ему не понравилось, а Антон очень сомнительно смотрел на это стрёмное масло, от риса шугался, пережёвывая беляш. Надеялись оба, что не из котёнка — Арсений слишком стереотипен в таких вопросах, а Антон склонен ему верить. К слову, Попов действительно оставшийся тот вечер сидел в обнимку с унитазом Серёжи и пачкой активированного угля в руке. — Меня Попов с потрохами сожрёт, если я обойду его, — последний козырь в рукаве Антона. — И ты будешь в этом не виноват. В общем, жду сочинение к понедельнику. Иначе матери позвоню. Антон хотел вставить слово и пожаловаться на несправедливость и принуждение, но Павел Алексеевич зацепился за проходящего мимо Станислава Владимировича и задал отвлечённый вопрос, не дав школьнику и рта открыть. Под руку с директором классный руководитель уходил всё глубже в коридор под пристальный взгляд Шастуна. Ещё только первый день весны, до мая далеко, а зеленоглазый уже безбожно устал учиться и на постоянной основе хотел спать. Мог заснуть в любых условиях: когда его голова тяжело касалась мягкого ворса кофты на плече Оксаны; текла слюна в кабине туалета, пока он прогуливал нелюбимую химию; во время первой пары истории с восьми утра на жёсткой парте, изрисованной корректором в неприличных записках и рисунках. Из-за огромного количества домашнего задания по каждому предмету — гимназия, что вы хотели, — тренировок, домашних дел и дороги туда-сюда, Антон не успевал вечером готовиться к экзаменам, на которые, тем не менее, старался делать упор и уделять больше времени. Он делал по школе всё, потому что за два месяца нахватался плохих оценок из-за пренебрежения уроками и давлением от рутины и массы дел. Устраивал себе сон час-три. А там уже не до домашнего задания, потому что надо готовиться к экзаменам. Даже рисовашки свои забросил, несмотря на горящее желание вывести карандашом что-нибудь новенькое. Руки так и чесались — на полях тетрадок появлялись небольшие узоры и фигурки, выдуманные человечки разных-разных внешних видов. Антон за три урока биологии нарисовал целую серию эльфийских парней и девушек-воинов и с длинными стройными ногами и непропорциональными такими же длинными руками. Каждый персонаж отличался количеством точек-знаков на щеках и формой огонька на макушке, длиной и формой ушей, но, в целом, сохранялись общие черты при составлении образа. Когда-нибудь парень сядет основательно за эту серию и перерисует качественнее, выполнит работу в цвете. Комикс? Антону нужен будет сценарист и генератор идей. Один он не вывезет такой формат. В последнее время Шастун выполнял все необъятные задачи спидраном. Приступить к вебинарам получалось только к полуночи, а голова касалась подушки ближе к трём ночи. Подъём стабильно в семь утра под угрозой опоздания. И это только март! Его начало, точнее.
***
Утро первого дня весны встретило Арсения неприветливо: в комнате гуляла прохлада, на кухне стояла непривычная тишина и отсутствовал готовый завтрак — нонсенс. Родители проспали. Мягко касаясь голыми стопами жёсткого ворса ковра в коридоре на втором этаже, неприкрыто зевая, сын прошёл в их спальню, чтобы разбудить. И получил за это испорченное настроение: отец был недоволен неосмотрительностью супруги и подгонял её и Арсения собираться быстрее, много ругался. Попов-младший сразу отказался ехать с ними, понимая, что дорога до школы не будет лучше, а настроение будет точно хуже. Словно за последнее время оно хоть немного поднималось выше отметки «нормальное». — Сень, опоздаешь, — в ответ сказала мама, застёгивая серёжку второпях. — Я распределил своё время. Не опаздываю. — Врёт. Опаздывает, ещё как. Но предпочитает собраться в тишине, не спеша, плотно позавтракать, пока есть редкое желание. Может, музыка поднимет настроение. Или созвон с Настей, которая свалит с истории в туалет на пару минут. Попов пропустит первый урок, Земля не схлопнется. Физкультура. Кто в одиннадцатом классе вообще на неё ходит? Тем более на первую. Ну, побубнит классный руководитель, напишет Арсений объяснительную, станет всем легче. Дом за считанные двадцать минут опустел. В нём остался лишь Арсений, закипающий чайник. Тишина после громкого хлопка двери и причитаний приятно заполнила комнаты и сняла с ушей тяжёлый груз. Через сорок минут дверью хлопнул и брюнет, доставая наушники. Первое марта. Первый день весны всегда ассоциировался с чем-то тёплым и по-детски любимым и долгожданным, какой долгожданной может быть первая замёрзшая лужица после заморозка осенью, в которую прыгаешь с удовольствием, желая разбить тонкую льдину на