Самый маленький игрок экси, теперь ещё меньше

Не секрет, что Нил чутко спал. Однако после событий прошлого года и его вновь обретенной безопасности, он больше не просыпался из-за каждой мелочи, поэтому был слегка сбит с толку, когда очнулся на диване. Небо было всё ещё темным. Он взял свой телефон, который лежал на журнальном столике, разблокировал, посмотрел на часы. 5:47. Он прислушался к тишине дома и… вот. Удар, пауза, потом ещё один удар, который исходил, видимо, из комнаты Эндрю. Он прошел по коридору и открыл дверь, даже не подумав постучать. Комнату освещал только уличный фонарь, проникающий сквозь открытые жалюзи. Эндрю не спал и, по какой-то причине, которую Нил не мог понять, пытался сдвинуть матрас, чтобы полностью снять простыни. Он отчаянно дёргал их, заставляя матрас упираться в стену при особенно сильном рывке. — Эндрю? — пробормотал Нил и закрыл за собой дверь. Дыхание мальчика было прерывистым и он… плакал. Слёзы выступили на его щеках и были отчётливо видны в оранжевом свете. Он делал вид, что не слышал Нила, все ещё безуспешно пытаясь освободить натянутую простыню из дальнего угла матраса. Нил тихонько подошёл и положил руки так, чтобы они оказались в его поле зрения. Он часто так делал, чтобы привлечь внимание взрослого Эндрю, но ребёнок Эндрю резко вздрогнул и закрыл лицо руками. Блятьблятьблять. — Эндрю. Эндрю, послушай, я не буду трогать тебя. Обещаю, я не причиню тебе вреда. — мальчик, всё ещё рыдая, выглянул сквозь пальцы и наблюдал, как Нил медленно кладет руки на затылок и удерживает их там. Убедившись, что Нил не причинит ему вреда, Эндрю опустил крошечные ручки и схватился за перёд своей пижамной рубашки, изо всех сил пытаясь вырвать хоть какие-то слова, не обращая внимания на своё тяжёлое дыхание и слезы. Джостен лез из кожи вон, пытаясь разобрать почти неразборчивое бормотание в перемешку с рыданием. — Я… я не проснулся и… мне пришлось… пришлось пописать… и… — его лицо исказилось, и он наклонился над собой, глотая воздух между сильными рыданиями. Именно тогда Нил увидел мокрое пятно на матрасе. Ох. Сердце Нила почти выскакивало из груди, пульс зашкаливал. — Эндрю, ты намочил кровать? Эндрю громко всхлипнул и кивнул. — Я п… пвостииииииии. — Эй, нет, все в порядке, Эндрю, ты в порядке, не извиняйся. — Нил говорил быстро, но искренне, опасаясь, что мальчику не хватит воздуха и он потеряет сознание. — Не о чем сожалеть, это был несчастный случай. Ничего страшного, мы можем это убрать, я не расстроен. — Эндрю слегка распрямился, пока Нил говорил, и когда взрослый парень спросил, может ли он прикоснуться к нему, Эндрю поднял глаза и поднял руки в универсальном знаке подними меня. Нил сел на край кровати и посадил ребёнка себе на колени, который сжал кулаками его рубашку и прижался лицом к его груди, продолжая плакать. Нил положил одну руку ему на спину, а другой гладил светлую макушку. Спина мальчика была такой маленькой, что рука Нила полностью накрыла её. Они сидели там, пока Нил проводил пальцами по волосам Эндрю, потирал его спину и шептал ему различные утешения. Сквозь свою пижаму он чувствовал влажные штаны Эндрю, но это не имело значения. Когда плач мальчика наконец перешёл в лёгкое сопение, Нил спросил: — Ты хочешь принять ванну или просто переодеться? — Ванную, — прошептал он, поэтому Джостен встал, поддерживая зад Эндрю рукой, а вторую руку осторожно удерживая на голове мальчика, и проводил их в ванную. Он включил свет, поставил Эндрю на пол и начал наполнять ванну. Эндрю всё ещё всхлипывал, но его лицо было уже безразличным, и когда Нил спросил, не хочет ли он ванну с пеной, ребёнок только пожал плечами. Джостен все равно вставил затычку и повернулся, чтобы Эндрю мог раздеться и забраться внутрь. Когда ванная наполнилась до краёв, он выключил воду, а затем сказал мальчишке, чтобы он всё положил в стиральную машину, а сам он скоро вернётся. Когда одежда и простыни Эндрю начали стираться, Нил вернулся в ванную и увидел, как ребёнок, засунув палец в рот, без энтузиазма хлопнул по кучке пузырьковой пены. Он вошёл внутрь и сел на пол рядом с ванной, глядя на Эндрю. Через мгновение он не выдержал и спросил: — Эндрю, почему ты так расстроился? Эндрю продолжал смотреть на пузыри, скопившиеся на поверхности воды, и мягко сказал: — Четыре года — это слишком большой возраст, чтобы мочить кровать. — он набрал горсть пены и размял ее между руками. — Четыре года — это слишком большой возраст, чтобы плакать, как младенец. Слова взрослого из уст ребёнка. Нил наклонился так, что его подбородок