множество осколков с приятным хрустом. Арсений перед этим всматривался в получившийся за ночь узор, видя в тонком, грязном зеркале свои горящие глаза. Долгожданным, как первый снег, который через пару часов уже растает, словно и не выпадал. Долгожданным, как первый поцелуй с тем самым человеком, о котором думаешь перед сном, и с мыслями о котором просыпаешься утром, хранишь свои чувства к нему под замочком, не показывая никому, но грея в руках в одиночестве, вглядываешься и рассматриваешь со всех сторон, любуясь и любя. В детском воображении Арсения март всегда и сразу наступал внезапно солнечным и тающим, тёплым и сырым. Но на деле было не так. Но, видимо, в этом году погода решила подыграть юному Арсению, вопреки материнским обломам. Первое марта радует ярким солнцем, мягким небом и безветренной погодой. Нет-нет, да всё же тают сосульки на крышах, прокапывают в снег. Надолго такая спокойная погода не задержится — по прогнозам, со дня на день снова бразды правления возьмёт похолодание. Ну, а пока подставляй к поголубевшему небу лицо, по-доброму соскучившееся по тёплым солнечным лучам. Улыбка растянулась на сонном лице, губа с секундной колкой болью надорвалась — обветрена, ведь привычка облизывать её была перенята от Антона ещё несколько месяцев назад, а использовать бальзам для губ Арсений перестал. Он не выдержит очередных обманчивых поцелуев от Шалфеевой. Март — это уют, это нежность и цветение людей. Слабое, но всё же цветение… Арсению очень нравится словосочетание «мартовские коты». Что-то про любовь, наверное. Парень представил беспризорных котов, встречающихся на тёплой трубе. Как они держатся друг за друга переплетёнными хвостами и трутся мордочками, грея друг друга своей любовью, встречают март вместе, может, на крыше. И от этого тепло. Арсений задумался: конкретно коты могут испытывать друг к другу чувства, хотя бы чем-то похожие на любовь и доверие? Попов соврёт, если скажет, что в мыслях о котах он не подумал об Антоне, не представил его довольную чеширскую улыбку. Тоже любит, когда за ушком чешут и прикармливают, пока лежит, раскинув свои длинные конечности на узком диване. Кудрявый — та ещё попрошайка с большими зелёными глазками, но Арсений прикармливал эту котяру не просто так, а за поцелуи. На таких условиях он был готов кормить Шастуна постоянно, а Антон был не против столько есть и целоваться. Попов и не заметил, как от ямочек на щеках свело лицо, а всё вокруг стало спокойнее и приятнее душе и глазу, напряжение и обида на отца исчезли. Арсений невесело выдохнул. Он скучает по Антону. Сильнее, чем предполагал. И принимает этот факт без сопротивления, подставляя лицо не только под солнечные лучи, но и под кулак кого-то там, кто отвечает в этом мире за наказания из-за проёбов людских.***
Первое марта. Всемирный день кошек.
«Мартовский кот» — знакомое выражение? Оно возникло потому, что в первый весенний месяц начинаются концерты усатых-полосатых. В пору оттепели и пробуждения природы все живое начинает активничать, но особенно чувствительны к наступлению весны любимые коты. Арсений думал, что мартовский кот — это что-то нежное, связанное с оттепелью, возрождением чувств после долгого и некомфортного сна, обрамлённого суровостью зимней природы и жизни без особых радостей. Он оказался разочарован ответом гугла. Тем не менее, в связи с этим, как никак праздником, Арсений залил в инстаграм фотографию с котом Антона, к которому до сих пор питал особые чувства. Ладно, к обоим котам, рыжая ведь смогла добиться расположения Попова. И подписал в углу: «Покормите своих котиков в их праздник. Не забудьте от меня поздравить!» Арсений отогнал мысль о том, что сделал это только для внимания Шастуна и сытой Перси. Усмехнувшись этой сторис, Антон сёрбнул чай с лимоном — Шастун пропустит не только физкультуру, но и ОБЖ, — отложил телефон и полез в холодильник. Как только два кусочка докторской колбасы оказались отрезаны от палки, Шастун подозвал к себе Персю. Торжественно поздравил свою рыжую любимицу с настоящим кошачьим праздником усатых, погладил за ушком с очаровательными чёрными кончиками, вручил ещё ломоть со словами: «Это лично тебя Арс поздравляет. Надеюсь, ты его помнишь». Перся не поняла, что к чему, но отказываться от колбасы не стала, сразу же приступив к ней, как только учуяла лакомство в руках хозяина. Антон сфотографировал ластившуюся к руке кошку и тоже залил в инсту, подписав: «Кошка отмечает, и ей даже перепала — по наставлению, — двойная праздничная порция наинежнейшей докторской». Пока занимался публикацией, отрезал и себе ломоть, закинул в открытый рот, опираясь поясницей о тумбочку, на которую следом запрыгнула Перся и приковала взгляд к куску колбасы в руках парня. Она не отличалась скромностью, поэтому нагло прошла к руке Антона и с мурчанием коснулась лапкой его пальцев. Шастун сжалился и недоеденный кусок передал кошке, поцеловал её между ушей и с нежной улыбкой почесал ей шею. Довольная Перся ластилась к руке с прикрытыми глазами. Было бы неплохо ей ещё молока налить. В списке тех, кто просмотрел сторис, одним из первых был Арсений и оставил реакцию. На это и был расчёт. А вообще, Антону приятно, что Попов выложил в свою сторис не какую-то чужую кошку, а его, Шастуна. И эту фотографию сделал Антон на своём балконе. Он невесело отложил заблокированный телефон, повернув голову на Персю, жадно доедающую колбасу. Арсений знает, как сделать больно ненавязчиво. — Антон, ты почему ещё не собрался? Снова прогуливаешь? — На кухню прошла мама. Сейчас она сделает чай, выпьет его и отчалит на работу. — Мам, физра… — Поморщился Антон. — И что? Можно не ходить на неё, если она первым стоит в расписании? — Да! А вообще, у меня уважительная причина, — деланно выпрямился Шастун, заявляя о том, что он не какой-то там прогульщик, а заложник обстоятельства. — Да? Какая же? — Поддерживая манеру сына, спросила женщина. — Кошку убери с тумбы, я на ней готовлю так-то. — У Перси сегодня праздник, — кошка облизывала лапы, и по просьбе мамы Антон взял её на руки и начал ласкать. — Всемирный день кошек, вот я её и поздравил. Отрезал колбасы. Мама смерила его недовольным взглядом. — Перся ест элитный корм, ты ещё колбасой её кормишь? Не жирно ей? Антон… — Ну, мам… — Антон посмотрел на маму из-под бровей, улыбаясь и поднимая Персю ближе к своему лицу, а-ля «мам, смотри, какая хорошая, ну, как не порадовать это чудо, которое, между прочим, и ты любишь тоже». — Праздник же! — Закрываю на это глаза, просто потому что сегодня особенный день у кошки, и радуюсь, что он раз в году. За колбасой, значит, сегодня идёшь ты. А про прогулы вечером поговорим. — Понял…***
Март — это день рождения. Попов его не любит отмечать. Он считает его больше семейным днём. Не отмечает лет с семи наверное, когда отец впервые не смог присутствовать на празднике. Не смог он, и не смогли другие, высасывая из пальца какие-то причины, а порой и прямо говоря, что тупо не могут. На следующий год снова. И снова. И… В голосах и поздравлениях слышалась вынужденная радость и еле построенная последовательная речь. Звонили и под вечер, первым делом говоря: «Арсений, забыл совсем, что у тебя день рождения!» От этого было некомфортно и неприятно. Арсений не обижался, но и не был сердобольным. Лучше никак, чем вот так неискренне, из-под палки, чтобы оправдать себя и поставить галочку на пункте «поздравить Попова» в плане под названием «Я хороший человек». Гиперболизированно и критично, но всё же, всё же, всё же. В первые три таких дня рождения было горько, на языке к вечеру чувствовался осадок разочарования от неоправданных надежд и пустых ожиданий. Мать печалилась от такого холода сына к собственному дню рождения, но ещё с вечера торт покупала, а утром, вырывая Арсения из тягучего сладкого сна, отвешивала поздравления и дарила подарок. Потом все привыкли, и не отмечать, как раньше, стало чем-то само собой разумеющимся. Для Арсения было важно в этот день находиться в семейном кругу, когда отец первым толкал праздничный тост, по-взрослому смотря в детские искрящиеся глаза мальчишки, который всегда желал к себе более серьёзного отношения, общения на одном уровне. День рождения — это про сильно зажмуренные глаза в и без того тёмной комнате, в сладостном предвкушении увидеть перед глазами любимый шоколадный торт с горящими свечами, который мама аккуратно и неторопливо выносит с кухни под шепотки родственников и гостей. Подсвеченное слабым пламенем свеч лицо мамы, сияющее самой любимой, искренней и доброй яркой улыбкой. Ярче тех самых свечей. Это про искорки, летящие из материнских глаз и поддерживающие горение рельефных свеч, количество которых с каждым годом увеличивается ровно на единицу. Это крепкий хлопок по хрупким мальчишечьим плечам от дедушки и уверенный кивок отца в сторону торта с напоминанием о том, что нужно загадать желание. Это завистливые взгляды друзей, ведь днюха не у них, подарки не для них, и свечи задуют не они. Это, в конце концов, щёки, налившиеся румянцем от переполняющих эмоций, болью от долгой, детской, искренней улыбки с самыми настоящими милыми ямочками. Это