упёрся в край ванны. — Здесь никто не рассердится, если ты намочишь постель. Мальчик пожал плечами. — Мне очень жаль, — прошептал он. — А не должно. Сейчас всё смоется, никакого вреда. Это был несчастный случай. Это не твоя вина. Он долго смотрел, как тот проводит пальцами по пузырям, а затем сказал: — Хэй, Эндрю. — он дождался, пока мальчик встретится с ним взглядом, прежде чем продолжить. — Я никогда не причиню тебе вреда. Обещаю. Эндрю снова посмотрел на воду и кивнул. — И я также не позволю никому обидеть тебя. Эндрю поднял глаза (ох, сколько в них было надежды) и с минуту просто смотрел на него. — Обещаешь? — Обещаю. — ответил Нил. Он отвернулся и продолжил играть с пузырями. Они молчали всё то время, пока Эндрю принимал ванную, но тот, видимо, отпустил те безнадежные страдания, тяготившие его маленькие плечи. Нил хотел найти каждого, кто когда-либо способствовал возникновению этой эмоции, найти своё место в жизни четырёхлетнего Эндрю. Но он сидел вокруг горы пузырей возле Эндрю и весело называл его Королём пузырей. Лицо Короля пузырей значительно посветлело от количества пены, хотя он был в полной готовности выйти из ванны после того, как его волосы были вымыты пахнущим шампунем. Эндрю, завернутый в полотенце, ковылял за Нилом обратно в спальню. Пока мальчик одевался, Джостен положил чистые простыни на матрас и заправил кровать. Эндрю снова забрался в неё и лёг, натянув одеяло до подбородка. Он наблюдал, как Нил слегка махнул рукой и, закрыв дверь, ушёл. Нил откинулся на диване, уставившись в потолок и прислушиваясь к звуковому сигналу стиральной машины, означающему, что одежда достиралась. Он подумал о том, как Эндрю намочил постель и попытался сам позаботиться об этом, чтобы никто не узнал. Он подумал об Эндрю, который почти улыбался, потому что он был Королём мыльных пузырей. Он вспомнил слово «пописал», сказанное высоким тонким голосом маленького мальчика. Нилу было легко принять Эндрю таким, какой он есть. Он не тратил много времени на размышления о другом прошлом, если только не для того, чтобы лучше понять его аспект. Например, Эндрю не любил, когда его трогали, и Нил с самого начала знал, что нужно уважать его личные границы. Понимание того, почему это так важно, дало ему контекст для этой информации, но не это заставило Нила соблюдать эти границы. Нил никогда не терял время, думая о том, кем или чем мог бы стать Эндрю, если бы для него все пошло по-другому. Нил знал, что Эндрю считал себя сломанным и не подлежащим починке, но Джостен с ним не соглашался. Эндрю не был чем-то разбитым и непоправимым; всё, через что он прошел, изменило его и превратило в кого-то нового, но Нил ежедневно видел, как Эндрю боролся, чтобы преодолеть свою травму. (Травму, которая для Эндрю и его слишком хорошей памяти была открытой раной, которой никогда не позволят зажить.) Он видел её в том, как Эндрю продолжал видеться с Бетси, в том, как он доверял ему. Эндрю считал себя каким-то извращённым существом, монстром, у которого нет никаких дальнейших планов, кроме как делать то, что привлекало в тот день его внимание. Но Нил собственными глазами видел, что Эндрю был борцом, что он каждый день боролся, чтобы стать кем-то лучше. — Нил? — имя Нила странно прозвучало в устах мальчика. Ниии-иихл, за исключением того, что его язык, казалось, так и не смог попасть в нужное место для л в конце. — Что ты здесь делаешь? — мягко спросил он. Эндрю стоял в дверном проёме гостиной, попеременно глядя то на Нила, то на собственные пальцы ног, которые выглядывали из-под его тренировочных штанов. — Могу я лечь с тобой? — Ты хочешь этого? Эндрю молча взглянул на него и кивнул. Нил отодвинулся так далеко, как мог, и откинул одеяло. Эндрю забрался внутрь и, когда парень накрыл их обоих. Ребёнок наклонился, чтобы прижаться к Нилу и запутать маленькую руку в воротнике его футболки. Джостен нерешительно положил руку на спину мальчика, и он расслабился ещё больше, поощряя его растирать её маленькими круговыми движениями. Эндрю вздохнул и расположился так, что он в основном лежал на Ниле, а не на диване, пробормотал — Спокойной ночи. — и заснул. Нилу стало немного тяжело дышать, и это было не потому, что Эндрю лежал на нем. Он воспользовался моментом, чтобы позволить себе активно захотеть вернуть своего Эндрю. Нил был непривычен к такому сильному чувству защиты над таким маленьким беззащитным существом. Это было всепоглощающе и утомительно, и совершенно не доставляло удовольствия. Он продолжал растирать спину Эндрю, пока тоже не погрузился в Царство Морфея.