про беглые беспорядочные мысли и непростой выбор: что же загадать на этот год из всех своих многочисленных хотелок и мечт? День рождения — это про с замиранием сердца загаданное желание. Это про потушенные дрожащим, но мощным дыханием свечи, последовавшая темнота, которую тут же сменяет свёт комнатных ламп. Это про съехавший праздничный колпак из-за гиперактивной Марины, которая самая первая желала оттянуть брата за уши, и куча аплодисментов всех собравшихся. Потом приятный, но не самый любимый момент: пожелания в сопровождении с получением подарков. Арсению всегда больше нравилось именно находиться рядом со всеми, видеть улыбки, обращённые к нему, чувствовать всеобщую и всеобъемлющую радость на лицах. И было всё же неудобно перед друзьями. Приходилось вместе с ними делать распаковку-чек и играть в своей комнате, пока взрослые отмечали праздник Арсения и болтали о взрослых вещах. Это всё осталось где-то там, далеко. Куда больше никогда не вернуться, не сделать шаг в то самое «близкое, лёгкое, любимое и беззаботное, пахнущее мечтами и наивностью, наполненное странными явлениями, но тем интересными», «где жив дедушка и счастливы ещё молодые родители и бабушка, держащая единственного, самого любимого человека за руку, с которым прошла всю жизнь бок о бок». Того времени даже не коснуться краем глаза. На то оно и время: было здесь и сейчас, а через секунду осталось в прошлом, и никогда не прыгнет в настоящее и тем более в будущее. Оно уходит и забирает с собой часть жизни, людей, отношения с ними, первую двойку, первую и крайнюю ссору с родителями, все радости и невзгоды, все-все переживания. Первую любовь, первый поцелуй, первую боль от разбитого сердца. Всё тянет в прошлое. Может, оно и к лучшему. Что-то тянет безвозвратно, что-то по частям, а что-то всё же оставляет на всю жизнь. Например, опыт, незабываемые моменты и события. Здесь не будет речи про то, что время лечит. Только и остаётся теплиться воспоминаниями, хранить их бережно и трепетно, не позволяя оказаться на задворках памяти в пыли и небытии. Главное не потеряться в ностальгии и скорби по воспоминаниям, твердя «тогда было лучше» и пропуская мимо настоящее, жизнь в котором точно так же уходит в прошлое. Только вместе с этим, даже если жизнь скучна, уходит время в понимании прожитых дней, недель, месяцев, лет. И здесь, опять же, не будет чего-то светлого и обнадёживающего в виде советов и клешированных оптимистичных слов, связанных в слабо мотивирующую, якобы оптимальную и ко всем ситуациям и людям применимую речь. Тем не менее, Арсений в свой день рождения не предавался тоске или угнетению. Днюха есть днюха, и простая мыль о ней, как об особенном дне, заряжала энергией. Этот год не стал исключением, а потому Попов весь искрился счастьем и хорошим настроением с самого утра. На душе послевкусие длинной скатерти поздравления от Насти, Серёжи и Жени в виде долгого видеоролика и километрового сообщения от каждого в личке сверху, заставляющие беспомощно млеть и глупо улыбаться, пока в груди горячо билось сердце. Друзья отправили видео в полночь, как по расписанию. Арсений в ответ записал в их общий чат пятиминутное голосовое с искренней благодарностью и ответными комплиментами индивидуально каждому, хихикая от прочитанных всплывающих в чате сообщений в стиле «он аудиокнигу записывает?», «он уснул с включенным чатом в попытке записать благодарность?», «я быстрее усну, мне кажется, чем дождусь ответа, спать клонит жутко». Арсений бы и на десять минут записал, если бы был жестоким человеком. Попов таким не был, но Матвиенко думал иначе, тут же отправив: «Пиздец. Буду слушать как подкаст или сказку на ночь».***
Антон весь март отсчитывал числа до дня рождения Арсения, и очень боялся забыть о нём в сам праздник. У него такая забывчивость постоянная. И если быть честным, о дне рождении Арсения Антону напомнил телефон с оповещением. Шастун увидел его, когда сонным чистил зубы. А вообще-то засыпал он с мыслями о важном для него событии марта, не считая победы в конкурсе сочинений. Бодрость прилила сначала к щекам, а потом и ко всем остальным частям тела. Антон совсем забылся за своими справочниками и спонтанным желанием отпить чаю в два часа ночи. Ещё и Фроловой позвонил тогда, которая так же не спала до трёх еженочно, перелистывая носом страницы сборника. Забылся, проспал, несмотря на то, что первого урока у них нет по средам. И чтобы выполнить главную задачу дня, он скоро закончил с чисткой зубов, не уделив внимание нижней челюсти, быстро прополоскал рот и умыл лицо. Собрался так быстро, как никогда за свою жизнь перед школой. Этим утром Антон благодарен себе вчерашнему за аккуратность: после школы он сложил аккуратно штаны и повесил на плечики рубашку. Не придётся идти в кофте или мятых вещах. Он терпеливо выдержал душную толпу людей в кофейне, нервно поглядывая на часы. Когда они с Поповым приходили в это уютное заведение, в котором запах кофейных зёрен не выветривался никогда — Арсений предполагает, что в кафе освежитель воздуха тоже кофейный, — никогда столько народу не было. Даже по понедельникам. Причём в этой очереди Шастун стоял последним, и за пятнадцать минут за ним таки никто и не встал. Дождавшись своей очереди и тупя глаза на ассортимент булок и пирожных на витрине, Шастун протараторил заказ, попросил выполнить его быстрее из опасения опоздать на уроки. Девушка за кассой просияла, узнав Антона. И Антон узнал её, приподняв козырёк кепки, расплылся в ответной улыбке. Без Арсения он и не ходил в это кафе, где эту девушку мог увидеть только здесь. Катя подрабатывает в этой кофейне ещё с лета. Так вышло, что она поступила на факультет журналистики, но через год отчислилась — не легло на душу, а учёба оказалась каторгой, от которой девушка так яро мечтала сбежать ещё в школьные годы. Сейчас она работает и активно готовится к экзаменам, чтобы поступить на факультет информатики. Контрастный скачок, но Катя знает, что делает. Наверное. Катя торопливо передала заказ своему коллеге, входя в положение Шастуна, объявила, что уходит на перерыв — из отсутствия очереди, — взяла сборник и ручку. Они прошли к одному из столиков и уединились. Катя любезно поинтересовалась, как у Антона дела, что с учёбой, как Арсений. С ней легко. И не хочется ни лукавить, ни обижать молчаливостью. Антон задал пару ответных вопросов Кате. Она призналась, что заскучала без их утренних приходов перед уроками и в выходные, думала, что они уже не придут никогда, и забыли про неё. Шастун отшутился и пообещал, что впредь такого не повторится. Ещё Екатерина пожаловалась, что у неё запара с подготовокй по профильной математике, и экономическая задача и задание с тригонометрией никак не подаются её пониманию. — Кать, ты вообще не по адресу, — хохотнул Антон, отпив свой кофе. — Антон, ты не помогаешь совершенно, — обречённо прошептала девушка, зачеркнув сплошной линией всё решение задачи объёмом на страницу. — Ну, прости. У меня лучший друг ботаник. Матешу профильную тоже сдаёт. Он добрый, могу его попросить помочь очаровательной девушке решить нелюбимую задачку. — Было бы славно, — Катя уловила комплимент, и в ответ на него лишь благодарно кивнула. — Напиши мне заранее, когда соберётесь прийти, ладно? Затем Антон обмолвился, что у Попова день рождения. Катя просияла ещё сильнее и от себя попросила передать купленное ею шоколадное пирожное с банановой начинкой. Антон считал этот десерт извращением, но помнится ему — и Кате, — что Попов уж очень хотел попробовать. На стаканчике с горячим шоколадом Катя написала небольшое поздравление, а Шастун попросил маркер и нарисовал к чужому солнышку несколько снежинок и мордашку лисёнка. Получив заказ целиком, аккуратно уложенный в крафтовый пакет, обменявшись прощаниями и обещанием навещать Катю чаще, парень покинул кафе и ускорил шаг: опаздывал неприлично даже для самого себя. Но покурить по дороге не забыл. А с лица не пропадала улыбка. Катя каждый раз оставляла тёплый осадок и хорошее настроение. Ради неё действительно стоит ходить в кофейню чаще за порцией милых шуток и тихих сплетен, да и вообще за новостями или новой информацией. За комфортом и уютом.***
С января Арсений медленно, но всё же смог восстановить былое отношение к себе со стороны одноклассников. Он не предпринимал попытки намеренно, но так получалось: где-то в групповых работах, на подготовках к мероприятиям, в простых обсуждениях ему удалось разговориться и своими мыслями и идеями, юмором притянуть одноклассников к себе. Арсению не хотелось придавать этому особое значение и думать за других «а почему так вышло, неужели поняли, что ориентация не влияет на то, какой человек сам по себе?» Вышло, всё вернулось на круги своя, супер. И ему было приятно зайти в класс и получить поздравления от одноклассников, помнивших о дне рождении Попова. Кто не знал, но услышал, тоже поздравил с улыбкой, перенятой от светящегося именинника, отвесили пожеланий. Девчонки даже несколько шоколадок подарили. И Фролова в том числе. Арсению было странно принимать эти сладкие подарки, он настаивал на том, чтобы одноклассницы оставили их себе и съели в столовой с чаем, но девочки были непоколебимы. В знак благодарности, Попов спросил, может ли он их обнять. Может. В столовой Арсений поделился с ними их же шоколадками. Угостил и тех, кто просто попросил — всё равно конфет для класса не принёс. Закончив с раздачей шоколадных долек — самыми любимыми у него были те, на которых был весёлый смайлик, — Попов наконец занял свой стол, где его заждался скучающий Матвиенко. Ему именинник тихонько протянул целую шоколадку. Серёжа выгнул бровь. — Спасибо, Арс, но я был бы не против, если бы ты поделился пирожным, — совсем не намекая, сказал Матвиенко. — Какое пирожное? — Арсений нахмурил брови. Набегавшись с шоколадом и поздравлениями в ушах и улыбочками, он не сразу заметил, что на их с Серёжей столе, помимо школьного обеда — снова нелюбимая рыба, — покоится слоёная любимая булочка с малиновым джемом, желанный шоколадный десерт с банановой начинкой, а в узнаваемом стаканчике — горячий шоколад с тянущейся вверх дымкой. Уголки губ едва заметно приподнялись, ямочка между бровей сгладилась, а внутри потеплело и импульсом по сердцу прошло простое понимание: Антон похлопотал. Если с булкой и десертом было всё понятно, то Попов не понял, где кудрявый раздобыл к пятому уроку горячий напиток. Буквально. Шоколадный, в стаканчике из знакомой кофейни. У них в школе есть микроволновка? Тем не менее. Брюнет опустился на лавочку и взял исписанный стаканчик. Ровный мелкий почерк гласил: «Желаю, чтобы всё было по-твоему: круче, чем в мечтах, и ярче, чем в кино. Всегда и несмотря ни на что! С днём рождения, Арсений! Роковая Кэйт». Арсений давит смешок, но не может избавиться от глупой улыбки. Роковой он её назвал однажды после случая, когда Катя поддержала флирт одного подростка, а потом жёстко отшила его, отдав заказ. Тот парень тогда сильно расстроился, но девушка заверила, что они знакомы, и он это заслужил. В подробности посвящать Арсения с Антоном не стала. С того дня Попов к ней обращался только как к роковой. Ему приятно, что Катя его поздравила. Ещё и на стаканчике. От чего-то Арсению это показалось милым и по-своему особенным. Ну, а на салфеточке рядом с булочкой лежал синий стикер с узнаваемым почерком: «К чёрту анонимность», — и всё же, имени Антон не оставил. Попов и без него всё понял. Следом его взгляд метнулся к столику, где сидел Шастун с Позовым и Фроловой. И наткнулся на встречный: зелёные глаза в жадном и тревожном ожидании следили за реакцией именинника. Счастливая улыбка тонких губ и уверенный кивок с приложенной к сердцу ладонью успокоили Антона, и он облегчённо, рвано выдохнул, опуская напряжённые брови и скрашивая своё лицо нежной улыбкой. Его не оттолкнули, не проигнорировали и не одарили гневным взглядом, а подарок вызвал массу приятных тёплых чувств и любимую улыбку, которую хотелось почувствовать на своих губах, а в голубых глазах снова плескалось светлое море. Не обращая внимание на друзей, Антон проговорил негромко, на расстоянии: «С днём рождения, Арс», — и получил в ответ такое же неслышимое, но по губам читаемое: «Спасибо, Тош». После этого Арсений чуть смущённо опустил глаза на записку, разорвав зрительный контакт. Он счастлив. Очень. И преисполнен радостью до самых краёв, каждой клеточкой тела чувствуя заботу и особое внимание. — Арс, всё круто, конечно, но что там с пирожным? — Вырвал из мыслей лучший друг. — Угомонись, Порося. Одержимым будешь, — Арсений положил стикер на стол и поднялся, чтобы сгонять за двумя чайными ложками. — И куда ты? — Взмахнул ладонью Матвиенко. — Ты десерт будешь жрать вилкой в рыбном соке? — Попов даже поморщился, представив этот вкус на языке. — Рыбу мою можешь забрать, кстати. — А в ответ вмиг загоревшиеся глаза и благодарный кивок. И всё же банановый десерт — это извращение. Но до гастрономического оргазма вкусное, и Арсений вместе с Серёжей после школы заскочили в кофейню за ещё одним. Платил Попов — проставился именинник. А у Кати появилось новое знакомство. И всё было прекрасно в течение всего дня. На хорошей ноте могло всё бы и закончиться, если бы не выпивший отец вечером, отметивший день рождения сына, и невесёлая мама. До Арсения банально доебались по поводу оценок. Он снова почувствовал себя Арсюшей из пятого класса, которого яро отчитали за четвёрки. Сейчас же ещё припоминают негативное влияние театра, который «мешает плодотворному образовательному процессу». Снова завязался старый спор. Брюнет отстоял свою позицию ценой праздничного настроения и осуждённой наивности. Для Арсения же ударом ниже пояса стали слова о его бездарности, как актёра, обесценивание многих лет работы. Да что отец вообще знает о его опыте? Он даже не был ни на одном выступлении своего сына, не видел его на сцене, играющего главную роль. Арсений чувствовал себя ужасно: в декабре он вернулся домой с большими надеждами, и всё было в порядке всё это время, ожидания оправдывались. Чтобы этим вечером бутылка коньяка всё перечеркнула и наплевала в душу, разбивая всё убеждения и уверенность мальчика. И мальчик не знает, что теперь думать в отношении отца, но уверен, что пойти на сближение с ним и прощение не сможет ещё очень долго. Арсений глубоко разочарован. Разочарован ещё и тем, что отец лично не поздравил его за весь праздник. За него это сделала мама ещё утром, подарив подарок за двоих. Видимо, Попов-старший считал, что в этом нет ничего такого. Затем последовал недолгий разговор с матерью на кухне. Она извинялась за отца, убеждая Арсения в том, что на самом деле папа не против увлечения театром, и даже рад, что сын развивается в творческом направлении и увлекается искусством, но переживает за его успеваемость. И слова матери не особо обнадёжили, потому что Арсений был убеждён: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И сколько бы отец не улыбался трезвым, когда речь идёт о главном увлечении сына, сколько бы не сдерживал настоящее невысказанное мнение, он всё равно упрямо и слепо, глухо остаётся при своих взглядах, противится и никогда не смирится, не одобрит. С ужаснейшим настроением, пробившим три дна, Арсений поднялся в свою комнату и без сил лёг в кровать, желая, чтобы этот прекрасный, но с отвратительным окончанием день закончился. Он наткнулся на синий стикер Антона. Долго вглядывался, поглаживая края. И, заметив улыбку на своём лице, свернул стикер пополам и убрал под чехол. Утром в голове свежее не стало, неприятный осадок и колкие слова отца преследовали Арсения. Он был рад, что не застал родителя ни на этаже, ни в кухне. Не было сил и настроения даже в мыслях оскорблять этого своенравного человека. И избавиться от жгучей злости к нему не смог, и это нехорошее чувство сопровождало его весь следующий день, отталкивая всех пассивной агрессией. Ему ужасно сильно хотелось доказать отцу, что театр для него — не пустое место, и это не бесполезное занятие. Хотелось, чтобы родитель понял всю прелесть этого искусства, изменил своё мнение и начал действительно уважать интересы сына, поддерживать искренне. Арсений обязательно купит ему билет на ближайшее выступление. Дальше от отца зависит: придёт или нет. Под удар неистово угрюмого настроения попал и Антон. Он сделал попытку на сближение с Арсением. И ошибся. Даже на простое приветствие в коридоре Попов закатил глаза, странно и отталкивающе взмахнув руками, и удалился в кабинет, ничего не ответив. Больше Шастун этим днём не поймал на себе чужой взгляд. И не мог понять причины такого поведения и отношения к себе. Может причина в том, что вчерашние результаты конкурсов сочинения объявили о том, что Попов, всегда стремившийся быть первым во всём, занял второе место после Антона. Хотя кудрявый был уверен, что Арсений порадуется за него, как радовался любым его успехам. Допустил мысль, что брюнету вообще может быть плевать на него. Может ведь. Только Антону показалось, что брюнет оттаял, как тот снова похолодел, и радужка покрылась толстым, с острыми выступами льдом, пробирающим до липкой морозной дрожи. В том и дело: показалось. И во все последующие дни Арсений не шёл на контакт — вопреки всем попыткам Антона, — избегал, выглядел ужасно уставшим и измотанным, неприветливым, сонливым и чуть сопливым из-за простуды. Стало понятно, что дело не в сочинении. И всё вернулось в ранний январь. Опять по-новой.***
Апрель
Свой же день рождения у Антона выпал на выходной день, и парень его отпраздновал просто замечательно: с мамой и Лёней они сгоняли на утренний сеанс в кино на комедию. Позже позвонил отец и предложил встретиться. Удивительно, но впервые за столько лет проживания отдельно и в условиях очень редких и неловких холодных встреч они хорошо провели время вместе, разговорившись. Антону давно не было так млеюще комфортно рядом с папой, давно не чувствовал удовольствие и тёплый осадок от их разговоров, давно так искренне не смеялся с ним. И сам родитель был на редкость разговорчив и энергичен. Антон поделился тем, что снова начал рисовать, потому что посчитал, что отцу это важно услышать. Знал, что важно. Именно отец когда-то заметил потенциал сына и его влечение к краскам и необычным работам, хоть и детским в силу соответствующего возраста и отсутствия опыта. Разглядел богатую фантазию и абстрактное мышление, когда сын, показывая пальцами по деталям своих рисунков, разъяснял с поразительной конкретикой родителям изображение намного глубже, чем отражал сам рисунок. Было решено отдать мальчика в художественную школу, когда тот стал постарше. Отец был безумно рад этой новости и спросил, всего ли Антону хватает для работы. Парень признался, что его кисти износились, а ещё он бы хотел поэкспериментировать с сухой пастелью, но у него имеется только масляная. Кудрявый не увидел подвоха в вопросе, но потом срастил, что его желают обеспечить необходимым. Стало неловко и отчего-то уши покраснели, а щёки залило стыдом. Они посетили магазин для творчества. Помимо названных средств, отец оплатил пару холстов и набор акрила, несмотря на робкие слова Антона о том, что это лишнее. Родитель пропустил мимо ушей. Антон, если честно, был рад этой упрямости отца, потому что хобби вставало в копеечку, когда краски, холсты, карандаши заканчивались одновременно, высыхали и появлялись прочие проблемы. Парень всегда тянул до последнего, а потом покупал всё сразу. А так папа всё купил, сыну не придётся с внутренним позором просить у мамы денежку на новый холстик и акрил. Затем они забрали бабушку. Папа подвёз сына и бывшую тёщу к подъёзду, возле которого мусорку так и не покрасили ещё с сентября, и уехал, не поднявшись в квартиру на празднование. Антон предложил — мужчина отказался. Про обиды речи не было, Шастун всё понимал. Позже все вместе нихуёво так посидели в семейном кругу, культурно почествовав именинника, а ближе к вечеру его навестили Оксана с Димой, вручили подарки, да ещё и к чаепитию успели. И до глубокой ночи они тусовались в комнате кудрявого за разбором аккордов на новой подаренной гитаре, о которой так мечтал Шастун. Мечтал и Дима, с нескрываемой доброй завистью смотрел на чужой инструмент. Антон после нового года точно так же смотрел на новенькую приставку Позова, о которой вообще-то тоже мечтал. Это всё, конечно, омрачено гнусавыми завистливыми шутками, но всё ещё остаётся шутками, и Антон точно так же не будет против, если Дима будет учиться играть на гитаре Шастуна, как Позов до сих пор не против делить плойку у себя дома с лучшим высоким другом. Дима признался с ощутимым смущением, что он пригласил Катю погулять. Антон с нескрываемой улыбкой отвесил толчок в рёбра друга, радуясь за него, как за себя. Стоит ли говорить о том, что с этого момента Позов попал под тучу подколов от Шастуна и Фроловой? Но поздравления от Арсения Антон в свой день рождения не получил. Это очень расстроило. Он ждал весь день, слишком часто обновляя их чаты во всех сетях. Снова появились навязчивые тяжёлые и нежеланные мысли, которые накрывали мощнее выпитых рюмок в новый год. В последний раз проверив свои мессенджеры и убедившись, что Попов так и не оставил весточки, Антон досадливо заблокировал телефон и скинул тлеющий бычок, вернулся в комнату к уже спящим друзьям, плотнее закрыв балконную дверь. Шастун не зол и не обиделся. Не было ни единой меркантильной мысли в стиле «я его так неожиданно и хорошо поздравил, а он даже не удосужился три слова напечатать». Он отвратительно расстроен и обезоружен с подорванной уверенностью в себе и своих действиях. Он расстроен тем, что его ежедневно отталкивает дорогой человек, к которому Антон тянется. Которого Антон любит. Это выматывает и отнимает силы, не опускать руки становится тяжелее. Шастун понимает, что снова загоняется, но… Арсений же знал. Арсений помнил о дне рождении и не мог не поздравить. Ведь помнил?.. Но Антон не сдастся на этом. Он намерен наладить отношения с голубоглазой снежинкой. Или снегурочкой — уж как посмотреть. Отложите пьесу Островского, мы не об этой Снегурочке. Шастун попробует поговорить с Поповым, когда тот справится с проблемами, какими бы они у него не были, и повернется к окружающему миру с улыбкой на лице и соцветиями сирени в непослушных волосах. Кудрявый делает ставки на май. Антон не узнает, что поздравление Арсений написал, но по невнимательности и раздражительности оно оказалось не отправлено: отец продолжал периодически играть на нервах и попросил сделать для него кофе, раз уж брюнет был на кухне. А Попов-старший не узнает, что он выпил напиток, в котором кроме молотого кофе и сахара растворилась щедрая слюна Арсения. Когда брюнет не увидит ответа Антона, но обнаружит неотправленное сообщение, то будет сожалеть, что не насрал в отцовскую кружку.